Подопечные

Любовь Абрамова (2024)

Попечительский совет отобрал у шестнадцатилетней Лизы всё: родителей, одноклассников, родной город и привычную жизнь. Конечно, во имя великой цели: "Печка" старается ради воспитания здорового и благонадежного поколения! Но образцовая семья, куда отдали Лизу, оказывается далеко не идеальной, а жизнь подопечной — совершенно не похожей на ту, из телевизионных роликов. На что теперь опереться? На воспоминания о родителях? Но их стратегии не смогли уберечь Лизу от беды. На нового "брата", доброго, но страдающего от странных нервных тиков? Или на "сестру", которая задирает нос, огрызается и вечно где-то пропадает? Лизе приходится искать ответы под пристальным взглядом школьного психолога и быть осторожной, ведь любое поведение, выходящее за границы дозволенного, грозит наказанием бывшим родителям Лизы.

Глава 2

Выходные прошли мучительно. Лиза любила свою прежнюю школу, и, даже в бытность семейной девочкой, с нетерпением ждала конца каникул или праздников. Но никогда она не жаждала оказаться в школе так сильно, как теперь.

В доме Акимушкиных было абсолютно нечего делать. Разве что читать одобренные «Печкой» книги, смотреть по телеку одобренные передачи или слушать «полезную для молодого поколения» музыку. С уроками Лиза закончила еще субботним утром, код на прогулки не дали, Ольга слиняла по своим делам, в ее распоряжении, по-видимому, были коды на любой вкус, у Димки проходило плановое обследование, он пропадал в поликлинике.

Лизе пришлось торчать в своей комнате наедине с зеркалом. Она старалась усесться так, чтоб не отражаться в нем, но это было трудно. Отражение затягивало изрядную часть комнаты. Когда Лиза пила таблетки, было проще: она просто ложилась на кровать и смотрела в потолок. В голове вместо мыслей булькал густой крахмальный кисель и Лиза быстро засыпала, хоть днем, хоть ночью. А сейчас приходилось придумывать себе занятия, чтоб не сойти с ума.

Когда Лизе надоело копаться в шкафу в поисках приличной одежды, она вышла в коридор и рядом мгновенно, будто из небытия, возникла Нина с вопросами: «все в порядке? тебе что-нибудь нужно?». От Нины Лизе точно было ничего не нужно.

Спускаться вниз Лиза не стала: в гостиной имелся шанс наткнуться на Еву. У нее при виде Лизы сразу делалось особенное выражение лица: озабоченность с нотками брезгливости. Как будто Лиза была больна не смертельной, но мало приятной болезнью: вроде как и жалко, но и находиться рядом — противно. Лиза старалась не попадаться Еве на глаза.

По идее, у Лизы должен был быть еще и «отец», но Лиза его ни разу не видела. В воскресенье днем за ворота въехала машина — огромная, блестящая, черная. Наверняка, одна покрышка с такой тачки стоила столько, что Лизиному папе хватило бы и на генератор и на рычаги для его развалюшки.

Лиза прилипла к своей кровати, боялась даже встать, накрылась одеялом с головой. Будто это могло помочь исчезнуть. Машина простояла во дворе недолго: на ужин Антон Викторович не остался.

Когда Лиза спустилась вниз, ровно к шести вечера, в гостиной стоял резкий запах мужского парфюма и сигаретного дыма, а все домочадцы выглядели непривычно: Ева, в кои-то веки, сменила спортивный костюм, напоминавший пижаму, на узкое синее платье, сделала укладку, накрасилась. Она снова стала той женщиной, которую Лиза видела на суде. Только вот Ева не выглядела просто раздраженной или обеспокоенной, скучающей или брезгливой. Ева казалась несчастной.

Димка дергался куда больше обычного. У него явно был нервный тик: мышцы щеки ритмично сокращались сами по себе. Ольга сидела рядом и что-то нашептывала ему на ухо, успокаивающе гладила по плечу. Лизе захотелось обнять Димку. Но ее внимание отвлек внешний вид Нины. Она вечно ходила в застегнутом на все пуговицы платье с длинным рукавом, но тут надела перчатки, на шее был намотан шарф. Поначалу Лиза решила, что Нина просто ходила на улицу и только вернулась: сняла куртку, а остальное — забыла. Но, когда она принялась накрывать на стол, так и не сняв перчаток, Ева раздраженно приказала:

— Сними это к чертям.

Сама она вынула из ушей тяжелые золотые серьги и небрежно швырнула их на стол.

