Низший 4

Дем Михайлов, 2020

Тут никто не навязывает тебе определенную роль, определенную расу и класс персонажа. Это не игра. Ты живешь в реальном мире. Но тут есть элементы компьютерной игры, причем отказаться «выйти» из игры ты можешь лишь одним способом – умереть. Это безумный реальный мир, где ты «рождаешься» уже взрослым и при этом тебе не принадлежит ничего – даже частям своего тела ты не хозяин. При этом у тебя все же остается определенная свобода выбора и действий. Тут уже все будет зависеть от твоего характера и устремлений – насколько обеспеченным ты станешь, насколько здоровым и снаряженным, будешь гнить в грязи изуродованным червем или же по утрам станешь неспешно пить кофе в домашней обстановке. Но чтобы ты ни делал – ты останешься добровольно низшим, и выше этого статуса тебе не подняться.

Глава первая

— И че ты лыбишься? — с глубоким подозрением поинтересовалась Йорка.

— Да просто люблю я утро после боя — пробурчал я.

— И кто она?

— Кто она?

— Да та она с кем ты всю ночь воевал так, что шум стоял на весь коридор.

— Да мало ли кто из здешних любит покричать? — удивился я.

— То-то и оно — заржал Рэк — Местные сукки с ног сбились, ища ту счастливицу в своих рядах. К нам уж раз пять подбегали. А найти все не могут.

— Передайте — и не найдут — отмахнулся я, наваливая себе на тарелку холодной рыбы и зеленого пюре — Не было никого. Я сам себя удовлетворял. Оттого и орал оргазмично.

— Не трынди, гоблин.

— Да не знаю я кто это был — признался я чистосердечно — Пьян был. Не рассмотрел. А она — да первая попавшаяся. Повторюсь — с чего такой интерес, гоблин?

— Да мне как-то до жопы эльфийской — дернула плечом Йорка — Это бордельные расспросами задолбали. О… идет… он особо сильно интересовался. Разве что только напрямую не спросил — кого именно трахнул гоблин Оди?

— Какая ты грубая — поцокал я языком — На Окраине рожденная што ли?

— Што ли…

К нам на самом деле направлялся «бордельный» — юный паренек с ослепительной профессиональной улыбкой, толкающий перед собой тележку с моими вещами.

— Доброе утро, господин Оди.

— Доброе. Спасибо за доставку. Слышал тебя интересует моя постельная жизнь?

— Ну что вы…

— Да вот она так говорит — я ткнул пальцем в поперхнувшуюся Йорку.

— Я задавал вопросы — согласился паренек — Но лично меня ваша постельная жизнь никак не интересует, господин Оди.

— Честный ответ — хмыкнул я.

— Могу я еще чем-нибудь помочь?

— Как погода на улице?

— Дерьмо и моча льют как из ведра — невозмутимо отрапортовал паренек — Погода как с цепи сорвалась. Уровень воды вдвое выше обычного.

— Ясно. Свободен — отпустил я его и отвернулся к огромному настенному экрану, изображающему чаек бродящих по мокрому грязному песку.

С легким поклоном паренек удалился, но не успел он скрыться за дверями, как внутрь впорхнул десяток разнополых ночных бабочек.

Ну как впорхнули… опущенные плечи и головы, сгорбленные спины, тяжелая бредущая походка, хриплые усталые голоса, лица в потеках макияжа, потерявшие блеск тряпки висят на их немало повидавших за ночь телах как пожухлые дырявые листья.

И ведь это элита — раз их пустили перекусить в этот зал.

Элитные смачные сукки отработавшие всю ночь. Истерзанные, изможденные, ненавидящие всех и вся.

Почему это зрелище кажется мне знакомым — возвращение домой усталых и переставших имитировать счастье шлюх. Почему это зрелище не кажется мне отталкивающим? Скорее привычным, но очень давним…

Я был сутенером в прошлой жизни?

Очень сомневаюсь. Не те у меня навыки. Не тот характер.

