Испытание вечностью

Наталья Титова

В дань дружбы между мужчиной и женщиной! Представьте – она существует! О женщинах всемогУщих и всемОгущих! О презирающих людские слабости и каждодневно борющихся с мирской повседневностью. Я хочу, чтобы мы были такими, как главная героиня этой книги. Да мы и есть такие, все, как одна!

Глава вторая. Возрождение

Маленькие окна лесной сторожки светились светом мягким и голубым, не таким, как от обычной восковой свечи. Дверь была приоткрыта. Внутри стоял жар, было душно от запахов трав и смолы Чёрного древа. Рина Сувлари хлопотала над каким-то варевом, то и дело, утирая рукой слезы. Вдруг дверь распахнулась, внутрь ввалился Дейнон, таща на плече тело Ронина. Рина всплеснула руками и начала громко рыдать. За Дейноном вошла Алира.

— О, Создатель! Рина перестань ныть! У нас много работы! Ты слышишь?

— Да, да, конечно! Я всё приготовила, как ты сказала, — лепетала Рина.

— С ним будет всё хорошо! Мы починим его. Всё будет лучше прежнего, — успокаивала её Алира. — Готовь воду и чистую ткань.

Алира сняла шубу, вымыла руки и поспешила к Ронину, которого Дейнон разместил на кровати. Вместе с братом они стащили с Ронина верхнюю одежду, рубаху и сапоги, оставив только брюки. Алира осмотрела его.

— Пять ножевых ранений. Одно неглубокое в шею, остальные в живот. Плечо левой руки вывихнуто, запястье сломано и два ребра слева. Кажется, его волокли за руку.

Рина опять начала рыдать.

— Рони, мой Рони! Почему ты оставила его, Алира! Ты обещала!

— Я не обещала ходить за ним по пятам, словно нянька! Он взрослый и сам может о себе позаботиться!

Алира сняла меховой кафтан, закатала рукава рубахи.

— Воду, ткань, быстрее!

Омыв раны водой, она обработала их уксусом. Затем взяла кинжал из серебра и подержала его над огнём очага. Алира сделала надрез на запястье своей левой руки. Из вены хлынула кровь. Кровь струйками стекала в раны на теле Ронина. Надрез на руке Алиры начал затягиваться, тогда она сделала ещё один, потом ещё и ещё. Затем, присев на край кровати, знахарка приблизилась к лицу Ронина. Разомкнув ему губы, она выдохнула. Голубая дымка влилась в открытый рот. Ронин глубоко вдохнул и закашлялся.

— Давай отвар опия.

Рина подала Алире чашу. Та напоила Ронина. Он охотно глотал, наверное, его мучила жажда.

— Теперь подождём. Хотя… Шрамы на лице убирать? Смотри, Рина, одним рассечена бровь, другой — здесь, на подбородке. Могу и оставить. Шрамы украшают мужчину. Глянь на Дейнона, его смазливая мордашка так и просит, чтобы её украсили.

— Мечтай, мечтай! — осклабился Дейнон.

— Убери!

— Ну вот, другое дело! Личико гладкое, словно попка младенца, — Алира довольно заулыбалась, показав свои зубки.

Необычное зрелище — два передних резца такие, как у людей, остальные зубы ровные узкие, и заострённые к низу. Особенно выделялись клыки, которые были заметно длиннее. С первого взгляда было понятно, что зубов у Алиры гораздо больше, чем у человека.

— Теперь займёмся переломами и вывихом. Тащи смолу, Рина.

Алира снова сделала надрез на запястье и смешала кровь с растопленной смолой Чёрного древа. Дейнон держал левую руку Ронина, пока Алира вправляла кости. Потом она густо смазала повреждённое место смесью смолы и крови, и окутала руку тканью.

Стянув с себя сапоги, Алира забралась на кровать. Взяв аккуратно левую руку Ронина за предплечье и опершись правой ногой в его грудь, резко дёрнула, сустав хрустнул и встал на место. Ронин застонал.

— Ого, он почти в норме, уже чувствует боль! Это радует. Ничего, если бы не опий, болело бы сильнее. Раны затянулись. Пора! — Алира отстегнула от пояса устройство цилиндрической формы из белого металла. Проткнув Ронину палец кинжалом, она капнула каплю его крови сверху на белый цилиндр. Послышался щелчок, устройство открылось, сверху показалась рукоять поршня, а снизу — толстая и длинная игла.

— Держи, Дейнон!

— Дейнон? Почему Дейнон? — возмутилась Рина. — И я вполне способна это сделать!

— Помнится, в прошлый раз кто-то не удержал меня, и я клюнула носом в пол.

— Ты вцепилась когтями мне в руку!

