Книга красной луны

Надежда Васильевна Кремень, 2020

Двенадцатилетняя Селена и её друг, мидав Зебу, находят на берегу раненого подростка, не подозревая, что вступили в противостояние с самым влиятельным человеком Тарии. Кто же этот мальчик, скрывающийся под именем "Гараш"? Зачем он рвётся в столицу и при чём тут ящерица? Пытаясь это выяснить, герои отправятся в рискованное путешествие, встретят могущественных врагов и обзаведутся неожиданными союзниками. Смогут ли они противостоять тем, чья власть почти безгранична? Сумеют ли спасти друга, а, возможно, и целую страну от гибели? Только Мудрейший знает ответ, потому что в его историях – сама жизнь!

Что приносит река?

Эта история началась поздним вечером, когда красная луна светила особенно ярко. По дороге, спускавшейся к реке, бодро шагали двое. В багряном свете их черты были едва различимы, но, приглядевшись, любой распознал бы в одном из путников высокую худенькую девочку с длинными, до самой поясницы, волосами. Второй походил на огромную собаку. Его туловище от кончика носа до обрубка-хвоста было длиннее, чем у пони, а крупные стоячие уши доставали девочке до подмышек.

Юная особа спешила: подобрав платье, она двигалась быстрым шагом, если не сказать бежала. Её необыкновенный спутник, напротив, то и дело останавливался, поджидая подругу.

— Знаешь, Зебу, это была глупая затея! — звонкий девичий голос вонзился в ночную тишину, как нож в тёплое масло. — Никлас меня убьёт! Мы же обещали вернуться до темноты!

— Тогда бы мы не увидели харлатусов¹! — возразил Зебу.

Морда его при этом оставалась абсолютно неподвижной — гнусавый мальчишеский голос возникал будто бы ниоткуда.

Девочка хмыкнула.

— К тому же, — продолжал Зебу, — Никлас мухи не обидит.

— Насчёт мухи — не знаю. А меня он запросто лишит сладкого или хуже того — запретит гулять!

— Он и не заметит, вот увидишь! Мы только спустимся к реке, глянем на харлатусов, и — назад. Отец говорит: при средней луне они всегда сбиваются в стада. Когда же на них смотреть, если не в краснолуние?

— В белолуние, например, — съехидничала девочка.

Зебу тряхнул головой:

— Нет, Селена, это совсем не то. К примеру, мы, мидавы, собираемся на Большую Охоту каждое краснолуние. В этот раз отец обещал взять и меня, да только…

— Это из-за восстания, да?

— Из-за чего же ещё?!

— Расскажи! Я ведь почти ничего не знаю!

— Нууу, — протянул Зебу, — я и сам знаю немного. Почти нечегошеньки…

По его тону легко угадывалось обратное.

— Издеваешься, да? — надулась Селена.

— И в мыслях не было! — мидав лукаво прищурился. — Мы ведь дружим всю жизнь! Целых двенадцать лет!

— Не больше десяти!

— Будто ты помнишь!

— Не помню. А ты?

— Припоминаю… Смутно.

— Не сочиняй!

— Ничего я не сочиняю! А хоть бы и так. Всё равно ты — моя лучшая подруга.

— Ты тоже мой лучший друг, Зебу. Лучший и единственный. Есть ещё Риша, но она совсем не разговаривает.

— Я тоже не разговариваю. То, что ты слышишь — иллюзия. Я просто могу передавать тебе свои мысли.

— Знаю. Но, Зебу, лучше слышать иллюзию, чем вообще ничего не слышать, — она ненадолго задумалась. — Можешь показать человека?

— Прямо сейчас?

Селена кивнула, и Зебу растворился в воздухе.

Несколько шагов девочка сделала в кажущемся одиночестве, и вот слева от нее показались контуры мальчишеской фигуры. Спустя несколько мгновений, силуэт обрёл чёткость. Теперь вместо молодого мидава по дороге шёл пухленький мальчик небольшого роста.

— Как ты это делаешь? — в очередной раз изумилась Селена.

— Каждый мидав, — Зебу даже поднял вверх указательный палец для убедительности, — с детства умеет создавать иллюзии. А когда вырасту, начну чуять.

— Как это «чуять»?