Но мне определенно знакомы эти вытянувшиеся и посеревшие от усталости лица с размазанным макияжем, отчего сукки больше похожи на списанных в утиль несмешных клоунов, нестройно шагающих в жерло крематория…

— Оди!

— Да, гоблинша ты неугомонная — поморщился я — Слышу тебя.

— Мы… я… — девушка запнулась, сделала небольшую паузу и, глянув на стоящего рядом Баска, решительно продолжила — Мы обговорили все с Баском. Мы с тобой.

— Тайные переговоры рядового состава за спиной командира — сокрушенно покачал я головой — Вас бы к стенке поставить за это дело. Но не расстрелять, а ласково улыбнуться каждому, а затем вбить вас прикладами игстрелов в эту самую гребаную стену — да так чтобы прямо идеально ровненько все получилось.

— Командир… — на обычно невозмутимом лице слепого зомби разом проявилось целое море эмоций — Ты не подумай…

— Шутка — буркнул я — Сам же велел каждому хорошенько подумать, все взвесить и решить. Хвалю что начали разговор первыми. Ну? Чего решила бравая пехота? Я хоть и слышал — но ты повтори.

— Ну… мы остаемся! — выпалила Йорка.

— В борделе?

— С тобой!

— Вот как — перестав горбиться над почти опустевшей тарелкой, я задумчиво смерил напарницу долгим взглядом — Со мной что? Мне мало пафосных слов, тупица. Мне нужна жесткая и уверенная конкретика. Вы со мной куда? Зачем? На каких условиях? Будете идти со мной до тех пор, пока не станет слишком жарко и вот тогда незаметно уйдете, успев подзаработать несколько тысчонок солов? Будете со мной до тех пор, пока ваши нравственные гоблинские принципы не посчитают, что Оди стал конченным кровавым психопатом и от него пора уходить? А если через пять минут кто-то прострелит голову Баска, и он сдохнет в луже мозгов и крови — ты останешься со мной? А ты Баск? Если умрет Йорка — ты продолжишь шагать в ногу со мной или отправишься таскать серую слизь, а вечерами глушить душевную боль самогоном и наркотой? Или же вы готовы принять любую возможную потерю, любой мой поступок, выполнить любой мой приказ и пройдете со мной весь путь до конца — каким бы долгим и страшным он не был?

Тишина…

Я понимающе кивнул:

— Не ожидали, да? Думали — мы с усталой небрежностью выразим согласие, Оди радостно улыбнется — и все закончится. Так?

Тишина…

— Ну — надавил я — Время у вас было. Всю ночь обсуждали. Так чего решили?

Вперед шагнул зомби, повел рукой и, наткнувшись на живот Йорки, надавил, оттесняя ее назад. Поднял исполосованное лицо, наставив на меня неприкрытую пустую глазницу:

— Мы с тобой, командир. До самого конца — каким бы он не был.

— Готовы выполнить любой мой приказ?

— Да.

— Да — подтвердила и Йорка.

Тихо хрюкнул орк Рэк, поставивший на соседний столик поднос с остатками рыбы и занятый важным делом — сованием самых жирных кусков себе в пасть и отправлением остального в большой пластиковый контейнер с пюре, прихваченный с того же многострадального общего котла. Молодец орк. Хорошая жратва — не мелочь для солдата.

— Ну это же отлично — расцвел я широкой улыбкой и, снова наклонившись над тарелкой, буднично велел — Йорка, Баск — вон за тем столиком инкуб и две сукки слишком громко чавкают. Таких упырков нравоучениями не исправить. Убейте их.

— А? — это надо было видеть, насколько сильно выпучились глаза Йорки — Что?

— Убейте их — повторил я — Прямо сейчас.

Молчание… переглядываются…

Пришлось напомнить:

— Я отдал приказ. Тот самый что из разряда «любой». Чего стоите? Можете убивать шилами, ножами, голыми руками. Можете забить им долбаную рыбу в долбанные глотки — и пусть они задохнутся, а мы покушаем и посмотрим.

