Десять

Наталия Романова, 2023

История девушки, женщины. История её жизни, ошибок, любви, выбора. Выбора между мужчинами, между долгом и любовью, между работой и семьёй. История выбора мужчин, их ошибок и их любви. Выбора между амбициями, желаниями, любовью и долгом.

Глава 4

Море было синего-синего цвета, отсвечивало бирюзой, изумрудами, сверкало прозрачными всплесками, тихо ударяясь о корму белого катера.

Рыбки, которые кружили стайками у кормы в ожидании угощения, словно подмигивали красивой девушке, а та смотрела на них, не моргая. Играли в гляделки — кто кого переглядит: девушка сверкающую рыбку или рыбка девушку. Кто из них красивее, притягательнее, ярче? Юля всматривались в морское царство, ей казалось, что она видит не только стайки маленьких рыбок, но и больших, степенных рыб, которые лениво двигали плавниками, смотрели свысока на кораллы — странные существа, яркие, но будто неживые.

Если бы Юля всмотрелась внимательней, она бы наверняка увидела пару русалок, которые, смеясь, проплыли мимо, и бросив взгляд на поверхность, недовольно поджали губы. Никто не любит соперниц, пусть и в другой стихии.

Устроившись на ярко-синем мягком полотенце на корме белого катера, проще простого представлять царство Нептуна, придумывать имена подводным жителям, истории их жизни, привычки, внешность.

Юля никогда не видела настолько яркого моря. И неизвестно, что стало причиной необъяснимому восторгу — география или близость Симона, который не отрываясь смотрел на Юлю, когда поднимался по лестнице, на ходу протирая полотенцем тёмные кудри.

Симон сел рядом с Юлей, взглядом пробежался по стройным ногам, упругому девичьему животу, задержался на пупке, остановился на груди, однако, заметив заметное напряжение, посмотрел на лицо.

— Привет, почему одна? Где Пашка? — чтобы занять неприятную паузу, спросил Симон.

— Он… они в каюте.

— Вот как. — Симон посмотрел на опущенные ресницы Юли. — Хорошо, что ты здесь.

— Перестань!

— Перестал. — Симон примирительно улыбнулся, перекинул руку через живот Юли. — Что ты делала? Тебе не докучали? — Он бросил выразительный взгляд в сторону парней, управляющих катером, которые никак не могли отказать себе в удовольствии бросать взгляды на высокую, с тонкими чертами красавицу.

— Нет, о чём ты? — недоуменно ответила Юля.

— Нельзя оставлять красивую девушку одну, вот о чём.

— Не оставляй, — засияла Юля.

— Больше не оставлю, маленький, — шепнул Симон в шею Юле, переместился губами к ушку, по кромке волос. — Я никогда тебя не оставлю, маленький, ты очень красивая.

Симон устроился рядом, лег на бок, прижал покрепче Юлю, одной рукой придерживая поясницу, другую подложив ей под голову. Юля заметно расслабилась и начала перебирали темные кудри Симона.

— Ты такой холодный. — Юля опустила ладонь на широкие, спортивные плечи Симона.

— Я ещё и мокрый, прости.

— Мне нравится, — с готовностью ответила Юля. На самом деле становилось невыносимо жарко, прохлада моря казалась желанной, как никогда.

— Правда? Пойдем тогда?

— В воду?

— Да, в воду, — ответил Симон, прикасаясь губами к Юлиному плечу. — Пойдём, — приободрил он, поднялся сам, поднял Юлю, не выпуская из объятий. — Давай, маленький!

— Я не умею плавать, ты ведь знаешь, — заупрямилась Юля.

— Ты никогда не научишься, если будешь только смотреть.

— Я боюсь.

— Не бойся. Я рядом, с тобой ничего не случится, просто держись за меня.

— Я читала, что тонущие люди могут утопить…

— Юля, ты слишком много читаешь. Просто сделай шаг.

— Не могу. — В носу предательски защипало, слезы подкатили к глазам, а потом потекли горячими дорожками по щекам. Юля с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать в голос.

— Смотри на меня, — слегка повысил голос Симон, обхватил ладонями Юлино лицо и посмотрел прямо в глаза: — Ты можешь. Нет ничего невозможного, человек может все что угодно. Надо просто сделать: через «страшно», через «не могу».

— Не могу, — продолжала упрямится Юля. Она действительно боялась воды, глубины, тем более самого настоящего моря!

— Можешь! Тебе нужно лишь спуститься в воду, держась за перила, быстро оттолкнуться, а в воде я тебя поймаю.

— Нет!