— Да, Ева Владимировна, — ответила Нина и скрылась в кухне. Когда она вернулась и продолжила подавать ужин, Лиза внимательно присмотрелась к ее рукам. В некоторых местах кожа Нины была стянута, как будто смята. «Следы ожогов», — поняла Лиза, вспомнив Машины руки, и ей стало мерзко. Нет, не от Нининого дефекта. А от осознания, что Нина вынуждена прятать свое увечье от Антона Викторовича.

В понедельник утром Лиза и Димка пришли в школу одновременно с Катей. Димка пропустил ее вперед у турникета и улыбнулся, но Катя лишь отвела глаза. Лизе стало жаль Катю.

В раздевалке Катя долго развешивала свой яркий голубой платок: чтоб не помялся. Лиза решила этим воспользоваться и направилась к Кате.

— Привет! Ты как?

Катя вздрогнула, платок выскользнул у нее из рук, Лиза быстро наклонилась, подняла его и протянула Кате. Та молча посмотрела на Лизу во все глаза. Испуганное выражение лица делало ее некрасивой, она выглядела гораздо милее, когда улыбалась.

— Тебе не удалось восстановить код?

— Н-нет, — ответила Катя, — его нельзя восстановить, можно подать на новый через полгода.

— Ой, ну, вот видишь, через полгода получишь новый, — подбодрила Лиза, Катя поморщилась.

— Да, но день рождения испорчен.

— Сочувствую, — ответила Лиза.

— Спасибо. Мама обещала устроить сюрприз, раз так вышло.

— Здорово, — ответила Лиза. Она продолжала давить из себя дружелюбную улыбку, но это было не просто. Лиза вспомнила, как выпрашивала на свой десятый день рождения самокат. Но у родителей не хватило общего суммарного дохода, чтобы получить разрешение на покупку. Лиза плакала, мама, в утешение, испекла торт, папа заказал из библиотеки соседнего города книги, которые Лиза еще не читала. Но Лиза очень злилась и сказала маме, что торт не вкусный.

Лиза сглотнула, ребра будто сдавило снаружи и вдыхать стало тяжело. Она подумала, что Ева, наверняка, может купить десятки самокатов. Но Лиза все бы отдала за тот самый торт, хоть коржи и вышли суховаты, а пропитка из сгущенки была слишком сладкой.

— Я пойду? — спросила Катя таким нерешительным тоном, будто боялась, что Лиза может ее не пустить. Лиза помотала головой, чтобы прийти в себя. Не стоило пугать Катю, ей итак досталось от Кирилла.

— А какой у тебя урок? Может пойдем вместе?

— Меня наверху ждут подруги, — ответила Катя.

— Познакомишь? — улыбнулась Лиза, — у меня была классная компашка в прошлой школе. Хотелось бы и здесь так же тусить.

— О, конечно, — Катя все-таки сунула свой платок в рукав, схватила портфель, — при случае обязательно познакомлю. Сейчас уже звонок скоро.

Она ушла. Димка тут же схватил Лизу за локоть, было пора двигать на экономику.

— Ты чего чудишь?

— Я не чудю. Не чужу. Тьфу ты. Не делаю ничего чудного.

— А зачем ты прицепилась к Кате?

— Я не прицепилась, а просто болтала, — начала сердиться Лиза, — не понимаю, что в этом такого? Предлагаешь ненавидеть ее? Как Кирилл?

— Нет, вовсе нет, — Димка возмутился.

— Кстати, про Кирилла: что это была за странная шутка, дескать, я больше похожа на девчонку, чем ты.

Димка помрачнел, дернул уголком губ.

— Это камень в огород Ольги, ну и в мой. Года три назад новая училка при перекличке перепутала нас с Ольгой. Типа, решила, что это я — девчонка, а Ольга — пацан.

— Совсем слепая? — обалдела Лиза. Принять за мальчика Ольгу она не смогла бы при всем желании. Хотя, возможно, дело было в длине волос, ну и в фигуре, далеко не мальчишеской. А вот с лицо… Ольгины скулы выглядели так, будто кто-то взял линейку и начертил по ней две прямые — от наружного угла глаза до угла губ справа и слева. Подбородок у Ольги был квадратным, да еще и с ямочкой, а нос — широковат.

— Ольга, правда, была похожа на тощего пацана, когда ее только разобщили с бывшими. А я, собственно… Три года назад, наверное, был похож на девчонку больше Ольги.

