Ломать – не строить, душа не болит

Мира Гром, 2019

Эсмина – хрупкая принцесса лесного народа. Война сожгла всё, что было ей дорого, убила родных, а девушке уготовила долю рабыни, игрушки в руках дикаря. Дориан с детства жил с мечом в руках. Войны, грабежи, насилие – это всё, что он знал. Но зверю суждено было познать истинную силу любви. Только сможет ли он удержаться на тонкой грани и начать новый путь или оставит всё как есть? Сумеют ли они изменить жизни друг друга, оказавшись вместе?

Пролог

В огромном поле у самой кромки леса со вчерашнего дня пировало воронье. Птицы, лениво прохаживаясь между изрубленными телами, выклевывали их глаза. Шакалы-падальщики устроили застолье по краям, терзая острыми зубами убитых солдат.

А еще вчера на этом поле столкнулись две великие армии…

Лесной король, не пожелавший покориться, стать частью варварской империи, привел свой непокорный народ на последнюю битву. Исход этого сражения был им заранее известен, но на Большом совете, где присутствовали все, от мала до велика, его народ принял свое решение. Погибнуть, но не стать рабами страны с дикими нравами.

Черная как смоль ворона приземлилась на тело убитого паренька и вальяжно направилась к лицу. Окровавленная рука дернулась, отпугивая пернатую товарку. Мгновение спустя хрупкая фигура молодого воина уже стояла на ногах. Пошатываясь, робко переставляя ноги между мертвецами, он побрел к видневшемуся неподалеку лесу.

— Надевай, — слышала принцесса голос отца, — Раз уж ты отказалась уехать, имей честь умереть достойно, а не ждать пока тебя поимеют, как последнюю шлюху, всем вражеским войском!

Двадцатилетняя Эсми покорно стащила свое прекрасное изумрудное платье, расшитое золотом, чтобы уже через пять минут предстать перед отцом, как едва поступивший на службу солдат.

— Неплохо, — одобрительно кивнул король, — только вот твои волосы…

— Н-нет! — прошептала принцесса и попятилась.

— У тебя нет выбора! — отец девушки достал короткий кинжал и подошел к ней. — Ты же знаешь, это не больно.

Одним легким движением он отрезал толстую туго заплетенную косу длиной почти до пят.

Принцесса невольно закрыла лицо руками. В глазах стояли слезы.

— А теперь иди и помолись Лесному Богу. Пусть он пошлет нам всем быструю смерть, — прошептал он, целуя ее в макушку.

— Кар! — с сырой земли взлетела очередная недовольная падальщица, возвращая принцессу к реальности.

— Пошли вон! Гадины! — Девушка уже не могла сдержать слезы, и они просто градом катились по щекам и падали на окрашенную кровью ее народа землю. Она не различала ни дороги, ни времени, медленно шла, сама не зная куда, потому что право вернуться есть только у того, кто защитил свой дом. А они не смогли.

Перед глазами стояло лицо отца с алой струйкой по виску, в который вошла вражеская стрела. Грубо обрезанные волосы выбились из-под кольчужного капюшона и, поднимаемые ветром, метались в разные стороны, то попадая в рот, то прилипая к мокрым щекам.

За спиной послышался гулкий топот копыт. Эсми обернулась. Пятеро всадников стремительно приближались. Ноги подкосились, и она просто рухнула лицом вниз, чтобы они не смогли рассмотреть девичьи черты. Трава забилась в рот, пересохшие губы противно заныли, а раненое плечо отдало такой резкой болью, что девушка потеряла сознание.

Принцесса пришла в себя. Глаза никак не желали открываться и радовать мир своим небесно-голубым сиянием. Вчерашний день показался девушке странным сном, и она взмолилась Лесному Богу, как завещал отец. Чтобы не было войны и никто не погиб, чтобы она никогда не увидела родную армию поверженной.

С трудом, но принцесса всё же сумела открыть глаза. Оказалось, что спала она на небрежно брошенной кем-то на полу клетки шкуре. Толстые стальные прутья напрочь лишали даже мыслей о возможности побега. Чей-то черный плащ прикрывал ее наготу, а на плече красовалась повязка, пропитавшаяся кровью.

— Великий Лесной Бог, за что? — спросила она, уткнувшись в шкуру и разрыдавшись.

В шатер кто-то зашел.

— Осмотрите, — приказал властный голос, — если цела, сообщите. Нет — войску на потеху.

Эсмина стиснула зубы и заставила себя перестать плакать.

«Слезами делу не поможешь!» — убеждала себя принцесса. Она покорно дала лекарше проверить свою непорочность и перебинтовать плечо и приняла протянутую ей длинную рубаху.

А лишь осталась одна, снова обратилась к своему Богу:

— Зачем? Почему ты не дал мне умереть там? Вместе с моим народом, с верными солдатами?!

Потом ей принесли поесть, но она не притронулась к еде, только пригубила вина, его сложнее отравить незаметно, хотя она и так понимала, что легкой смерти можно не ждать.

Ночью ей снился Лесной Бог. Принцесса стояла на коленях перед высокой деревянной статуей. Искусно созданный мужчина с луком за плечом и в зеленых одеждах взирал на нее свысока.

— Зачем? Почему ты не дал мне умереть вчера? — рыдая, спрашивала девушка, стоя на коленях у ног деревянного гиганта.

— Встань, дитя мое, — чья-то теплая рука легла ей на плечо. Принцесса обернулась. Человек, похожий на статую, стоял за ней и ласково гладил по голове. Или это статуя была похожа на него?

— Ты Бог? — задала она вопрос и сама смутилась от его глупости.

— Да, Эсми, я тот, в кого вы верите.

— Почему тогда ты не уберег наш народ?

— Боги редко вмешивается в дела людей, но ты исключение, — утешающе похлопав по больному плечу, сказал он всё так же тихо, — именно тебе предстоит заставить Дшарского императора прекратить захватнические войны. Такова моя воля, девочка…

Эсмина проснулась. Повозку, в которой ее везли, трясло. Она лежала и думала, едва слышно шевеля губами:

— Как я могу остановить императора? Что вообще может один человек? Тем более женщина…