Иоланта. Первая и единственная

Наталья Владимировна Селиванова (2024)

3030 год. Люди на Земле с помощью коррекции личности, покончив с войнами, добились мира и процветания. Лорианцы с созвездия Змееносца, убившие свою планету, пользуются добротой и терпимостью землян, чтобы захватить Землю. Иоланта просыпается в принтере органов, она пострадала после нападения неизвестных преступников-оборотней, одетых в голограмму, чтобы скрыть свою внешность, которые зачем-то решили похитить часть ее мозга. Ей по крупицам приходится восстанавливать память. Из этих крупиц она узнает, что нападение на неё было совершено по дороге в село, куда она шла на свидание к Дмитрию, парню из маргинального общества скоморохов…

5. Перезагрузка.

Разбудил меня царственный бас моего отца. Странно, что его я немного помнила, в отличии от мамы.

— Слава Волкову! Маша творит чудеса. А знаешь что? Я давно хотел разобраться со скоморохами. Живут на отшибе, непонятно, чем занимаются, какие у них там ценности? Коррекцию не проходят, агрессия зашкаливает, наверняка. Я вынес закон и сенат его поддержал.

Мама Лена что-то сказала, но на фоне баса отца, ее голос прозвенел, как тонкий ручеек, слов я не разобрала. Я быстро встала и вышла из комнаты. Отец стоял ко мне спиной, поэтому не увидел меня сразу.

— Уже ЗАВТРА скоморохов не останется. Они станут обычными членами общества, с чипами, мобильниками и трансляторами памяти.

— Почему так быстро? — эти слова вылетели из моего рта помимо моей воли.

— Обстоятельства требуют от нас быстрых мер, — отец обнял меня. — Я рад, что ты поправилась.

— Пап, эти меры не туда направлены. Меня покалечили не они.

— Не волнуйся, распознаватели лиц ищут этого оборотня по всем базам данных. Его найдут. А скоморохи… Знаешь, это тревожит. Когда есть люди без коррекции… Какие у них эмоции, чувства, намерения?

— По-моему, они безобидны.

— Они критикуют правительство и наш уклад жизни. А если от критики они перейдут к действиям? Государственный переворот? Свержение правительства?

— Вряд ли.

— А вот ты и спросила бы своих новых знакомых об их целях. Какими усилиями была достигнута стабильность, помнишь? И теперь потерять все это из-за горстки несогласных?

— Я не думаю, что они хотят кого-то свергать. Скорее хотят привлечь внимание к своей простой жизни на лоне природы. Чтобы к ним присоединялись другие люди.

— А что они делают там на лоне природы?

— Выращивают рожь, пекут хлеб, такой вкусный, коров доят.

— Коров доят. И как это помогает другим? Все должны трудиться на общее благо, а не только для себя. У них должны быть обязанности, как у всех.

— Ох, пап, ты бы всех сделал одинаковыми. А если они не захотят чипироваться?

— Их чипируют принудительно. У нас есть полиция, стычек не было уже давно. Но вот заодно и попрактикуются.

— Принудительно? — мы с мамой выдохнули это слово одновременно.

Это было странное слово. Похоже, редкое для нашего мира, почти неупотребляемое.

— Слушай, Лана, давай приставим к тебе охрану?

— Пап, не надо, я сама полицейская, просто он застал меня врасплох. У нас же не было нападений много лет.

— Ну смотри, но из города ни ногой. Обещаешь?

— Конечно. Не волнуйся.

Отец собрал вещи и отбыл в дипломатическую поездку, поцеловав меня на прощание в щеку.

— Мам, а какими усилиями была достигнута стабильность в мире? Я не помню.

И тут я услышала трель соловья. То есть, я не знала, что это соловей поет, просто всплыло из глубин памяти. Это пропел наш звонок, пришла Сила. Мама нажала кнопку на пульте и открыла дверь. Если бы я только что не видела ее в своих воспоминаниях, то ни за что не поняла бы, что эта здоровая «кобыла» — моя лучшая подруга. Сила сразу повисла у меня на шее, потом долго разглядывал моё лицо, смахнула слезу с глаз и успокоилась.

— Я так переживала за тебя.

Мама попросила Сесилию показать какой-нибудь урок из универа по истории, чтоб я могла понять, какими усилиями была достигнута стабильность на планете Земля после войн, а сама ушла работать. Похоже у Лены много работы, видимо, нашей цивилизации нужно большое количеств металлов.

Сила на мгновение напряглась, растерянно глядя на меня.

— Что?

— Представляешь, забыла на секунду, как транслировать. Что это со мной?

Потом она коснулась своего виска, и картинка повисла в воздухе. Она показала мне один из уроков в Университете, где мы с ней сидели на первой парте. Я помнила этот урок, но смутно, только некоторые фразы, поэтому слушала внимательно, с неподдельным интересом.

