Неприкасаемое солнце

Маша Моран, 2023

Индия. Прекрасная и жестокая. Здесь яркие краски смешались с грязью.Он – сын английского генерала.Она – неприкасаемая, индианка из низшей касты.Между ними не может быть ничего, но будет всё…

2

1889 год, апрель. Тридцать лет назад превосходящая в вооружении и дисциплине английская армия подавила восстание сипаев¹. Разобщённые, воюющие друг с другом индийцы не смогли сплотиться, чтобы отстоять свою независимость. Но отдельные группы мятежников всё ещё не оставляли надежды побороть англичан. Даже спустя столько лет после подавления восстания всё ещё продолжали вспыхивать очаги недовольства. Редкие, но жестокие, они уносили жизни многих английских солдат. Генерал Дарнье проявил доблесть и отвагу, отбивая врага, предательством заманившего в ловушку руководимый им отряд. Умелым командованием он сумел вывести своих людей из осады и найти убежище в джунглях.

Но в самом начале сезона дождей, когда вода выгоняет из своих нор змей, а ветер сносит любое препятствие на своём пути, индийский лес — не лучшая защита для измученного отряда. Взятый в плен сипай пообещал надёжное укрытие в обмен на свою жизнь, и Ричарду не оставалось ничего иного, как довериться ему. Пленник привёл генерала и его людей к разрушенному храму, вырубленному прямо в скале. Уставшие солдаты нашли там не только пристанище от ливней и ветров. В просторной зале с барельефами древних сражений и богов таинственно сверкали украшения, равных которым не было по красоте. Обезумевшие от такой удачи солдаты бросились наполнять свои карманы, а Ричард, одержимый жаждой к своей юной, но равнодушной супруге, ушёл на поиски сокровища, достойного её красоты. Он забрался так глубоко в этот странный храм, что даже свет факела не мог рассеять окружавшую тьму. Храм превратился в каменную пещеру. Под подошвами сапог хрустел вовсе не камень, и капала сверху совсем не вода. Когда пальцы Ричарда коснулись влажной и почему-то тёплой поверхности, страх и сомнения закрались в его душу. Нечто липкое обволакивало его пальцы. Знакомые запахи металла и соли… Где-то совсем рядом шумела вода, и слышалось чьё-то тяжёлое дыхание. То ли его, то ли того, чьи глаза следили из темноты за каждым его опрометчивым шагом.

Робкое сияние факела озарило стены пещеры, покрытые длинными царапинами. Какая сила способна была поранить камень?! Но Ричард тут же позабыл о своём страхе, когда увидел заманчивое сверкание того, за чем он шёл. Он нашёл подарок, достойный Изабель. Быть может, теперь она станет чуточку ласковее с ним?

Недолго эти грёзы владели разумом генерала. Нечто ужасное вырвалось из тени и бросилось на него. Длинные когти впивались в кожу, разрывая одежду. Острые зубы вонзались в беззащитную плоть. Ричард кричал, срывая голос, пока чёрные когти тигра пытались добраться до его горла. К коллекции следов на камне добавились новые. Ричард и сам не понял, как ему удалось вытащить саблю и пронзить тело тигра. Наверное, сегодня ему сопутствовала удача.

Все заметили, что генерал Дарнье вернулся другим. Дело было не в изодранной в клочья окровавленной одежде. И даже не ранах по всему телу. Изменился его взгляд. Голубые глаза затягивали в невиданную прежде глубину. Это был тот самый омут, о котором так часто говорят. Страшный взгляд, в котором таилась дикость.

И она вырвалась наружу, когда капитан вернулся наконец домой. Швырнув Изабель добытое в храмовой пещере ожерелье, он с яростью и жестокостью овладел женой, оставляя на её теле царапины столь же глубокие, какие и она оставила в его душе своим равнодушием. Он насиловал её до тех пор, пока Изабель не смолкла, утратив силы. Она лежала бледная, неподвижная, словно мёртвая, а в Ричарде словно боролись два существа. Его душа, мятущаяся и одинокая, была в ужасе от того, что он сделал. А тигриная свирепость, что пробудилась в его теле, чувствовала долгожданное насыщение и вновь желала удовлетворить этот голод. Голод одиночества.