— О, прости! Быть может, это тебе засунули здоровенную иглу прямо в шею?

— Хватит! Давай сюда ключ! — заорал Дейнон.

Алира присела на край кровати. Наклонила голову и запрокинула волосы вперёд, оголив шею. Дейнон сел рядом, обхватил её сзади, и крепко прижал к себе.

— Постараюсь не выпускать когти и не орать.

— Спасибо!

— Не тяни слишком! Тыкай, ключ притянется сам.

— Может, будет лучше так? Я не хочу опять оглохнуть на два дня, как в прошлый раз, — Рина вставила кляп Алире в рот. Та согласно кивнула.

Дейнон размахнулся и воткнул иглу в шею сестры. Поршень двинулся и забрал немного крови. Алира стиснула зубы и зарычала. Её когти вцепились в меховое покрывало. Затем она потеряла сознание. Дейнон аккуратно положил её на кровать рядом с Роном.

— Чёрт! Как ей зубы-то разжать? — Дейнон пытался вытащить кляп изо рта Алиры. Безрезультатно.

— Оставь! Она сейчас очнётся.

Алира застонала и вытащила кляп.

— Ой, моя головушка. Как будто увесистая глыба прилетела в затылок.

— Встать можешь? — спросила Рина.

— Пожалуй! Нужно закончить, что начали. Давай ключ.

Дейнон перевернул Ронина и положил его лицом вниз.

— Ден, придержи его. Так мне будет удобней.

— Не промахнись, милая, осторожней! — взмолилась Рина.

Алира запустила иглу ключа в шею Рона между двумя позвонками. Он вздрогнул, но не издал ни звука.

— Остаётся только ждать. Я приготовлю сдерживающий отвар и что-нибудь поесть. Рина, почисть и заштопай одежду Ронина. Чего смотришь? Ладно, завтра присмотрю для него что-нибудь новенькое у Нани. Его одежда похожа на решето. А ты, милый братец, можешь сваливать. Я не собираюсь ещё и тебя кормить.

— Ты просто милашка! Хоть бы спасибо сказала.

— Спасибо!

Дейнон оделся и молча, вышел из избы.

Между тем, Алира уже суетилась, готовя отвар. Справа от горящего очага штора отгораживала часть пространства. Там в сундуке хранились её «богатства». Маленькие флакончики и баночки со снадобьями. Их было так много! Каждая склянка была помечена символом, но Алира не смотрела на них. Она выбирала необходимое по цвету, иногда — запаху. Повсюду на стенах висели пучки сушёных трав. Алира носилась от стены к стене. Брала веточки трав, растирала их, ссыпала полученный порошок в котелок, заливала снадобьем, снова что-то тёрла. Наконец, знахарка добавила к смеси немного воды из огромной пузатой бочки, которая стояла в самом углу за шторой, и подвесила котёл над огнём в очаге.

Над бочкой с водой висла полка. Там тоже ютились разноцветные склянки. То были ароматные масла: сандаловое, миндальное, розовое, кедровое, эбеновое. Сода, пряности, известь, измельчённый корень мандрагоры — всему находилось место и применение.

Рядом с бочкой на лавке мостился ящик. Он был полон переложенными сукном кусочками мыла разных цветов, размеров и формы.

Всё это время Рина сидела у кровати Ронина. То гладила его руку, прижимала её к своей щеке, то целовала его в лоб, шептала что-то на ухо.

— Хватит его облизывать! Иди лучше помоги мне.

Рина послушно поплелась к столу напротив кровати.

— Вот тебе плошка, а вот тебе ложка! Мешай! Да муки не забудь подбрасывать! — командовала Алира.

— Ой, Аленький, я не умею, — скорчила гримасу Рина.

— Ой, Аленький…, — передразнила Алира.

— Как трескать, так мы первые! Вон «булки» наела! Уже и в брюки не входишь.

— А Алексу нравится!

— Не сомневаюсь, — Алира показала Рине язык.

— Сейчас варево остужу и…

Алира не успела договорить. Ронин вскрикнул и сел на кровати. Глаза его были открыты. Он уставился в стену, протянул вперёд руку, пытаясь что-то поймать.

— Перелей в стакан и поставь в холодную воду. Только не шуми! Напугаем его, будет худо! — шёпотом велела Алира.

Алира на цыпочках подошла к Ронину и заглянула ему в глаза. Они были черны как ночь. В этот момент звякнула глиняная посуда. «Вот курица неуклюжая», — только и успела подумать Алира.