— Ты разве не знаешь?!

— Знаю, конечно, только понять не могу.

— Я и сам пока толком не понимаю. Отец говорит, пойму, когда придёт время. Чутьё — это когда ты можешь предсказать, что будет.

— Значит, у меня тоже чутьё, — хихикнула Селена. — Я могу предсказать, что мне сегодня крепко влетит от Никласа. А не от Никласа, так от Доры.

Мидав расхохотался, да так задорно, что Селена тоже не смогла удержаться от смеха. При этом она случайно коснулась плеча Зебу, но рука не прошла насквозь, как можно было подумать, а натолкнулась на вполне правдоподобную человеческую плоть. Мидавы умеют создавать иллюзии так, что ни на глаз, ни на ощупь отличить их от людей почти невозможно

— Расскажи про восстание, — попросила девочка, отсмеявшись. — Ты же всё-всё знаешь.

— Ну, хорошо, — смилостивился Зебу, вновь обретая собачьи черты, — кое-что мне известно. Восстание началось в третью луну. Мудрейший Шамшан переманил на свою сторону почти всё войско…

— А дядя Зак? Он тоже поддержал Шамшана?

— Мой отец — солдат, — гордо заявил Зебу. — Он получил приказ от глимана Ривая и должен был подчиняться.

— Значит, Рати Ривай поддержал Шамшана, а за ним пошла вся армия. И что потом?

— Потом они захватили короля.

— Что значит «захватили»? Взяли в плен?

— Можно сказать и так. Захватили короля со всей семьёй, а ещё Тумая, его жену и троих сыновей…

— Тумая Великого?

— Отец говорит, он был очень важный человек — Первый марсий. Важнее короля.

— Никто не может быть важнее короля!

— А вот и может!

— Король — самый главный! Это всем известно.

— Мой отец лучше знает, кто главный!

Больше Селена спорить не решилась. Очень уж хотелось услышать продолжение истории, а из обидевшегося Зебу и слова не вытянешь.

— А дальше? — осторожно напомнила она.

— Их убили, — мстительно отрезал Зебу. Значит, всё-таки обиделся.

— Всех? — ахнула Селена.

— Почти. Только принцесса Лайда сбежала. Её до сих пор ищут.

— Дядя Зак был там?

— Во дворце? Нет. Их отправили охранять дороги в город, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Там и сейчас ещё дежурят патрули: люди с собаками и мидавы, конечно.

— Если они следили за всеми дорогами, то куда же подевалась принцесса? Не могла же она остаться в городе…

— Могла — не могла… Да вот мы уже и пришли.

Действительно, за разговором они не заметили, как спустились к реке.

Тут царило обычное вечернее безветрие, и глянцево-чёрная поверхность воды казалась неподвижной, несмотря на течение. Только красная луна рисовала на гладком холсте трепещущие блики. Ни обещанных Зебу стад, ни даже одного-единственного харлатуса не было видно. С реки тянуло прохладой. Где-то на другом берегу вспыхивали и гасли неведомые огоньки.

— Чувствуешь, какой запах? — Зебу шумно втянул воздух, точно пробуя его на вкус.

Селена принюхалась. Пахло рекой, по-другому не скажешь. Каждый знает, как пахнет река. С детства знакомый запах — ни с чем не спутаешь.

— Похоже, сегодня твои стада пасутся не здесь, — девочка подошла к самой кромке воды и принялась ковырять каблучком ямки во влажном песке.

Зебу встрепенулся:

— Какой странный запах! Так пахнет… — он завертел головой, всматриваясь в темноту.

— Что? — Селена изо всех сил пыталась разглядеть то, что привлекло внимание друга, но, как известно, зрение у людей и при свете слабое, а уж в темноте-то — и говорить нечего.

— Харларлатус, — прошептал Зебу.

Селена проследила за его взглядом и чуть не взвизгнула от неожиданности. Шагах в двадцати, близ тростниковых зарослей, у самой воды лежало что-то крупное, размером с человека.

— Это коряга… — неуверенно предположила девочка.

Во-первых, ей нравилось находить простые ответы на все вопросы, а во-вторых, коряга куда безобиднее, чем пресноводная свинья харлатус, которая хоть и неагрессивна по природе, а всё же кто её знает?!