Под звук непрекращающегося дождя Изабель Дарнье разрешилась бременем. Когда хрупкая индианка, принимающая роды, поднесла дитя госпоже, та отмахнулась от ненавистного младенца. На протяжении восьми месяцев беременности Изабель искала способ избавиться от ублюдка, росшего в её чреве — плода омерзительного деяния её мужа. Снадобья, травы, заговоры индийских ведьм — ничто не могло извести ту тварь, что росла и крепла внутри неё. И всё же ей удалось на месяц раньше вытолкнуть его из себя. Но вопреки надежде, что младенец не выдержит, он выжил. Раздирающий ушные перепонки плач перекрыл даже шум бури. Единственное, что успела разглядеть Изабель — смуглая кожа и короткие, почти красные волосы на голове существа, которое она отказывалась признать своим сыном. Эти влажные пряди мелькали перед глазами всполохами адского огня.

Гарван Дарнье рос сам по себе. Окружённый десятками людей, он всегда был в одиночестве. В те редкие моменты, когда мать смотрела на него, её взгляд наполнялся странной злобой. Лишь позже Гарван понял, что это была ненависть. Отец же и вовсе наплевал на своего отпрыска. Иногда о Гарване вспоминала няня-индианка. Но и от неё мальчик не знал добра и ласки. Она всё время оглядывалась на него и что-то шептала, а стоило ему внезапно выскочить из-за угла, так и вовсе убегала в ужасе, шепча какие-то молитвы. Может, она ожидала, что у него вырастут рога на голове, как у священных коров? Гарван этого не знал. Каждая толика внимания, которую он получал, была слишком бесценна и скоротечна, чтобы о чём-то задумываться. Никто не хотел с ним играть. Никто не собирался учить его читать и писать. Часто его даже забывали покормить.

На улицах же Индии всё было не так. Впервые Гарван сбежал из дома в пять лет. Он гулял по грязным пыльным улицам, разглядывал английских офицеров и наблюдал за играющими мальчишками. В тот момент Гарван испытал незнакомое странное чувство, когда очень хочется обладать тем, что никогда не будет твоим.

Первые тринадцать лет жизни он провёл в яркой, но грязной и красочной Индии. Среди англичан и индийцев, подле торговцев и нищих. Гарван знал, у кого можно украсть, а к кому лучше не приближаться; как сбежать из города, чтобы тебя не нашли; какие места используют контрабандисты-англичане, чтобы прятать свой товар. Он был почти счастлив. Среди пыли и зелени, впитывая режущие глаз цвета сари и вынимая занозы из грязных пяток, он был на своём месте. Так длилось до тех пор, пока Гарван не стал достаточно взрослым, чтобы понять, что с его семьёй что-то не так. Отец, одержимый безумием, был то ласков, то жесток, то попросту равнодушен. В нём словно жили два разных существа, которые постоянно боролись друг с другом. Днём эти сущности пытались ужиться, а ночи становились бессонными из-за громких криков агонии.

Чёрная, словно кобра, ненависть матери к отцу отравляла её жизнь. И даже рождение маленькой черноволосой Даниэль ничего не изменило. Гарвану нравилось играть с сестрой, быть её защитником. Но всё это он мог делать лишь тайком — стоило матери заметить сына у колыбели дочери, как она превращалась в разъярённую Кали. Изабель бросалась на сына несмотря на то, что он превосходил её и в росте, и в силе. Её ногти навсегда оставили тонкие шрамы на его щеках и шее, стоило ей лишь увидеть Гарвана, укачивающего сестру.

Но однажды всё прекратилось. Или это было лишь началом новой агонии?..

Сначала Гарван, а затем и Ричард застали Изабель в объятиях английского офицера. И, кажется, она ничуть этому не огорчилась. А ночью раздались два выстрела. Почему-то именно Гарван обнаружил обезображенное тело матери, а затем и отца, покончившего с собой после того, как застрелил жену.

Неужели недостаточно испытаний выпало на долю мальчишки?

Маленькую Даниэль забрали родители Изабель. Гарван же отправился в Ирландию — на родину Ричарда, к его матери. В холодной и неприветливой Ирландии всё было совсем не таким, как в Индии. Здесь даже люди были другими. Дикого и озлобленного Гарвана никто не хотел принимать. Здесь он был ещё более одинок. Загар постепенно сошёл, выгоревшие на солнце волосы отросли и стали почти алыми, а обидные выкрики ранили сильнее сабель. Гарван дрался, как никогда. Он постепенно превращался в зверёныша, загнанного и раненого. Графиня Дарнье решила увезти внука подальше от высокомерной аристократии.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Сипаи — воины из местного населения, нанятые англичанами для несения службы.