Сказка о квартире-избушке, Ленке-старушке, Бабе-яге, Кощее, Иване и его «харлее»

Мария Мартова

Реальная история, написанная по мотивам русских народных сказок и былин, повествует о том, как в наши дни можно легко оказаться в сказочном мире. Похождения героев, потерявшихся там волею случая, оборачиваются поисками истинных ценностей.

Глава 9

А Ленка от рева от страшного,

от воя ужасного

мигом очнулася,

вся встрепенулася.

Ленка, в черта не верившая,

страхов не ведавшая,

отродясь ничего не боялася,

а тут, дура, вдруг испугалася,

переполошилася, разволновалася,

невесть чего вообразила,

на метлу заскочила

и ввысь воспарила.

Метелка под Ленкой от страха трясется,

из-под Ленки сама вперед рвется.

Ленка ругается:

помело называется.

Крепко держит метелку рукою

да подталкивает ногою.

— У меня-то не забалуешь,

летать как надобно будешь.

Летит она над горами,

летит над долами,

помелом след заметает,

посвистом тучи разгоняет.

Вот уж и лес дремучий позади,

и город родной впереди.

Солнце за крыши лениво закатывается,

улицы тьмою глубокой охватываются.

Ночь на город спустилася,

жизнь в нем остановилася.

Ленка на палке и приземлилася.

Метелка робко на месте переминается, подбитый бок от Ленки прячет. Ленка на нее посмотрела свысока и презрительно фыркнула:

— Ну, что трясешься, кочерга неповоротливая? Да не сяду я на тебя. Насиделась уж на камне-то. Пойду лучше ноги разомну.

Огни большого города весело зажигались в окнах жилых домов, в витринах магазинов, загорались радостью уличные фонари и иллюминации. Они сияли от гордости за то, что несут теплый свет в спящее городское царство.

Только этот праздник света был не для Ленки. Она чуралась шумных улиц и ярких огней и предпочитала пробираться темными дворами и закоулками. А за ней неуклюже хромала уставшая метла.

Но не одна Ленка вынуждена была этой ночью сторониться случайных глаз. В безлюдных углах искал себе укрытие другой бессонный беглец — крупный деятель мелкого криминала. Это был непривлекательного вида долговязый детина с тощей шеей, длинными цепкими руками, золотыми зубами и черными очками на добрую половину его вытянутого лошадиного лица. Уверенный в успехе, он без колебаний вышел сегодня на тропу наживы. Но ночь, к несчастью, оказалась не в его пользу. Все прохожие куда-то предательски подевались.

Грязно ругаясь и опрокидывая по дороге урны, он продолжал упрямо двигаться вперед, как вдруг почувствовал наконец, что добыча где-то рядом. И впрямь, нюх его не подвел: по узкому переулку, крадучись, пробиралась чья-то странная темная фигура. Точно рассчитав момент, ночной грабитель резко выскочил из-за угла и очутился нос к носу перед ничего не подозревавшей жертвой.

— Сумку, деньги, побрякушки — все скидывай, живо! А не то сам сдерну, — быстро скомандовал вор, явно не желавший шутить, и протянул вперед свою волосатую руку.

Добычей жулика оказалась несчастная Ленка. В первый момент она опешила от неожиданности, но тут же овладела собой. Смерив бандита презрительным взглядом, она сплюнула от досады:

— Че? Че пургу гонишь, очкарик убогий?

А потом с самым невозмутимым видом стала напирать на него. Теперь удивляться пришло время грабителю. Он вяло опустил протянутую руку и на всякий случай отступил на шаг назад. В скудном свете одинокого фонаря он увидел на земле страшную лохматую тень, глянул поверх очков и обомлел. В эту же секунду взявшаяся неизвестно откуда палка звонко ударила его по крутому черепу. Очки слетели с ночного охотника, и с легким заиканием он на приличной скорости понесся прочь от злополучного места.

