Крестницы Президента

Наталья Пугачёва (2024)

Слезы давят. Я не могу поверить, что возможно её больше нет. Боль и безвыходность разрывают меня на части. Тут все стихает, и только человеческий вой стоит над долиной. Меня подхватывают, осматривают. Быстро что-то перевязывают, а у меня картина перед глазами, Лучник сидит на земле, раскачивается и воет. Нет, он не плачет. Он именно воет, как воет волк по своей волчице. И такое ощущение, что всю свою душу и любовь к ней отдает он этому последнему вою о ней. К нему подбегает один из наших ребят, делает укол в область шеи, закидывает его на плечо. Меня хватают на руки, и все бегут. Я поднимаю голову и смотрю на место взрыва, от которого мы удаляемся. И мне тоже хочется выть.

34. Специальная операция

Мы попадаем в подразделение"Ахмат", где нас встречает"Комбат"

— Счёт жизни наших ребят идёт на минуты, а Вы губы красите. — говорит действующий генерал.

— С губами разберемся потом, ведите в курс. — говорю я

И мне подробно расставляют наши задачи

С Багирой планируем работать в паре, но к нам присоединяются"Оса"и"Ёлка». Каждая из нас уникальна в своём. И я на правах старшего группой, распределяю наши роли и обязанности. Никто не знает, что я знаю Чеченский и при нас все общаются достаточно свободно. Я отбираю пять человек из солдат"Ахмат"и комбат не против. Единственное что он просит взять ещё людей. Я ему объясняю, что подразделение должно быть поблизости, так как наша задача, решить их проблему, но выводить людей из окружения будут они сами.

— Работать мы будем с самого утра. — говорю я.

— Вы понимаете, что мы теряем время. — кричит генерал.

— Я понимаю, но не буду подставлять под пули ни ваших людей, ни своих. Пара часов ничего не решит, но даст нам возможность лучше подготовиться.

Он ругается, клянет меня, не зная, что я понимаю все, что он говорит. Я перебиваю его и на чеченском обещаю, что ни один его солдат не погибнет, если он даст мне возможность работать.

Пока он приходит в себя от шока, я покидаю его штаб.

Мы попадаем на позиции поздно ночью. Мы то знаем, что"Сова"предпочитает работать вечером, ночью и в пасмурную погоду. Поэтому мы не можем дать ей возможность работать в благоприятных для неё условиях. Мы распределяем все роли, позиции и последовательность наших действий. Я уверенна, что она уже в курсе кто ведёт на неё охоту.

Прошу бойцов"Ахмат"устроить максимальный шум с первыми лучами солнца, что бы противник подумал, что наши пошли на штурм для освобождения наших ребят. Но это должна быть максимально громкая имитация штурма.

И вот каждый из нас на своих позициях. Я настраиваюсь на «Сову», пытаюсь определить ее место дислокации.

Вижу первые лучи солнца, и ребята нас не подводят. Такое чувство, что вся армия собралась в одном месте и штурмует позиции врага. Я чувствую"Сову", мне даже кажется, что я слышу её дыхание. Я дышу с ней в такт и когда замечаю её прицел, останавливаю даже ритм своего сердца и делаю выстрел. Я знаю, что враг, а она именно враг, по-другому я её не воспринимаю, уничтожен. Я даже уверенна, что больше, не один наш солдат не пострадает от ее пули.

Каждая из нас выполнили свои задачи. Я даю отмашку"Ахматовцам", что теперь в работу вступают они. И они не подводят. В прицел я вижу, как освобождают наших ребят. Чувствую, что Апти там и он живой. Делаю выдох и покидаю позиции. У нас ещё есть работа, но в другом направлении. Нам нужно снять пару украинских снайперов, которые так же мешают нашим ребятам. Мы упаковываемся в БТР, но не успеваем отъехать. Как открывается дверь и запыхавшийся Апти оглядывает нас взглядом.

— Не она. — говорит он кому-то. — Она не знала чеченского. — и захлопывает дверь со всей силы.

Багира смотрит на меня и молчит.

— Сейчас не время для сентиментов.

Она отворачивается и я вижу, что ей обидно за Апти. Нам нужно очень много времени, чтобы рассказать друг другу о многом. А сейчас этого времени нет. Но оно у нас будет, и я уверенна, что мы обязательно увидимся.

Единственное, что я тогда даже не догадывалась какой это будет для нас сюрприз.