Иоланта. Первая и единственная

Наталья Владимировна Селиванова (2024)

3030 год. Люди на Земле с помощью коррекции личности, покончив с войнами, добились мира и процветания. Лорианцы с созвездия Змееносца, убившие свою планету, пользуются добротой и терпимостью землян, чтобы захватить Землю. Иоланта просыпается в принтере органов, она пострадала после нападения неизвестных преступников-оборотней, одетых в голограмму, чтобы скрыть свою внешность, которые зачем-то решили похитить часть ее мозга. Ей по крупицам приходится восстанавливать память. Из этих крупиц она узнает, что нападение на неё было совершено по дороге в село, куда она шла на свидание к Дмитрию, парню из маргинального общества скоморохов…

6. Я подвожу отца.

На улице я делаю вид, что от яркого света у меня кружится голова, чтобы была причина сесть в автолет. Прошу Силу научить меня строить маршрут, но тут случается заминка. Сила понимает, что забыла, как это делать.

— Сила, что с тобой, вспоминай, это у меня была операция на мозге, а не у тебя.

Но Сесилия сама в шоке от того, что могла забыть такую простую вещь. И мы начинаем жать на кнопки наобум. Наконец, машина сама подсказывает нам алгоритм действий. Немного потренировавшись, отсылаю подругу за мороженым. А сама перестраиваю маршрут так, чтобы конечной целью было село Крутое. После чего приходится немного подождать, пока автолет прочертит безопасный маршрут, чтобы не столкнуться с другими участниками движения. Не дожидаясь подругу, нажимаю на старт, поднимаюсь в воздух и снизу слышу удивленный окрик Силы.

— Ты куда?!

— Подожди здесь, я быстро!

С отвисшей челюстью она стоит внизу с двумя эскимо в руке. Мама Лена говорит, что мороженое — одно из немногих продуктов из настоящей еды, хотя молоко там Орионское, а не коровье. Попробую его в следующий раз. Ну и рожа у Силы! Видимо, в мой чип тоже была встроена программа честности. Но теперь ее нет. И это для моей подруги неожиданное новшество. Ладно, потом заглажу вину от своего вероломства… Автолет подчиняется каждому моему движению, летать так приятно, я чувствую невероятную свободу. Делаю над головой Силы разворот и резко набираю скорость. Внизу быстро проносятся дома.

Приземляюсь я прямо в огороде у Димы. Дорожка перед домом слишком узкая для посадки, а рисковать жизнью, снова прогуливаясь в рощице, я не хочу. Ничего, картошка не сильно пострадала. Да и скорей всего, ее срочно придется выкопать. Дима выбегает из дома, быстро подходит ко мне, обнимает и целует прямо в губы. Неожиданно. И очень приятно.

— Ого, наверное, мы очень близко знакомы?

— Я слышал, что у тебя амнезия. Так это правда?

— Да, помню очень мало, но видела на чипе, что вы с Пашей меня спасли. Сделав, кстати, трещину в ребре.

— Это древний способ, называется искусственное дыхание. Пашка его вычитал из старой бумажной книги. Но никогда еще не применял, не было нужды… А ты заставила понервничать. А еще что помниш? Пойдем в дом.

— Ничего, — я развела руками. — Чип тоже пострадал, там всего несколько десятков воспоминаний… Помнишь, ты говорил про оборотней? На меня напал один из них, тоже в голограмму одетый. Расскажи про них. Что они говорили, может, акцент был какой-то? Что ели, пили? Может, что-то странное в их поведении запомнил? — я с надеждой посмотрела на Диму.

— Да мы уже все в полиции рассказали.

Мы заходим в дом. Там Паша смотрит старое кино на ноуте.

— Вообще-то, иногда они неправильно строили предложения, коверкали, — вспомнил вдруг Дима.

— Да, точно, — добавил и Павел, — странно так. Например: «Молока пить не хочу сегодня».

— Уже хорошо. И всё? Больше ничего странного не было?

Парни качают головами.

— Ты зачем картоху помяла, неблагодарная свинка? Вот и спасай тебе жизнь после этого, — голос был строгим, но Пашкины глаза смеялись.

Я тяжело оперлась на стул, как не стыдно обманывать отца, нужно выполнить то, зачем я приехала.

— Все еще голова кружится? Я сейчас тебе молока принесу парного, силы знаешь как укрепляет?

Дима хочет идти, но я хватаю его за руку.

— Нет, Дим, мне сказать вам нужно кое-что очень важное, только это секрет, вы не говорите никому, что от меня это узнали.

— Ладно, жги! — Дима застывает у двери.

— Мой отец подписал закон. Вас всех чипируют. Принудительно. Прямо завтра.

Мужчины долго молчат.

— Да, мы ожидали чего-то подобного, но не так быстро. И все-таки надеялись на более мягкие меры… — Паша захлопывает ноут. — Пойду нажму на гашетку, времени мало.

Он выходит в сени и выпускает в окно красную ракету.

— Спасибо, что предупредила, не ожидал от тебя. Ты все-таки человек, а не робот, как большинство ваших… И еще ты безумно красивая и страстная женщина.

