Предначертание. Том I

Наталья Антарес, 2017

Первое серьезное чувство, отсутствие понимания со стороны родителей, отчаянная борьба за свое счастье и мучительная горечь неминуемой разлуки… На первый взгляд история шестнадцатилетней Ноябрины до боли напоминает банальную подростковую мелодраму, но в свою семнадцатую весну юной девушке предстоит не только окунуться в бушующий водоворот страстей и побывать на волосок от смерти, но и внезапно столкнуться с загадочными явлениями, далеко выходящими за рамки привычной реальности и заставляющими задуматься о существовании параллельной вселенной. А когда настанет день проститься с иллюзиями и резко повзрослеть, Рина вдруг четко осознает, что какой бы путь не был предначертан ей судьбой, она должна продолжать движение вперед, пусть даже скрепя вдребезги разбитое сердце и бесконечно терзаясь оставшимися без ответа вопросами.

ГЛАВА II

Впоследствии мы с Эйнаром больше никогда не затрагивали в разговорах эту скользкую тему, но перед тем, как расстаться в тот вечер, я одними губами прошептала ему в самое ухо, что безмерно горжусь им, и получила в ответ благодарный кивок, значащий для меня гораздо больше пылкого признания в любви. Зато не успела я вернуться домой, как у нас с мамой тут же состоялась длительная «профилактическая беседа, призванная убедить меня, что Эйнар мне по всем критериям даже близко не пара, и ничего путного из наших отношений в итоге не выйдет.

— Ты только подумай, Рина, — эмоционально увещевала меня мама, машинально прихлебывая остывший чай, — да, он очень симпатичный, этого у него не отнять, но посуди сама, что общего между вами может быть? Будто я не поняла, что раз твой Эйнар учится в 12-й школе, то и живет он в «Живых и мертвых».

— Да, живет, — с вызовом подтвердила я. «Живыми и мертвыми» у нас в городке метко прозвали захолустный район, расположенный всего в нескольких метрах от кладбища. Окна многочисленных двухэтажных развалюх, возведенных первыми поселенцами еще в незапамятные времена, смотрели прямиком на погост, а просевшие от старости дома с прохудившимися крышами и покосившимися ставнями органично довершали жуткое полотно прогрессирующей разрухи. «Живые и мертвые» считался настоящим гетто, изобиловал грязными наркопритонами и заслуженно имел репутацию гиблого места. Обитали там преимущественно потомственные алкоголики с печатью наследственного вырождения на пропитых лицах, синие от тюремных наколок рецидивисты и гастарбайтеры из Средней Азии, принимающие активное участие в распространении наркотических веществ. Ходили даже слухи, что полиция предпочитает лишний раз не соваться в эту клоаку, и в «Живых и мертвых» давно действуют собственные порядки, а злостные нарушители установленных криминальными авторитетами законов жестоко караются физической расправой. В свете вышеупомянутых сведений я без труда допускала вероятность того, что Эйнар был вынужден противостоять озверевшим от безнаказанности молодчикам любыми доступными способами, а поставивший его на учет участковый не счет нужным предварительно разобраться, кто прав, кто виноват, но, в отличие от меня, мама принципиально не желала рассуждать логически, и отныне воспринимала парня исключительно в качестве нависшей над моей безопасностью угрозы.

— Ты хотя бы представляешь, какая у него семья? — взмахнула руками мама, — все более или менее приличные люди съехали из «Живых и мертвых» при первой возможности… Когда я спросила Эйнара о родителях, он будто язык проглотил, ясно же, почему. Ты вот, к примеру, знаешь, чем они занимаются?

— Мать сейчас в положении, а отчим…Отчим — разнорабочий, — всеми силами попыталась нарисовать относительно пристойную картину я, но мама мгновенно сообразила, что скрывается за обтекаемыми фразами.

— Рина, это днище, — без колебаний заключила она, — я не спорю, может быть, Эйнар и неплохой мальчик, но мне слабо верится, что окружение не наложило на него свой отпечаток, а потом еще и дурные гены рано или поздно дадут о себе знать. Ты — наша гордость, умница, красавица, будущий юрист-международник, и он… Ну, отслужит он в армии, предположим, возьмут его в контрактники, а дальше что? Образования нормального как не было, так и нет, будете всю жизнь по гарнизонам мотаться, оно тебе надо? А нам с отцом зачем такие сваты нужны, вот уж с кем всю жизнь мечтали породниться, так со всякой алкашней из «Живых и мертвых»! Нет, даже не трать на него время, обруби на корню, поплачь в подушку и забудь, какие твои годы! Рина, ну не смотри ты на меня волком, я понимаю, у вас любовь-морковь, но зачем добровольно голову в петлю совать? Слышала я про эту 12-ю школу, там на выпускных экзаменах уже полкласса с животами, а некоторые даже родить успевают, так что, прости, но порядочность этого Эйнара вызывает у меня сомнения.