— Да ладно тебе приколы такие кидать — бледно улыбнулась Йорка.

Я смотрел на Баска. Слепой зомби колебался. Он хотя бы развернулся к столу со жрущими сукками, наклонил голову, наводясь на цель, рука опустилась к ремню и легла на рукоять шила, но он продолжал стоять.

— Давай — подтолкнул я его голосом — Давай, зомби. Вперед. Убей сукк.

— Командир… — зомби не обернулся и сделал небольшой шаг к обозначенным мною целям — Ты не шу…

— Я не шучу. Я отдал приказ. И вынужден его повторить — убей сукк, зомби!

— Хватит прикалываться, Оди! — уже куда громче напомнила о себе Йорка — Мы со всей душой! Верим тебе! А ты…

— На кой хрен мне твоя душа, дура?! — я изумленно уставился на напарницу — Очнись! Приди в себя! Подумай! На кой мне твоя душа?! Засунь ее себе в сраку гоблинскую и утрамбуй покрепче! Мне не нужна твоя душа! Мне нужны умелые и злобные исполнительные бойцы! Такие что не будут думать — а это хорошо или плохо, приемлемо или нет? Нет! Услышав приказ убить гребанных сукк и лысого сраного инкуба за тем сучьим столиком у фальшивого берега — они пойдут и убьют гребаных сукк и лысого сраного инкуба! Вот что такое — вера в меня! Действие, а не рассуждение! Четкое и максимально быстрое выполнение приказа — вот доказательство веры в своего командира!

За столиками перестали есть. Одна за другой потрепанные ночные бабочки и мотыльки поднимали головы и обращали к нам удивленные и немного испуганные лица. Особенно ошарашенными — и реально испуганными — выглядели сидящие за указанным мною столиком «гребанные сукки» и «лысый инкуб».

— Да за что их?! — взорвалась Йорка — Что они сделали?!

— А тебя не должно это волновать — отшвырнув пустую тарелку, я поднялся и, уперев кулаки в стол, злобно зарычал — Тебя! Не должно! Это! Волновать! Ты должна думать только о выполнении приказа! Цепочка должна быть простой — приказ-наведение-выполнение-доклад. Все!

— Эй, мужик… — приподнявшийся из-за столика лысый юноша с густо накрашенными глазами и ртом, заискивающе улыбнулся — Не шути так…

— Сядь и заткнись, мясо! — медведем заревел оторвавшийся от рыбы Рэк.

У инкуба будто подколенные сухожилия перерезали — с такой скоростью он шлепнулся обратно на стул.

— Я сделаю это — сказал Баск — Сам. Всех. Прямо сейчас. Йорку в это не надо тянуть. Она… натура тонкая…

— Да что ты? — издевательски протянул я — Натура тонкая? А в реальной боевой ситуации, где придется проткнуть насквозь невинную старушку, чтобы пробить печень прикрывшемуся ею ублюдку — тоже тонкая натура помешает? И тогда мы все сдохнем — потому что ублюдок успеет перезарядить игстрел и подселит нам металла в головы? Хватит гребаных комедий! Пожрали? Валите! Оба! И либо исчезните навсегда — либо вернитесь сюда уже реально готовыми выполнить любой мой приказ. Любой! Каким бы он ни был!

— Командир…

— Валите! Живо!

Вздрогнувшая Йорка попятилась, сгребла со стула рюкзак. Ее догнал Баск и они зашагали прочь.

— Эй!

Обернувшись на мой окрик, замерли выжидательно:

— Если вдруг решите вернуться, то знайте — я вас сразу отправлю туда же — убивать гребанных сукк и лысого инкуба! Все. Шутки кончились, ребятишки. Вместе с детскими играми. Дальше нас ждут сугубо взрослые кровавые потрахушки и я хочу быть уверен в каждом из своих бойцов! Валите и подумайте об этом!

Йорка развернулась и размашисто зашагала прочь. Баск коротко кивнул и поспешил следом, догнав уже у выхода и скрывшись за дверьми, рядом с которыми стоял улыбчивый паренек с прилизанными волосами.

