Неправильный мир

Михаил Нечаев

Одним утром студент Никита Чернилов проснулся в мире, в котором всё не так, как должно быть. Планета — плоская, всем заправляет мировое правительство, а человек оказался не единственной разумной формой жизни на Земле. В этом мире, где абсурд был нормой, где ни у кого не было вопросов по поводу логики поломавшихся законов природы, Никита повстречал таинственного рептилоида, желавшего избавить планету от воплотившейся в реальность конспирологии.

Глава IV

А он оказался настоящим

Рептилоидам нельзя верить

(Макс Акепов)

Через два дня состоялся тот самый фестиваль по поднятию настроения. Он проходил на территории университета, на внутренней площади. Поставили палатки, собрали сцену, какую делают на центральной площади города по праздникам. Только вот эта была поменьше и в данный момент пустовала. Для проведения мероприятия подрядили работать студенческие отряды. Каждый, кто в университете занимался хоть какой-то внеучебной деятельностью, сейчас был здесь. С одной стороны это великолепная возможность себя разрекламировать. Можно было набрать новых людей в театральный кружок, завербовать новых КВН-юмористов, завлечь молодых строителей в отряд. Но с другой стороны был и минус: надо было не просто сидеть на месте, но и что-то делать со студентами, гуляющими между корпусами во время перерывов.

По плану надо было ещё и выслушать выступление кого-то там из администрации университета. Этот кто-то просто толкнёт речь, а потом исчезнет из жизни студентов, как оставленный на кухне в общаге на пару минут бутерброд. Не все студенты знают имя ректора, а тут человек из отдела по воспитательной работе. Да и речь тоже забудется. В голове будет только воспоминание о закрытом на халяву зачете.

Насколько успешно всё было организовано? Даже при том условии, что в организации участвовали не только сотрудники университета, но и студенты, которые были очень активны, организация в целом хромала. Да, ребята из студенческого совета ходили и ругались, но это не заставляло КВН-команды как-то лучше развлекать людей. Правда, их и сильно не поругать было, ведь они хотя бы пытались. Проводили свои импровизации, вовлекали других студентов, общались… На словах звучит неплохо, но проблема была в юморе, он был не особо оригинальным и цепляющим. Хотя костюмы были неплохие, и команды подготовили свой сценический реквизит, который получил должное внимание. Одна из команд полностью вырядилась во всё зелёное, а капитан носил на голове огромную маску ящерицы, пародируя рептилоида, и массивный самодельный трезубец. Местами деятельность этой команды была хотя бы чуть-чуть забавной. Так что ребята были молодцы, остальные участники даже этого не делали. Просто пытались отловить одного-двух человек, всучить бумажку со ссылкой на соцсети, разрекламировать себя и отпустить.

Тухлое событие, которое организовали спонтанно, в котором не было большого желания участвовать. Абсолютно такие же развлечения можно было найти первого сентября и в отдельные дни во время учебы, когда всем этим студенческим объединениям разрешали вылезти в общее пространство со столами и агитками на вступление. В таких мероприятиях чувствовалось отсутствие искренности среди участников. Всё происходящее не имело смысла. Вот Чернилов и не участвовал в променаде между палатками. Он сидел на границе площади, на скамейке в тени дерева, прячась от солнца. За эти два дня уже порядком потеплело, а лучи светила на открытом пространстве за полчаса заставили бы изрядно вспотеть. Потому Никита сидел в укрытии, в одиночестве. Почему-то людей сейчас это место не привлекало, хотя должно было.

Никита смотрел за перемещением студентов, их взаимодействием. Они бродили по заасфальтированной площади между разноцветными палатками, такое вот броуновское движение. Это и в самом деле была массовка, о которой говорила Ника, именно так себе Чернилов её и представлял. Никите же нужно было просто посидеть тут какое-то время, потом отметиться у препода, который потом поставит зачет, а уже после уйти восвояси. Так поступило бы большинство людей, ведь это была наиболее рациональная трата времени. Отметиться можно было только после речи со сцены, так что Никита покорно ждал события.

Но речь явно задерживалась по времени, ведь Никита увидел, как на сцену поднимается танцевальный ансамбль. Подумать только, как же много у них в университете творческих кружков. Ну прямо не вуз инженеров, а академия искусств. Хор тоже имелся, так что их появление также было возможно. Никиту выступление на сцене не интересовало, поэтому он продолжил рассматривать толпу. Это было унылым занятием, но в ушах были наушники с музыкой, можно было и потерпеть.

