Училка и криминальный авторитет

Маша Малиновская

— Ты где её взял, придурок? — высокий статный мужчина отчитывает своего подручного. — Я просил тебя репетитора для моего сына найти, а ты кого привёз? — Ну так… училка же. Я её прямо от школы и привёз, — чешет затылок лысый. — Разница-то какая? — Большая, — вклиниваюсь в разговор я, пытаясь ослабить скотч, которым этот лысый мне связал руки. — Репетиторов на сайте ищут, а не у школ похищают! Немедленно отвезите меня обратно! — Это вряд ли, — качает головой главный. — Ты уже видела нас. Сегодня я провела новогодний классный час, выставила все оценки и с лёгким сердцем вышла из школы, предвкушая праздничные выходные. Но мне надели мешок на голову, связали руки и засунули в багажник, а потом привезли к какому-то сексуальному красавчику-бандиту, сыну которого вдруг потребовался репетитор.

3

Я следую за лысым из небольшой комнаты, в которой мы находились, в более просторную гостиную. Точнее, назвать её просторной — всё равно, что обозвать Петергоф обычным музеем. Она просто огромна. И невероятно шикарна. Я такие видела только по телеку в сериалах. Куда уж моей гостиной в пятнадцать квадратов в двушке.

А в такой потеряться можно…

Серый пол, светлые стены, стильная светлая мебель. Огромная плазма — размером, наверное, как в небольшом кинозале. Справа широкая лестница на второй этаж, а слева… я просто обомлела, когда увидела. Левая стена полностью из стекла, а за ней большой бассейн, окаймлённый мраморными ступенями. И кажется, будто ступени эта идут прямой из гостиной, если бы не само стекло стены.

На улице уже стемнело, и вокруг бассейна горят фонари, украшенные новогодними разноцветными огоньками. От воды самого бассейна, если присмотреться, стелится едва заметный пар. Неужели с подогревом?

— Под ноги смотри, — пырхает на меня лысый, когда я, засмотревшись на бассейн, спотыкаюсь через пуфик и едва не падаю.

— Это вы внимательно на задания руководства смотрите! — отвечаю ему гордо, поправив пальцем очки, сползшие из-за столкновения с неожиданным препятствием.

— Тихо, репетиторша, — оборачивается и смотрит грозно. — А то я те ща посмотрю, епт.

— О Господи, — закатываю глаза. Ну и… быдло. Слово даже само омерзительное, а уж Сергей этот и подавно. — Ведите уже давайте куда там нужно.

А ещё в гостиной стоит огромная, под самый потолок, наряженная новогодняя ёлка. Всё игрушки в одном стиле — белые, красные и золотистые, огни переливаются так, будто стекают, а потом вдруг меняют своё мерцание и то медленно угасают, то снова вспыхивают. Засмотреться можно.

Но я уже вот засмотрелась на бассейн…

Мы проходим под лестницей и сворачиваем в большую просторную кухню. Невероятную просто. Напичканную всякой разной модной техникой, как в рекламе Ксяоми.

— Рената Рустамовна, — зовёт Сергей, и мне даже кажется, что голос его звучит иначе как-то. Мягче, что ли.

— Иду, — то ли из кладовой, то ли из другой комнаты, в кухню входит невысокая полноватая женщина лет пятидесяти. Ухоженная, ещё достаточно красивая и свежая. На ней строгое тёмно-зелёное платье до середины голени, волосы убраны в низкий пучок. — Сергей?

Она смотрит сначала на него, потом мажет взглядом по мне. Так сразу и не понять, о чём думает.

— Тут это… новая училка Константина Акимыча.

Вау, я даже брови вскидываю, когда Сергей величает мальчишку за глаза по имени отчеству. Уж надеюсь, мне не придётся делать этого.

Хотя, стоп. Я вообще не собираюсь становиться его учителем! У меня вон целый класс через две недели с каникул вернётся. Через полгода началку заканчивают, ВПР писать, их после оливье и конфет с мандаринами заново обучать придётся, чтобы не опозорили.

— Босс сказал к вам привести и сдать, а вы там уже определите, где там что ей…

— Хорошо, — женщина кивает и снова переводит взгляд на меня, уже более заинтересованный. — Я Рената Рустамовна — управляющая. Приятно познакомиться.

— Олеся Станиславовна, — киваю я, снова по привычке поправив очки. — Извините, а можно стакан воды? Пить хочется.

