Теорема судьбы

Наталия Доманчук (2023)

Даша Горячева была вполне довольна своей жизнью, дожила до тридцати трех лет, а потом, по настоянию подруг, пошла к гадалке.Проснулась она младенцем, которого родители почему-то называли Данилой.Но и на этом приключения не закончились и ей, вернее уже Даниле, пришлось еще не раз пожалеть о наличии таких подруг.

Если не знаешь с какой стороны зайти, иди напролом!

Мне исполнилось три года и меня наконец-то отдали в садик. Отдали по моей просьбе, вернее, по моему нытью.

Я самый умный мальчик в мире, если вы не знали, но самый доставучий на свете. Так говорят мои родители.

— В песочнице дети говорили о детском садике. Я тоже хочу туда, — не отставал я от мамы, — отдай меня в детский садик!

— Что-то я не помню, чтобы ты с кем-то говорил в песочнице, — скривилась мама.

— Конечно, ты же была заняла тетей Тамарой и на меня не смотрела, — спокойно парировал я.

— Господи, я иногда думаю, как хорошо было бы, если бы ты был обыкновенным ребенком, а не таким задавакой!

— Не думаю, что ты говоришь это серьезно, — подмигнул я и пошел в свою комнату читать детские книги.

Другие мне не дают, говорят рано, а детские мне не интересны. Но чтобы они ни о чем не догадались, мне пришлось выучить стишки наизусть.

Еще в свои три года я умею читать, писать, интересуюсь любой техникой, хожу с дедом в гараж. Я много чего еще умею, но стараюсь не показывать. Я очень хорошо говорю, не картавлю и не шепелявлю. Просто идеальный лектор.

Но если честно, то мои родители уже так привыкли к тому, что я неординарный ребенок, и, если я начну говорить, что знаю будущее, они примут это как должное. Да, вот такой умный ребенок им достался. Вундеркинд. Я уже это говорил? Значит, повторяюсь.

По поводу моих подружек не совсем ясная ситуация.

В садике и, к счастью, в моей группе оказалась Алка, но Галя вместе со своими родителями куда-то пропала.

Первый день в детском саду прошел идеально. Мама почему-то думала, что я «домашний мальчик» и «ничего не знаю о садике». Она так переживала за меня, что обещала воспитательнице прийти и посмотреть на меня в обед и если я буду плакать, то забрать.

Я очень рад был видеть Алку и чуть не разрыдался от счастья. Хотя она очень изменилась за тридцать лет. Узнал я ее по взгляду. Меня-то она помнила и знала, что я бывшая Даша.

После того, как меня представили малышне как нового мальчика Данилу, нас почти сразу посадили за столики кушать манную кашу и бутерброд с маслом. Я хотел сесть с Аллой, но мне не позволили. Девочка по имени Наденька решила, что я буду ее, и усадила меня к себе за стол со словами:

— Шадишь вот тут, я скажала!

Мне такое даже мама не говорила, поэтому я от этой наглости на пару секунд застыл в недоумении, а Наденька продолжила свою картавую речь:

— Я все тут жнаю!

Ладно, подумал я, чуть позже спрошу тебя про теорему Менелая, а пока наберусь сил.

После завтрака она опять пыталась мной руководить, но я пообещал дать ей в лоб, если она не угомонится. Она пошла плакать в раздевалку, а я подошел к Алке.

— Ну как ты? — спросил я, нахмурившись.

— Херово, — ответила она шепотом.

— Шифруешься?

— Мои родители так вдохновились тем, что я умная, что чуть на опыты меня не отдали.

— Зачем ты палилась? — не понял я.

— Фиг его знает, думала, что это элементарные вещи, когда ребенок знает Горбачева и еще никому неизвестного Ельцина. Ты же помнишь, как тяжело мне дается контроль моего языка.

— Да уж, — по-воробьяниновски затянул я.

— Как тебя угораздило родиться с членом? — усмехнулась Алла.

— Понятия не имею. Ты вообще думала о том, почему так произошло? И, кстати, где Галка?

— Данечка, Аллочка, что вы там у окна стоите? Идите сюда, будем складывать конструктор, — проверещала Инна Павловна, наша воспитатель.

— Мы хотим на улицу, — заявил я.

Она подошла к нам, взяла за руку сначала Аллу, потом меня и повела в игровую, на пути ворча:

— Мне говорили, что ты необыкновенно умный ребенок, но что-то я этого пока не замечаю. Ты видел, какая погода на улице?

— Видел. Идет снег. А знаете, что такое снег, Инна Пална?

— Снег? — переспросила она и остановилась.

— Да.

Алка незаметно потянула меня за шорты, но я решил не сдаваться:

— Снег. Это. Форма. Атмосферных. Осадков. Состоящая. Из. Мелких. Кристаллов. Льда.

Я говорил медленно и четко, по одному слову и заискивающе смотрел в глаза воспитательницы.

— Умник какой, — помотала она головой, — да, детки?

— Угомонись, — тихо предложила Алка.

— Ага, щас, мне Боженька не для этого вторую жизнь выдал.

Алка скривилась:

— Ты невыносим!

— Так где Галка?

— Насколько я поняла, ее родители переехали. Помнишь ее историю, когда она всю жизнь думала, что у нее один папа, но когда он умер, оказалось, что у нее другой отец и ее мама вышла за этого другого отца замуж.