Ленка отпихнула очки ногой и с горечью вздохнула:

— Тут квартиру увели со всем барахлом, а ему побрякушки! Эх, мельчает поколение…

Следующая встреча также не принесла ей никакого удовольствия. По неосвещенной дороге прямо навстречу ей нетвердым шагом медленно продвигалась веселая компания трех изрядно подвыпивших мужичков. Они как могли поддерживали друг друга, не разжимая крепких объятий. Земля качалась у них под ногами, и они были готовы встретиться с ней в любой момент. Дикие вопли, называемые песней, изрыгались из их разгоряченных глоток.

«Им бы только петь», — подумала Ленка и хотела уже свернуть в соседний переулок, как вдруг один из пьяных приятелей заметил ее.

— Ой, какая девушка! Цыпа-цыпа, иди к нам… — попытался он поприветствовать ее развязанным голосом.

— Нет, это не девушка. Это бабушка, — заключил другой.

— И не бабушка, и не девушка, а дедушка, — сообразил третий.

И в эту минуту вся разудалая троица не удержалась и с веселым грохотом дружно рухнула наземь.

— Им дурь девать некуда. А тут пропадай, как знаешь. Эх, как низко пало человечество…

Она перешагнула через неровную галдящую кучу и пошла дальше своей дорогой. Метла поспешила за ней, разгоняя перегар.

Они двигались тихим безлюдным сквером. Остановившись у густой ивы отдохнуть, Ленка вдруг услышала у себя над ухом страстный шепот. Бархатный мужской голос вкрадчиво говорил:

— Не верь никому. Ты самая красивая. Я тебя люблю.

У Ленки побежали мурашки по спине, заныло под лопаткой. Даже метла и та задергалась на месте. Шепот, доносившийся из-за дерева, показался ей очень знакомым и родным. Но тут же другой женский писклявый голосок затараторил:

— А я тебя как люблю, как люблю! Ты не представляешь.

Ленка не удержалась и кинулась в заросли. Там оказалась совсем не знакомая ей парочка. Парень с девушкой сладко обнимались и были так увлечены друг другом, что даже не заметили Ленкиного появления. Ей стало нестерпимо обидно и очень жаль себя и свою потерянную любовь. Ком горечи подкатил к ее горлу, и она поспешила уйти отсюда подальше.

Широкая центральная улица, на которой очутилась Ленка, заманчиво сверкала яркими огнями реклам и манила в мир развлечений. Повсюду на лавочках сидели поздние прохожие, не желавшие прощаться с наслаждением от ночной прогулки. Жизнь хороша, подумала Ленка, но только не для нее. Она стала потихоньку пробираться вдоль улицы, прячась за кусты и киоски.

Вскоре Ленка оказалась возле сияющего огнями большого стеклянного здания. Это был ее любимый салон красоты под названием «Гламур». Все свои лучшие прически, маникюры, педикюры, пирсинги, татуировки она делала именно здесь. Ленка взглянула на свои кривые костлявые руки и испустила глухой стон.

Нет, расслабляться нельзя. Бодрой походкой она заторопилась подальше от недоступной роскоши, прикрикнув на метлу, чтобы та чесалась быстрее.

Но не успела она пройти и двух кварталов, как вынуждена была остановиться и вновь окунуться в ностальгическую грусть. Перед ней гостеприимно распахнул широкие двери роскошный бутик, весь набитый сногсшибательными шмотками. Сколько джинсов, туфель, бижутерии, косметики было когда-то извлечено ею из его сокровищниц! Каждая вещица пронеслась живо у нее в голове в теплом вихре сладких воспоминаний. Но где все это?

Ленка с ненавистью рванула на себе лохмотья. Несколько клоков с жалобным треском разлетелись в стороны.

— Палка, за мной! — рявкнула старуха и, сжав кулаки, устремилась вперед.