— По-моему, харлатус, — не унимался Зебу. — Только он, кажется, мёртвый.

— Харлатус большой и жирный, — к Селене, наконец, вернулось обычное здравомыслие. — А это на него совсем не похоже.

Зебу оглядел её с ног до головы, потом перевёл взгляд на предполагаемую корягу и кивнул:

— Похоже, не харлатус. Разве что детёныш.

— Давай подойдём и посмотрим, — неожиданно для себя предложила Селена.

Зебу попятился:

— Нетушки, нам домой пора. Тебя Никлас убьёт, меня — Дора!.. Пойдём отсюда.

Уговаривая Селену, он не спускал глаз с несостоявшегося харлатуса, точно опасался, что тот вот-вот оживёт и набросится на зазевавшихся детей. Зато Селену охватило любопытство.

— Зебу, ты такой большой. Тебе никакой харлатус не страшен. Ты любого харлатуса в два счёта пополам перекусишь.

Мидав колебался.

— А что если… — теперь голос его звучал чуть слышно. — Если это не харлатус, а…

— Кто?

Зебу вздрогнул:

— Ярга… или… или… выползень.

— Не говори ерунды! — рассердилась девочка и даже топнула ногой от возмущения. — Ярг не существует. И выползней — тоже. Это всё басни для малышей! Такой большой, а сказки веришь! Вот уж не думала!

Она покосилась на неведомый предмет, но тот по-прежнему лежал без движения.

— Ну и ладно! — Селена решила пристыдить друга. — Не пойдёшь — не надо! Сама посмотрю.

Сказав это, девочка решительно двинулась к тростниковым зарослям.

— Ты там поосторожнее, — запричитал Зебу. — А я… Если что… Я здесь… Пополам разорву!..

Приблизившись, Селена разглядела то, что послужило причиной их с Зебу спора. Это был никакой не выползень, а самый обыкновенный человек. Небольшой — похоже, ребёнок или подросток. Он лежал ничком на песке, раскинув руки и неестественно вывернув левую ногу. Сначала Селена подумала, что мальчик мёртв (да и кто бы решил иначе?) и, конечно, испугалась, но назад отчего-то не повернула.

Она попыталась было перевернуть мальчика на спину, однако тот оказался на удивление тяжёлым. Тогда Селена прижала два пальца к шее мальчишки, как учил её Никлас. Там, под нижней челюстью, должна быть у живого человека пульсирующая жилка.

Закостеневшие от страха пальцы почти не слушались, и девочке потребовалось немало времени, чтобы отыскать правильную точку, но тут она, наконец, нащупала пульс. Мальчик был жив!

— Зебу! — позвала Селена. — Иди скорее сюда!

— Там выползень? — послышался приглушённый голос мидава.

Зебу отбежал на добрых двадцать шагов, и теперь взирал с безопасного расстояния.

— Сам ты выползень! — огрызнулась девочка. — Иди сюда, никто тебя не съест!

Зебу приблизился, опасливо косясь на мальчика:

— Он мёртвый?

— Живой. Помоги мне!

Вместе они кое-как перевернули парнишку на спину. Мальчик не издал ни звука. Он был без сознания. Его одежда промокла, спутанные волосы прилипли ко лбу, а кожа была такой горячей, что не оставалось ни малейшего сомнения — у подростка сильный жар.

Был бы тут Никлас! Никто лучше него не разбирается во всяких целебных отварах, настоях, порошках, примочках и натирках. Раньше, ещё до рождения Селены, Никлас даже служил придворным лекарем — лечил короля, королеву и самых знатных жителей Тарии.

— Зебу, мы должны отнести его домой, — прошептала Селена.

— Мы же не знаем, где он живёт!

— Не к нему — к нам домой. Никлас его вылечит.

Зебу явно не разделял её уверенности:

— Слушай, может нам сбегать за взрослыми, а? Пусть сами решают, что с ним делать.

Селена смахнула со лба мешавшую прядь:

— Он может умереть. У него жар. Нельзя бросать его здесь, на мокром песке! Прошу тебя, Зебу! Ты ведь можешь отнести его к нам?

Зебу не стал спорить — лёг на песок, подставляя спину.

