Невеста проклятого дракона

Мира Славная, 2018

Новый враждебный мир, пугающая магия. Кажется, за мной охотится сама смерть, а единственный, кто может мне помочь, считает меня своим проклятьем. И вот еще: он – дракон.Фото для обложки с shutterstock.

Глава 9

Жрец снова забормотал какие-то заклинания, а я почувствовала себя ужасно беззащитной. Сила слова здесь, конечно, была побольше, чем в нашем мире, но я бы предпочла что-нибудь посущественнее. Ружье там, или пистолет. Ну, или хотя бы саблю, на худой конец.

Очень скоро темнота вокруг стала непроглядной. Понятия не имею, как эта странная повозка умудрялась не влепиться в какое-нибудь мощное дерево, которые в угрожающей близости от ее боков проплывали то с одной, то с другой стороны. Мы ехали в полном мраке неизвестно куда, и в абсолютной тишине, обступившей нас со всех сторон, не было слышно ни единого звука — ни шелеста листьев, ни стука колес, ни даже птичьего пения, отчего становилось невыносимо жутко. И вдруг эта тишина взорвалась молодцеватым залихватским улюлюканьем, вокруг замелькали непонятные огни. Феоктист Игнатьевич бросил бормотать заклинания и витиевато выругался. Повозка тут же рванула с такой скоростью, что я чуть не вывалилась из нее. Изо всех сил вцепившись в деревянную скамейку, я прислушивалась к звонкому крику, который звучал все ближе и ближе.

— Ой, мамочки! — не выдержала я.

И тут же повозка резко затормозила, словно наткнулась на невидимое препятствие. Я слетела со своей скамейки и, больно ударившись животом о противоположную, свалилась на дно. Перед глазами плавали мутные круги, вдохнуть не получалось.

Где-то чуть выше прозвучал странный звук, как будто стукнули битой по хорошо накачанному футбольному мячу. Раздался стон, и рядом со мной грохнулось что-то тяжелое и грузное. Собравшись с силами, я закатилась под скамейку и затихла.

В этот миг повозку окружили факелы, и в их свете я увидела неподвижно лежащего на полу Феоктиста Игнатьевича. Жрец не подавал признаков жизни, его глаза были закрыты, берет слетел, а на лбу красовалась огромная шишка.

— Хорошо поработали, ребята, — довольно хохотнул молодой голос.

Сквозь щель между досками сидения скамейки я увидела черноволосого красавца, который удовлетворенно рассматривал повозку и распростертого в ней Феоктиста Игнатьевича.

— Ух ты, сапоги-то красные! — радостно взревели где-то рядом. — И одёжа добротная.

Бездыханное тело верховного жреца тут же осквернили, стянув с него всю одежду. Я зажмурилась от прискорбного зрелища и забилась как можно глубже под скамейку. В голове крутилась совершенно глупая и несвоевременная мысль: «Надо было и ему надеть платье храмовницы». Огни вокруг заплясали, один из факелов опустился недалеко от моего лица.

— Воро-о-он! — заорал голос, на этот раз сиплый, словно простуженный. — Тут еще и баба!

Я в ужасе распахнула глаза и встретилась взглядом со злобными маленькими глазками, в которых плескались похоть и предвкушение. Массивный лоб, выступающие надбровья и оскаленные в плотоядной ухмылке почерневшие пеньки зубов не предвещали ничего хорошего.

Над повозкой моментально нависла куча рож — молодых, старых, щекастых, скуластых… — и всех одинаково страшных. Воздух кончился, выдавленный запахом дешевого пойла и немытых тел.

— Глянь-ка, и впрямь баба…

— Че прячешься, сладенькая, выходи, не обидим…

— Чур, я первый!

— Лесной дух тебе в печень, а не первый. Я нашел, моя баба!

Я задрожала, сжалась в комок, стараясь забиться дальше под лавку. Уж не знаю, что там жрец говорил про ведьм, но встреча с разбойниками теперь казалась мне худшим, что только могло случиться.