Наконец-то улица закончилась, и начался городской парк, рядом с которым приютилась Ленкина Зеленая улица. И тут, на повороте, Ленка встала. Разбитая автобусная остановка почему-то привлекла ее внимание. Метла от неожиданности наткнулась на хозяйку и отскочила в недоумении. А Ленка горестно глядела на пыльную скамейку, на которой как-то раз еще в той далекой жизни не смогла дождаться своего тринадцатого автобуса, и лихой чувак на крутом мотоцикле небрежно предложил ей прокатиться с ветерком куда-нибудь. Это был Ванька. Так они и познакомились. А после именно здесь, на их месте, забивали друг другу стрелки и под дырявой крышей под свист пролетающих автомобилей долго и жадно целовались теплыми летними вечерами.

У Ленки на глаза накатили слезы. Это было последнее испытание. Больше терпеть она уже не могла.

«Распустила нюни. Сопля! — подумала она с негодованием. — Нет, нельзя раскисать. Действовать во что бы то ни стало!».

Получив команду от самой себя, она тут же собралась, как по команде, для решительного наступления. Громкий требовательный свист заставил нерадивую метлу в тот же миг подлететь к ее ногам.

И Ленка, сев на метелку,

поспешила в избенку.

К дому подлетела,

чуть метлой чердак не задела.

Совершила вираж

на последний этаж,

в трубу провалилась,

на полу очутилась.

Сидит, озирается,

с темнотою свыкается.

Что-то Ленке в избушке не нравится,

глядит ошалело.

— Туда ли я залетела?

Вид у темницы запущенный:

паутин наплелося погуще,

пыль осела потолще,

грязь налепилась побольше,

котелки проржавели,

холстины попрели,

крынки порастрескались,

поленья порассыпались.

Пахнет не пряными травами,

а гнилыми отравами.

Затхлое до отвращения

нежилое помещение.

Что за превращение?

Ленка подруг своих кличет,

правду выведать хочет:

— Подруженьки верные,

прислужницы примерные,

хозяйку встречайте,

не прячьтесь, привечайте.

Глядь, а из мрака печального,

из закуточка дальнего

кошка выползает

и к Ленке ковыляет.

Страсть похудевшая,

шерсть посеревшая,

глазами не сверкает,

«мяу» не отвечает.

Хозяйку не утешает

и сама все страдает,

но к ногам ее по-прежнему льнет.

Кошку Ленка на руки берет,

гладит животину облезлую:

жалко замухрышку болезную.

Глядь, а из смрада вонючего,

из угла из грязнючего

ворона появляется,

к Ленке направляется.

Тащится, не летит,

не каркает — кряхтит,

крылом не взмахнет,

пером не блеснет.

И Ленку она не спасет,

и сама вот-вот да помрет.

Ленка ворону голубит, лелеет,

словом добрым птицу жалеет.

А про себя вздыхает,

ничегошеньки не понимает.

В чем тут причина?

Какая-то чертовщина.

Ленка в страхе к котлу подбегает:

может, он чего-нибудь знает.

Но котелок чугунный,

холодный, тугодумный,

молчит, не говорит.

Зелье в нем не бурлит,

огонь под ним не горит.

Некому в доме очаг запалить,

нечего в доме теперь и варить.

Ленка сокрушается:

— Что же получается?

Какое-то издевательство

или чье-то предательство?

Ленке тяжко думается,

от усердия мысли путаются.

Вдруг догадка сама к ней явилася,

стало ясно, что приключилося.

А случилося зло вероломное,

а вмешалася сила тут темная.

Знать, проделки-то бабы Яги.

Козни ее велики!

Утащила старуха зловредная

из квартиры силу волшебную.

И осталась избенка угасшая,

опустевшая, одичавшая.

Чары зачахли,

духи затухли,

время замерло.

Кошка с вороною

согласны с Аленою,

печалятся с нею,

с хозяйкой своею.

Ленка долго сидела,

тупо во тьму глядела.

И сидеть бы не прочь

хоть целую ночь,

но негоже вот так за безделкою

горевать над потерею Ленке-то.

Надо квартиру спасать,

надо избушку искать.

Ленка — баба бойцовская,

сила в Ленке бесовская.

С духом она собралася,

злостью она налилася

и надумала думу мудреную:

— Коль нельзя колдовством,

надо брать воровством.