Затащить мальчишку наверх оказалось непросто. Весил он, должно быть, больше Селены и к тому же лежал пластом, полностью расслабившись. Сначала девочка пыталась толкать его, после принялась тянуть за руки. Наконец, ей удалось затащить бесчувственного подростка Зебу на спину. Мидав крякнул, тяжело поднявшись:

— Он весит как слон!

— Ты преувеличиваешь!

— Навряд ли.

Процессия двинулась к дому по залитым красным светом улицам. К счастью, никто не попался им навстречу, только соловьи выводили в кустах разноголосые трели.

Открывший дверь Никлас на мгновение застыл в проёме, переводя взгляд с Селены на Зебу и его поклажу.

Была у Селениного отца одна потрясающая черта — он никогда ничему не удивлялся, принимая как должное все необычности и невероятности мира. Казалось, появись не пороге его дома красный дракон или, скажем, выползень, которого так боялся Зебу, Никлас и то умудрился бы сохранять хладнокровие.

Несколько мгновений потребовалось ему, чтобы оценить ситуацию, и у Селены появилась возможность рассмотреть свою находку при свете. Мальчик был довольно высок для подростка. Его волнистые тёмно-каштановые волосы слиплись от грязи, спутались и пропитались кровью на левом виске возле уха. В темноте Селена этого не заметила. Лица мальчишки, она не видела и теперь, а жаль…

— Несём его в кабинет! — скомандовал Никлас, распахивая дверь.

— Где вы шляетесь по ночам?! — раздался высокий голос Доры, и тотчас в прихожей возникла она сама.

Дора служила у Никласа с тех самых пор, когда он, овдовев, стал один воспитывать маленькую дочку. Селена привыкла считать эту крупную, шумную женщину кем-то вроде тётушки, а вовсе не прислугой. Дора учила девочку готовить, давала ей уроки рукоделия, а её пятнадцатилетняя дочь, немая с рождения Риша, давно стала Селене близкой подругой.

— Батюшки! — возопила Дора, увидев детей. — Покойника приволокли! Не в добрый час! Ох, не в добрый! Да что же это делается?! Что же это?! Я вас спрашиваю! Господин Никлас!

Селена вжалась в стенку, намереваясь прошмыгнуть мимо разгневанной домработницы, но спасаться бегством не пришлось.

Никлас неожиданно пришёл ей на помощь:

— Не ругай их, Дора! Сейчас не время. Готовь инструменты. Ты мне скоро понадобишься.

Никлас вовсе не был строгим. Селена знала тысячу способов добиться от него желаемого. Только когда положение оказывалось серьёзнее не придумаешь, он становился сдержанным и резким, если не сказать суровым. И в такие минуты никто не смел ему перечить.

Обычно многословная Дора молча кивнула и ушла.

Зебу помог отнести мальчика в кабинет, который служил Никласу одновременно и лабораторией, и спальней.

Как Селена ни надеялась, что им будет позволено остаться, Никлас решил иначе. Выпроводив детей за дверь, он велел впустить Дору, когда та закончит приготовления, и закрылся в кабинете со своим пациентом.

Подглядывание в замочную скважину не принесло никаких результатов, а появившаяся вскоре Дора и вовсе велела детям отправляться в постель. Стоит ли говорить, что уснули они нескоро? Пользуясь тем, что взрослым сделалось не до них, ребята спрятались в Селениной спальне в надежде дождаться конца операции.

Прошло много времени, но из кабинета по-прежнему никто не выходил, и Селена решила, что операция продлится до утра. Тогда она попыталась отыскать Ришу Безголосую, дочку Доры, чтобы под каким-нибудь предлогом подослать её к Никласу, но Риши нигде не было. В последнее время девушка подолгу пропадала неизвестно где, и к её отсутствию в доме мало-помалу привыкли.

В конце концов, не найдя способа разузнать хоть какие-то подробности, ребята решили ещё чуть-чуть подождать, да так и уснули: Селена — свернувшись на кровати, а Зебу — рядышком, прямо на полу.

Примечания

1

Харлатус («пресноводная свинья») — крупное млекопитающее, живущее в реках и озёрах Тарии. Напоминает тюленя, покрытого тёмно-серой шерстью.