— А с этими что — чавкающий орк ткнул перепачканным пюре пальцем в съежившихся за столиком «жертв» — Врезать им? Может лысого раз десять о столешницу хлебалом? А то так чавкают, суки… и забрали лучшие куски рыбы…

— Мы… — перепугано пискнула одна из сукк — тоненькая темнокожая девчонка двадцати с небольшим — Мы не…

— Жрите спокойно — устало махнул я рукой и, сцапав пустую тарелку, побрел к столу с остатками яств.

— Там только пюре фиолетовое осталось и шиза в кувшинах.

— Сойдет — ответил я, доставая из поясной сумки последний протеиновый батончик.

Когда вернулся, усевшись рядом с упаковавшим жратву в рюкзак Рэком, тот, со свойственной ему бесцеремонностью хлопнул меня по плечу и «утешил»:

— Да в жопу!

— Что в жопу?

— Да все сразу. Ты правильно сделал, командир. Смысл тащить с собой таких… непонятных… тем более у них любовь — а это точно полная жопа для нас с тобой. В бою они в первую очередь друг друга прикрывать станут. Так и сдохнем — из-за их трахнутой любви и розовых соплей. Зачем? Пусть валят нахрен. Найдут себе стальную норку и спокойно заживут — Копула присмотрит. А мы… а мы пойдем себе дальше…

— Сейчас принесут горячей рыбы, господа — оповестил нас паренек — И графинчик отличного самогона. Желаете немного таблеток? У меня широкий выбор.

— Давай — ответил я, сгребая с протянутой ладони пяток пакетиков — Самогон — в бутылке. Рыбу в контейнере. С собой заберем. Ты не против?

— Я только за. Я всегда за. Мы все сразу упакуем. Еще и штучек тридцать протеиновых баточников позвольте добавить? И пару бутылочек с отменной шизой.

— Будет здорово.

— Все будет готово через десять минут — поклонился паренек и ушел.

Во время нашего короткого разговора зал успели покинуть все ночные бабочки и мы остались здесь вдвоем, лениво ковыряя завтрак и наблюдая за мокрыми чайками на экране. Знающий свое дело служитель не обманул и лично доставил все обещанное. Увидев его приближение, я допил второй огромный бокал воды и поднялся.

— Время двигать.

— Топали.

— А ты чего такой довольный? — глянул я искоса на Рэка.

Тот сверкнул зубами в широкой усмешке:

— А почему нет? Кровь, секс, выпивка, жратва. Кровь, секс, выпивка, жратва. Закольцованное удовольствие.

— Медблок навестил?

— Нет еще.

— Вперед.

— Понял, командир.

Подошедший паренек опустил на стол вместительную сумку снабженную широким ремнем.

— Нимфа Копула просила напомнить вас проверить ближайший банкомат — он в шестидесяти шагах отсюда.

— Ага.

— И… она добавила кое-что еще, но не знаю стоит ли…

— Старуха просила передать эти слова мне?

— Не могу быть уверен.

— Выкладывай — кивнул я.

— Если без излишне эмоциональных слов, то она сказала — пытаясь через отвращение к себе дать кому-то шанс выбрать свою судьбу самостоятельно, дать шанс красиво, гордо и без потери достоинства уйти от крови и смерти… можно ненароком собственную мошонку подставить под ржавый серп, оставшись без верных соратников в нужный момент.

— Всевидящая и всезнающая мудрая старуха с дырой в голове — холодно усмехнулся я — Обожающая лезть не в свое дело. В этот раз она ошиблась.

— Нимфа Копула щедрая и добрая госпожа. И редко ошибается.

— Не спорю — вздохнул я, закидывая ремень сумки на плечо — Медпроцедуры на очереди. И где там ты говорил ближайший банкомат?…

* * *

Текущее время: 10:44.

Баланс: 4920.

Задумчиво глядя на медленно крутящегося в витрине малыша, я понимал, что все равно его приобрету, но это не мешало мне злиться на явные недостатки предлагаемого товара — и недешевого.

