Ломать – не строить, душа не болит

Мира Гром, 2019

Эсмина – хрупкая принцесса лесного народа. Война сожгла всё, что было ей дорого, убила родных, а девушке уготовила долю рабыни, игрушки в руках дикаря. Дориан с детства жил с мечом в руках. Войны, грабежи, насилие – это всё, что он знал. Но зверю суждено было познать истинную силу любви. Только сможет ли он удержаться на тонкой грани и начать новый путь или оставит всё как есть? Сумеют ли они изменить жизни друг друга, оказавшись вместе?

Часть 1

Глава 1

Спустя трое суток пути неизвестно куда Эсми наконец-то была выведена из клетки, отмыта и причесана. Ей ужасно не хватало косы. Недоставало веса на голове, и казалось, что она вот-вот взлетит, но чуда так и не случалось.

Она много думала, но мысли постоянно ускользали от нее. Девушка пыталась представить хотя бы примерно, как жить дальше и что делать, но в голове было пусто, словно мыслей там отродясь не водилось.

— Иди за мной! — приказала дородная женщина лет так за сорок и швырнула в принцессу сверток ткани. Эсми подобрала с пола тонкое длинное платье-камизу, надела и молча направилась за ней.

Внезапно девушку охватило такое безразличие, что жить или погибнуть — ей стало всё равно. Ей даже было неинтересно, как она может умереть: от топора палача или от того, что ее поимеет половина вражеской армии…

Принцессу вели по просторным залам особняка одного из знатных лордов ее отца, но не было привычного для девушки шума, не стало и слуг, обычно спешащих по своим делам…

Они вышли в большую гостиную, где прежний хозяин проводил балы. Слуги вереницей выстроили пойманных девушек.

«Более трех десятков!» — неосознанно подсчитала Эсми. И ей предстояло встать рядом с ними. Женщина, приведшая ее сюда, подтолкнула принцессу в строй и отошла в сторону.

Еще некоторое время зал заполнялся девушками разных возрастов. Все были одеты в белые льняные рубахи, каждая вторая плакала…

Эсмине стало жутко от осознания того, кто она теперь. Пленница, рабыня…

Со второго этажа спустился мужчина. Высокий, широкоплечий, с приятными чертами лица и живым, всё подмечающим взглядом. Он больше был похож на остриженного медведя, чем на человека. Черные волосы аккуратно стянуты шнурком на затылке. Белая рубаха, кожаные штаны, сапоги до колена. Из-за голенища видна украшенная самоцветами рукоять кинжала, а на поясе несуразно маленький для него одноручный меч. Он выглядел лет на тридцать, не меньше. Такой мужчина, воин виделся Эсми с тяжелым двуручником и в доспехе, а никак не в таком виде. Нет, он не привлекал ее, скорее отталкивал. Было в нем что-то пугающее. Сердце принцессы колотилось в бешеном ритме, ладони вспотели, и по всему телу пробежала дрожь. Ей вдруг захотелось бежать, спрятаться, лишь бы больше никогда не видеть этого зверя.

Медведь двинулся мимо девушек, небрежно рассматривая каждую, но не задерживаясь более чем на две секунды. Мужчине не нравились упитанные лесные девы. Он любил хрупких и нежных женщин. А эти вызывали у него только одно желание: поесть. Загнать таких на кухню всей толпой, а после устроить знатный пир, потому что они явно знали толк в готовке.

Эсмина на мгновение закрыла глаза, но тут же встрепенулась от крика.

— Умри! — истеричным голосом прокричала одна из приведенных девиц и кинулась с кухонным ножом на воина.

Мужчина даже не счел нужным уворачиваться, он спокойно перехватил замахнувшуюся на него руку, надавил на запястье так, чтобы разжались пальцы. Нож ударился о мраморный пол, а его рука сжалась на шее бунтарки. Она вцепилась в него, пыталась царапаться, биться. Несколько неловких резких движений, легкий хруст — и девушка безвольно обмякла.

"Трепыхалась, как рыба, выброшенная на берег", — подумалось ему. Он не чувствовал жалости к той, что посмела кинуться на самого императора Великой Дшары. Слишком часто он воевал, слишком много убивал. И столько всего прошел, что рефлексы сработали так мгновенно, что он даже не успел подумать.

Раньше принцесса еще никогда не видела смерть так близко. Поле боя не в счет, там другое, а тут…

Медведь откинул тело в сторону.

— Кто недосмотрел? — рявкнул он так, что у Эсми подкосились ноги. Если бы не две девушки из ее страны, вовремя подставившие ей плечи, она непременно упала бы.

Наказывали и за меньшие оплошности, а тут не забрать возможное оружие у рабыни. Он был готов убить за это, но сладость победы всё еще пьянила и срываться сейчас не хотелось.

— Господин, мы проверяли! — виновато промямлил один из стоящих у стены слуг.

— Неделю без жалованья. Всё, пошел вон!

Медведь был зол и не скрывал этого. Эсмина попыталась понять, кто же он. Генерал? Офицер? Какой-нибудь лорд? Что так легко раздает подобные приказы…

“Зверь” остановился напротив принцессы. Девушка невольно затаила дыхание, но не отвела взгляда, когда их глаза встретились. Секунды растянулись в вечность, но он зловеще улыбнулся и пошел дальше. Эсми едва сдержала вздох облегчения. Именно, когда он оказался рядом с ней, принцесса поняла, что не просто боится его. У нее от ужаса дрожало все тело и сердце замирало в панике.

Эта представительница лесного царства понравилась ему. А вот так вызывающе смотреть на императора!? Да, такая не устала бы сопротивляться еще не один месяц. Он привык брать грубо, но женщины быстро смирялись и превращались в безвольных кукол, а ему хотелось огня, страсти, да так чтобы надолго, а не на одну ночь. Его безумно раздражало мнение:"Пока не тронул первый раз, я ни за что не дамся, а если уже взял, то и сопротивляться смысла нет."…

Но и не посмотреть остальных показалось глупо. Ему всегда мало было одной.

Мужчина дошел до конца и вернулся к принцессе.

— Эту, — приказал он, и чьи-то сильные руки тут же схватили ее и куда-то повели.

***

Один коридор сменился другим. Ноги почти не слушались, Эсмина едва касалась ими пола.

Сопровождающие остановились у большой двустворчатой двери. Пока один ковырялся с замком, Эс вцепилась зубами в плечо второго. От боли он согнулся и тут же получил удар в пах. Схватившись за укушенное место, он отпустил принцессу. Она резко развернулась, готовая бежать, но тут же столкнулась взглядом с тем, чьей игрушкой ей надлежало стать.

Медведь не церемонясь схватил ее за волосы, с ноги открыв дверь, втащил в комнату. Кованый подсвечник, так удачно подвернувшийся под руку принцессе, тоже был пущен в ход. Но, столкнувшись с головой воина, лишь погнулся, оставив тонкую кровавую полоску над его бровью.

— Привяжите ее! — сказал он, швыряя девушку на кровать, и рассмеялся, доставая платок из лоскута хлопковой ткани и протирая рассеченное место.

Да, теперь он был уверен, что не ошибся. Эта девушка не покорится. Кровь щекотала щеку, а он смеялся, мысленно поимев ее уже раз десять. Довольно хрупкая фигурка манила его. Пожалуй, эту рабыню он наконец-то оставит себе, а не отдаст на потеху солдатам, как делал это всегда.

Слуги тут же мертвой хваткой вцепились в девушку. Через десять минут отчаянного сопротивления принцесса была накрепко связана и прикована к кровати. Руки разведены в стороны, прикреплены к одной спинке, а силой раздвинутые ноги — к другой.

Всё, что ей оставалось, уткнуться носом в подушку и горько разрыдаться о собственной судьбе.

— Уходите! — приказал Медведь, и слуги покорно вышли.

Девушка видела, как полетела в кресло его рубаха, за ней отправились штаны, глухо стукнули брошенные на пол сапоги.

Мужчина встал сбоку от нее, потянул за воротник и распорол рубаху кинжалом, а потом отшвырнул и его.

— Не смей трогать меня! — у нее даже получилось сказать в приказном тоне. У мужчины от возбуждения вспотели ладони.

— А то что? — спросил он и положил руку на ее упругую ягодицу.

— Я убью тебя! Слово чести, — в ужасе поклялась Эсмина.

— Той чести, которой я тебя сейчас лишу? — Он позволил своим рукам бродить, где ему хотелось, то больно сжимая, то нежно поглаживая.

— Нет, той, которую у достойного человека не отнять.

— Я могу одним своим словом отнять у тебя всё! — прошептал он ей на ухо и слегка укусил за мочку, наслаждаясь своей властью.

Принцесса поморщилась от омерзения. Ей захотелось срочно отмыться от этих касаний, от губ, которые жадно целовали ее шею.

— Ты можешь отнять у меня жизнь, взять меня силой, вот так вот, привязанную, как скот, но тебе не сломить меня!

Теперь он лег сверху и, подсунув под живот руки, держал ее за грудь. Толстый член скользнул между упругих ляжек и уперся в зад. Он любил начинать именно оттуда, чтобы заранее разработать анус и, находясь на пике, резко выйти из лона, снова загнать член в узкую дырочку и излить свое семя. Ему не нужны были бастарды от рабынь. Он мечтал о сильном сыне, но достойной родить ему женщины к своим тридцати двум годам так и не встретил.

