Тепло твоих рук

Наташа Айверс (2024)

Можно ли начать с нуля, если прошлое не отпускает? Тайны, оставляющие шрамы, страхи, которые парализуют, и чувства, от которых не спрятаться, — всё это переплетается в истории, где любовь сталкивается с болью, а выбор становится испытанием. «Тепло твоих рук» — это книга о второй попытке, о силе, рождённой из слабости, и о прикосновениях, которые способны изменить жизнь.

Глава 2

Утро в офисе консалтинговой компании «Рудин и партнёры» началось с запаха свежесваренного кофе, стука клавиатур и приглушённых разговоров из курилки. Курилка, как всегда, была местом, где перемывали кости всем и каждому. Сегодня темой дня стал новый сотрудник, а Марина Громова, стоя у кофемашины, невольно подслушивала разговор коллег.

Она терпеливо ждала, пока кофемашина наполняет её чашку. Её внешний вид был, как всегда, безупречен: строгий чёрный костюм подчёркивал её худощавую фигуру, белая блузка выглядела идеальной даже в офисном свете, а русые волосы были аккуратно убраны в низкий пучок. На носу сидели очки с тонкой оправой — не из необходимости, а чтобы подчеркнуть серьёзность своего образа и добавить себе возраста. Очки стали её бронёй: за ними никто не видел сомнений или усталости, а флирт, не редкость в подобных коллективах, обходил её стороной.

Когда-то эта маска была вынужденной. Её первая работа в Москве обернулась болезненным уроком. Молодость, неопытность и тихий характер сделали её мишенью для коллеги, который решил, что её можно использовать. Этот эпизод стоил Марине работы, душевного спокойствия и наивной веры в добрые намерения окружающих. После этого случая, Марина, как говорится, дула на воду, близко никого не подпуская. Устроившись в «Рудин и партнёры», она выстроила вокруг себя стену. Теперь Марина не позволяла никому приблизиться слишком близко. Ни мягкости, ни уступок. Только твёрдость, расчётливость и безупречное следование правилам. Она быстро стала известна в профессиональных кругах, но с репутацией, которую сложно было назвать дружелюбной. Её называли «ведьмой» и «стервой», и она не возражала. Эти прозвища служили защитой и значили для неё одно: её боялись, а значит, уважали.

Исключение составила только Стася. Ведущий менеджер компании «Рудин и партнёры», она заметила Марину в первый же её рабочий день и сразу взяла под своё крыло. Стася была из тех людей, кто легко находил общий язык с окружающими, при этом оставаясь профессионалом высочайшего уровня. Под её руководством Марина сделала огромный рывок, а вскоре между ними установились доверительные отношения.

Стася однажды призналась, что вначале просто видела в Марине"младшую сестру, которую нужно поддержать". Но со временем их взаимодействие переросло в нечто большее — редкую в офисной среде дружбу. Через год Стася стала женой Александра Рудина, основателя компании, а сейчас ожидала ребёнка. Её округлившийся животик уже нельзя было скрыть даже под элегантными блузками, и она радостно делилась с Мариной планами на будущее.

Марина всегда восхищалась отношениями Стаси и Александра. Несмотря на солидную разницу в возрасте, их союз выглядел настоящим. Александр, серьёзный и порой слишком строгий руководитель, становился совсем другим рядом с женой. Он слушал её, советовался, старался быть мягче. Такие отношения казались Марине чем-то из другого мира, недостижимым для неё самой.

И хотя Стася часто пыталась подтолкнуть Марину к более открытым отношениям с коллегами, Громова каждый раз только отмахивалась."Это не для меня, Стася. Я слишком хорошо знаю, чем это заканчивается."

Ещё одной причиной её отстранённости был её долг перед семьёй. После того как Марина уехала из родного города, её мать и младший брат остались вдвоём. Мать, пережившая неудачный брак и так и не нашедшая счастья, жила тихой жизнью в небольшом городке, заботясь о брате Марины, которому было всего четырнадцать. Марина каждый месяц отправляла им деньги, стараясь помочь, как могла. Она никогда не жаловалась, но мысль о том, что на её плечах не только собственная жизнь, но и семья, добавляла к её броне ещё один защитный слой.

Шёпот из курилки становился громче, и Марина невольно прислушалась.

— Ты его видел? — спросила Лена, одна из аналитиков, её голос звучал с любопытной издёвкой.

— Видел, — отозвался Андрей, старший юрист. — Этот Власов — настоящий солдафон. Бывший военный, говорят. У него взгляд, как рентген: будто насквозь видит.

— А фляга? — прыснула Лена. — Кто приходит на собеседование с флягой? Может, он прямо с неё и собирался начать.

Марина сдержала усмешку, поднимая чашку под струю кофе. Она видела Михаила Власова утром. Высокий, почти двухметровый, с широкими плечами, он сразу привлёк её внимание. Его идеально сидящий тёмно-серый костюм был явно дорогим, а белоснежная рубашка подчёркивала выправку, привычную для человека из армейской среды. На запястье блестели массивные часы, а кожаные туфли выглядели так, будто их каждое утро натирали до зеркального блеска.

Но больше всего её зацепил его взгляд. Пронзительно голубые глаза, внимательные и холодные, будто прожигали насквозь. «Привыкший командовать и побеждать», — мелькнуло у неё в голове. Она знала таких людей. Им не нужны слова — только действия. Они редко прислушиваются к чужому мнению, предпочитая идти вперёд, несмотря на обстоятельства.

Шум из курилки не утихал.

— А ты представь, если его поставят в один проект с нашей Маринкой, — внезапно сказал Андрей, голос его звенел от удовольствия.

Марина почувствовала, как внутри всё закипает.

— Эта пигалица вцепится в него, только клочья полетят от нашего медведя, — продолжил он, усмехаясь.

— Да, это будет цирк! — захохотала Лена. — Но я ставлю на медведя.

Кофе в чашке почти достиг края. Марина аккуратно убрала её, сделала небольшой глоток и, словно отвечая только себе, подумала: «Пигалица? Ну, держись, медведь. Я покажу тебе такую пигалицу, что мало не покажется.»

Её пальцы крепче сжали чашку, а губы плотно сжались. Она поднялась и, стараясь сохранить невозмутимость, прошла мимо выходивших из курилки коллег, даже не удостоив их взглядом. Внутри, однако, всё кипело. Михаил Власов — этот"медведь"со своим дорогущим костюмом, часами и взглядом, который будто проверял её на прочность, — уже стал для неё вызовом.