Он сник. Димка действительно был довольно миловидным. Для Лизы стало открытием, что тонкие и нежные черты лица могут стать источником шуток и проблем.

— Кирилл был в восторге от этого происшествия. Он называл Ольгу «Олегом», пока та не зарядила ему по бубенцам.

— Ого! — удивилась Лиза, — небось получила миллион кодов на психолога.

— Миллиард, — усмехнулся Димка, — но сейчас у нее другие методы.

Когда Лиза спустилась в раздевалку после дополнительного нравмора, она с удивлением обнаружила на вешалке Катину куртку. И решила подождать. Лиза была обязана отсканировать код для проходной не позднее, чем через двадцать минут после окончания последнего урока. Небольшой запас времени давался на обсуждение с учителями вопросов, связанных с изучением их предметов, посещение туалетных комнат и переодевание. Но Лиза ни с кем ничего не обсуждала и одевалась быстро, так что, у нее было в запасе немного времени. Она переобулась, накинула куртку, чтобы точно успеть вовремя выйти из школы. Иначе — штраф. Лиза представила возможную реакцию Евы и ей стало нехорошо. Интересно, из чьей зарплаты Ева вычтет нужную сумму, если приплести Нину будет невозможно? Лиза надеялась, что не из денег ее родителей.

Кати все не было, Лиза невольно поглядывала на стену-экран. Фотки пограничников с автоматами сменились новым социальным мультиком. Его Лиза пока не видела. Опять какой-то грязный нищенский дом, только на сей раз не пацан, а чумазая девчонка. Вот, она прошла мимо лавочки, на которой сидели алкаши. Около головы девочки появилась надпись: «Папа, перестань пить!» Потом девочка начала быстро расти, меняться, превратилась в женщину, тоже села на лавку и достала бутыль. На сей раз героем оказался мужчина в зеленом с большой желтой буквой «П» на груди. Он разбил картинку кулаком — «Нет!» Мужчина забрал ставшую снова маленькой девочку от отца-алкаша и привел ее в новую школу. Там красивые и ухоженные дети сразу приняли девочку в свой круг, они все выросли и стали кто конструктором, кто ученым, а девочка выучилась на соцработника и уже сама надела форму Попечительского Совета. Мультик закончился словами: «Какое будущее выберешь ты?»

Лиза подумала, что прекрасно обошлась бы и своим будущим. Таким, каким она его видела. В институте вместе с Ирой и Сашкой, потом, на работе в отделении с мамой. Это Ира была всем недовольна, грезила о хирургии, а Лизу устраивали и женские специальности. Сашка стал бы рентгенологом, как мечтал: они зарабатывали больше. И Лиза смогла бы спокойно сидеть в декрете с ребенком, не опасаясь, что их доход упадет до предела разобщения. Конечно, в институте она могла встретить и другого парня, но Сашка был надежным, да и родители с удовольствием подписали бы их ходатайство для разрешения на брак. Папа не раз на это намекал, заставляя Лизу краснеть.

А теперь Лиза как раз не выбирала будущее. Вопреки словам крутого мужика из мультика. Экран моргнул черным и переключился на исторический ролик о временах эпидемии. Показывали КПП на границе, через которые ходили толпы людей и тащили внутрь страны бациллы.

— Ты чего здесь? — спросила Катя, Лиза даже не заметила, как она пришла.

— Только вышла с нравмора, — Лиза закатила глаза.

— Нифига себе, у тебя его так много?

— Да, по мнению «Печки» мои мораль и нравственность переживают не лучшие времена.

Катя хихикнула, Лиза приободрилась.

— А ты чего так поздно заканчиваешь? Тамара Михайловна терзает?

— Нет, у меня по понедельникам волейбол. А ты на секции не ходишь?

— Мне пока нельзя, — ответила Лиза, — кодов на спорт не дали, видимо, адаптация, все дела.

— Ой, ну, — Катя замялась, было видно, что ей неловко. Лиза глянула на часы. У нее оставалось от силы пять минут.

— Пойдем? — предложила она.

— Меня девочки ждут на улице, — ответила Катя.

— Думаешь, они меня съедят? Или я их? — нервно засмеялась Лиза. Экран снова показывал, как дочка алкашей идет в новую школу и находит там друзей.

— Наверное, никто никого не съест, — улыбнулась Катя, — ладно, пойдем, познакомлю.

Катины подруги восприняли Лизу настороженно. Не стали ни о чем спрашивать и практически не обращали на нее внимания. Девчонки болтали о своем, пока шли вдоль стадиона до перекрестка.

