Открывая глаза с утра, мы, как правило, видим привычную картину нашего с вами мира: комната, дом, улица, люди, которые окружают нас, и события, происходящие с нами по нашей воле или же вопреки ей. Но обычно никто не задается главным вопросом: действительно ли наши глаза открыты?.. Роман о мире, где привычные вещи приобретают совершенно иной смысл, где всё не то, чем кажется на первый взгляд, и о человеке, по воле случая ставшем игрушкой в руках мироздания. Содержит нецензурную брань.
9.
Два человека, один из которых был в белом халате, молча наблюдали за бесчувственным телом. Тело принадлежало крепкому темнокожему мужчине в белой форменной рубашке и с пустой кобурой на поясе, посаженному на стул с руками, заведёнными за спину и схваченными там полицейскими браслетами. Тело безмолвствовало и лишь только издало чуть слышимый стон, как тот, что в белом халате, привстал с кресла и поднял за подбородок голову арестованного. Убедился, что взгляд того начинает принимать осмысленное выражение, и сухо произнёс не оглядываясь:
— Он приходит в себя… остальных зовите.
Второй, в невзрачно-тёмном костюме, повторил эти слова по рации. Минуту спустя в помещение с пуленепробиваемыми окошками под потолком вошли несколько седовласых и представительных мужчин.
— Ну что?
— Секунду. — Тот, что в белом халате, со шприцем наготове оглянулся на руководство и, получив кивком разрешение, стянул темнокожему здоровяку жгутом руку повыше локтя и внутривенно ввёл содержимое шприца. Мужчина судорожно вздохнул, медленно выдохнул и неожиданно резко поднял голову:
— Где я? — Он попробовал встать, но намертво прикрученный к полу стул и наручники смирили его порыв. Он обвёл взглядом окружающих:
— Что происходит?
Один из присутствующих, в котором арестованный узнал своего непосредственного начальника, спросил:
— Вы можете назвать своё имя и место работы?
— Ричард Джексон, служба охраны президента. Мистер Макларри, почему вы спрашиваете, я ведь работаю под вашим началом уже пятый год! Что, чёрт возьми, происходит?
Вместо ответа темнокожему охраннику снова был задан вопрос:
— Эти джентльмены — из отдела ФБР по спецрасследованиям. Можете ли вы нам объяснить причины своих действий?
— Каких действий, мистер Макларри? Я не понимаю.
— Мистер Джексон, вы хорошо себя чувствуете?
— Нормально, только голова болит очень, но сейчас уже проходит…
— Мистер Джексон, вы можете сказать, что вы делали последние полтора часа?
— А сейчас сколько времени?
— Сейчас одиннадцать тридцать семь.
Темнокожий охранник задумался:
— Ровно в девять я заступил на свой пост. Помните, мистер Макларри, мы ещё поприветствовали друг друга…
— Дальше, что было дальше?
— Обычная процедура сдачи-приёма смены с напарником, визуальный осмотр. Эти вечные туристы за забором да манифестанты с плакатом, потом… потом…
— Мистер Джексон, манифестанты были вчера, и то ближе к вечеру. Постарайтесь вспомнить, что было сегодня.
— Как вчера? Манифестанты были сегодня! Простите, сэр, но я никогда на память не жаловался.
— Ну хорошо, потом что?
— Потом… — Джексон долго молчал, вспоминая. — Потом я открыл глаза и увидел всех вас. Я что, потерял сознание на жаре?
Он снова поводил сильными руками, стиснутыми стальными браслетами. Дальнейший допрос стал проводить седовласый джентльмен в золотых очках, которого ни Джексон, ни Макларри раньше не видели.
— Значит, ровно в девять вы заступили на смену?
— Верно.
— Приём-сдача смены и прочие формальности — это примерно двадцать минут?
— Да, примерно так.
— Затем вы с напарником обсуждали вчерашний матч — вчера ведь был матч?