Именно в этот момент к скамейке подошел кто-то высокий, ростом под два метра, одетый в бежевый аккуратный костюм, и сел на белую деревянную скамейку рядом с Черниловым. Сделал он это так манерно и медленно, что у Чернилова в какой-то момент возникло ощущение рассинхронизации. Мир вокруг жил и действовал быстрее, чем этот незнакомец, притом раза в два быстрее. Никита повернул голову, чтобы посмотреть на персонажа справа от себя, и увидел там чёрт знает что. Никита сейчас смотрел на человека с головой ящерицы. И это была не та голова, которую носил капитан юмористической команды, это была другая голова. У незнакомца из костюма, прямо из воротничка рубашки, торчала большая темно-зелёная голова на короткой мощной шее. К Чернилову была обращена вытянутая чешуйчатая морда, как у варана, с большими раздувающимися ноздрями и с сощуренными черными глазами. Незнакомец смотрел на сцену под углом примерно в сорок пять градусов, следил за представлением одним глазом, а другим смотрел прямо на Никиту.

«Ящер…» — подумал с неожиданной для себя уверенностью Чернилов.

Никита не понял, что сейчас происходит. Это не мог быть настоящий рептилоид, откуда бы ему тут сейчас взяться? Но маска, если это была она, выглядела очень правдоподобно. Ящер повернул голову чуть больше в сторону Никиты и продолжил смотреть на него, не моргая. Потом он приоткрыл пасть, оттуда показались острые зубы. Вроде бы он хотел что-то сказать, шевеля розовым языком внутри пасти, а может он просто улыбался сидевшему рядом студенту.

— Классно получилось, — нарушил это неловкое молчание Никита, показывая большой палец.

— Я настоящий, дурик… — шипящим голосом ответил ему незнакомец. — Все здесь считают, что это такая маска. Но это не маска, это моё лицо. Просто тут не нужна маскировка. Ведь это сборище… сходка против моей расы. Здесь моё лицо воспринимается как забавная пародия. Никто и не думает, что я могу быть рептилоидом.

Чернилов сидел в замешательстве. Рептилоид общался с ним сейчас, глядя ему прямо в глаза, моргая как ящерица. При каждом шипящем и свистящем звуке из пасти вырывался раздвоенный язык и трепетал, как у настоящей рептилии. Никита посмотрел по сторонам, но всем было абсолютно всё равно. Нет, конечно, кто-то смотрел в сторону рептилоида, но глядели на него без особого интереса, будто бы так и должно быть, будто всё происходит в порядке вещей. На него смотрели как на уличного аниматора в костюме лошади в центре города, даже не думая о чрезмерной реалистичности прикида.

— Я сижу тут в человеческой одежде. В костюме, — продолжил незнакомец. — Красивый… — после этого слова он достал из внутреннего кармана пиджака зеркальце и стал вертеть мордой перед ним. — Ну, сам-то посмотри, какие у меня зубы!

Ящер оскалил их ещё сильнее, повернул голову боком к Никите и наклонился, показывая свои длинные клыки и море острых зубов поменьше. Они были неестественно белые, будто бы это были не настоящие зубы, а искусственные. Как из рекламы зубной пасты, где зубы сверкают белым светом. Чернилов не знал, как ему на это реагировать, язык отнялся, челюсть упала, мозг отказывался перезапускаться. Хотя что-то студент всё же чувствовал и осознавал. Вроде бы Никиту и волновало такое поведение незнакомого рептилоида, но грубить ему сейчас было как-то неуместно. А уместного ничего в голову не приходило.

— Странно, — задумчиво сказал незнакомец. — Обычно после такого люди пугаются. А у тебя, Никита Чернилов, просто ступор. Ты всё же отличаешься от остальных. Я в тебе не ошибся, я это знаю.

— Знаешь меня? — ошарашенно спросил Никита.

— Конечно! — воскликнул собеседник, широко раскрывая хищный глаз, потирая руки. — Ещё бы я не знал. Я знаю всё, такая у меня судьба.

Никита кивнул и стал молча смотреть на рептилоида, который всё знает. Надо было что-нибудь спросить, ведь не каждый день можно встретить всеведущее создание.

— Что означает сон с разбитой вазой? — задал свой вопрос Чернилов. Ему прошлой ночью как раз такой приснился, а Никита никак не мог выкинуть из головы образ разлетевшейся на пару десятков черепков вазу.

— К переменам в жизни, — незамедлительно ответил Ящер.

Собеседники присмотрелись друг к другу ещё. Никита понял, что по глазу рептилоида совершенно непонятно, что творится в голове у этой ящерицы. Никаких эмоций, никаких признаков мыслительной деятельности. Только бездушный зрачок был уставлен на студента.

— Как тебя зовут? — начал заново диалог Никита.

— Меня зовут Ящер, — ответил он и оскалился.

— И всё? — в голосе у Чернилова прозвучало явное разочарование.

— Ты сам меня так назвал, — отмахнулся Ящер. — Ладно, вот мы теперь знакомы. Минимальный этикет соблюден. И неплохо бы поговорить о наших с тобой делах.

— О наших делах? Я тебя вижу впервые в жизни!