— Марина выйдет на замену, если Вика так и не поправится.

— Маринка? Она подает слабо, через раз не добивает.

— Зато под сеткой стоит хорошо. А кто лучше? Кристина? Она каждую подачу фигарит в аут.

— Будем надеяться, что Вика выйдет все-таки.

— Не факт, у нее сильный грипп. Родители даже штраф схватили.

— Да ты что? Фигово. Ну, в любом случае, кто заменит, не мы будем решать, а Елена Николавна.

— Давайте обсудим кое-что более важное! Вам выделили бабло на «Родные просторы»?

— Что такое «Родные просторы»? — спросила Лиза у Кати.

— Это кинотеатр, там кафе и большой магазин со шмотками. Мы поедем на соревнования в Щедрино, девчонки хотят закупиться.

— А ты? Будешь покупать что-нибудь?

— Конечно! Я хочу присмотреть себе платье для дня рождения.

Лизе было приятно слушать разговоры девчонок. О шмотках, о соревнованиях, о предстоящей поездке, о новых фильмах. Хотя это мало было похоже на трескотню подруг в ее прежней школе, там по полгода копили на новые джинсы, чаще перешивали старые. Но, зато, никаких кодов, психологов, нравмора и бывших. Приятно было слышать, что родителей спокойно называют «мама» и «папа».

Димка плелся позади, на довольно приличном расстоянии. Лиза чувствовала вину за то, что не пошла с ним, хоть он и ждал ее во дворе школы. У светофора девушки попрощались и разошлись. Лиза тоже получила в свой адрес несколько настороженных «пока» и одно «до завтра» от Кати.

Теперь Лиза приканчивала завтрак едва не быстрее Ольги — торопилась в школу, чтобы точно не разминуться с Катей. Они встречались в раздевалке и вместе шли на второй этаж, где ждали девчонки. Лиза уже практически не путала их имена. Полноватая, низенькая, с длинной темно-русой косой — Варя, она, единственная, не входила в волейбольную команду и частенько была недовольна всем подряд. Таня — суровая, в очках, с резким громким голосом, самая высокая и, казалось, самая старшая, любила командовать. Мечтательная молчаливая Маша не выпускала из рук телефон, почти как Ева. Белобрысая Алена была самой веселой. А Катя — меланхоличной. Рядом с ней, пускавшей слезу по поводу и без, Лиза казалась себе такой сдержанной, взрослой, видавшей вещи и похуже. Лизу не раздражало Катино нытье, хотя ее проблемы, в целом, не стоили и выеденного яйца. Наоборот, Лиза покровительственно сочувствовала Кате и думала, окажись Катя на ее, Лизином, месте, то точно бы не выдержала.

Страха перед Тамарой Михайловной стало меньше. Сидя на желеобразном диванчике, Лиза возбужденно пересказывала разговоры девчонок из волейбольной команды. Она старалась не обращать внимания на стойкий запах валокордина, пропитавший кабинет, и на гигантский портрет Емельянова.

Лиза самозабвенно трещала про «Родные просторы» и сетовала, что Маринка слабо подает, а Тамара Михайловна пыталась переключить Лизу на разговор о новых родителях:

— Пока не познакомилась с папой? — спросила Тамара Михайловна.

Лиза поняла, что речь про Антона Викторовича, но, вопреки воле, вспомнила своего папу: от него тоже периодически пахло сигаретами, особенно когда он возвращался из гаража или после тяжелых суток в больнице. Лиза знала — запах табака по утрам означает, что ее ждет новая история о сложной операции или редком случае: информация, не соответствующая ее возрасту. Мама иногда ругалась на папу за то, что он пересказывает все в подробностях, но тот только отвечал: «ей же работать, пусть знает». Папа никогда не заставлял маму наряжаться перед его приходом, от папы никогда не пахло парфюмом, не веяло страхом и нервозностью. Наоборот, — надежностью, спокойствием.

— Нет, он приезжал на выходных, но я не.. Я делала уроки, — ответила Лиза.

— Антон Викторович очень занят, принимает новую школу в Покровском, — Тамара Михайловна принялась крутить в руках карандаш.

— Я знаю, — ответила Лиза, — Ева говорила.

— Ева? — глаза Тамары Михайловны снова предприняли попытку выкатиться с лица.

— Мама, — поправилась Лиза и почувствовала как все жилы на шее напряглись, — просто у нее такое красивое имя. Мне нравится его произносить.

Тамара посмотрела на Лизу с долей сомнения и сделала запись в блокноте.