— А в моей порядочности ты, значит, тоже сомневаешься? — оскорбилась я, — если я сама не захочу, Эйнар меня даже пальцем не тронет!

— Ну, конечно, — скептически хмыкнула мама, — так и будете до самой свадьбы за ручку под луной прогуливаться! У них в «Живых и мертвых» так не принято!

— Эйнар не выбирал где и у кого ему родиться! — окончательно вспылила я, — и он достоин моей любви больше, чем кто-либо другой!

— Это тебе сейчас так кажется, Рина, — вздохнула мама, — я в школе тоже много влюблялась и каждый раз думала, вот он, мой единственный, а замуж за папу вышла только после института, когда уже мы оба на ноги встали.

— Папа, между прочим, тоже не из интеллигенции, — в запале напомнила я, — что он там заканчивал? Фазанку какую-то?

— Рина, не в том дело! — воскликнула мама, — да, папа из простой рабочей семьи, но ты на бабушку с дедом посмотри, таких прекрасных людей еще поискать надо! Сколько у тебя теток-дядек с папиной стороны? Шестеро! И все выучились, все в жизни устроились, никто не спился и по кривой дорожке не пошел, в семьях ни одного развода. А где отец твоего Эйнара? Можешь не говорить, либо замерз по пьяни в подворотне, либо сбежал, как только узнал о беременности своей подруги? Что, угадала? А, может, вообще какой-нибудь гастролер залетный был, поматросил и бросил, как говорится. Больно имя у парня экзотичное, наверное, папаша не из наших был. А фамилию ты его знаешь?

— Мартис, — пожала плечами я, — какая тебе разница?

— Прибалт, что ли? — задумчиво наморщила лоб мама, — да никакой разницы, Рина, от кого его мамаша нагуляла, главное, чтобы ты нам в подоле не принесла!

— Мама! — натуральным образом опешила от возмущения я, — слушать тебя противно! И хватит уже говорить гадости про Эйнара, мне это неприятно!

— А мне, по-твоему, приятно, что ты нашла себе какое-то отребье вместо того, чтобы встречаться с парнями своего уровня? — не справилась с нарастающим раздражением мама, — я никогда тебе ничего не запрещала, полагаясь на твое здравомыслие, но в случае с Эйнаром я не могу молчать. Во-первых, ноги его в нашем доме больше не будет, а во-вторых, я требую, чтобы ты оборвала с ним все контакты, пока эта трясина тебя полностью не затянула. Ты красивая девушка, вниманием не обделена, сначала будет больно, но скоро ты поймешь, что я была права, пусть даже на данный момент ты меня и ненавидишь. Я действую в твоих же интересах, Рина, а когда вернется отец, он меня обязательно поддержит. Надеюсь, мне не нужно будет повторять дважды?

— Я не брошу Эйнара просто потому, что он тебе не понравился! — дерзко заявила я, готовая любой ценой отстаивать свое право на любовь, — я и не думала, что в душе ты такая снобка. Будто среди мажоров мало уродов! Да все те парни, с кем я встречалась раньше, Эйнару в подметки не годятся, даже твой любимый Игорь Маркелов!

— А чем тебе Игорь не угодил, хотелось бы знать? — завела навязшую в зубах пластинку мама, — мало того, что парнишка замечательный, так мы его матерью еще со студенческой скамьи дружим. Игорек вон к тебе и так и эдак, а ты ему даже шанса не даешь, выбираешь вечно каких-то, без слез не взглянешь. То Сережка этот, футболист, то Олег или как его звали, который в штанах подкатанных круглый год ходил, теперь вот Эйнара где-то откопала… И это я еще про математика твоего молью побитого молчу, но там хоть очевидный плюс был — ты геометрию подтянула! Рина, прекращай дуться, я тебе добра желаю! Ты же сама потом над этими своими романами вместе со мной смеешься, мол, прошла любовь, завяли помидоры…На Эйнаре свет клином не сошелся, а к Игорю я бы на твоем месте получше присмотрелась, он, кстати, тоже в юридический поступать планирует, будущий коллега, так сказать…

— Мама, какой, к черту, Игорь! — взвилась я, — я люблю Эйнара и всегда буду его любить!

