Невеста проклятого дракона

Мира Славная, 2018

Новый враждебный мир, пугающая магия. Кажется, за мной охотится сама смерть, а единственный, кто может мне помочь, считает меня своим проклятьем. И вот еще: он – дракон.Фото для обложки с shutterstock.

Глава 7

Где я нахожусь? Отличный вопрос. А главное — по адресу.

— Не знаю. Откуда я вообще могу знать, куда вы меня притащили?! — рассердилась я. Наверное, с человеком, у которого в руках моя жизнь и пульт управления болючим браслетом, нужно было говорить немного приветливее. Но у меня не получалось. — Вот вы мне и скажите.

— Стало быть, то, что здесь летают драконы, тебя ни на какие мысли не навело, — теперь он улыбался ехидно, как на практическом занятии, когда удавалось поставить в тупик студента.

Вообще-то меня навело. Что-то я такое уже думала про генетику, которая, как известно, царица всех наук. Сразу после философии, конечно.

— Ты в другом мире, деточка, где все совсем не так, как в вашем. И твоя единственная надежда более или менее прилично тут устроиться только что помахала тебе крылом.

От воспоминания о мужчине, который вдруг обратился в дракона и действительно помахал мне крылом, сердце болезненно сжалось. Это чувство было настолько нелепым, что мне немедленно захотелось его скрыть, хотя бы и под сарказмом.

— А вы, значит, хотите, чтобы мы были вместе, несмотря ни на что!

— Совершенно верно. Считай меня чем-то вроде Купидона.

Представить Феоктиста Игнатьевича румяным малышом с крылышками и луком в руках не получилось ни в прямом смысле, ни в переносном. Абсолютно не верилось, что он вдруг ни с того ни с сего решил бескорыстно соединить два любящих сердца.

Но сейчас это волновало меня меньше всего, куда больше интересовало другое.

— А если я вообще не хочу здесь устраиваться ни получше, ни похуже? Я хочу домой.

— Тогда тем более тебе надо с ним встретиться, — пожал плечами Феоктист Игнатьевич. — Только он может выпустить тебя из этого мира, так уж тут все устроено…

Мой похититель хлопнул в ладоши, словно приняв какое-то решение.

— Значит так, собираемся и выезжаем. Летать… — он выразительно поднял глаза к небу, туда, где совсем недавно скрылся за облаками огромный дракон, — …мы не можем. Так что следует поторопиться, если хотим успеть до свадьбы.

При чем тут свадьба? Разве после нее он отпустить меня не сможет? Закончатся лицензионные права? Впрочем, разобраться в местном мироустройстве за пять минут вряд ли получится. А вот решить важный практический вопрос — вполне. Я посмотрела на свое платье, смахивающее на холщовый мешок из-под картошки.

— Может, в дорогу дадите мне что-нибудь поприличнее?

— В этом мире, деточка, нет ничего более приличного, чем одежда храмовниц. К тем, кто носит такие платья, даже разбойники проявляют уважение. Впрочем, если, конечно, в таком платье гулять одной ночью по злачному месту, а разбойник давно не встречал женщину… — он, казалось, задумался, — это тоже может быть опасно. А в любых других нарядах, вздумай ты, например, переодеться во что-нибудь такое, что нравится больше, в джинсы там, или платье из вашего мира, — всегда есть риск, что тебя сочтут за ведьму. И тогда твоя судьба предрешена. В отличие от настоящих ведьм, ты не сможешь защититься.

— Сожгут на костре? — недоверчиво спросила я.

— Могут, — легко согласился Феоктист Игнатьевич. — Но, скорее, придумают что-нибудь похуже.

— Мракобесие, — буркнула я себе под нос, чем снова вызвала приступ смеха.

— Ну, что поделать… Так устроен мир.

Да-а-а, пока все, что я слышала об этом мире, мне не нравилось. Совсем. Драконы, ведьмы, разбойники… Крылатая тварь, которая меня знать не хочет и от которой зависит мое возвращение домой. И жрец, который меня похитил, напялил на меня орудие пыток, а теперь вдруг оказывается единственным, кому до меня вообще есть дело.

Как бы ни был плох этот мир, мое положение в нем оказалось еще хуже…

— Зачем вы меня сюда притащили? — жалобно спросила я у Феоктиста Игнатьевича и тут же осеклась.

Явно то, что произошло, было не в моих интересах, а в каких-то его собственных. Стоит ли пытаться разжалобить того, кто считает меня игрушкой в своих руках?

— Затем, что оказаться здесь — твоя судьба, — неожиданно серьезно сказал Феоктист Игнатьевич. И сейчас он уже не был похож на преподавателя. Должность жреца, как ни странно, подходила ему куда больше. — А моя забота — неукоснительно следить, чтобы предначертанное свершилось.

— И для этого надо было запирать меня и морить голодом?

— Ничего личного. И я повторю это еще не раз, если понадобится.

М-да. Кажется, поводов для оптимизма у меня нет вообще.

Жрец посмотрел на меня, словно раздумывая о чем-то, а потом сделал приглашающий жест в сторону того самого стола в беседке:

— Подкрепись перед дорогой.