— Ты его боишься?

— Кого? Папу? — не сразу поняла Лиза, — нет, с чего вдруг. Вовсе нет. Глупо было бы его бояться, раз Попечительский Совет доверил меня ему, значит он — хороший.

Лиза подумала, что Ольга могла бы гордиться ей — ответ вышел как по учебнику.

— Ты сейчас пытаешься убедить в этом меня или саму себя? — Тамара наклонила голову, — ты можешь рассказать мне все, что тебя беспокоит, Лиза. Я помогу тебе справиться с этим.

Лиза подумала, что знает, как Тамара Михайловна поможет ей справиться — таблетками. Страх перед новым превращением в сонного зомби был настолько силен, что у Лизы зашумело в ушах. Она не знала, как лучше поступить — отрицать все или соврать. Получится ли убедительно?

— Я не боюсь, просто волнуюсь, вдруг не понравлюсь ему. Скажу какую-нибудь глупость.

— Антон Викторович много лет работает с детьми, Лизочка, кроме того, он воспитал твоего брата и сестру. Ты его ничем не удивишь. Вместе с ним мы сможем решить любые проблемы твоей адаптации.

Для Лизы это означало одно — Антон Викторович настучит Тамаре Михайловне сразу же, стоит Лизе сделать что-то не так.

— У меня все хорошо с адаптацией, — ответила Лиза. Лицо Тамары Михайловны превратилось в одни глаза и Лиза осознала — снова облажалась.

— А у тебя достаточная квалификация, чтобы это оценить? — издевательски спросила Тамара Михайловна и голос ее прозвучал так, будто она прижала к губам металлическую трубу.

— Нет, конечно, нет, — быстро ответила Лиза и почувствовала, как неистово колотится в кожу артерия на шее.

Пора было возвращаться к более безопасной теме: к подругам.

— Но я становлюсь умнее. Знаете, Таня увлекается экономикой, она рассказала мне о причинах чудовищного кризиса в других странах, и, кажется, я даже поняла эти закономерности, — Лиза принялась тараторить, так, чтоб Тамара Михайловна не могла вставить слова. Сегодня утром Таня, действительно, рассказывала что-то про кризис, правда, Алене, а не Лизе, ее по-прежнему старались особенно не замечать. И единственное, что Лиза поняла — тема максимально скучная.

— Вижу, вижу, ты очень увлечена новыми друзьями — сказала Тамара Михайловна, а Лиза подумала, что с такими глазищами не видеть — трудно.

— Да, хочу тоже попробоваться в волейбольную команду, когда мне откроют коды на секции, — соврала Лиза.

— Спорт — это хорошо, — одобрила Тамара Михайловна, — только вряд ли тебе разрешат выезжать на соревнования. Ты можешь попробовать заработать побольше баллов по нравмору и, может быть, тебе дадут код на выезд. Пока что твои оценки не впечатляют.

«Таблетки превратили мои мозги в сгущенку, нечего удивляться» — подумала Лиза, а вслух сказала:

— Я буду стараться больше.

— Похвально, похвально, но, ты уверена, что нашла подходящую компанию для себя? Девочки из волейбольной команды сплошь семейные.

То же самое говорил и Димка. Он перестал провожать Лизу до школы и больше не ждал ее с нравмора. Дома был все так же приветлив, но Лиза понимала — он обижен. А Ольга сжимала губы настолько сильно, что они практически исчезали с лица, каждый раз, когда видела Лизу рядом с Катей. Лиза считала, что они просто завидуют. Она не одобряла это разделение: на подопечных и семейных. Лиза думала, что Маша из ее прежней школы тоже могла бы тусить со всеми, если б приложила больше усилий. Как делала сейчас Лиза.

Раздражение пересилило волнение и страх. Лиза могла понять Димку и Ольгу — не смогли наладить контакт с семейными, вот и бесятся. Но Тамара Михайловна! Психолог из «Печки» и туда же! Разве не ради этого Лизу разобщили с настоящей семьей? Отобрали весь привычный мир: подруг, увлечения, планы! Разве не для того, чтобы Лиза влилась в это богатенькое общество? Стала такой, как Таня или Алена?

— У меня тоже есть семья, — резко ответила Лиза, — чем я отличаюсь от девчонок? Мы одного возраста, ходим в одну школу, у меня теперь тоже есть дорогая одежда и техника. Почему нам не дружить?