— Да! Маленький, да! Как только ты преодолеешь этот страх, ты преодолеешь и другие. Всегда нужно стремиться к недостижимым высотам, всегда шагать на одну ступеньку выше, чем ты считаешь, что способна. Ты — самая невероятная девушка из всех, кого я встречал, самая удивительная, красивая, умная. Твоя целеустремленность поражает! Только если ставить перед собой на одну ступень больше, чем нужно здесь и сейчас, в итоге будет пройдено больше, — настаивал Симон, когда буквально тащил к трапу плачущую от страха Юлю, игнорируя неодобрительные взгляды арабов. — Не бойся, маленький, я рядом, я тебя поймаю и ни за что не дам попасть воде на твое красивое личико. Ты же этого боишься? — уверенно заявил Симон. — Смелей, я буду рядом.

— На одну ступеньку больше? — нахмурилась Юля, перестав плакать.

— Всего лишь на одну. На один шаг. На один вздох… Маленький, ты должна это сделать сейчас, если отступишь, не осмелишься никогда. Ты не можешь отказаться от этого шага, как и от всех вещей, которые с тобой произойдут благодаря единственному шагу.

Со словами: «одна ступенька» и «просто шаг», Юля спустилась на одну ступень лестницы в воду, отдышалась, потом ещё на одну. Наконец, отцепила руки от поручней, оттолкнулась… прямо в бездну. Не умея плавать, не имея представления, как грести, что делать, когда пойдешь на дно. Она сделала этот шаг и тут же ее пленили сильные руки Симона.

— Расслабься, не хватайся настолько сильно, маленький, — прошептал Симон и подарил ей лёгкий, ненавязчивый и неуместный в такой ситуации поцелуй. — Отпусти руки, я держу тебя, отпускай.

Вода оказалась тёплой, сверкала синевой, отсвечивала бирюзой, изумрудами, прозрачными всплесками. Она была настолько притягательной, что Юле вдруг захотелось увидеть волшебство ближе, прямо перед глазами.

— Ты будешь держать меня? — уточнила Юля, зная наперед ответ.

— Всегда, — ожидаемо подтвердил Симон.

Юля резко ушла под воду, открыла глаза, но увидеть смогла лишь руку Симона. Мгновенно появилась резь в глазах, закончился воздух. Не успела Юля как следует испугаться собственной глупости, Симон выдернул ее из воды, а через несколько секунд усадил на мягкое полотенце и шепнул в посиневшие, трясущиеся губы:

— Что ты делаешь, дурёха? Маска нужна.

— Почему ты не остановил меня? — нахмурилась Юля. Она отлично понимала, что нырнуть не умея задерживать дыхания и даже элементарно держаться на воде, была ее инициатива, но ужасно не хотелось признавать себя виноватой.

— С тобой не случилось ничего страшного, я был рядом. Если бы остановил сейчас, ты бы не решилась никогда.

— На одну ступеньку выше, чем могу? — поняла его мысль Юля.

— Только на одну, маленький. Видишь, теперь у тебя появились новые ступеньки, ты пройдёшь и по ним тоже.

Пальцы Симона перебирали пряди светлых волос, заплетали их в косы, промакивали полотенцем девичьи плечи. И в его движениях, его дыхании, в лёгких поцелуях пальцев виделась настолько неприкрытая любовь, обожание, а то и поклонение Юле, что невольные зрители мизансцены предпочли отвернуться.

Казалась, каждая веснушка Симона влюблена в светловолосую красавицу Юлию. Каждый вздох, каждая мысль, каждая вибрация сильного тела направлена на одно — любить ее.

Любить светлые пряди, открытый взгляд, взмах ресниц, розовые губы, длинную шею. Любить стройные ноги, маленький пупок, тонкие пальцы и маленький шрам на локте. Любить бесконечно, всегда.

По обыкновению, Юля проводила свободное время в комнате Симона. Они сидели на диване, разговаривали, обнимались. Порой стучалась бабушка, интересовалась последними событиями в жизни молодых, иногда приходили друзья, но чаще всего влюбленные были вдвоём, и мало кто решался нарушить их уединение.

Симон уже почти два года жил с бабушкой в небольшой двухкомнатной квартире, в обыкновенном панельном доме с видом на такие же дома и пару деревьев. В прихожей красовались потрепанные обои, кухня была тесной, а слышимость всего, что происходило в соседних квартирах — феноменальной. Но разве это имело значение для Юли, чьё время поглощал институт, и Симона, у которого сборы и соревнования происходили чаще, чем бесконечные зачеты и коллоквиумы у его возлюбленной? Пара просто-напросто проводила время наедине, предаваясь любимому занятию молодости — ничегонеделанию и поцелуям.

— Маленький, у нас перерыв, послабление… мы хотим съездить отдохнуть, — в один из таких вечеров сказал Симон.

