Квариат

Мария Фомальгаут

Что делать, если океан утонул в океане? Что такое квариат? Как согреть время? Почему город Воспариж поссорился с городом Воспарижем? Зачем письму зонтик? Как прогнать ночь из музея, и почему нельзя этого делать? Куда уходят рояли? Книга дает предельно ясные ответы на эти и многие другие вопросы, хотя в ней попадаются и спорные, совершенно немыслимые моменты – ну как такое может быть, чтобы люди… сами выбирали свою судьбу?

Дом, который не дом

Что же касается дома на окраине, то… собственно, его никто и домом-то не считал кроме разве что него самого — ну вы подумайте сами, как можно считать домом того, кто еще не построен? Всякий раз он рассказывал нам душераздирающую историю, как человек, который должен был его строить, трагически погиб (в автокатастрофе или в авиакатастрофе, лес все время рассказывал по-разному), и потому теперь дома нет даже в проекте, все, что есть от дома — это пологий гранитный холм, покрытый буковой рощей, уходящей, казалось, в бесконечность. Иногда мы пытались намекнуть несостоявшемуся дому, что буки не растут на граните — но он и слышать нас не хотел. Еще чаще мы пытались намекнуть несостоявшемуся дому, что он не имеет никакого права считаться домом — но об этом он не хотел слышать еще меньше. Дом, который не был домом, упорно приходил на все наши вечера, даже завел себе визитную карточку «Вудхауз» — мы спрашивали, при чем здесь Вудхауз, а дом, который не дом, отвечал, что ничего вы не понимаете, вуд — дерево, хауз — дом, вот и получается, деревянный дом, что непонятно-то? Мы все — а нас в городке было немало — понимали, что с этим нужно что-то делать, знать бы еще, что именно. Разгадка пришла ко мне неожиданно, я и сам не думал, что все будет так просто, так примитивно, а выход-то — вот он. Когда я поделился своими соображениями с другими домами, они приняли мои слова более чем насторожено — да как так можно, да не полагается же, потому что… ну просто потому что не полагается, ну вот поэтому. Мне стоило немалого труда уговорить их, и кажется, теперь они стали настороженно относиться и ко мне тоже. Но все-таки я решил сделать то, что задумал, я верил, что у меня должно получиться…

–…уважаемый Вуд… Хаус, — начал я, когда мы в очередной раз собрались на званом вечере, — сегодня я приготовил для вас замечательный подарок.

Дом, который не дом, насторожился так, что даже ветер в ветвях буков перестал шуметь.

— Подарок?

— Замечательный подарок, я надеюсь, вы оцените его по достоинству.

— Какой-нибудь очень тонкий намек, что мне пора выметаться отсюда ко всем чертям и не смущать дома, которые считают меня ненастоящим?

Дома испуганно вздрогнули — непосредственность нашего странного друга иногда переходила все границы.

— Что вы, отнюдь… это будет чудесный подарок, который раз и навсегда расставит все точки над И…

— Звучит пугающе. Могу я ознакомиться с вашим… с позволения сказать, презентом?

— Он уже летит сюда.

— Вот уж не думал, что вы подарите мне птицу… надеюсь, это какая-нибудь лесная птица, а не канарейка или попугай? Боюсь, что-то редкое и тропическое не приживется в буковой роще…

— Отнюдь, это не птица… он летит сюда на самолете…

— Боюсь, у нас в городке даже нет аэродрома, чтобы его принять…

Остальные дома поморщились при фразе — у нас в городке, ну еще бы, буковая роща опять считает себя частью городка…

— Ничего страшного, легкий одномоторный самолет прекрасно опустится на площади.

— То есть, вы решили порадовать меня самолетом?

— Не совсем так… я решил порадовать вас тем, кто прилетит на этом самолете…

— Да не томите же…

— Неужели не догадываетесь?

— Даже ума не приложу…

— А ведь все просто… я везу к вам вашего строителя.

— Моего, простите… кого?

— Вашего строителя… который из гранита и буков выстроит ваши анфилады и своды, стропила и двери, окна и стены!

— Моего строи… — сказать, что дом, который не дом, был в замешательстве, значит, не сказать ничего. На его лице, которого не было (какое лицо может быть у дома, тем более, у буковой рощи?) отразилась такая гамма эмоций, что трудно было разобраться, что же он на самом деле чувствует и думает. Он рассеянно благодарил меня, и чем больше он рассыпался в благодарностях, тем больше мне казалось, что здесь что-то очень и очень не так…

Чем больше вечер подходил к концу, тем больше я волновался — я понимал, что архитектор не может появиться сию минуту, но все-таки должен же он был появиться хоть когда-нибудь. Я поглядывал за окно, за которым темнело все больше, — и все больше я чувствовал, что строитель…

–…он не прилетит, — сказал мне дом, который не был домом.

— Откуда вы…

–…он погиб в авиакатастрофе.

— Откуда вы…

–…так я же говорил.

— Но… — внезапно догадываюсь, — вы что… сами сделали это?

Он не ответил, но я и так понял, что он сам, он сделал что-то, что самолет упал в бесконечном снежном вихре. Я хотел спросить — ну зачем, зачем, — но почему-то не мог задать этот казалось бы такой простой вопрос…

Дом, который не дом, все больше тревожно оглядывал себя, волновался, смотрел на пологую гранитную гору, поросшую буковым лесом, — и чем дальше, тем больше я понимал, почему он так сделал, этот величественный буковый лес, укрывший причудливую гранитную гору…

–…Уважаемый Вуд… Хауз…

–…зовите меня просто Вуд, какой я Хауз…

— Позвольте пригласить вас на сегодняшнее собрание домов…

— Ну что вы, какое собрание домов, я и близко не дом…

— Ну отчего же, вы дом… очень оригинальный, но дом…

Он так и просиял, этот дом в виде буковой рощи на гранитом склоне, а я добавил, что в жизни не видел такой оригинальной постройки. Он еще не знал, что я арестую его сегодня за убийство архитектора, и не отпущу, пока буковый лес не вернет архитектора к жизни, а мы уж подсунем ему что-нибудь ненужное, из чего можно построить великолепный дом…