— Да, это так. И это не удивительно, ведь мы не могли встретиться раньше. Это было бы весьма кстати. Но имеем то, что имеем. Мы встретились сейчас. И нам надо поговорить, — хитро посматривая на Никиту, заявил Ящер. — Ты не захочешь верить моим словам, но в итоге у тебя не останется выбора. Посмотри сейчас на небо и скажи, что ты видишь.

Чернилов задрал голову к небу. Там было облачно, солнце временно скрылось за тучками. Где-то вдали по направлению к университету ветер гнал фронт грязного цвета, это не предвещало ничего хорошего. Ещё там в вышине летел самолёт, за которым тянулся длинный белый след. Никита, посмотрев на него, сразу вспомнил рассказы своего соседа про химтрейлы. Это заставило его улыбнуться, истории Тёмыча Никите нравились, хоть признаваться в этом он и не хотел.

— Артём Николаев тебе рассказывал про то, что эти самолёты распыляют?

— Откуда ты знаешь про Артёма?

Ящер широко раскрыл ноздри, вздохнул с мощностью пылесоса, а потом со свистом медленно выдохнул. Он покачал головой, снова посмотрел на себя в зеркало, которое так из руки и не выпустил. Всё такой же красивый, ничего не изменилось.

— Ты плохо меня слушаешь, Никита. Я же сказал тебе, меня зовут Ящер, и я всё знаю. У меня такая судьба. Впредь слушай меня внимательнее, пожалуйста. От этого зависит очень многое в нашем будущем.

— Судьба такая? Что это значит?

— Я не могу сейчас это объяснить, — с сожалением в голосе ответил он. И в этот раз уже не скалился. Вероятно, оскал и в самом деле обозначал улыбку. — Ты пока ещё не готов к такой информации. Ты её просто не сможешь воспринять.

— И поэтому ты хочешь со мной обсуждать самолёты в небе?

Ящер задумался. Он посмотрел на Никиту одним глазом, потом повернулся к нему другим глазом. Длинная морда и глубоко посаженные глаза не давали ему смотреть на Никиту прямо, как человеку. Вот он всё и вертелся. Но спустя несколько мгновений Ящер успокоился, поднялся на ноги и встал прямо перед Черниловым. Он был высокий, худощавый, длинноногий. У него были человеческие руки и ноги, только голова была от ящера. Рептилоид протянул длинную руку Никите, в которой было зеркало.

— Возьми. Вернешь мне его завтра. Я сам за ним заявлюсь. А самолёты в небе, как и остальные важные вопросы, тебе лучше обсудить со своим другом. Меня ты не знаешь, поэтому ему ты поверишь с большей вероятностью. Просто покажи Артёму Николаеву это зеркало. Он сам поймёт, о чём вам говорить.

Никита взял вещь рептилоида. И сразу же удивился тому, какое необыкновенное это зеркало. Оно было золотое. Вместо стандартной амальгамы, в которой может быть серебро, алюминий или ещё какой-нибудь металл, была амальгама с золотом. Из-за этого отражение, которое сейчас видел Никита, было в золотом фильтре.

— Не советую слишком долго в него смотреться, — заметил Ящер. — Оно очень сильно влияет на людей. Может помутиться рассудок, можно стать очень самовлюбленным. А это только мешает людям.

Зеркало было в серебряной оправе, ручка также была из ценного металла. Одним словом, вещица была очень дорогой. Чернилов перевернул зеркало, на обратной стороне были написаны два слова. Судя по тому, как эти слова были сделаны, Никита предположил бы, что кое-кто очень долго царапал поверхность чем-то острым. Возможно, что когтем. Страшно было предположить, какой прочностью обладают когти рептилоида.

— Вещь Ящера, — прочитал Чернилов. — Не знал, что рептилоиды личные вещи подписывают по-нашему.

— Ну так живу я где… — без каких-либо раздумий ответил Ящер. — Не потеряй, пожалуйста. Если потеряешь, то будешь должен мне зеркало. Золотое.

Чернилов снова повернул отражающую поверхность к себе. Он посмотрелся в него и задумался. Длинные волосы давно уже надо было подстричь, мешки под глазами указывали на плохой сон и сбитый режим. Щеки были уже не такие большие, как дома, где он кормился у родителей. Да и вообще лицо какое-то грустное. Но чем дольше Никита смотрел на своё отражение, тем больше оно ему нравилось. Оно будто бы убеждало его, что все эти неприятные черты несущественны.

Чернилов оторвался от зеркала, посмотрел перед собой. Ящер исчез. Он ушел, растворился в толпе. Никита поднялся со скамейки, осмотрел проходивших мимо студентов, но не смог найти двухметровую фигуру с зеленой мордой ящерицы. Точнее, смог найти, но это была уже другая морда. Через какое-то время Никита увидел, что представление на сцене подошло к концу, и вот-вот там будет произнесена речь. Чернилов вздохнул с облегчением, предвкушая скорый конец.