Принцесса уже не могла сдержать дрожь, ей казалось, что если он сейчас войдет, то разорвет ее изнутри.

— Ты готов умереть? — спросила она совершенно спокойным голосом, сама не понимая, как ей это удалось.

— Я воин, мы всегда рады пасть в бою с оружием в руках, для нас это почетно. А тебе предстоит быть мне покорной. Не будешь артачиться, мышка, и, может, я возьму тебя в наложницы, конечно, если мне понравятся ощущения от нахождения в твоих дырках.

Он слегка двинулся, надавливая на складочки влагалища, но не входя. Горячая смазка размазалась по отверстию. Эсмина заскулила.

***

Император едва сдержался, чтобы прямо сейчас не загнать свой член в нее, растягивая, разрывая. Он перестал понимать себя, но ему хотелось, чтобы эта девушка впустила его сама. И сейчас было еще рано.

— Ты грубый, неотесанный представитель своего варварского племени! Отпусти меня!

— И чем же мой народ так плох? — Его сильная рука нащупала маленькую бусинку ее клитора, погладила и начала слегка массировать.

«Да, грубый, но заслужил ли кто мою нежность? — мысленно спросил он у самого себя. — Нет. Все эти маленькие принцессы, неприступные вначале и словно шлюхи после… Противно!»

В большинстве своем женщины после того, как император пользовался их телом, всеми правдами и неправдами пытались остаться с ним. Просили детей, желая манипулировать им после зачатия наследника или хотя бы устроиться получше. Это раздражало, и в какой-то степени даже было обидно. Мужчине хотелось, чтобы в нем в первую очередь видели человека, а не императора.

— Вы никого не умеете любить! — чуть не плача заскулила принцесса.

— Любовь? Это удел слабых… — ответил он и рассмеялся.

Когда-то мать завещала ему любить, найти себе жену по душе и никогда ее не отпускать. Но отец убил ее. А потом мальчик вырос и отомстил ему. За нее. Тогда он запретил себе и думать об этом чувстве. И даже сейчас, будучи взрослым, сильным, первым исполнителем своих приказов, лежа в кровати в одиночестве, император мысленно говорил с женщиной, подарившей ему жизнь. Просил совета, думал, как бы поступила она. Мать растила мужчину всего до десяти лет, но, даже будучи ребенком, он усвоил много ее уроков.

А эта девушка… Ее глаза казались императору знакомыми. Только сейчас он осознал почему. Так же мать смотрела на отца. Со страхом и ненавистью, но открыто и непокорно до последнего вздоха.

— Любовь — это то, ради чего стоит жить! — всхлипнула Эсмина.

— Жить стоит только ради себя, — рассмеялся он и снова начал дразнить, ее надавливая членом на сжавшийся анус. От других не дождешься благодарности, люди вокруг слишком часто желали его смерти, чтобы император позволил себе верить в них. — Как тебя зовут, маленькая шлюшка?

— Я не…

Договорить он ей не дал, больно сдавил грудь, заставив закричать. Император не позволит перечить и спорить.

— Не смей мне возражать! — приказал он.

— Грязный варвар! — принцесса больше не могла сдержать слез.

— Я только час назад мылся, — насмешливо ответил он, — а ты за дерзость будешь наказана!

Император наконец-то отстранился. Грубая мужская ладонь столкнулась с ее ягодицей, второй раз, третий. Больно и обидно. Он не хотел бить ее всерьез, но и покорности нужно научить. Принцесса уже заранее представила, какой синяк будет к утру.

— Наказывать ты умеешь! Сразу видно, — с досадой сказала она, — но сердца у тебя нет!

— Ты что, решила меня заболтать до смерти? — насмешливо спросил он.

Император не считал себя бессердечным, просто старался беречь такую важную часть своего тела и не подпускать никого на расстояние вытянутой руки. Он был хорошим воином и всегда сам шел впереди армии, и у него были верные друзья, но среди мужчин. А женщинам император не доверял принципиально.

— Да пошел ты! — вырвалось у девушки.

— В тебя? — его губы растянулись в сладкой улыбке предвкушения.

— Нет! — слезы высохли, и теперь она злилась. Эсмину раздражала его игра. Этот противный медведь мог взять ее уже сто раз, но он медлил, наслаждаясь ее страхом.

— Я вопросы дважды не повторяю, а ответа еще не было. Твое имя! — он снова приказывал, навалившись на нее всем телом. Теперь мужчина был готов войти в ее лоно, если рабыня не подчинится.

— Эсмина! — прокричала она.

— Умница, — он ласкал ее, поглаживая от подбородка вниз до груди, вторая рука лежала на клиторе, против воли делая девушку мокрой. Ему же, наоборот, казалось, что играет с ним именно она, то сжимаясь от страха, то в порыве ненависти готовая разорвать его на части голыми руками.

— Кто ты? — едва дыша, вымолвила она, не понимая, почему в животе всё сжалось и задрожало. Девушка невольно прогнула спину. Он закусил губу, чувствуя готовность ее тела принять его.

— Ты можешь звать меня Дориан, — мужчина поцеловал ее в плечо, потом в шею. Ему не хотелось, чтобы она знала, чьей рабыней стала.

— Как вашего императора?

— Да, шлюшка, — засмеялся он, удивляясь ее образованности, — откуда ты знаешь, как его зовут? Ты из знати?

— Нет, — испугалась принцесса, — просто это имя было на слуху, когда говорили о предводителе варварского войска…

Но мужчина уже сделал свои выводы. Рано или поздно он узнает, кем она была на самом деле до того, как ее притащили в зал с рабынями.

Глава 2

Оскорбление девушка пропустила мимо ушей, его член в очередной раз скользнул и размазал влагу по ее складочкам.

— Да! Я сначала трахну тебя сам, потом отдам друзьям, а после по твоим дыркам пройдется вся армия, если, конечно, ты выживешь! — Ему хотелось, чтобы она сжалась, напугать ее, вызывая очередную волну ненависти.

— Откуда в тебе столько злобы? Ой!

Он надавил членом, грозя войти во влагалище, но в последний момент остановился. От этого принцесса вскрикнула.

— Эс, ты рабыня, мне на тебя плевать. Я могу позволить себе поиметь любую из вас, где захочу и как мне будет угодно!

— Так бери! Зачем тогда издеваешься?! — не сдержалась она и издала недовольный стон, а он рассмеялся.

— Что? Уже хочешь почувствовать его в себе?

— Хочу, чтобы ты сдох!

— Как только придет время, но не сейчас.

Он лизнул ее спину от лопатки к шее. Принцесса поморщилась от омерзения, настолько он был ей противен. А мужчина наслаждался запахом и вкусом ее нежной кожи.

— Давай уже, урод, делай свое дело! — с ненавистью прошептала она. Император хотел взять и войти в ее лоно прямо сейчас, но это было бы неинтересно. Что-то с этой мышкой пошло не так.

— Ты забавная! — проклятый варвар снова смеялся над ней, принцессой лесного народа, а она ничего не могла сделать или хотя бы воспротивиться его силе. — Я тебя сейчас развяжу, но, если ты посмеешь ударить меня еще раз, я прикажу поставить тебя раком посреди городской площади, чтобы любой проходящий мимо мог подойти и отодрать тебя как ему будет угодно! Поняла?

— Да! — тихо ответила Эсмина.

— Хорошо, Эс. А сейчас не дергайся.

Он ослабил узел и тут же ловко развязал веревку. Девушка невольно потерла покрасневшие запястья. Мужчина стоял и смотрел на свою игрушку. Она ему нравилась. Белая кожа, гибкое, страстное тело, аккуратная грудь, так маняще торчащие соски и этот страх… Он упивался ее дрожью. Дориану было по душе, что тело ее готово принять его член. А то, как она сжималась, заводило еще сильнее.

Он хотел дразнить ее, играть, пока ей не надоест бояться, а потом, когда девушка сама станет умолять его, взять и лишить ее невинности. Только тогда он действительно войдет в ее тело, а сейчас еще есть время насладиться, поиграть с ней и позлить…

Он взял свою рабыню за щиколотки и стащил на край кровати, резким движением раздвинул ее стройные ноги, коснулся кончиком языка враз набухшего клитора и начал аккуратно массировать.

Эсми казалось, что внутри всё разрывается и пульсирует. Больно не было, только непонятная судорога заставляла тело извиваться. Девушка едва сдерживалась, чтобы не застонать, а он то останавливался, начиная покусывать, то снова продолжал массировать. Дориану не хотелось позволять девушке испытать удовольствие, прежде чем его член войдет в ее лоно, чтобы испытать наслаждение изнутри.

Она чувствовала, как влажно стало между ног, как сок ее тела медленно сочится на белую простыню. Сердце колотилось, дрожали руки. Она хотела оттолкнуть проклятого варвара, но не решалась.

Император чувствовал, как пульсирует его член. Мужчина желал ворваться в ее непорочные, никем не тронутые дырочки, взять, придавить к подушке и отодрать как следует. Чтобы она кричала, но не от боли, а от удовольствия.

Дориан едва сдерживался, борясь с желанием изнасиловать свою рабыню. Обычно он так и делал. Хватал девку за косу, загибал через стол и жадно драл, пока не достигнет пика и не кончит. Но сейчас мужчина никак не мог понять, почему не хочет просто поиметь и избавиться от нее? Зачем играет? Ведь никогда прежде этого не делал.