«Пиги» — свинка, поросенок, хрюкалка — укороченный игстрел работающий бьющий с меньшей силой и на меньшую дистанцию, но зато способный за одно нажатие спуска мгновенно опустошить весь картридж, посылая в цель веер жалящих игл. Картриджи имелись двух видов — пяти и десятизарядные. Но в продаже имелись исключительно пятизарядные и в количестве всего пяти штук. Это, кстати, был еще один довод в пользу немедленно покупки — на витрине всего два пиги. Приобрести все это великолепие я мог начиная с ранга ПРН-Б+2, которым и являлся со вчерашнего дня. Стоимость — пять с половиной сотен солов. Стоимость картриджей — десятка. Перезарядка за обычную сумму, тут система не поскупилась.

Прижав палец к темному сенсору, я подтвердил покупку и стал наблюдать, как один из малышей замедляет вращение и начинает приближаться к бронированному стеклу оружейного торгмата.

— С новой игрушкой, командир — пробухтел сидящий у стены орк, ласково поглаживая лежащий на коленях только что купленный игстрел — Тир устроим? В том затопленном дерьмом коридоре.

— И по четыре раза пройдем всю полосу препятствий — кивнул я, протягивая руку и забирая игстрел-5м — Куплю боезапас — и выдвигаемся.

Следом за оружием я приобрел двадцать различных картриджей, часть отправив в поясную сумку, а часть в рюкзак. Теперь у меня два ствола и придется хорошенько попотеть, чтобы наловчиться пользоваться ими одновременно.

Баланс: 4320.

* * *

— Ком… тьфу… вот дерьмо! — хрипло заорал Рэк, выныривая и отфыркиваясь, после того как его догнала и накрыла вязкая волна нечистот. Капюшон и маску содрала, очки съехали, за линзами плещется разъедающая глаза мутноватая зелень, во рту бурая каша с черными лохмами.

— Руку! — крикнул я, вытянувшись на судорожно дергающихся пластиковых ящиках и протягивая уносимому следующей волной орку левую руку — Ну! Рывок!

Дернувшийся Рэк сумел уцепиться, но скользкие пальцы соскользнули. Тогда он швырнул ударивший меня по плечу игстрел, сам держась за ремень. Уперевшись ботинками в приподнятый край ящика, остановил продвижение орка, а сам, чуть поведя упертым в другой ящик стволом «пиги», выпустил все пять игл, нашинковав прыгнувшего серого чешуйчатого зверюгу.

Плукс беззвучно рухнул в дерьмо, я же, перекатившись, торопливо перезарядился и потратил еще пять игл на следующую тварь, что рухнула прямо с неба, тяжко ударившись о стенной выступ боком, но сумевшая встать.

— Рэк! Слева!

— Твою м-мать! — от ярости перешедший на взбешенный визг орк покатился по плоту. Перекосив рот, он пытался вырвать себе гребаный глаз, что никак не мог дать ему картинку из-за едкой херни попавшей под веки — Не вижу! Не вижу, с-сука! Где! — в его лапе появился нож, игстрел улетел за плечо — Где?!

— Сам! — ответил я, роняя «свинку» и выхватывая из-за плеча старый верный игстрел.

Два выстрела и оранжевый хромой комок не дополз до плукса всего ничего, замерев в паре десятков сантиметров. Рухнувший с неба «мандарин» был чем-то ошпарен и так и так уже подыхал — только поэтому и пошел в атаку.

Подхватив висящего на запястье малыша, почти не целясь пустил веер игл, сбив атаку двух крупных и странно желтых матерых плуксов, пустив им плеснувшую на грязную чешую алую кровь и замедлив продвижение к визжащим на стенном выступе двум зомби. Хотя какие зомби — на двоих две ноги и три руки. Почти черви. Мне их не жаль. Просто замедляю и убиваю все опасное вокруг себя.