— Да, точно. Как вы узнали? Наши «Буйволам» накостыляли! Там ещё…
— Хорошо, с футболом понятно. Вернёмся к работе. Что происходило дальше?
— Дальше… Эти… как их… манифестанты. Подошёл мистер Макларри и попросил меня выйти на улицу к ротонде, чтобы пресечь возможное хулиганство или провокации.
Макларри вмешался:
— Ричи, это было вчера.
Джентльмен в очках дал знак ему помолчать.
— Мистер Джексон, что вы сделали дальше?
— Что сделал… я обычно всегда выполняю указания начальства, особенно на такой работе, как наша.
— Поточнее, мистер Джексон.
— Я вышел на крыльцо ротонды перед лужайкой и встал за колонной, чтобы наблюдать за манифестантами.
— Колонна круглая — с какой стороны колонны вы остановились? Вспоминайте, мистер Джексон, вы утверждали, что не жалуетесь на память.
— Ммм… справа.
— Почему?
— Потому что там тень — наблюдать удобнее, солнце не слепит. Мистер… не знаю, как к вам обращаться… почему я арестован, и в чём меня, в конце концов, обвиняют?
— Вы точно уверены, что справа?
— Так же, как то, что вы сейчас стоите передо мной.
Седовласый вздохнул.
— Понимаете, мистер Джексон, то, о чём вы сейчас сказали, происходило, по вашим словам, утром — от девяти до десяти утра, верно?
— Да.
— Дело в том, что солнце в это время суток даёт тень с другой стороны, и чтобы укрыться в тени, вы должны были занять позицию не справа от колонны, а слева. Я не хочу уличать вас в неточностях, просто мистер Макларри прав: манифестанты были вчера и указание наблюдать за ними он давал тоже вчера… Доктор! — вдруг всполошился седовласый.
С арестованным случилось странное: голова его упала набок, правый глаз смотрел со смертельным ужасом, а левый бессмысленно потух, и зрачок его скатился куда-то в сторону, под веко. Открытый левый уголок рта безжизненно опустился, и из него тотчас потекла длинной тягучей каплей слюна. Арестованный пытался что-то сказать, но изо рта выходили только нечленораздельные мычащие звуки.
Всем стало не по себе. Подскочил доктор. Бегло осмотрев бывшего охранника, только и сказал, разведя руками:
— Похоже на паралич — обычно такое бывает при обширном инсульте…
А седой следователь в золотых очках разочарованно вздохнул и, обойдя вокруг стула с арестованным, медленно констатировал:
— Опять не успели. Ну что ж, засекаем время.
И вдруг чем-то заинтересовался:
— Мистер Макларри, насколько я знаю, на работу по охране первых лиц не берут людей с татуировками?
— Нет, мистер… э-э-э….
— Это не важно. Продолжайте.
— Пирсинг и татуировки строго запрещены контрактом.
— Теперь снимите с него наручники. Он не опасен. Уже.
Макларри щёлкнул браслетами, освобождая руки беспомощному арестованному. Следователь подхватил повисшую как плеть левую руку и притянул её к себе. Рука была тяжела и податлива.
— Макларри, взгляните сюда. — Следователь двумя руками приподнял и вытянул её поближе к свету. На кисти, на тыльной стороне ладони, в ложбинке между большим и указательным пальцами сквозь шоколадную африканскую кожу просматривались ещё более тёмные не то символы, не то буквы. Было понятно, что татуировка очень старая и её пытались выводить, но, судя по всему, неудачно — силуэты сохранились, хотя и недостаточно чётко. — Что это?
Сказать, что Макларри был удивлён, значит ничего не сказать:
— Этого не может быть… у него не было никаких татуировок!
–…В сторону! — Это к доктору прибыло подкрепление с каталкой, капельницами и ассистентами. На раз-два-три перекинули больного на каталку. Кто-то держал руку на пульсе, кто-то закреплял на капельнице прозрачный пакет с физраствором. Следователь флегматично следил за секундной стрелкой на своих часах.