Дима подходит ко мне, обнимает и целует в губы. Потом разжимает объятья. Смотрит на меня так, словно хочет смотреть бесконечно.

— На прощанье. Вряд ли теперь скоро увидимся.

Я стою совершенно потрясенная. Неужели я успела так себя проявить? Была страстной с Димой? Но я же наследница главы правительства, а он простой скоморох! Заходит Паша.

— Скоро тут будет всё село. Тебе лучше уйти, если не хочешь, чтобы надутый индюк узнал, что ты нас предупредила.

— Надутый индюк?

— Это птица такая, важная и смешная, у наших соседей есть. А Пашка говорит про твоего отца. Метафора.

— Понятно. Ладно, прощайте.

Я выхожу в сени. Дима выскакивает за мной. Поворачивает меня к себе, держит за руки. Кажется, он сейчас заплачет.

— Жаль, что ты ничего не помнишь… Но я надеюсь, что ты вспомнишь меня. Жалко терять такие яркие воспоминания, поверь.

Он уходит в комнату. Я выхожу из дома скоморохов. Мне очень стыдно, ведь я подвела отца. Но я понимаю, что не могла поступить иначе.

Когда я ловко припарковалась у автомата с мороженым, Сила стояла на том же месте, где я ее оставила 20 минут назад. Одно мороженое она съела, а второе растаяло и текло по пальцам. Она подбежала к моему автолету и еще через стекло стала меня отчитывать.

— Лан, ты и с чипом была неуправляемая, а теперь — я даже не знаю, чего от тебя можно ждать? Отследить тебя теперь нельзя. Уже хотела искать тебя с искусственными собаками. У нас на складе в полиции есть несколько.

— Неуправляемая! Мне нравится.

— Теперь придется краснеть перед твоей мамой.

— Слушай, Сила, а сколько мне лет?

— Двадцать.

— А совершеннолетие у нас в стране с какого возраста?

— С восемнадцати.

— Вот видишь, мы сами отвечаем за свои поступки. Поэтому Лене ничего рассказывать не надо.

— Предлагаешь соврать?.. Я не смогу. Это только дипломаты могут, правительство. У них честность на шестьдесят процентов обычно ставят. А остальным почти сто.

Я вздохнула. Иметь честного друга не всегда хорошо.

— Тогда хоть молчи, пока не спросит. Это сможешь?

— Постараюсь, — серьезно пообещала Сесилия. — А куда ты летала?

Конечно, так я тебе и сказала, правдивая ты наша.

— Да так, осматривала город.

По дороге домой я стерла из истории автолёта свой последний маршрут, чтобы никто не узнал, где я была. Мама уж точно не обрадуется такой прогулке, и что-то подсказывало мне, что отец может и запретить некоторые мои действия несмотря на то, что я совершеннолетняя. Лучше пока держать подругу и мать на расстоянии друг от друга.

Сила бросила растаявшее мороженое в распылитель, и мы полетели-таки к ней. Сила показывала мне куски из моей университетской жизни, и мне все больше нравилась эта прошлая Иоланта. Я с удовольствием узнавала, что и раньше не была паинькой. Таких называют лидерами. Они обо всем имеют своё собственное суждение. Открытые, решительные, уверенные в себе. Умеют нравиться, убеждать людей. Ну, эти последние качества явно приобретенные, отец научил. Когда я вечером спросила у матери, в чем причина моего отличия от остальных людей, она, надолго замолчав, все-таки объяснила.

— Отец считает, что народные лидеры не должны проходить коррекцию. В них должна быть здоровая доля агрессии. И остальные природные качества. Поэтому коррективы в твою психику внесли минимальные. Еще в раннем детстве. И больше не вносили.

И опять мой рот в удивлении приоткрылся.

— А остальные люди? Они проходят значительную коррекцию? Насколько психокорректор вмешивается в природу человека?

— Есть стандартные программы. Усиливаются те качества, к которым и так человек склонен. Например, чувство прекрасного и усидчивость, если есть склонность к рисованию. Музыкальный слух, если человек любит музыку. Ну и общечеловеческие ценные качества — доброту, сострадание, терпимость.

— А что убирают, уменьшают?

— Агрессию, жестокость, черствость, жадность. Это обязательный набор. И потом — индивидуально у каждого есть свои перекосы. Для этого психокорректоры и учатся три года, чтобы каждая коррекция была уникальной и лучшей для человека и окружающих.

— Я уже жалею, что не стала психокорректором… Мам, тебя что-то беспокоит?

— Ты завтра выходишь на работу. И как раз в село Крутое, сопровождать скоморохов на коррекцию. Я просила твоего начальника, чтоб тебе дали другое задание, но у нас так мало полицейских, ведь за последние годы происшествий почти не было. Там будут почти все лучшие. Ты — лучшая с последнего курса.

Лена тяжело вздыхает.

— Да и Маша одобрила. Считает, что чем раньше ты вольешься в свою обычную жизнь, которая была до травмы, тем лучше для восстановления.

— Мама Лена, я буду беречь себя.

Ну я-то знаю, что для меня скоморохи абсолютно безопасны. А оборотней, наверняка, и след давно простыл, не дураки же они попадаться полиции.