А со стальных небес орет и орет гребанная сирена! Никак не может заткнуть свои протяжные стоны, пробирающие до нервной дрожи. Огоньков над нами стало в разы больше, слышны удары металла о металл, доносятся далекие крики. А некоторые огоньки еще и крупнее стали… мать твою!

Снова перекатившись, я оказался на спине отплевывающегося орка, а на место, где я только что мирно грел свою гоблинскую жопу, рухнул примотанный к тросу труп. Брызнуло. Утирая с хари грязь вперемешку с кровью, я вытащил из рюкзака Рэка бутылку, что он пытался нащупать вслепую.

— Утирайся!

— Дерьмо! Откуда это дерьмо?! И что это щас было?!

— С неба все дерьмо. Труп упал еще один. Хватит визжать, сука! Промой глаза — и в бой!

— Пытаюсь!

— Руку на игстрел. Держи над спуском!

Команды Рэк умел выполнять быстро и мигом сцапал свой игстрел, легонько прижав палец к клавише спуска. Схватив его за рукав, дернул, потянул в сторону.

— Давай!

Орк зло защелкал спускам, иглу за иглой вбивая в лоб вынырнувшего из дерьма красного плукса. Вот и мозгососы явились. Да еще такие крупные…

— Перезаряжай!

Перезарядившись и сам, перекатился к рухнувшему трупу и глянул на его спину. Показалось? Нет. Гребаные эльфы… у парня не было огромного куска спины — вырван вместе с хребтом. Вроде, как и голова деформирована мощным ударом или же рывком позвоночника — череп едва не вырвали из родной теплой комнатки.

— Вижу! — обрадованно воскликнул Рэк, привставая — Ну как вижу — все смазано. Жжет, сука! Жжет дико!

— Заткнись.

— Понял.

— Пригнись! Лечь!

Их к нам тянет что ли?

Еще одна «звезда» упала со стальных небес прямо на наш едва держащийся на плаву плот. Заметив габариты, я аж зажмурился, понимая, что в дерьмо прыгать не вариант — нас продолжает куда-то тащить обрушившаяся водопадом река. Потом Рэка не догоню вплавь по дерьму. Но повезло… относительно повезло — сдвоенная звезда упала прямо на нас, но с протяжным тягучим звоном остановилась в метра над Рэком и мной. Треснуло. Хлюпнуло. Прямо мне на грудь свалилась половина какой-то сучьей тетки со слоновьей харей и разорванной грудью. На коротковатом тросе остались висеть переломленные в пояснице хрипящий мужик и нижняя половина тетки. И тут же повезло второй раз — сверху рухнуло два плукса. Один впился в бедро хрипящего бедолаги, второй упал на лежащую на мне половинку паучихи. И не успел насладиться вкусом сладкого жирка, как я проткнул его раз пять шилом и сбросил в дерьмо. Следом отправил половину жирухи, не забыв содрать с ее потного липкого лба ярко светящий фонарь.

Наш плот развернуло, ударило о стенной выступ, и он замер. Слезть на более твердую и надежную поверхность? Нет. Останемся здесь. А первого рухнувшего дохляка используем как соединяющий нас с выступом тяжелый пластырь — зубами говнюка на выступ, а задница пусть останется у нас. Так и сделал. Сперва думал не прокатит, но плот, чуть накренившись, замер. Хорошо.

Спешно проверив оружие, разместил один фонарь на выступе, другой на краю плота и, опустившись на колено, замер. Лечь бы на живот, но тогда не смогу нормально контролировать происходящее наверху — а оттуда валятся тяжеленные жирные паучихи.

— С глазами лучше — доложил Рэк — Так это что за херня, командир?

— У них наверху что-то прорвало — ответил я, чуть поводя стволом игстрела и наводя его на новую достопримечательность славного города Дренажтаун, что появилась всего-то минут пять назад.

— А хлопок?

— У них там что-то взорвалось — поправился я, бросая короткий взгляд вверх — не летит ли дохлая звезда? — и начиная оглядывать затопленный коридор — Вернее — они сами там что-то взорвали. О дерьмо…

— Что еще? Плуксы?