Ронин перевёл взгляд на девушку. Она замерла в ужасе. Так они смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Алира подняла правую руку и потянулась к его лицу. Позади что-то звякнуло, Алира зажмурилась… Ронин схватил её за руку и потащил к себе. Она завизжала и треснула его по лбу. Второй рукой он ухватил её за шею и повалил на пол. Прижав к полу, Рон начал её душить. Алира силилась убрать его руку с шеи, лягалась и царапалась. Вдруг, перестав дрыгаться, она выпустила когти на левой руке и засадила их Рону вбок. Тот заорал и отпустил её. Алира соскочила, схватила чашу со стола и треснула его по голове.

— Давай сюда зелье! Давай зелье, малахольная!

— У тебя пальцы сломаны, милая!

— Знаю! Вливай в него, пока он не очухался! — Алира тяжело дышала. Она уселась на кровать и начала вправлять пальцы. — Пусть полежит на полу немного. Чёрт! Мизинец криво сросся, — Алира продемонстрировала Рине палец. — Опять ломать придётся.

С этими словами Алира ушла за штору, плотнее задёрнула её за собой, чтобы Рина не видела её. Взяв из сундука металлические щипцы, она зажала палец в месте искривления и посильнее дёрнула. Кость хрустнула. Алиру затрясло от боли. Она закрыла глаза. Трясущейся здоровой рукой поправила кости, палец быстро сросся вновь.

— Уф! Как хорошо жить без боли! Итак, накрой тесто Рина. Подбросим дров в очаг, сварим мясо. Должна же ты чем-то накормить своего детину — переростка. И я отправлюсь к Нани. Хорошо?

— А если я не справлюсь?

— Помнишь, о чём я тебе говорила? Дать зелье можно ещё три раза. А потом, надеюсь, он сам справится. В крайнем случае, зажжёшь свечу, и я вернусь.

Свеча была из чёрного воска. По всей длине её украшали рунические символы Древних.

Алира зевнула и поплелась к входной двери.

— Мне бы выспаться, как следует.

На пути к цели она бесцеремонно перешагнула Рона, лежащего на полу. Справа от входной двери располагалась поленница. Взяв несколько поленьев, Алира направилась обратно и опять перешагнула Ронина. Закинув поленья в очаг, она снова развернулась и перешагнула Рона в третий раз.

— Так нельзя! Он же не бревно бездушное. И, кроме того, на полу холодно! — почти закричала Рина. — Аленький, давай перетащим его на кровать, — уже тоном пониже попросила она.

— Хорошо, только подожди немного.

Алира явно устала. Она двигалась медленней. Её глаза потускнели. Девушка вышла на улицу, порыв ветра ударил ей в лицо. Она любила ветер, но не такой холодный. Холод пугал её. У входа в сторожку стояла кадка. В ней грудились тушки кроликов, перепелов, которые были добыты Алирой. Надо сказать, что охотницей она была отличной. Алира взяла одну из тушек и вернулась в дом.

Волоковое окно было открыто. Через него в избушку сочилась морозная свежесть. В помещении было тепло и уютно. Наступила глубокая ночь.

Мясо варилось в котле. Ронин мирно спал на кровати, прикрытый меховым покрывалом, после второй порции сдерживающего зелья. Алира, забравшись в кресло с ногами и закутавшись в шубу, дремала. Не спалось только Рине. Она то и дело проверяла дыхание Рона.

Снаружи ярко светила луна. Избушка стояла посреди леса. Кругом в свете луны можно было разглядеть высоченные ели, могучие кедры, дубы и великие сосны. Только Чёрных деревьев здесь не было. Чернодрево произрастало западнее близ города Сай. Вокруг Белого храма рощ Эбенового дерева было особенно много. До сих пор для людей оставалось тайной происхождение этого чудотворного дерева. Многие полагали, что Древние принесли его семена из другого мира.

На востоке над верхушками деревьев возвышалась Великая гора. Место промысла сайанами драгоценных камней и золота, а так же место поклонения великому богу земли — Радегасту.

Вокруг сторожки высились сугробы. Такое количество снега было непривычным в здешних местах даже для глубокой осени. Это Рина постаралась. Стащив сюда снег со всего леса вокруг Великой горы, она надёжно укрыла избушку, обеспечив покой от людского любопытства. Рина искусно владела магией воды, снега и льда.

С первыми лучами солнца Алира покинула сторожку, как и обещала. Она отправилась в деревеньку Мираб, что стояла у реки Танаис. Там и проживал милая Нани, горячо любимая Алирой. Нани держала харчевню под названием — «Чучка». Чудная старушка помогала Алире сбывать снадобья, отвары, мази, мыло, косметику, парфюмерию, что имело не малый спрос. В обмен знахарка получала одежду, продукты, пряности, золото, камни — всё, что душа хотела. По словам Алиры, Нани могла достать для неё что угодно, даже «чёрта лысого».

С первыми лучами солнца, как только Алира ушла, Рон очнулся…