Да, столько всего произошло, что заставило понервничать, что горло моё пересохло и саднит. Оно и так к концу четверти обычно уже фальшивит, а после классных мероприятий, во время которых приходится периодически повышать голос, чтобы привести в порядок дисциплину, уж тем более.

— Конечно, — кивает Рената Рустамовна. — Кулер сзади вас. Ужин уже прошёл, но если вы голодны, я сейчас дам распоряжение и его вам организуют.

Тут что, целый полк прислуги, что ли?

— Нет, спасибо, — качаю головой отрицательно. После того, как меня связали и похитили, кусок в горло точно не полезет. Я в стрессовые моменты есть совсем не могу.

— Сергей, спасибо, — она кивает лысому, но тот уходить не спешит. Топчется на месте, будто сказать что-то хочет, но не решается.

Этот и не решается? Да ладно!

— Это… Рената Рустамовна, я вот ту книжку прочитал, что вы давали…

Вау! Он ещё и читает! Сейчас окажется, что он бывший советский интеллигент-диссидент.

— Уголовный кодекс ещё не помешало бы почитать, — бормочу негромко.

— Чё? — оборачивается лысый, кривится мне и снова смотрит на Ренату Рустамовну, только уже куда более покладисто.

Может, он в неё влюблён? Вот точно влюблён же!

— Сергей, это замечательно, — кивает она, и её губы трогает лёгкая улыбка. — Завтра я принесу вам вторую часть. Мой сын обожает Гарри Поттера, у него все книги есть.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться вслух. Лысый читает Гарри Поттера — вот оно что! Интересно, он вообще может выговорить “аллохомора”? Это слово куда длиннее “чё” или “ёпт”.

— Пасиба. Ну я тогда пошёл.

— До свидания, — кивает ему управляющая, и он, наконец, уходит.

— А где ваши вещи? — спрашивает Рената Рустамовна, снова переключившись на меня.

— Их нет, — пожимаю плечами, предпочитая умолчать, как сюда попала.

— Ну ладно. Пойдёмте за мной.

Делать нечего — иду. Вряд ли имеет смысл тут же бросаться к двери и пытаться сбежать, я ведь понятия не имею, где я. Да и, уверена, что у такого дома и охраны полно. Надо же добро награбленное защищать кому-то. А то, что всё это добыто нечестным путём, я уверена. На одного только подручного посмотреть… брр.

Мы проходим через один коридор, потом второй, а затем поднимаемся по лестнице на второй этаж. Более простой, не такой шикарной, как та, что ведёт из гостиной, но тоже красивой. На стенах картины и фонарики. Под самым потолком разноцветные огоньки — новогоднее украшение.

— Сколько лет мальчику? — спрашиваю, чтобы заполнить паузу, пока следую за Ренатой Рустамовной.

— Почти восемь.

— Он ходит в школу?

— Нет. Аким Максимович предпочитает домашнее обучение.

— А его мать? Она что по этому поводу думает?

Мы останавливаемся в широком коридоре с несколькими одинаковыми дверями. Управляющая оборачивается ко мне, смотрит внимательно, изучающе. Отвечает не сразу, её тон меняется, но мне сложно уловить по нему её настроение.

— Аким Максимович воспитывает сына один. У мальчика нет матери.

— Понятно, — киваю я, призадумавшись.

Я ещё ничего толком ничего не знаю об этой семье, но уже того, что узнала и увидела, становится достаточно, чтобы понять, что ребёнок этот несчастен. Матери нет, отец-бандит, сменяющиеся гувернантки, холодная вышколенная прислуга, грубые неотёсанные подручные отца… Огромный дом, где бедному ребёнку попросту одиноко.

Но… может, я и не права. Может, мальчик просто избалован. Хотя, второе совершенно не исключает первое. И даже может усугублять.

Уж что-что, а детские души читать мне не привыкать.

— Вот ваша комната, — управляющая останавливается у одной из одинаковых белых дверей. — Располагайтесь, Олеся Станиславовна. Завтра жду на завтрак в восемь, там с остальным персоналом вас и познакомлю.

Остальным персоналом. Вот так я с учителя начальных классом вдруг стала персоналом какого-то богатенького бандюка.

Но что поделать. Рвать на себе волосы я не собираюсь. Тем более после пережитого очень хочется спать. Утро, как говорится, вечера мудренее.