— Хуже. Эта хрень стала шире…

Тут я не соврал — бьющая из неба сине-зеленая струя стала в два раза шире, сохранив при этом ту же силу напора. В уши неспешно и грозно влез грозный звук низвергающейся беспощадной воды.

Все случилось быстро. Очень быстро. Мы только добрались до задворок Дома Копулы, где тренировались в заплывах в прошлый раз. Неспешно огляделись, наметили мишени, обговорили кто и как пойдет, изначально решив, что пора отработать соло заходы — вылазка в Клоаку показала всю важность умения действовать в одиночку. Это когда Рэк за трупами к пандусу бегал. И обратно. И воевал, выскакивая из засады и нанося стремительные удары дубиной. Я пересказал внимательно слушающему орку все замеченные тогда ошибки. Он впитал, обмозговал, уточнил и наконец-то кивнул, давая понять, что готов действовать. Я показал ему первые три контрольные точки и начал отходить — и тут сухо и протяжно треснуло. Одновременно вниз ударила тугая воздушная волна. И пролился водопад дерьма — что конечно же угодил прямо в наш коридор. И вот мы плывем…

— Оди! Оди! Эй! — на баррикаде, что почти утонула под поднявшимися нечистотами, прыгала и орала знакомая фигура — Оди! Гоблин ты трахнутый! Рэк! Вы живы?!

— Командир! — перекрикивая водопад, закричал взобравшийся следом зомби — Вы живы?!

— Хватит тупых вопросов, придурки! — заорал я в ответ — Туда! Туда смотрите, идиоты! Плуксы! Слева! Йорка!

— Вижу! — дернулась та и я ничуть не удивился, когда в ее руках появился игстрел.

Шелк. Щелк. Щелк. Все три мимо. Выбравшийся из дерьма здоровенный серый плукс хорошенько встряхнулся и рванул к судорожно пытающейся перезарядиться Йорке.

— Вот дерьмо! — крикнул я, вжимая спуск — Дура тупая!

— Сам такой! Урод!

Один мимо. Два в цель. Плукса не убило, но одна из лап подогнулась, и он рухнул, прокатившись по сколькому металлу почти до самых ног Йорки. В упор она уже не промахнулась, всадив три иглы в лоб и шею. И успокоено улыбнулась, опуская игстрел.

— Перезарядись! Живо! — аж взорвало меня, в том время как моя свободная рука, действуя сама собой, перезаряжала оружие — Живо!

Вздрогнув, она поспешно выщелкнула картридж, не попадая в щель, с трудом вставила в спешке новый и зло закричала в ответ:

— Да он же уже… — она не договорила — в метре от нее река дерьма взорвалась, выпуская из тягучих недр еще двух плуксов. Оранжевый и красный. Оба крупные. Очень крупные.

Оранжевого в центр горбатой спины ударила дубина Баска. Он же, упав на колени, бесстрашно обняв тварь левой рукой, с бешеной скоростью заработал шилом, нанося удар за ударом. Красному досталось четыре иглы — две от Йорки и две от меня. Третью я всадил в бок оранжевого, помогая зомби.

Больше напоминать не пришлось — гоблинша перезарядилась, навела оружие и добавила игл в спину оранжевого, после чего тот наконец-то рухнул. Выпрямившись, она забросила игстрел за спину и развела руками:

— Патроны кончились!

— С-су-ука-а-а… — протянул я, глядя, как на баррикаду выбирается еще пять прибитых течением плуксов. И, как назло, все разного размера — а парочка настолько мелких, что и стрелять по ним бесполезно — промахнусь.

— Рэк!

— Вижу… я рванул — пригнувшись, Рэк приготовился к прыжку в реку дерьма, но я успел остановить его порыв.

— Эй! Срежь по выступу! И прыжком на те два оранжевых ящика. С них круто влево на белую херню, за которую уцепилась та крикливая стерва. Оттуда на баррикаду. Я отстреляюсь — и за тобой!