— Мышка, сейчас ты подаришь мне наслаждение! — прошептал зверь, отпуская свою добычу.

Эсмину снова охватил ужас, что вот-вот он станет первым в ее жизни мужчиной, а она даже не посмеет противиться, потому что испытывать на себе пыл целой армии ей не хотелось.

Император зарычал, заставляя себя сдержаться от того, чтобы не поставить ее к столу раком, ухватив за волосы.

— Ложись на спину, лицом ко мне, — приказал тоном, не терпящим возражений.

Как только Эсмина подчинилась, он до боли сдавил ее грудь, взяв два упругих соска в пальцы. Зажав член между окружностями ее бюста, он начал стремительно двигаться, упираясь головкой в верх живота Эсми.

Принцесса, не скрывая своего ужаса и отвращения, дрожала всем телом и брезгливо морщила носик от вида его трижды проклятого органа. Ей хотелось поскорее отмыться, но она с трудом сглатывала подкатывающий к горлу комок. Надо было за что-то держаться, чтобы не потерять сознание от омерзения, поэтому она обеими руками сжала бедра Дориана.

Спустя пару минут что-то теплое и липкое потекло по груди. Император блаженно откинул голову назад, медленно двигая бедрами, спуская на ее живот всё до последней капли. Потом он отпустил свою добычу. Буквально силой оторвал судорожно вцепившиеся в него пальцы, тем самым немного привел девушку в чувство. Следы от веревок на запястьях бросились ему в глаза.

— В соседней комнате набрана бочка с теплой водой, иди отмойся, — приказал он, подбирая свою одежду.

Эсмина, прикрывшись разрезанной рубахой, покорно скользнула в смежную комнату, едва успев закрыть за собой дверь, всё-таки разрыдалась.

Брезгливо переступив какую-то лужу на полу, она оторвала край рубахи и, смочив его, начала аккуратно оттирать подсыхающие потеки.

— Не опорочил, — едва слышно шепотом девушка уговаривала себя не плакать, — только поиграл. Игрушка же не становится хуже, если кто-то поддержит ее в руках. Нет. Значит, всё в порядке, всё будет хорошо…

***

Дориан оделся и, приоткрыв дверь, приказал принести целебную мазь, а потом уселся в кресло, потягивая заранее оставленное на столе кислое вино. Сильно пьянеть он не любил, но для расслабления тела алкоголь пил. Солдаты не понимали, почему господин предпочитает какую-то кислятину вместо самогона, которым перебивались они сами, или рома, которым баловались офицеры.

Однажды один дерзкий генеральский сынок в шутку спросил у императора:

— Почему вы не пьете вместе со всеми? Или бабам не положены крепкие напитки?

Дориан мог бы, и убить щенка за такую дерзость, но он лишь рассмеялся:

— Спорим у меня длиннее, чем у тебя? А если все же длиннее и я, по-твоему, баба, то ты тогда кто? Девочка лет пяти?

В конечном итоге под раскатистый смех вояк спор все же был решен. Больше к императору с такими шутками не лезли. Да и пить крепкие напитки уже почти не предлагали.

Осталось меньше чем полбутылки, когда слуга принес мазь и ужин, а пленница так и не вернулась.

— Убила она там себя, что-ли?! — пробурчал император и направился к двери.

Войдя в комнату для мытья, он хотел рассмеяться, но лишь стоял и улыбался, глядя на спящую в углу, в жутко неудобной позе, девушку.

Эсмина отмылась, завернулась в мягкую ткань для обтирания тела, но выйти так и не решилась. Она уселась на небольшой стульчик, стоявший у дальней стены, сжалась в комочек от усталости и нервов, уснула.

Император подошел и аккуратно взял девушку на руки. Она всхлипнула, но не открыла своих прекрасных глаз. Отнес на кровать и укрыл теплым одеялом, а сам улегся рядом, чтобы смазать воспалившиеся следы на запястьях и уже взявшуюся коркой рану на нежном плече.

Эс… она понравилась ему горячо и искренне. И хуже всего, что он начал это понимать. Любуясь спящей девушкой, мужчина вовсе забыл об ужине, оставленном на столе, об оружии, брошенном так, что ворвись кто-то в комнату, он не успеет схватиться даже за этот короткий, неудобный, но необходимый в городе меч.

Дориан нежно убрал с ее лица пряди так грубо и небрежно отрезанных волос. Аккуратно подсунул руку под маленькую девичью головку и, прижав ее к себе, закрыл глаза.

Принцессе вдруг стало так тепло и уютно, что она всем телом прильнула к лежащему рядом мужчине.

— Папочка, — тихо позвала девушка, не открывая глаз, и снова провалилась в сон.

Лесной король, как ни в чем не бывало, сидел на своем любимом кресле в кабинете и разбирал письма.

— Отец, — обратилась девушка, подходя ближе, — вы звали меня?

— Сядь, малышка, нам надо серьезно поговорить.

Эсмина покорно уселась на краешек письменного стола.

— Только не очередной жених, пожалуйста, папочка, я умоляю тебя, дай мне выбрать самой!

— Время игр закончилось Эс. Раз уж тебе не повезло умереть в бою, и ты теперь просто рабыня, так будь хороша во всем. Ты прекрасно образована, умная, сообразительная… Не позволяй своему упорству погубить тебя, дочка.

— Я постараюсь, — пообещала она, но не смогла сдержать слез.

— Будь умницей, я передам привет маме. Наверняка она меня заждалась.

Образ отца начал стремительно таять, но он добавил:

— Уговори своего хозяина похоронить нас, негоже чтобы лесной народ до весны клевало воронье…

Принцесса всхлипнула и проснулась, накрепко зажатая в объятиях сильных рук.

Дориан во сне снова звал мать. Давно уже он ее не видел.

Императору опять было десять лет, он сидел в будке любимого волкодава и скрывался от отцовского гнева.

Дарина заглянула в отверстие для входа.

— Сынок, идем обедать. Навсегда спрятаться не получится, — сказала она. Дориану всегда нравилась её жемчужная улыбка, такая красивая, такая нежная… Он вышел из своего убежища и прижался к ней.

— Мой мальчик… — Она аккуратно касалась его щеки, на которой красовалась воспалившаяся ссадина. В этот день юный наследник империи провинился серьезно. Он пробрался к клеткам и выпустил три десятка рабынь. Поймали только пятерых. Отец был в ярости, он наотмашь хлестнул сына по лицу, массивным перстнем содрав кожу на щеке мальчишки.

— Решила из маленького мужчины сделать тряпку? — спросил нашедший их император Цверг. Дориан задрожал всем телом, он знал, что будет дальше.

Отец схватил его за ухо, а мать за волосы и потащил в комнату. Было больно и страшно, но мальчик лишь стиснул зубы, готовый принять наказание. Заранее подготовленные розги, уже ждали, разложенные на лавке в углу. Ведро с солёной водой ждало рядом…

Три десятка ударов по спине. Крик матери. Его собственный голос. После этого Дориан две недели лежал в бреду, а когда очнулся, ему сообщили, что мамы больше нет…

— Зачем ты мне это показала? — спросил он, сидя у небольшого камня, под которым покоилась та, кого он любил сильнее всего на свете, — Мама, ответь, ты нужна мне!

Теплая рука легла на его плечо.

— Не шуми, сынок, я всегда с тобой. Но не в каждую ночь умершие могут являться своим родным.

— Зачем, мама? — Он встал и прижал к широкой груди тонкую маленькую, хрупкую женщину.

— Ты должен хорошо помнить, как жилось при отце. Тебе уже пора иметь своих детей. Когда твоему папе было столько же, как тебе сейчас, у него имелся не только наследник, а еще под четыре десятка бастардов.

— У меня дети будут только от одной женщины, — вздохнул император.

— Ты уже выбрал от какой? — тихо спросила мать.

— Я не уверен, но возможно.

— Запомни, сынок, сильные дети рождаются только в любви.

— Ты хочешь мне что-то рассказать? — он не мог понять, Дарина не считает его сильным или пытается сказать, что любила своего мужа?

— Я и твой отец, мы…

Он не дал ей договорить:

— Как ты могла любить такое чудовище?! — воскликнул мужчина, посмотрев в глаза матери.

— Мы не решаем, кого нам любить и в какое время года. Это чувство не терпит, когда ему указывают. Любовь выбирает сама и время и место, — с улыбкой ответила она.

— Ты любила его, а он убил тебя. От большой любви?!

— Твоему отцу были свойственны приступы неконтролируемого гнева. Но в те моменты, когда он действительно был собой, он мог бросить к моим ногам целый мир. Ты поймешь это, немного позже, но обязательно поймешь…

***

Эсмина вскочила с кровати, как только мужчина перевернулся, отпустив ее. Клинок лежал все там же, у кресла.

«Это мой шанс!» — подумала девушка, она подобрала оружие и тихо достала из ножен. Занесла над сердцем мужчины.

— Мама… — Прошептал он сквозь сон.

«Мама…» — мысленно повторила Эсми. Рука дрогнула, и она опустила оружие.

— И почему остановилась? — Спросил он, интуитивно почувствовав угрозу и открыв глаза.

Сон истаял, а та кого мать предлагала ему полюбить, хотела убить его. Почему-то от осознания этого стало горько.