— Кто это «мы»? — уточнила Юля.

— Паша, его Светка, я и, может, ты? — тут же откликнулся Симон, назвав имена хороших приятелей.

— Куда? У меня институт… — растерянно пробормотала Юля.

— Египет, — торжественно объявил Симон.

— Ого!

— Поедем со мной?

— Я… я не знаю. — Юля стремительно покрывалась румянцем.

— Что тебя смущает? — уставился Симон на Юлю, но тут в глазах мелькнуло понимание, он тут широко улыбнулся и продолжил: — Мы проводим время вдвоём целыми днями, порой ночами. Маленький, неужели ты до сих пор боишься меня? Я не буду просить заняться со мной любовью.

— Ты не хочешь заняться со мной любовью? — Юля совершенно точно издевалась в этот момент, не со зла, не с целью обидеть, а из желания получить подтверждение собственной привлекательности.

— Не-а, — беззаботно махнул рукой Симон, откинулся на стену, подсунув себе подушку под спину.

— Нахал! — взвизгнула Юля.

— Есть немного, — согласился Симон. — Действительно, что тебя останавливает.

— Папа…

— Маленький, ты ночуешь у меня через день, на Новый год жила три недели, а тур всего-то на десять дней. По-моему, ты выдумываешь себе трудности.

— Это дорого, Симон, — привела серьёзный аргумент Юля. Путёвка в Египет для первокурсницы была непозволительной роскошью.

— Я скопил, — уверенно кивнул Симон.

— Не хочу, чтобы ты за меня платил, — надулась Юля.

— Да ладно тебя, Юльк, что такого? Поедем, отдохнем. Потом, когда у меня не будет денег, ты меня накормишь.

— Я и так тебя кормлю, — фыркнула Юля.

— Тем более, именно потому мне и удалось сэкономить! Всё включено, десять дней, пять звёзд… Соглашайся, маленький, нам будет весело!

Мама, легко вздохнув, дала согласие на поездку дочери. Хореограф по образованию и признанию, она половину своего времени проводила в разъездах и гастролях, ее душа всегда была открыта переменам и новым течениям. Поправив яркий халат, она лишь улыбнулась дочке:

— Вот ты и выросла, доченька.

— Нам нужно поговорить, — вставил своё слово папа и показал рукой на импровизированный кабинет: комнатушку несколько квадратных метров, где он имел возможность уединиться и поработать.

— Юлия, я должен был поговорить с тобой об этом давно… но лучше поздно, чем никогда, — без обиняков начал папа. — Я вижу, что у вас с Симоном серьёзные отношения. Не стану давать оценку этому парню, не думаю, что она тебе интересна, к тому же, объективности ради, я не вижу плохого отношения с его стороны… Всё остальное…

— Что именно, папа? — заметно напряглась Юля.

— Мне кажется, он плохо на тебя влияет, Юленька, ты очень изменилась. Похудела, придерживаешься бесконечных диет, покрасила волосы, ярко одеваешься, наносишь макияж.

— Но я расту, меняюсь, это естественно. Все девушке в моем возрасте красятся, меняются, папа, ты несправедлив! — искренне возмутилась Юля. — Я набрала вес, который вы велели с Юрием Борисовичем, держу его. Я люблю Симона, папа, — прошептала она. — Ты несправедлив, я люблю его, и он не сделал ничего плохого, ни разу не обидел меня.

— Прости малышка, это отцовская ревность. Ты просто неожиданно выросла, — улыбаясь через силу ответил Владимир Викторович. — Я не для этого тебя позвал. На самом деле я собирался обсудить вопрос предохранения от нежелательной беременности как врач. — Последнее уточнение он выделил интонацией.

— Что? — опешила Юля.

— Юля, я всё понимаю: вы молодые люди, всё, что происходит между вами — естественно. Просто необходимо проявить осторожность. Всё, чего я хочу, — убедиться, что вы контролируете ситуацию.

— Мы не… папа! — вспыхнула Юля.

— Не что? Не контролируете? Ради бога, Юля, ты будущий врач, должна понимать, что последствия нежелательной беременности могут быть фатальны для молодого женского организма, тем более — с таким анамнезом.

— Папа, я девственница! Мы не делаем этого. Как ты мог подумать?! — прошептала Юля срывающимся от возмущения голосом.

— Юля? — Отец внимательно посмотрел на красивое лицо дочери, которое она прятала в белых локонах. — Юля, это естественная сторона любых здоровых отношений между мужчиной и женщиной и… Прости меня, я думал, вы уже. Ты ночуешь у него, Юленька.

Конец ознакомительного фрагмента.