— Усек!

Тяжело бухая облепленными грязью ботинками, разбрасывая вокруг себя жижу, полуслепой орк побежал по стенному выступу. Я же, проверив небо и не обнаружив полусферы, всадил иглу в грудь заходящейся криком тощей зомбячке с проеденным животом и единственной рукой, облепленной сразу несколькими мелкими плуксами. Та с облегчением пискнула и наконец-то замолкла, вернув нам возможность хоть какого-то общения. И я сразу же заорал:

— Отступайте к стене! Йорка! Как я учил — дубиной!

— Ладно!

— Какого хера вы вообще приперлись?!

— Вас спасать!

— Да нас не надо спасать! — ответил я, влепляя три иглы в бок самого крупного серого плукса и спешно перезаряжаясь.

— Мы с тобой, Оди! Нам потом в борделе объяснили, что ты просто выбор нам дать хотел!

— Совсем тупые?! Копуле важна наша команда! Она не хочет нас терять и скажет что угодно!

— А что скажешь ты?

— Скажу — где голова лысого инка? И головы тех сукк?

— Издеваешься?!

— Есть такое. Дубиной!

— Есть!

Опустившаяся дубина пробила хребет подскочившего плукса, ногой Йорка сбросила второго мелкого с баррикады, Баск покатился по луже в обнимку сразу с тремя мелкими плуксами, инстинктивно подставляя их пастям защищенный жилетом торс. И руку… все пальцы на левой руке исчезли в пасти серого плукса.

— Дерьмо! — процедил я, вскакивая и бросаясь бежать по стенному выступу, повторяя недавний маршрут орка. Выступ. Стоп. Три выстрела. Игстрел за спину. Прыжок. Прыжок. Мимо дохлой стервы. Прыжок. Свинку в руку. Пли. С хрюканьем выплюнув пять игл, малыш умолк, но ненадолго — я скормил ему еще картридж и, оказавшись наконец на баррикаде, закрутился по ее вершине, расстреливая все прибывающих и прибывающих плуксов, ломая им хребты, сбрасывая обратно в коридор.

С воем примчавшуюся полусферу, что ударила во все стороны лазерными лучами, мы дружно проигнорировали — была задача поважней. Мы изо всех сил старались выжить. Крутнувшись, швырнул Йорке два картриджа. Она заметила, но не поняла и боеприпасы, отскочив от ее тупой головы, рухнули в лужу.

— Млять!

— С-сука! — подтвердил я, с хрустом дробя голову малышу плуксу — Рэк! Брось игстрел! Дубиной! Прикрывай Баска!

— Я сам!

— Чем? — возразил я, бросив взгляд на кровавую культю левой руки и оставшиеся три пальца на правой. Еще и ноги порвали ему. Зомби скоро обратится в червя.

— Я сам! — упрямо повторил Баск, падая животом на раненного плукса и вбивая под себя шило — Я сам!

— Сам так сам — буркнул я, спешно перезаряжаясь и отмахиваясь от лучей полусферы — Да не могу я сейчас доклад дать! Не могу! Но если кратко — тут полная жопа!

Этого хватило — опустившаяся ниже полусфера наконец-то замерла, упорядочила направление лазерных лучей и протяжно застрекотала, выплевывая десятки игл, что замолотили по запузырившейся жиже. Баррикаду оставили дочищать нам. А Баск потерял еще два пальца, зато приобрел две шикарные борозды на правой щеке. Йорка пробилась сквозь стайку плуксов и закрутилась вокруг зомби, отбрасывая от него осатаневших тварей.

— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! — с чувством произнеся, подбирая из лужи крови картриджи и впихивая их в игстрел. Опустив ствол, выстрелил в голову, прижатого ногой оранжевого плукса, и повторил — Дерьмо!

— Пробьемся! — обнадежил немилосердно щурящий глаза Рэк, смотрящий на кого угодно, но только не на нас.

— Дерьмо — подытожил я, хватаясь за топор — Но да — уж как-нибудь пробьемся…