— Не могу! — Прошептала девушка, роняя клинок.

— От чего же? Давай помогу! — рассмеялся он, подхватил меч и приставил к собственной груди. — Ну осталось только надавить. Я уже не сплю, сам даю добро, как что твоя хваленая честь не пострадает.

— Нет, — принцессе на глаза навернулись слезы, она отрицательно покачала головой. — Пожалуйста, не надо.

— Это так просто… Сожми пальцы на рукояти! — приказал он.

От громкого голоса девушка задрожала, но тут же исполнила его волю.

— А теперь надави и все твои беды тут же закончатся.

Дориан заставлял себя улыбаться, хоть сердце и рвалось на куски. Нет, он совсем не боялся смерти. Он пытался понять сумеет ли его мышка устоять от соблазна, сможет ли он держать ее рядом, не сомневаясь, что девушка не нанесет удар в спину.

Эсми закрыла глаза. Ей было страшно. Она боялась этого мужчину, ненавидела весь его народ, за смерть отца за много смертей, за то, что он может с ней сделать, за его угрозу. Принцесса всем сердцем желала ему смерти, но как только дошло до дела — поняла, что не сможет.

Она не видела его на поле боя, хоть и понимала, что этот воин просто не мог не быть там. Он не лишил девственности, не ударил после того, как она погнула подсвечник его голову. И сейчас человек вина, которого не была доказана, предлагал Эсмине казнить его. Вот так просто без суда и обвинений. Вмиг оборвать чужую жизнь…

— Не буду. — Уверенно сказала она, убрав руки и глядя мужчине в глаза.

Император едва сумел сдержать вздох облегчения. Возможно, его мать права и именно этой женщине он подарит сына, но позже. Он сел, отложил клинок и, схватив ее за руку, резко притянул,усадив рядом с собой.

— А теперь, принцесса Эсмина, — он почувствовал, как девушка вздрогнула, и понял, что попал в цель, — послушай меня. Отныне ты моя женщина и к тебе никто не посмеет прикоснуться без моего согласия. Этот закон у нас, как ты говоришь варваров, неоспорим. Я даю тебе право ходить, где захочешь, но, — он взял ее за запястье и надел на большой палец массивный перстень, который сам носил на мизинце, с мордой медведя на печатке, — никогда не снимай это кольцо. Так другие будут знать, что к тебя нельзя обидеть или навредить. Снимешь его, и сам ваш лесной Бог не защитит тебя. Запомнила?

Девушка робко кивнула, не смея сказать и полслова.

— Дальше, — продолжил он, — не наглей, но если тебе что-то понадобится, можешь просить у меня или у нескольких слуг, на которых я укажу немного позже. Одежда украшения, прочие женские радости… Тебе виднее. Мы пробудем в этом городе еще неделю. С наступлением темноты, ты обязана быть в нашей комнате. На завтрак, обед и ужин тебя будут приводить ко мне. Если ты посмеешь хоть в чем-то возразить мне при посторонних, будешь наказана. При мне же можешь говорить, что угодно. Я не буду тебя насиловать, пока не свыкнешься с мыслью, что полностью принадлежишь мне. Но придется развлекать меня, как сегодня. Большего я от тебя на данный момент не прошу. Разве что за пределами комнаты будешь называть меня господином. Все понятно?

— Да, господин! — император поморщился. Он даже подумать не мог, сколько яда можно вложить в одно-единственное слово.

— А теперь спать!

Одним движением Дориан ловко уложил девушку в кровать, улегся рядом, укрыв одеялом, прижал ее к себе. Воин оскалился, снова почувствовав страх, как она напряглась и задрожала.

Глава 3

Эсмина еще долго не могла уснуть. Она пыталась понять, почему этот дикарь, этот грубый мужлан не изнасиловал ее, как предсказывал отец, ведя дочь на войну. Почему ей сейчас так тепло и приятно прижиматься к нему, если «господин» был так противен? Девушка попыталась выпутаться, отодвинуться, но он открыл глаза и тихо сказал:

— Не смей, мышка!

— Мне так неудобно, — призналась Эсмина, хоть сама и понимала что врет.

Дориан не хотел отпускать ее. Ему нравилось касаться нежной кожи, нравилась ее дрожь, но все же он разжал руки и перевернулся на другой бок.

— Спи, — скорее попросил, чем приказал, император.

Эсмина проснулась от громкого стука в дверь. Хозяина в комнате не было. Девушка завернулась в одеяло и пошла открывать.

У входа стоял мужчина лет сорока на вид. В сером плаще, перекинутом через левое плечо. Принцесса знала о Дшаре немного, но то, что серый — цвет слуг, ей было известно.

— Что случилось? — спросила девушка, на ощупь проверяя присутствие кольца на пальце. Перстень оказался другим, меньшим на вес и подходящим ей по размеру, но медвежья морда на печатке вполне ощущалась.

— Одевайтесь, император ждет вас на завтрак, — сообщил слуга, протягивая ей ее же собственное любимое голубое платье, — быстрее!

Эсми закрыла дверь, ловко влезла в наряд, расшитый серебряной нитью, и вышла из комнаты.

— Нет, так не пойдет, — сказал слуга, — Вы же не хотите опозорить своего хозяина?

— Нет. А что не так? — смутилась девушка.

Мужчина жестом пригласил принцессу снова войти в комнату.

— Сядьте, — он подошел к одному из принесенных сюда сундуков и покопавшись в нем достал золотую заколку в форме лилии, украшенную отборными сапфирами, голубую каплю из лазурита на тонкой цепочке и широкий браслет.

— Наденьте, — сказал он, а сам быстро причесал ее волосы, ловко убрав назад тонким обручем, — Было бы очень неплохо, если бы вы не рассказывали господину, что я касался вашей головы. У нас это не принято. Но сейчас лучше не терять время.

— Не скажу, спасибо, — смутилась девушка.

— Идемте, — и мужчина направился вперед.

Семеня за ним босой по холодному мраморному полу, принцесса кляла себя за то, что очень плохо знает Дшарские законы. Она боялась напортачить или допустить какую-нибудь ошибку, за которую могут и убить. Нужно было выглядеть достойно. Тем более поняв, что принадлежит самому императору.

***

Дориан привычно поднялся с рассветом. Девушка спала, поэтому он укрыл ее теплее и подбросил несколько поленьев на еще не погасшие угли в камине. Его сейчас ждали императорские обязанности, требовавшие обязательного присутствия. Мужчина вышел из комнаты и накинул алый плащ, поданный слугой. Потом выслушал доклад о боевых потерях, количестве раненных, пленных, бежавших. Только вот перед глазами постоянно стояло испуганное личико лесной принцессы.

Мужчине пришлось постараться, чтобы сдерживать улыбку, так рвущуюся расцвести на лице при воспоминании об этой девушке.

Император приказал допросить пленных служанок и найти комнату принцессы, забрать оттуда все вещи и перенести в выбранный им для временного пребывания дом. А еще заменить неподходящее ей кольцо — знак ее неприкосновенности. Он рассчитывал пробыть здесь неделю. Подавить все возможные мятежи, чтобы пойти войной на следующее государство.

За завтраком как раз собрались самые почтенные лорды и советники. Принятия каких-либо решений не предвиделось и некоторые были со своими женщинами. Дориан ждал, ему не терпелось показать им свою, чтобы все знали, кому она принадлежит, непременно восхищались ей и уважали. А еще мужчина хотел сделать своей женщине подарок, и никак не мог придумать какой.

Тихо скрипнула дверь, и лучший из его слуг взглядом приказал девушке подойти к императору. Она молча подчинилась. Эсми видела полуголых девиц сидящих у ног мужчин и, преодолев на ватных ногах комнату, попыталась присесть на пол, но сильные руки подхватили и усадили на колени.

— Доброе утро, господин, — спокойно поприветствовала она своего хозяина. Ей не хотелось, чтобы он знал, что слуга проболтался о том, чьей рабыней она стала.

— Покорми меня, — приказал Дориан вместо приветствия. Эсмина взяла нож и вилку и аккуратно отрезала кусочек от отбивной, макнула в соус и поднесла хозяину.

Все рассмеялись, наполнив просторный зал резкими звуками. Не понимая, что она делает не так, принцесса невольно поежилась.

— Руками, — прошептал император.

Девушка поморщилась и взяла мясо дрожащими пальцами. Она едва удержала большой кусок, пока варвар жадно впившись зубами откусывал. Смех стих и еще более пятнадцати минут девушка кормила своего господина, стараясь не сильно испачкать руку. А он по-хозяйски держал ее за грудь своей огромной ладонью.

Наконец-то он взял кубок с вином и приказал:

— Теперь поешь сама. Руками.

Эсмина, всегда любившая овощи больше, чем мясо, тут же принялась за салат.

— Вы только поглядите, император себе крыску травоядную взял! — смеясь, сказал один из лордов.

Дориан нахмурился, а девушка понимала, что следовало бы, но не смогла промолчать:

— А вы видимо тот еще козел, раз вас интересует, кто и что ест! — гордо приподняв носик, заявила она. Теперь смеялся император и все присутствующие, только языкатому гостю стало не до шуток.

— Дор, научи свою женщину держать язык за зубами и не дерзить мужчинам! — с вызовом сказал тот.

— Кай, я сам решу чему и кого учить.