— Про остальных ты мне тоже самое говорила, и куда только та любовь девалась? Особенно математика облезлого как любила, аж ночами не спала, — добродушно ухмыльнулась мама, но я была не состоянии адекватно воспринимать ее бесхитростные подначки.

— Тебе не удастся разлучить меня с Эйнаром! — будучи на грани, сорвалась на истерический визг я, — я дождусь его из армии, и мы больше никогда не расстанемся.

— Рина, твоих «любовей» еле-еле на год хватало, а тут целых полтора! — воззвала к голосу разума мама, — допустим, ты его дождешься, уйму времени потеряешь, а он придет и скажет, извини, дорогая, я до армии толком погулять не успел, надо бы срочно наверстать упущенное, и всё, понесло мерина в щавель, как бы наша баба Таня сказала. Сколько таких историй, девчонка верно ждала, а он с другими на всю катушку переписывался и из армии уже с молодой женой приехал.

— Эйнар меня тоже любит! — отчеканила я, — он со мной так ни за что не поступит!

— Блажен, кто верует, — выразительно покачала головой мама, — Рина, я тебя сейчас по-хорошему прошу, но если ты продолжишь тайком бегать на свидания к Эйнару, пеняй на себя!

— Ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь! — вне себя от ярости вскричала я, — я уже не маленькая девочка, чтобы ты всё решала за меня!

— Не только маленькая, но и глупенькая, как выяснилось, — мама со стуком поставила на стол пустую чашку и в упор заглянула мне в глаза, — будь ты чуточку повзрослей и поумней, давно бы сама поняла, что от таких, как Эйнар, надо держаться подальше.

— Ты так окрысилась на него потому, что он одет в чужие обноски, и у него не нашлось денег тебе на цветы? — обличительно воззрилась на маму я, — Эйнару всего семнадцать, а он уже сам зарабатывает себе на жизнь, еще и матери помогает!

— Это весьма похвально, и он молодец, — признала мама, — но тебе-то зачем вместе с ним лямку тянуть? Эйнар тебе не ровня, пусть он будет хоть трижды чудесный-расчудесный. Ну пойдешь за ним хоть за тридевять земель, как жена декабриста, а взамен что? Солдафонская муштра и бесконечные переезды? И это в лучшем случае, вдруг его еще в армии не оставят, и вернется он в «Живые и мертвые», а там и запьет от безнадеги и на тебе зло срывать начнет. Видела, как он нашу квартиру рассматривал? Будто в музей попал! Я как-то сразу не подумала, а, возможно, Эйнар не просто так на тебя глаз положил…

— Ты это к чему ведешь? — насторожилась я.

— Вдруг он тебе специально мозги пудрит, чтобы из «Живых и мертвых» выбраться? — развила мысль мама, — сообразил, что семья у тебя не из нищих, жильем ты обеспечена, а ему только того и надо. Прикинул, что можно и к нам переехать, а если нет, так неужели родители единственной кровинке с квартирой не помогут? А там и родственники-алкаши потихоньку подтянутся, сваты, как-никак…

— Как это гадко! — передернулась от омерзения я, — Эйнар ни разу не дал мне повода подозревать его в корыстных целях!

— Ну, он же не дурак, — многозначительно фыркнула мама, — в чем-то я ему даже сочувствую. Если бы я жила в таких в условиях, то, вероятно, не сильно заморачивалась бы на моральной стороне вопроса. Тут, как в дикой природе, борьба за выживание… Всё, Рина, сколько можно одно и тоже по десятому кругу мусолить! Я свое мнение озвучила, с этого дня никаких встреч с Эйнаром! И не пытайся меня обманывать, потому что, когда твоя ложь вскроется, тебе не поздоровится. В отличие от меня, отец с тобой миндальничать не будет!

— Я не брошу Эйнара! — клятвенно пообещала я в большей степени самой себе, — что, из дома меня не выпустишь? Или в школу будешь каждое утро провожать?

— Не беспокойся, что-нибудь придумаю, — заверила меня мама и, заметив, что я вот-вот зальюсь слезами, ласково провела ладонью по моим волосам, — Рина, ну зачем тебе эти игры в Ромео и Джульетту? Пожалуйста, не надо драмы, я тебе не враг. Я понимаю, запретный плод сладок, но ты у меня еще такая юная, такая наивная, я не могу позволить, чтобы этот Эйнар тебя бессовестно использовал!

— Я его люблю! — сбросила мамину руку я, — делай, что хочешь, это ничего не изменит, мы с Эйнаром всё равно будем вместе!