Большая аудитория, наполненная светом. Рядом с преподавателем в воздухе висит карта, испещренная красными неровными фигурами, местами войн прошлого тысячелетия. Вот это да! Да там места не осталось спокойного. Только море, и то не везде!

— И вы не представляете, сколько усилий дипломатов было положено, чтобы не было применено ядерное оружие. Иначе нас с вами уже не было бы на этой планете. При помощи иноземных цивилизаций мы уничтожили эту опасность, но к тому времени войны и искусственные вирусы выкосили бОльшую часть населения Земли. Очень многие погибли при эвакуации. После всех этих потрясений женщины не хотели рожать, боясь за своих детей, человечеству угрожала ещё и демографическая катастрофа. Вообще, психика людей сильно пострадала. Радиофобия, танатофобия, страх перед будущим вышли на первое место, появилось много новых расстройств. Нас на планете стало совсем мало. И в этом тяжелый момент нашелся ученый, который предложил решение. Кто-нибудь назовет его имя?

— Макс Волков! — говорю я.

— Да, Иоланта. Это решение затрагивало саму природу человека, но было необходимо. Он создал чип, соединяющийся с нейронными связями человека, способный ослаблять ненужные, и усиливать нужные цепочки, то есть, по сути, корректировать психику, а через нее и поведение. Этический отдел был против внедрения чипов, но главы оставшихся на карте мира стран проголосовали «за» и проект был принят и запущен.

— А кто был «против», что сделали с ними? — тихо говорит Сесилия.

— Поскольку решение касалось всего общества, всех несогласных выселили за стены городов, в так называемые «дикие земли», им пришлось выживать самим без помощи общества. Они также были лишены процедуры остановки возраста, поскольку она появилась позже. И со временем все они вымерли. Насколько я знаю. Постоянно ходят слухи о выживших, но это скорее легенды.

Студенты тихонько переговариваются. Преподаватель разводит руками.

— Чрезвычайные обстоятельства требуют жестких решений. Процесс чипизации стал носить название «перезагрузка», поскольку в результате появился новый человек — добрый, сострадающий, заботливый, любящий. И мир тоже изменился. С лица Земли исчезли войны, конфликты разрешались мирно, люди почти перестали ссориться… Ну вы и сами можете посмотреть вокруг… На сегодня всё. Задание для вас на следующий урок — биография Макса Волкова. Это был неординарный человек и биография у него была такая же.

Мы выходим с Сесилией из аудитории. Меня останавливает какой-то высокий парень.

— Лан, не хочешь сегодня сходить в кафе «Пушкин». Там чтецы будут…

Я резко оборачиваюсь к нему.

— Катись ты колбаской по Малой Спасской, понял?! — зло обрываю его я, не дав даже договорить.

— Ого! Не знал, что ты такая резкая! А что такое Малая Спасская?

— Место, откуда не возвращаются.

Обиженный парень уходит.

— Лан, что это за поговорка такая? Никогда не слышала. Что она означает?

— Сама не знаю. Вычитала где-то. Само как-то выскочило.

— Может, простишь Альберта? Уже два месяца дуешься. Что он такого сделал?

— Сила, есть вещи, которые я не могу простить, понимаешь? Сколько бы не прошло времени.

Сила остановила транслятор. И снова я стою посередине комнату в замешательстве, снова в моей голове вопросов больше, чем ответов. Мы с Силой присаживаемся на мою кровать.

— А если войти в воспоминание, где мне восемь лет?

— Снова станешь девочкой.

— Слушай, Сила, так ведь можно сколько угодно зависать в приятных воспоминаниях, да? И вообще оттуда не вылазить?

— Есть такая опасность, поэтому психокорректоры рекомендуют не крутить воспоминания больше часа в день. Некоторым особо злостным зависателям блокируют просмотр чипа, чтоб они жили в настоящем, а не в прошлом… Так что ты такое не можешь простить Альберту?

— А я помню? — я пожала плечами.

И вдруг поймала себя на мысли, что есть то, что меня беспокоит даже больше, чем стертые страницы моего прошлого. Поняла — что. Это — непреодолимое желание предупредить Диму об опасности. Об этом планируемом жестоком вмешательстве в то, что он ценит превыше всего. Свою личность, свою свободу быть тем, кто он есть. Я должна предупредить скоморохов. Но как выйти из дома, да еще и отправиться туда, где чуть не погибла? Может попросить Силу, чтобы прикрыла меня? Интуиция говорит мне, что чип Сесилии настроен так, что не позволит ей соврать. Я глубоко вздыхаю.

— Сила, а я у тебя часто бывала?

— Конечно. Мы часто вместе уроки делали.

— А давай полетим к тебе? Может, там я вспомню больше про себя?

— Да чего лететь, тут идти недалеко. Прогуляемся?

И мы с Сесилией выходим на свежий воздух. Я думала, будет труднее вырваться из дома, но с лучшей подругой меня мама отпустила без звука.