Древолаз

Марина Павлова (2024)

Старший следователь Денис Бухарин стараниями своего влиятельного тестя отправляется из Москвы «в ссылку» в Санкт-Петербург. Привычная жизнь рушится в один миг, однако здесь тоже есть работа, которой необходимо заниматься, и в первые же дни на новом месте Бухарин сталкивается с загадочным убийством: глаза жертвы налиты кровью, а на кончиках пальцев страшные ожоги. Но самое поразительное — точно такие же следы были на теле другой жертвы, найденной в Москве на железнодорожных путях за несколько дней до нежданного перевода Бухарина в Северную столицу. Неужели в стране орудует серийный убийца? И если в Москве Денису не дали шанса расследовать преступление до конца, то, возможно, получится раскрыть тайну здесь, в Питере? Разобраться Денису помогает странная девушка Ася Наумова: по образованию — палеонтолог, по профессии — фотограф. Необычной паре детективов предстоит узнать, каким образом связаны жертвы из двух столиц, но главным остается вопрос: успеют ли они предотвратить новые преступления и поймать изощренного убийцу?

XX

Ася шла по тропинке к реке. Она дошла до бревна, откуда открывался чудесный вид на залив, села покурить и подумать. Мимо проплывала баржа, на которой Асе больше всего хотелось сейчас оказаться. Она не доснимала свадьбу Толика, бросила парочку на ступеньках ЗАГСа, да еще и средний палец показала на прощание. Последней каплей стал момент, когда она выбирала ракурс, а сзади к ней недвусмысленно пристроился свидетель Мордоворот. Этим хмырем оказался вовсе не огромный детина, каким его она представляла изначально. Это был худой, серый коротышка с ужасным запахом изо рта. Он как увидел Асю — так и не переставал к ней клеиться. Кичился ключами от последней модели какого-то китайского псевдоджипа и говорил, что за неделю на заднем сиденье этого корыта побывало не меньше полусотни девок. Когда он стал распускать руки и говорить, что Ася — обслуга на свадьбе друга, ее терпение лопнуло. Мордоворот получил в глаз фотоаппаратом, свадьба осталась без фотографа. Мама обрывала телефон Аси, писала истеричные сообщения, что их семья опозорена, что у нее больше нет дочери, что Фургон — теперь единственный ее ребенок. Последнее было о том, что Асе нужно обратиться к врачу и что отец Олега — умнейший человек. Ася собрала вещи, забежала к бабушке, которая вручила ей пакет горячих булочек, и пошла на реку искать отца.

— Ты что тут? — услышала Ася его голос.

Он стоял с ведерком, откуда торчали хвосты полуживых рыб. Отец сел рядом и покосился на догорающий окурок между пальцев Аси.

— Ты б не увлекалась особо… Лучше водку пей. — Ася затушила сигарету. — Сняла уже все? — Ася отрицательно покачала головой. — А что? Сбежала?

— Ну вот такая у тебя дочь.

Отец посмеялся и покачал головой.

— Я удивился, что ты вообще согласилась снимать этих дурачков.

Ася посмотрела на отца.

— Пап, как ты тут живешь?

Отец пожал плечами.

— А где лучше-то? В Москве загаженной? Или в Америке той, где то негров стреляют белые, то негры белых? Везде ж свои проблемы. Надо делать то, что хочешь. Не хочешь на свадьбу дурачков — не иди. Я вот на рыбалку пошел. Рыбы наловил. А мамка как посерпает сегодня ухи, так сразу орать перестанет.

— Но у меня нет работы. Соответственно, нет денег. А свадьба, как ты говоришь, дурачков могла бы мне их дать.

— На панели тоже работают. И что, ты ради денег туда полезешь? — Папа рассмеялся и положил руку на Асино плечо. Рыбьи хвосты нервно подергивались в ведре.

— Как ты думаешь, почему я уволилась с кафедры?

Отец задумчиво вглядывался в морскую гладь.

— Из-за денег?

— Ты же понимаешь, что деньги — это всегда пункт номер два. Номер один — всегда что-то другое.

— Иногда я боюсь услышать, как звучит твой пункт номер один.

— Не только ты, — грустно усмехнулась Ася.

Отец пнул ведро с рыбами, и те послушно заглохли.

— Твой выбор профессии не случаен.

Ася удивленно посмотрела на отца.

— Твоя бабуля всегда мечтала стать археологом.

— Ты шутишь?

— Не-а. Она ж у нас двинутая на легенде, что мы с тобой потомки викингов.

— Ну это не новость. Весь Выборг, похоже, в курсе.

— Это да. Но ты никогда не задавалась вопросом, почему бабуля на этом завернута?

Ася пожала плечами и посмотрела на папин висок, давно уже побелевший, хотя раньше у него был странный оттенок. Казалось, что папа брюнет, но при ближайшем рассмотрении были отчетливо видны рыжие отливы.

— Прабабушка передала это твоей бабуле.

— Это? Что «это»? И кому прабабушка? Тебе, мне?

— Прабабушка нашей бабули. Она передала ей монету времен Густава Вазы. Знаешь, кто такой?

— Ну знаю, конечно. Шведский король, при нем Библию на шведский перевели, и он основал регулярный флот.

Отец подозрительно посмотрел на Асю.

— Ты замуж хочешь?

Ася непонимающе захлопала ресницами.

— А при чем тут Густав Ваза?

— Да при том! Ты слишком умная! В поиске мужа тебе информация про Густава Вазу только помешает.

— Значит, буду костям рассказывать про королей. Они молчат, а я люблю, когда молчат.

— Ладно, не дуйся. Короче, про Вазу. Точнее, про бабулю. Она мечтала всегда искать какие-то древности, копаться в старом барахле.

— А возможно, что эту монету нашли просто в каком-то здании Выборга или даже в луже около замка Олафа?

Отец пожал плечами:

— Всем нам нужно в жизни что-то, за что можно ухватиться, когда идешь на дно.

— Бабуля шла на дно?

— В отличие от тебя она начала жить по своим правилам только на пенсии.

— Хорошо, что смогла!

— Не все так считают. Но она молодец, да.

Отец встал и похлопал Асю по плечу.

— Я домой. А мамке ты позвони или напиши хотя бы. Если не вернешься.

Отец взял ведро с притихшими рыбами и, щелкнув Асю по носу, пошел по тропинке.

— Бабуль? — Ася дождалась, пока отец скроется за поворотом, и набрала номер. — Прости меня. Я приеду в следующий раз, и ты мне покажешь монету, ладно? Нет, папа не козел и не старый. Испортил все? Ладно, ладно, пока!

Ася забросила рюкзак на плечо и пошла по тропинке, рассматривая, как заходящее солнце оставляет нежно-оранжевый след на стволах древних деревьев.