***

Император был доволен ее ответом. Он не ожидал, что она вообще посмеет, открыть рот, но сейчас понял: у его мышки тоже есть коготки.

Только вот принцессе кусок в горло уже не лез. У нее дрожали руки, хотелось, чтобы как можно быстрее этот завтрак закончился. Один из лордов схватил свою женщину за волосы, задрал ее юбку из прозрачной сиреневой ткани и усадил на руки, предварительно подставив член.

Принцесса смутилась, ощутив, как ей в ягодицу упирается твердый бугорок. Дориан хотел сейчас поступить так же, он чувствовал, как волна возбуждения накрывает его всё больше и больше. Но, он обещал ей…

— Завтрак окончен, до встречи за ужином, — он резко встал, поставив принцессу на ноги, и жестом приказал следовать за ним.

Как только они вышли из обеденной залы, Дор позвал слугу, сопровождавшего Эсмину и наотмашь врезал ему по лицу. Император замахнулся для второго удара, но девушка успела схватить его за руку и закричала:

— Не надо, господин! — ей не хотелось видеть, как бьют того, кто не может, не имеет права ответить.

— Еще раз увижу, что моя женщина ходит босой, тебя посадят на кол! — рявкнул император.

— Повелитель, вы приказали позвать, обувь не успели принести… — попытался оправдаться слуга.

— Пошел вон с глаз моих! — императора трясло от злости. Он бы избил подчиненного гораздо сильнее, но тонкие руки пытавшиеся удержать его были такими холодными, что он хотел поскорее отвести ее в комнату, закутать в одеяло, прижать и обнимать, пока девушка не согреется.

— Спасибо, что остановились, — принцесса встала на носочки и хотела нежно коснуться губами щеки своего господина, но он повернул голову и сам горячо и страстно поцеловал ее.

Дориан подхватил девушку на руки и понес в спальню. От проявления нежности ему захотелось ее еще сильнее. Казалось, что его мышка уже готова отдаться своему господину, но верилось в это с трудом.

Сама, поцеловав этого мужчину, принцесса вспомнила вчерашний вечер, его язык на своем клиторе, щетину на щеках, слегка покалывавшую нежную кожу между ее ног. Руки тут же вспотели, и по телу разлился приятный жар, который собирался внизу живота, обжигая и с готовностью желая повторить ощущения.

Император закрыл за собой дверь и уложил свою женщину на кровать.

«Вот сейчас он навалится и накажет меня за то, что посмела остановить его!» — подумалось принцессе. Но он лишь завернул ее в одеяло, придвинул кресло к камину и перенес девушку к теплу.

— Посиди тут, пока тебе доставят всё необходимое, — тихо попросил он, — увидимся за обедом.

***

Выскочив из комнаты словно ошпаренный, император быстрым шагом направился в крыло с пленными девушками. Ему надо было сбросить напряжение.

Дориан, не обращая внимания на слуг, ворвался в ближайшую из комнат, где работорговцы держали свой товар, схватил первую попавшуюся девицу за волосы и резким движением разорвал на ней рубаху. Пленница попыталась ударить его, что-то кричала. Сильный мужчина одной рукой придавил ее к столу, загнув в удобную для вхождения члена позу. Он макнул пальцы второй руки в кувшин со сметаной, поднесенный расторопным слугой, провел между упругих девичьих булок, быстро спустил штаны, достал и смазал головку. Потянул девушку за волосы, заставив прогнуться, вскрикнуть от боли. Качнул бедрами и резким движением вошел напряженным членом к девушке в зад. Смазки хватало с лихвой и он начал двигаться то практически выходя, то снова врываясь. Он обеими руками взял свою жертву за бедра, потом за грудь и вот перешел держаться за плечи.

Девица схватила стеклянный графин с остатками морса, так небрежно оставленный новым слугой, разбила его о стол, сжала острый осколок и окровавленной рукой попыталась вонзить его в горло своему насильнику.

Дориан ловко перехватил ее за запястье, заломив руку.

— Дура! — выругался император, выходя из нее, — убрать, пока я не придушил эту тварь! — рявкнул он так, что стекла задрожали. Двое расторопных слуг быстро вывесли рыдающую девушку. Для них подобные вторжения императора были обыкновенным явлением. Правда, эта оказалась первой, дерзнувшей напасть на императора во время сношения.

Мужчине было плевать на жалкую попытку убийства и на эту девку в целом. Он пришел сюда трахнуть кого-нибудь, спустить злость, и спокойно перейдет на другую.

Остальные пленницы рыдали, вжавшись в углы. Император, словно дикий зверь, обвел взглядом и выбрал самую маленькую из них. Пышногрудая представительница лесного народа, увидев, что мужчина смотрит на нее, попыталась юркнуть под кровать, но он успел ухватить ее за косу. Мужчина приподнял над полом, извивающуюся, что было сил девицу. Другая попыталась наброситься на него со спины, но получив хлесткую пощечину, тут же притихла. Император облокотил выбранную пленницу на край кровати, задрал рубаху, смазал и снова ворвался в зад. Разрывая, сжавшийся от страха анус и заставляя девушку кричать от боли. Он брал свое. Завоеванные трофеи ничего для него не стоили. Мужчина хотел лишь одну, пока еще недоступную, но такую желанную.

Спустя примерно полчаса, он достиг пика и семя выплеснулось в зад рабыни. Император вышел, оставив всхлипывающую девушку лежать на смятой постели.

Злость наконец-то прошла. Его раздражала недосягаемость желаемого, но Дор стойко ждал того момента, пока принцесса сама начнет его уговаривать лечь с ней.

— Собрать всех рабынь в большом зале к ужину, — приказал он, направившись свою спальню.

***

Эсмина сидела у камина и касалась пальцами губ. Они горели, как при высокой температуре. Ей понравилось целовать ими Дориана, но девушка боялась себе в этом признаться. Поэтому она просто грелась и думала о том, как ей заставить императора остановить кровопролитие и войны. Она даже не заметила, когда он вошел, и стал наблюдать за ней, прислонившись к стене. Мужчина смотрел на девушку и все пытался понять, как исполнить совет матери, как сделать так чтобы она его полюбила…

— Давно вы здесь? — спросила принцесса, наконец-то заметив своего господина.

— Не очень, — он подошел и нежно поцеловал ее в макушку. У девушки враз все тело покрылось мурашками. Она встала с кресла:

— Присядьте, господин, — попросила она.

— Зови меня, когда никого другого нет, просто Дорианом и не выкай, ладно? — напомнил он, исполнив ее желание.

— Хорошо, — девушка сама села к нему на руки и прижалась к сильному телу.

— Ты согрелась? Тебе все принесли? — поинтересовался мужчина, обнимая ее за талию.

— Да, спасибо.

— Если я попрошу, ты выполнишь? — он хотел сделать это сам, но решил дать выбор своей женщине.

— Смотря о чем… — растерялась принцесса.

— Поцелуй меня, Эсми. Сама. Как жена целует мужа…

— Я не умею, — прошептала Эсмина, залившись ярким румянцем.

— Я научу тебя? — спросил император. Он пытался сказать мягко, но девушка услышала лишь приказ.

— Я ведь ваша игрушка, — осадила она себя напоминанием о своем положении, чувствуя, как влажно становится между ног. — Вы можете делать, что вам угодно.

— Опять? — нахмурился мужчина.

— Извини, — девушка снова задрожала, боясь того, что чувствовала к захватчику.

— Говоришь, что хочу… — он тяжело вздохнул и на мгновение закрыл глаза, думал, как поступила бы мать. Конечно же, она отпустила бы эту девушку, но он не был готов. Император боялся, что его женщина уйдет и больше не вернется, не будет вот так сидеть на его коленях и дрожать как мышонок.

— Да что хочешь… — Эсмина покорно склонила голову

— Раздевайся! — приказал он.

— Дориан, я прошу тебя, не надо… — испугалась девушка и вскочила с места.

— Ты мне перечишь? — он нахмурился и вопросительно изогнул бровь.

— Нет, — Эсмина всхлипнула и начала расшнуровывать платье.

— Да не бойся ты, я всего лишь поиграю, почти как вчера. Только отмываться не придется. Наверное…

Он притянул ее за талию, вернув к себе на колени. Аккуратно взялся за торчащий сосок. Тело ответило, девушка изогнулась, как кошка. Тогда он наклонился и стал слегка покусывать второй, не отпуская первый. Император наслаждался ее возбуждением, ему хотелось это хрупкое тело, но игра стала приносить не меньшее удовольствие. Эсмина не сдержала стона, а мужчина, отпустив грудь, рассмеялся.

— Девочка моя, — прошептал он, запустив руку в ее остриженные волосы, — как же ты мне нравишься мышка, если бы ты только знала…

— Ты мучаешь меня, — шепотом призналась принцесса.

— Ты уже готова раздвинуть для меня ножки? — он слегка потянул за волосы, чтобы девушка сама склонила голову набок и начал нежно покусывать у основания шеи. Эсмина не знала ни что ответить, ни как себя вести, она тихо постанывала и все же нашла в себе силы сказать:

— Нет.

— Почему? — он скользнул пальцами между стройных ножек, собирая влагу, и показал девушке, — знаешь что это?

— Это не то о чем вы подумали! — сдавленно прошептала она.

Мужчина рассмеялся, он не первый год знал с чего начинается секс и что при этом происходит с женским организмом.