— Да, помню, — кивнул я, — она за родного отца Гали вышла. И вроде как была очень счастлива в отличие от меня.

— Ох ты Боже мой! С тобой же случилось почти тоже самое! — воскликнула Алла.

Да. Это произошло, когда я был Дашей и ей исполнилось тридцать. У отца и раньше были сердечные приступы, он пережил даже острый инфаркт и клиническую смерть, а умер тихо, во сне, правда в больнице, а не дома — лег на обследование.

Даша очень сильно переживала этот удар, но оказалось, что настоящий удар был впереди. Не прошло и трех месяцев, как мама заявила, что всю жизнь она любила другого мужчину и я, тогда еще Даша, родилась от него.

Я не принял нового отца, хотя он был внимательным и добрым. А вот маму простил. Может, с годами и родного папу приму, кто знает?

— Да, у моей мамы и родного отца была первая любовь, от которой и родился я. Но не будем об этом. Ты мне лучше скажи, когда Галка вернется к нам?

Возле меня появилось невозмутимое лицо Наденьки:

— Кто такая галька? — прошепелявила она.

— Надя, за такой короткий срок старое разрушить можно, а создать новое очень трудно, — по-иполлитовски затянул я.

Алка слегка стукнула меня в бедро.

Наденька уставилась на нас как баран, на яркие ворота, хлопая своими густыми ресницами. Я отодвинул хлопающую девочку в сторону и еще раз спросил подругу:

— Она вернется? Когда?

— Только когда мы пойдем в школу. Они проживут вместе, я имею в виду ее родителей, пять или шесть лет. Потом они разведутся и ее мама переедет к своим родителям. Галка пойдет в нашу школу в наш класс и лично я увижу ее в первый раз первого сентября.

— Блин, я думал, что наши мамы стали дружны с нашего рождения.

— Где блин? — спросила Наденька.

Я удивленно посмотрел на нее, а Алла вздохнула:

— Зря ты в садик пришел. Тут полная деградация, с этими пупсами. Лучше бы дома сидеть, книги читать, точнее делать вид, что учусь читать.

— А я уже умею читать. И писать, — заявил я.

— Да ты что? — Алка прикрыла рот своими маленькими ладошками.

Я сначала подумал, что она прикалывается, мол, неужели Даша Горячева умела читать, но потом она толкнула меня в плечо и зло зашептала:

— С ума сошел? Ты же так привлечешь к себе внимание!

— Да нет, все нормально. Я просто умный мальчик.

— Ага, — съязвила Алла, — и даже знаешь, что такое снег.

— Шнег на улице! — пропищала Наденька.

— Да, тут реально стремно, — вздохнул я.

— Помнишь, как я мечтала иметь детей в прошлой жизни? — тихо прошептала мне на ухо Алла.

Я кивнул. Еще бы это не помнить! Сначала она искала мужика, от которого смогла бы «просто забеременеть». Но почему-то все оказывались или страшными, или тупыми, или страшными и тупыми вместе. Потом Алка приняла решение родить от донора, целый год ходила в центр, где ей подбирали «приличного кандидата», но и там «оказались одни тупые уроды».

— Ну ладно, урода можно увидеть на фото, но откуда тебе известно, что он тупой? — задала ей как-то вопрос Галка.

— Хватает того, что он урод! — парировала Алла.

Да, с такой логикой она, конечно же, никого не нашла и стала ждать «свое счастье».

— Как же ты поймешь, что это он?

— А может, ты подберешь мне его по цифрам?

Как раз лет десять до этого наша Галя увлеклась этой нумерологией, которая и привела нас сюда, в этот детский сад «Солнышко».

— Што у тебя на шкафчике? — вывела меня из воспоминаний Наденька.

Я посмотрел на нее, как на умалишенную. Какая ей разница?

— А тебе-то что? — спросила ее Алла.

— У меня шветошки! — гордо заявила девочка.

— Круть! — заметил я.

— Да-а-а! А у Аллы — грибок! — Наденька хихикнула.

Я тоже прыснул:

— Аллочка, ты увлеклась мухоморами, пока меня не было? Может, и травку уже куришь?

— Травка у Мавины! — заявила Наденька.

Алла покрутила пальцем у виска. Я улыбнулся.

И сразу я вспомнил, как в прошлой жизни у меня на шкафчике был нарисован паровозик — очень красивый, разноцветный, с тремя вагончиками. Он был самый яркий из всех и мне завидовали почти все детки. Но через пару месяцев пришел какой-то плотник ремонтировать все шкафчики и мой, после реконструкции, повесили рисунком внутрь. Даша не очень любила плакать, а вот голос у нее был звонкий, она так долго возмущалась и жаловалась, что буквально на следующий день в садик пришел художник и вручную нарисовал новый паровозик. Даша ходила довольная и гордая, заявляя всем, что теперь у нее самый лучший шкафчик в мире, потому что паровозик есть «и там и там»!

После обеда в садик пожаловала мама и я ее успокоил:

— Все нормально, мне тут нравится, ты кормишь, конечно, лучше, но тут весело. Иди домой и приходи за мной в семь.

Воспитательница, внимательно выслушав мою речь, тихо спросила у матери:

— Он понимает по часам?

Алла, стоящая рядом, косо на меня посмотрела и показала кулак.