— Макларри, хотите фокус?
— Фокус? Какой ещё фокус?
Но тот его не слушал:
— Начинаем обратный отсчёт: четыре… три… два… один… ноль. Готово! И?
Однако ничего не произошло. Следователь удивлённо поднял голову на пациента, и тут прибор, отвечающий за частоту сердечных сокращений, поднял тревогу. Медики всполошились:
— Остановка сердца!..
— Дефибриллятор!..
— Адреналин…
— Давление…
— Пульс…
Надо отдать им должное: вели себя и действовали они чётко и слаженно — достойно профессионалов. Но всё было без толку. Сердце не запускалось. И после пяти минут очередных безуспешных попыток медики оставили эту затею, признав своё поражение. Арестованный умер. Все молчали. Медики ждали решения начальства: увозить ли тело в морг или с ним будут проводиться следственные действия прямо в комнате для допросов. Двое из спецотдела ФБР молча отвернулись и вышли за дверь, а седой следователь снова обратил внимание начальника охраны к полустёртой татуировке на руке умершего.
— Вы можете определить, что здесь было изображено? — Перед тем, как привлечь мистера Макларри, он щёлкнул изображение на свой телефон и проделал с ним какие-то манипуляции. Затем распорядился:
— Фотографа сюда… быстро!
И снова обратился к начальнику охраны президента:
— Мистер Макларри, вы можете определить, что это за символы?
Начальник охраны, потрясённый случившимся, безоговорочно подчинился. Он склонился над татуировкой и сказал:
— Первая — это, скорее всего, заглавная буква «би» (В), или «пи» (Р), или маленькая b. Скорее всё-таки заглавная «би». Второй символ очень похож на литеру «эй» (А). Третий — это, несомненно, литера «эйч» (Н), ну а четвёртый — это заглавная R, только перевёрнутая. Знаете, так любят делать подростки в некоторых кругах — переворачивать зеркально букву R.
— И что получилось?
— Смотрите. — Макларри извлёк из кармана блокнот и перевёл на него результат. — Литеры «би», «эй», «эйч» и перевернутая «эр» — ВАНR. Что это? Аббревиатура какой-то спецслужбы?
— Помечать агентов, чтобы их было проще узнать и разоблачить? Это несерьёзное предположение, мистер Макларри. Тем более десять минут назад вы были готовы поклясться, что у бедняги никогда не было никакой татуировки, — это ведь запрещено контрактом.
— Да, верно, но откуда же она взялась? Не мог же он её вчера нанести?
— Татуировка старая; кроме того, от неё пытались избавляться, и тоже очень давно. И ещё. Вчера, как мы знаем, играли наши с «Буйволами». Мистеру Джексону было не до татуировок — он был прикован к телевизору.
— Это очень странно: а утром он взял оружие и пошёл совершать покушение на первое лицо государства. А до этого — пять лет безупречной службы и безграничного доверия. Что происходит с этим миром, мистер спецагент?
— Это я и пытаюсь понять, мистер Макларри.
Появился фотограф-криминалист. Равнодушно поглядел на тело, поинтересовался у начальства:
— Всё как обычно?
— Да, и отдельно кисть левой руки с татуировкой.
— О’кей.
После того, как фотограф сделал несколько полагающихся по случаю снимков и медики получили команду забирать тело, фэбээровец спросил у начальника охраны:
— Мистер Макларри, вы могли бы мне устроить завтра встречу с президентом? Если возможно, то напрямую, минуя полагающуюся для этого процедуру? Эта встреча не входит в мою задачу, и я в курсе, что мои коллеги проводят сейчас все необходимые следственные мероприятия, но в интересах безопасности господина президента мне необходимо уточнить ряд нюансов произошедшего у него лично.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Буран 2.0 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других