— Хочешь сказать, тебе неприятны мои ласки? — спросил он, показывая ровные белые зубы в широкой улыбке.

— Нет! — насупилась принцесса, едва сдерживая слезы. Император прижал ее к себе и нежно погладил по голой спине.

— Не бойся, Мышка, я тебя не обижу. Я постараюсь дождаться, пока ты будешь готова.

— Спасибо, — Эсмина смущаясь, робко потянулась к его губам.

Дориан ждал этого момента, он притянул девушку за затылок и показал, что такое настоящий поцелуй. Язык использовать император не решился, но впился в ее губы, жадно касаясь их снова и снова. Мужчина опустил вторую руку на стройную талию и крепко прижал к себе гибкое манящее тело. А потом резко отстранился.

— Хватит! — сказал он. — Иначе я за себя иначе не отвечаю. Загну тебя и отдеру, как портовую шлюху!

Эсмина тут же сжалась. Она не понимала, чем портовая шлюха отличалась от обычной, но ни той, ни другой становиться, не хотела. Девушка все яснее осознавала, что готова, что ей нравится ласка, что хочется продолжения, хочется, чтобы он не останавливался, но у нее все еще оставались честь и долг перед своей и другими странами. Она боялась, что как только он воспользуется, выбросит ее на потеху солдатам. А такого позора принцесса не переживет.

Даже побывав с женщиной, Дориан всё еще безумно желал именно эту. Он не умел брать нежно, все эти ласки были для мужчины в новинку, от них хотелось ее еще сильнее. Только уже не грубо, по животному, а мягко, давая почувствовать, расслабиться и принять в себе его член.

Глава 4

У императора было много дел на захваченной территории. Он знал, что его советники со всем прекрасно справлялись без его участия, но всё равно предпочитал присутствовать при принятии важных решений, но не сегодня и не сейчас.

Он сидел у камина и прижимал к груди нежную женщину, которую мечтал сделать своей. Время словно остановилось, перестало иметь какое-либо значение.

Эмина хотела попросить своего господина отправить людей, чтобы похоронили замерзшие трупы, но никак не могла решиться. Она закрыла глаза и слушала размеренный стук его сердца.

А потом в дверь постучали. Тихий звук показался им настолько громким и противным, что девушка невольно вскрикнула, а мужчина положил руку на рукоять клинка.

Стук повторился.

— Кто? — рявкнул Дориан так, что Эсмина невольно вздрогнула.

— Император, вам обед подать сюда? — спросил слуга из-за двери.

Мужчина побледнел. Он не хотел, чтобы его женщина знала, кто он. Не хотел, чтобы она враз сломалась и отдалась ему. Слишком хорошо он помнил резкие перемены в поведении других женщин, готовых на всё ради него. С Эс он так не хотел.

— Поедим тут? — хмуро предложил император.

— Конечно, как прикажет господин, — девушка аккуратно коснулась ладонью его лица.

«Всё! Сломалась», — подумалось Дориану.

— Да, несите! — отдал он приказ и положил руку на округлую девичью грудь и слегка сжал. Девушка подняла на него свои небесно-синие глаза и тихо сказала:

— Будь ты хоть самим лесным Богом, это ничего не меняет. Я не готова, прости. — Сказала Эс, опережая его вопрос.

Эсмина говорила и дрожала, боясь его реакции. У Дориана же отлегло от сердца.

— Конечно, мышка, я просто играю, — улыбнулся он, скрывая приятную внутреннюю дрожь.

— Почему мышка? Ты точно на кота не похож… — прошептала Эс.

— Мне так нравится. А ты имеешь что-то против?

— Нет, я же принадлежу тебе, значит, можешь называть меня, как пожелаешь, — девушка снова сдерживала слезы.

— Может, мне отпустить тебя? — внезапно спросил император. Сердце принцессы сжалось и пропустило удар. Захотелось закричать «Да!» и умереть одновременно. Ей некуда было идти, и они оба это понимали.

Эсмина еще немного помолчала, принимая окончательное решение, и наконец-то ответила без тени сомнения:

— Нет, Дориан, я останусь с тобой. — Она чувствовала, что он лжет, что не отпустит ее ни за что не свете, но так хотела верить в его слова.

Он сжал кулаки, чтобы сдержать эмоции, нахмурился и тяжело вздохнул.

— Другого шанса может не быть. Подумай до вечера, хорошо? — слова давались ему с трудом, но он всё же договорил.

— Вы так хотите от меня избавиться? — прямо спросила принцесса.

— Тебе не нужно знать, чего я хочу! — серьезно заметил Дориан.

— Тогда, может, вы могли бы… То есть, может ты подаришь мне немного счастья? — спросила Эс, решившись наконец-то выполнить последнюю просьбу отца. У Дориана перехватило дыхание. Ему показалось, что сейчас она попросит зачать сына, и наконец-то он решится жениться.

— Чего ты хочешь? — поинтересовался он, касаясь губами нежной шеи.

— Прикажи похоронить убитых воинов. Они достойно сражались, и нехорошо, что у падальщиков уже неделю идет пир…

— Довольно! — император оборвал девушку. — Мертвым всё равно, где лежать.

Мужчина ссадил принцессу с рук и отошел к окну.

«Неужели так трудно выполнить мою просьбу?» — думала Эсмина, дрожа всем телом.

«Наверное, она сама никогда не попросит его взять ее, никогда не родит сына, так и будет играть со мной, пока я не выдержу или не остыну», — думал император, глядя на густой лес, распростершийся за кромкой плодородных полей, совсем близко к столице. Он любил степи, любил просторы, но тут ему становилось уютно, как дома. Мать была рабыней, похищенной из подобной местности. Она часто рассказывала сыну о своих краях, о которых безумно скучала, и хотела забрать его далеко от законов Дшары.

Принцесса долго не могла решиться, ей казалось, что, если она шевельнется или издаст хотя бы один звук, он убьет ее или наплюет на собственное обещание, набросится на нее и возьмет силой. На едва гнущихся ногах она всё же подошла к своему господину и уткнулась носом в широкую спину. Император глубоко вздохнул, выныривая из воспоминаний о матери.

— Мышка, что еще? — спросил он, поворачиваясь и прижимая ее к себе.

— Дориан, пожалуйста, не кричи на меня больше, я и так очень тебя боюсь, — прошептала Эсмина, дрожащим голосом. — Прошу тебя, выполни мою просьбу… — со слезами на глазах снова попросила она.

— Я не буду кричать, если ты не будешь преступать границы дозволенного, — он приподнял ее за подбородок и еще раз жадно, по-хозяйски поцеловал, — сегодня утром мертвых сожгли. Король доставлен в склеп, после обеда я свожу тебя туда, чтобы ты попрощалась.

Принцесса разрыдалась. Она бы не поверила словам врага, но увидеть тело отца… Разве это не лучшее доказательство человечности ее господина?

***

Слуги принесли десяток блюд и быстро накрыли на стол. Император устроился в кресле и позвал:

— Иди сюда, мышка, я хочу, чтобы ты снова меня покормила. — Приказал он.

Эсмина подошла и уселась к нему на колени. Мужчина по-хозяйски обнял девушку.

— Снова руками? — жалобно спросила принцесса.

— Как тебе захочется. Давай так, кусок себе, кусок мне, — рассмеялся он, вспомнив как его кормила мать.

Эсмина улыбнулась и рукой жадно оторвала ножку от фазана. Есть хотелось безумно, она прекрасно понимала, что ей придется привыкнуть жить по законам Дшары. В конце концов, есть руками далеко не самое страшное, что можно придумать.

Как только с обедом было покончено, император быстро оделся и дождался, пока девушка будет готова и накинул на нее свой алый плащ.

— Так ведь нельзя… — растерянно прошептала принцесса.

— Кому нельзя? — спросил мужчина.

— Но по законам — красный это цвет императорской четы… — с дрожью произнесла она, вспомнив устои вражеской страны.

Дориан долго думал, как бы сделать своей мышке предложение. Он уже практически не сомневался, видя в ней законную жену, женщину, которая родит ему сына.

— Эс, мышка, ты ведь моя? — с ехидцей в голосе спросил он. Девушка робко кивнула. — Вот и плащ тоже. Так что моя в моем. Я хочу чтобы для тебя было всего два закона: не перечить мне при посторонних и быть верной только мне.

Эмина прекрасно поняла, что он хочет сказать. Стать его женщиной, не рабыней, а гораздо ближе… Но она еще не была готова.

— Дориан… — Эсмина не знала, что ответить. Принцессе хотелось прижаться к нему всем телом, утонуть в его объятиях, но она лишь покорно склонила голову и коснулась рукой его сапога. В Дшаре так женщины давали мужу клятвы, что по доброй воле к ним не прикоснется другой мужчина. Он нежно взял ее за плечи и потянул вверх, поставив на ноги. Клятва была принята.

— Идем, мышка, только не нервничай, ладно?

— Я постараюсь… — пообещала девушка, чувствуя, как ком подступает к горлу.

Принцесса шла по городу и дрожала от ненавидящих взглядов. Выжившие представители лесного народа смотрели на нее как на врага и предательницу. Какой-то мальчик лет пяти поднял ком грязи и больно попал девушке в лицо. Император остановился. Эсмина заметила, как сжались его кулаки и глаза заблестели от приступа гнева.

— Подошел! — приказал он мальчонке.