За дерзкое похищение

будет Яге отомщение.

Что похищено у меня,

украду я сама.

Только как же я украду?

Как избушку теперь я найду?

Ленка снова гадает, ум напрягает.

Тяжкое это мучение —

умонапряжение.

Вот бы Ванька тут был,

он бы мне пособил.

Ума у Ваньки невпроворот,

башкою, что хочешь, пробьет.

Ума ему не занимать,

меня любил поучать.

И вспомнилось Ленке, чему наставлял, —

все про деньги он толковал.

Ванька учил ее:

— Деньги решают все.

С ними проскочишь повсюду,

бабки сделают чудо.

Значит, надо деньги достать!

Только где проклятые взять?

Ленка вновь берется за ум,

погружается в бездну дум.

И полноченьки не прошло,

как на ум ей снова пришло,

само пришло, прикатилося,

ясно так озарилося.

Память подсказала,

будто нашептала.

У Ленки в стенке от посторонних глаз

раньше имелся тайный запас,

маленький тайничок,

запертый на замок.

Может статься, мошна и осталася,

коль Яга об ней не дозналася.

По избе стала Ленка ходить

да по стеночкам колотить,

ходит, постукивает,

ухом подслушивает.

И нашла-таки место искомое —

звонкий стук — место полое.

Что доселе тут хоронилося,

Ленке живо на память явилося.

А прежде зерцало висело,

Ленка в него глядела,

красилася, чесалася,

собою любовалася.

А нынче тут не зерцало с подсветкою,

а паутина сеткою.

Паутину сдернула Ленка

и вперилась зорко в стенку.

Чего ожидала,

то и увидала:

клеть потаенная,

в стенку заключенная,

с дверцей секретною,

с щелкой незаметною,

в щелке — задвижка,

за задвижкою — крышка,

на крышечке — фишечки,

на фишечках — циферки.

Ленка код не забыла,

на фишечки надавила

и крышечку отворила.

Открывает дверцу —

замирает сердце.

Волненьем полна,

что же видит она?

Во мгле потайной —

пыльной горой

толстые пачки

доброй заначки.

Во тьме зеленеют —

душу лелеют.

Ленка от счастья сияет,

бережно их вынимает,

пыль с них сдувает.

Знать, не достигла рука

Ленкиного врага

заветного владения,

тайного вложения.

Ленка деньги считает,

сама с собой рассуждает:

как теперь с деньгами ей быть,

как ей в сказке их применить,

кому на лапу их положить?

Ленка глядит озадаченно,

твердит озабоченно:

— Зелень родная,

спасай, дорогая!

И поняла без подсказки:

и деньгам найдется место в сказке.

С деньгами дорога всюду,

с ними и в сказке не худо.

Коль их много, негоже тужить —

верою деньги будут служить.

И разгадала Ленка секрет:

спасти ее поможет от бед

за деньги авторитет.

Про него ей Ванька рассказывал

и на всякий случай наказывал:

— Если что случится,

надо к Шишу обратиться.

Есть такой кореш-кидала,

Шиш — его погоняло.

Вся братва его знает.

Он на парковках бывает,

там клиентов богатых пасет,

там и бабки с клиентов стрижет.

Весь город его боится,

не трогает даже милиция.

Милиция Шиша не колышет —

у него надежная крыша.

Что хочешь, проси у него,

за бабки сделает все.

За хорошую мзду —

хоть с неба звезду.

Ленка живо смекнула,

баксы в тряпку свернула.

Ленкина голова

мыслями стала полна,

новыми решениями,

великими свершениями.

Надо дальше спешить,

надо дело вершить!

Ленка клич испустила,

избу огласила:

— А ну, была не была!

Живо ко мне, метла!

На палку вскочила — и в путь,

ее с пути не свернуть.

А в избенке убогой

кошка с вороной

плачут-горюют,

об Ленке тоскуют,

сидят сиротливо,

ждут терпеливо.

Дождутся едва ли —

дело в самом начале.