— Пожалуйста, Дориан, не надо… — взмолилась принцесса, стерла с лица родную землю, которая черным пятном размазалась по щеке.

Ребенок встал напротив мужчины и с вызовом уставился глаза в глаза.

— Чего тебе, шакал? — с вызовом спросил малец.

Император замахнулся для удара.

— Я твоя, слышишь! — вскрикнула принцесса. — Твоя, только оставь его!

Мужчина тяжело вздохнул. Не так он хотел услышать эти слова. Он схватил ребенка за ухо и грозно сказал:

— Принцесса просит дать рабу выбор. Что ж, слушай: или ты сейчас же вылизываешь ее туфли, или тебе, дрянной мальчишка, отрежут руку, которую ты поднял на мое!

— Пожалуйста, Дориан, господин, идемте! — рыдала Эсмина. Ей было безумно страшно за чужого ребенка. Она не желала, чтобы малыш исполнял приказ, но и тем более не хотела, лишить его руки. Сомнений не было: император и правда убьет ребенка.

— Не перечь! — приказал Эсмине ее хозяин, — ты решил? — поторопил он мальчика.

Принцесса видела в толпе его мать, смотрела в ее глаза, полные ужаса и слез. Девушке хотелось от стыда провалиться под землю.

Малыш посмотрел на родившую его женщину, наклонился и лизнул маленькую туфельку рабыни, затем еще раз и еще…

— Господин, умоляю! — взмолилась Эсмина.

— Довольно, — сказал император, — в следующий раз выбора не будет, так что держите своих детей ближе! — последнее он произнес громко, чтобы услышали все. Проклятия с новой силой посыпались на голову принцессы.

«Варвар» — подумала она, снова до дрожи боясь своего хозяина.

— Щенок необлизанный, маленький гаденыш… — император вполголоса ругался, видя как ушиб над губой его женщины наливается в большой синяк. Ему не хотелось, чтобы мышке было больно. У мужчины возникло дикое, лютое желание защитить ее от всего мира.

«Моя!» — думал он, для верности держа принцессу за руку.

***

Дорога до склепа показалась Эсмине бесконечной. Слезы заполняли глаза так, что она едва различала, куда ступает. Разбитая губа противно саднила, а на ногах до сих пор девушка чувствовала дыхание малыша.

Наконец-то они вошли в массивные двери королевской усыпальницы. В открытом саркофаге лежал лесной король. Его привезли, как был, в доспехе, застывшим с мечом в руке. Даже стрелу из виска не вынули… такую длинную, с черным оперением, обмотанную алой нитью…

Эсмина коснулась мертвой кисти и разрыдалась окончательно.

— Папа, папочка… Родной… — запричитала девушка.

Дориану стало дурно. Он вспомнил этого воина, вспомнил, как он сокрушал его солдат одного за другим. Тогда император поднял с земли лук павшего солдата и выпустил свою единственную за ту битву стрелу. И сейчас, наблюдая, как страдает его женщина, он впервые не знал, что сказать, поэтому просто положил руку на ее плечо и молча стоял, надеясь, что когда-нибудь Эсмина его простит.

— Он был доблестным воином, — наконец-то произнес император. — Это я убил его. Прости.

Принцесса подняла на него заплаканные глаза. Мужчина отшатнулся. Столько в них было горя и ненависти, что даже зверь обошел бы эту женщину сейчас стороной.

«Убью! — думала и Эмина. — Заколю во сне, отравлю, задушу подушкой…»

— Почему? Почему именно ты?! — закричала она так, что камни старого склепа заскрипели, а с потолка посыпалась мелкая крошка. — Я так надеялась полюбить тебя! Зачем ты мне это сказал?!

Она маленькими кулачками колотила его в грудь, но больно было совсем не телу.

Крупный булыжник выпал из купольного свода и зацепил плиту с лежащим королем, так что она накренилась, съехала и с грохотом ударилась об пол.

— Папа! — закричала девушка, а император, подхватив ее, перекинул через плечо и выбежал из рушащегося склепа.

— Эсми, — тихо позвал он, боясь, что какой-нибудь камень мог случайно по ней попасть.

— Ненавижу! — прошептала девушка и потеряла сознание.

***

Считаные минуты, пока Дориан бежал до своей комнаты, потребовав у прислуги врача и срочно, показались ему часами.

— Выйдите, — попросила прибежавшая лекарша.

— Зачем? — опешил император.

— Так надо. Мне нужно осмотреть ее, и вам может не понравиться какое-либо из моих действий. Не волнуйтесь, я ей не наврежу.

— Проси что хочешь, но помоги ей, — приказал Дориан и всё же вышел.

Слуги сжались в уголке, глядя, как их правитель растерянно бродит из стороны в сторону, меряя длинный коридор шагами.

— Владыка, войдите, — позвала лекарша.

Император ворвался в комнату, как раненый зверь, но принцесса по-прежнему лежала с закрытыми глазами.

— Ей нужно отдохнуть, и всё будет в полном порядке. Девушка перенервничала, вот организм и отключился…

Дориан плюхнулся в кресло и устало потер виски.

— Владыка, — обратилась женщина. — Я могу спросить?

Дориан лишь сделал позволяющий жест, а она продолжила:

— Эта девушка ваша, но всё еще цела. Да, и там я смотрела тоже, — ответила она на приподнятую бровь правителя. — Если бы были разрывы… И из-за них в том числе ваша рабыня могла потерять сознание. Вы хотите на ней жениться, поэтому до сих пор не взяли?

Он всё так же молча кивнул.

— Это не мое дело, и не мне вам указывать, но по городу уже несколько дней ходят слухи о том, что вы утратили чувство вкуса, раз выбрали себе такую рабыню…

— Что им не нравится? — прямо спросил он, пересев к принцессе и нежно погладив ее по растрепавшимся волосам.

— Ваши лорды хотят, чтобы вы выбрали в жены кого-то из их дочерей или сестер. А чужестранку не будут терпеть.

— Плевать! Кто поднимется на мятеж — убью.

— Обязательно, император, если найдете, кто это сделал. Много способов существует: яды, скользкие ступени, наемники, подкуп слуг…

— Ее будут хорошо охранять.

— Но всё же я осмелюсь попросить вас поторопиться с зачатием наследника. Как только она понесет, они не смогут вам перечить. Зовите меня, если что, однажды в бою вы спасли моего сына и можете ждать от меня абсолютной верности.

Лекарка поклонилась и ушла, закрыв за собой массивную дверь.

— Мышка… Моя малышка… — император нежно поцеловал свою женщину в кончик носа. — Никому тебя не отдам!

Мужчина понимал, что лекарша права: мятеж неизбежен. И от этого злился еще сильнее.

До самой темноты Дор сидел рядом со своей женщиной, любовался ею, нежно поглаживал по волосам.

На ужин пришлось всё же пойти.

— Что случилось? — спросил один из советников.

— Всё в порядке, — спокойно ответил Дориан. Он понял, что ему не поверили, но, как объяснить то, что с ним происходит, не знал сам. Мама наверняка сказала бы, что это любовь, но он не был уверен. Дикое желание защищать, заботиться, беречь смешивалось с безумной похотью, которую он испытывал к своей женщине…

После ужина владыка пошел в крыло с рабынями. Обычно он не одаривал своим вниманием работорговцев. Но сейчас, осмотрев всех женщин, выстроенных по его приказу, император скривился и спросил:

— А постройнее есть? На этих же поля вспахивать можно…

Работорговец, давно знавший вкусы владыки, понятливо кивнул.

— Есть еще трое, но я не уверен, что они вам понравятся.

— Приведите, — приказал Дориан.

К нему вывели трех симпатичных девушек. Да, такие ему действительно нравились. Стройные, с узкой талией и округлыми бедрами… Но что-то было не так.

Император видел, как смотрит на него красавица лет восемнадцати. С едва оформившейся фигурой, но она уже желала мужского тела. Курносый нос показался императору забавным, но где-то он уже его видел, только не мог вспомнить где. А еще этот взгляд, в котором читалось желание, готовность отдаться и стерпеть всё, что он желал бы сделать с этими маленькими продажными стервами.

— Кто это? — спросил повелитель работорговца.

— Просто пленницы, — неуверенно ответил тот.

— Дочь советника Фациуса! — вспомнил наконец-то император. — С каких пор вы продаете детей лордов? — спросил хмуро.

— Владыка, он сам привел ее сюда. Я не знал, что это его дочь.

— Замолчи, — нахмурился правитель. Теперь он вспомнил и еще двоих: дочери не самых последних людей в его империи. Неужели же лекарша была права? Его же доверенные лорды начали на владыку охоту?

— Вы добровольно здесь? — спросил император у девушек. Он и так понимал, что ответ будет положительным, но должен был убедиться.

— Да, ваша милость, возьмите нас, вы не пожалеете… — сказала самая дерзкая из них.

— Молчать! — рявкнул Дориан.

Так откровенно пытаться залезть к нему в постель… Ему, мужчине, стало стыдно за представительниц своего народа. Злость захлестнула его с новой силой. Советники решили играть не по правилам? Что ж, тогда и он сыграет, только им эта забава не понравится.

— Следуйте за мной, — улыбаясь одними уголками губ, сказал император, и три девушки покорно пошли за ним.

Дориан направился во двор, прошел несколько узких улочек и вошел в казарму. Дочери советников побледнели. Была бы тут его мышка, она бы непременно заступилась за них, но ее здесь нет. Солдаты вскочили с мест, приветствуя своего императора.

— Ребята, это вам подарок! Развлекайтесь в удовольствие, но следите, чтобы с девочками ничего не произошло. Все они должны остаться живыми, — теперь владыка откровенно скалился, предвкушая скандал, который начнется с утра, но законы Дшары были непреложны и мужчина мог делать с рабыней все, что сочтет нужным, а сегодня он счел, что солдатам нужно развлечься.

До дочерей советников наконец-то дошло, что произошло. Двое разрыдались, одна закричала, но сильные воины уже разорвали на них рубахи и загнули в позицию раком.

— Утром вернете их к работорговцам, — отдал приказ император и вышел, не желая смотреть как будут развлекаться его ребята.

Прихватив бутылку вина, он вернулся к своей мышке. Девушка все еще спала, но как же она была прекрасна.

Алкоголя Дориану показалось мало. Он открыл один из сундуков и достал ром с хорошей выдержкой. Сегодня ему хотелось напиться, но с каждым глотком, становилось все хуже. Он понимал, что не может нарушить слово, но в тоже время безумно хотел свою женщину. Допив бутылку до дна, император разделся, снял одеяло с принцессы, разрезал очередную рубаху. Потом он положил руки на ее грудь, девушка слегка пошевелилась. Он спустился ниже, возбуждая сонное тело. Во сне мышка не могла контролировать свой организм, и он чувствовал, как извивается стройное тело, как просит ласки и желает его.

Он двигал языком, покусывал, крутил соски, ожидая пока она очнется. Сейчас ему было плевать на обещание. Он ласкал бы ее до самого утра, или пока она не начала бы молить его войти, а потом он излился бы, в надежде, что эта ночь подарит ему сына.

Глава 5

Эсмина видела сон, она шла по городу в алом плаще, держа за руку мальчика, такого, как тот, что бросил в нее грязью, только у него были ее небесно голубые глаза, а на поясе висел тот самый короткий меч, которым она собиралась убить императора.

— Прости его, дочка… — будто эхом донеслись до принцессы слова отца.

— Но это он убил тебя! — выкрикнула она в ответ.

— Меня убила война, а ты можешь ее остановить. В твоих руках будущее нашей страны…

Словно судорога свела тело. Внутри все сжалось, оборвалось, задрожало и запульсировало.

Дориан невольно довел ее до самой грани и не стал останавливаться, позволив испытать первое подобное удовольствие, одно из многих, которые он хотел ей подарить.

Эс, дрожа от новых ощущений, открыла глаза, между своих ног увидев темную макушку императора. Ей не хотелось думать. Девушка запустила руки в его волосы и потянула на себя. Он поддался и навалился на нее всем телом. Его член уткнулся в ее лобок и оставил там влажный след. Она задрожала, понимая, как жаждет этого мужчину, но честь…

— Мышка, — прошептал он, впиваясь в ее губы. Девушка хотела отпихнуть его от себя, но не успела.

Он неловко накренился, и тут же ей стало больно. Алкоголь окончательно ударил в голову, Дориан слабо понимал, что делает, но жарко поцеловав ее, резко вошел. Те сутки, в течении которых он ждал этого, показались ему полным безумием. Он начал двигаться, все быстрее и быстрее.

Поняв, что произошло и заскулив от боли, Эмина попыталась ударить его, столкнуть с себя.

— Отпусти! — закричала она, руками упираясь в широкую грудь, извивалась, царапала, кусала его…

Дориан совершенно забыл о самоконтроле. Он врывался, брал, загонял член до упора. Он чувствовал, что принцесса под ним сопротивляется, но остановиться уже не мог.

В ее лоне было горячо, влажно, уютно. Он понял, что находится на грани, подхватил девушку под бедра, приподняв немного выше. Вот еще несколько более резких движений и его семя наполнило ее. Он вздрагивал от удовольствия, понимая, что такого блаженства не испытывал еще ни с одной из женщин.

— Завтра ты станешь моей женой! — приказал император. Он зарылся под одеяло, прижал в девушку к себе, так, чтобы она не выпуталась и не сбежала, не разбудив его.

Эсми дрожала всем телом. Внизу живота пульсировало. Одна из фрейлин как-то описывала девушке ощущение, то удовольствие, которое можно испытать после секса. Принцесса понимала, что это было именно оно. Во рту остался привкус горького зелья. Откуда он?

Слезы не переставая катились из глаз. Воин, убивший отца, всё-таки ее изнасиловал. Поиграл и всё? Нет, для нее уготована другая игра и пытка — теперь еще предстояло стать его женой. Девушка тешила себя надеждой, что с рассветом он ничего не вспомнит и ей не придется всю оставшуюся жизнь подчиняться этому зверю. Ведь сначала ей было так хорошо, а потом ужасно больно.

«А если его семя и впрямь достигнет цели?» — вдруг подумалось ей. Девушка безумно любила детей, но вот так неожиданно стать матерью… К такому развитию событий она точно не была готова.

Эсмине вдруг вспомнилась своя собственная мама и рассказ о том, как судьба свела родителей вместе.

— Мне едва исполнилось восемнадцать, когда твоя бабушка с дедушкой решили, что их дочке пора замуж, — рассказывала маленькой Эсмине лесная королева, — они объявили, что ждут сватов. Я плакала, умоляла их не делать этого, но родители не слушали. Первый жених был немногим старше меня. До того дня, как он унаследует престол оставалось еще слишком много времени и ему отказали. Второй был настолько стар, что не смог бы зачать наследников, даже прикоснуться ко мне, как мужчина. Третьим во дворец приехал твой папа. Точнее его привезли друзья. Он только недавно потерял жену. Она умерла родами и ребенка тоже не спасли. Ходили слухи, что сын оказался не его и король задушил обоих, но это, конечно же, не правда. От сурового взгляда этого мужчины мне стало страшно. Но родители решили, что это хорошая партия и отдали меня ему, а заодно и проклятый престол. В первую же ночь он взял свою молодую жену силой. Утром я с трудом встала с кровати, так болело всё тело. Потом он приходил каждую ночь. Постепенно я привыкла. Он разрешал мне всё, чего бы я не захотела, но долг для него всегда был превыше всего. Когда мне исполнилось девятнадцать, родилась ты. Вот тогда я и узнала его настоящего. Мой муж отложил все заботы и постоянно был рядом. Вставал и качал тебя по ночам, ходил гулять с нами. И с каждым днем я узнавала его всё лучше и лучше. А потом фрахтанцы пошли на нас войной. Именно тогда я поняла, что без него мне ничего не нужно. Я не могла ни спать, ни есть. Всё ждала его возвращения. А еще у меня была ты! Эсми — кусочек неба. Твои глазки всегда должны светиться счастьем, а губки улыбаться. Я люблю тебя, дочка…

Маленькая принцесса часто перед сном просила маму рассказать именно эту историю. Девочке нравились трудности. Она училась никогда не сдаваться и двигаться вперед несмотря ни на что.

«Так, где же делась та малышка Эсми? — спрашивала себя девушка. — Неужели сейчас она сломалась и не вернется?!»

Эсмина положила руку на живот.

— Пусть лесной Бог решит, какие чудеса должны случиться в эту ночь! — прошептала принцесса, закрывая глаза.

Но сон не шел. Дрожали колени, и слезы никак не желали останавливаться.

«Неужели было бы лучше, пойди я замуж за короля севера? — раздумывала Эсмина, — хоть отец и желал мне добра, тот высокий мужчина с вонью конского пота и постоянным запахом крепкого алкоголя, вряд ли бы ждал, пытался доставить удовольствие мне. Он бы сразу накинулся, желая зачать наследников, а ведь он еще отвратительнее Дориана. Но почему отца убил именно император? Может этот зверь ошибся? Возможно это вовсе не его стрела?»…

Хоть она и понимала, что такие воины не ошибаются, но верить в это не хотела.

До самого рассвета девушка не смогла сомкнуть глаз. Думала, вспоминала, пыталась взять себя в руки.

***

— Щенок! Если я не сумел научить тебя не перечить мне, война справится! — кричал во сне отец на тринадцатилетнего Дориана. — Ты отправляешься немедленно! Рядовым!

— Как прикажете, император! — юноша с трудом сдержал улыбку. Три года он вел отца, добивался этого решения. Он еще с вечера знал о планах своего родителя, поэтому только зашел в комнату за вещами и тут же помчался на конюшню. Черный, как смоль жеребец уже был оседлан и нетерпеливо перебирал копытами.

— Ну что, Ветерок, поехали? — Дориан похлопал своего коня по мощной шее. Жеребец лишь фыркнул и вмиг сорвался с места. Именно в этот момент будущий мужчина почувствовал, что такое свобода. Холодный зимний воздух разрывал легкие, глаза слезились, а он мчался, уже имея цель. Он хотел стать лучшим из воинов, чтобы не только быть достойным бросить вызов отцу, но и победить его.

Генерал принял паренька совсем не так, как он ожидал.

— Писарем будешь, — бросил он, таща тощую девицу с большой грудью к себе в шатер.

— Я — воин! — выкрикнул тогда Дориан оскорбленно.

Генерал швырнул девушку солдату и засучил рукава.

Конец ознакомительного фрагмента.