— Они не смогут понять некоторые твои проблемы, — резонно заметила Тамара Михайловна. Да, девчонки вообще не понимали Лизу. Да и не собирались понимать. Они смотрели на нее примерно так же, как Ева — настороженно и брезгливо.

— У меня нет проблем, — отрезала Лиза, — я нормальная.

— Хорошо, — вдруг согласилась Тамара Михайловна.

На следующий день Лиза убедилась, что Тамара Михайловна была права.

После обеда у подруг было ИЗО, а Лиза пошла на опостылевший нравмор. Оценки у нее не стали лучше. Сегодня Лиза читала свой доклад и, как ей показалось, она выбрала удачную для себя тему: «Старородящие женщины и влияние возраста матери на здоровье детей». Уж здесь Лиза могла развернуться, недаром ее мама работала гинекологом в роддоме. Лиза рассказала про возможные болезни, которые ждут ребенка возрастных родителей, успешно обосновала, почему женщины обязаны родить первого ребенка не позже двадцати четырех лет, даже привела примеры из статистики времен предэпидемии по заболеваниям старородящих. Но, высшего балла все равно не заработала. Из-за Ольги. Та прицепилась с дополнительными вопросами: про возраст отца и основания для регламентации возрастной разницы. Тут уже Лиза начала плавать, потому что не подготовилась, да и в мужском здоровье ее мама разбиралась куда хуже. Мария Владимировна сняла с Лизы балл, а Ольге записала дополнительный.

— Оленька такая внимательная, в отличие от тебя, Лиза, она видит картину в целом. Такие работники как раз и нужны Попечительскому Совету.

Проходя мимо парты Ольги Лиза едва поборола желание скинуть ее учебники на пол. Ольга не улыбалась, она смотрела на Лизу, прищурившись, испытующе. Словно ждала какой-то подобной реакции. Лиза вся кипела, но вслух сказала:

— Какая ты молодец, Оленька.

Лиза надеялась, что в ее голосе было достаточно яда, ведь, если б не Ольга, Лиза получила бы высший балл и, возможно, ей бы наконец дали код на прогулки. Ольга только хихикнула.

Остаток нравмора Лиза гадала, удастся ли ей поймать девчонок в раздевалке, уйдут ли они домой или все-таки подождут ее? Обычно, если Лиза не успевала спуститься пораньше, ее никто не ждал. Это было обидно, но закономерно. Лиза думала, что Катина компания, наверняка, просто еще не привыкла к тому, что их теперь не пятеро, а шестеро. Девочки, очевидно, забалтывались и поэтому уходили, не дождавшись Лизу.

Но сегодня Лиза могла не спешить: она углядела в холле второго этажа у дальней лавочки за большим фикусом знакомую русую косу. Таня, Маша, Варя и Алена стояли полукругом лицами к лавке, рядом с ними на полу лежал фиолетовый Катин рюкзак.

— Как же достал этот придурок! — донесся до Лизы возмущенный голос Вари. Лиза подошла ближе.

— Вот же долбозвон, настоящая заноза в заднице, — не могла угомониться Варя. Лиза молча встала за Таниной спиной, решив не привлекать к себе внимание.

— Надо как-то вывести его на чистую воду, доказать, что он пакостит специально! — кипела Варя.

— Да как ты докажешь, — спросила Таня, — он же специально все делает перед камерами, не прикопаешься.

Лиза услышала всхлипы и встала на цыпочки, из-за Таниного плеча она увидела, что на лавочке сидела Катя, по ее форме расплывались пятна: бордовые, голубые, зеленые. Похоже, кто-то впечатал в Катину юбку палитру..

— Катюх, мы его обязательно прижмем! — Варя понизила голос, — Предлагаю действовать его методами — придумать провокацию и заставить его проколоться прямо перед камерами. Так, чтоб ему выписали сотню штрафов.

Лиза сделала напрашивающийся сам собой вывод: Кирилл каким-то образом умудрился «случайно» испачкать Катю красками.

— Если ему выпишут гору штрафов, то пострадают его родители, — сказала Маша.

— А может, так им и надо, не могут справиться с ним, — Варя воинственно выпятила квадратный подбородок. Катя в обсуждении не участвовала, она рассматривала свой подол и лила слезы.

— Ты не понимаешь, — Маша говорила очень тихо, но Лиза все слышала, — скорее всего наказание получат его настоящие родители. Это не справедливо.

— А тиранить Катюху — справедливо? Маш, думаешь, «Печка» зря снимает штрафы с настоящих родителей? Значит, они виноваты, видимо, забивали на свои обязанности, плохо воспитали придурка, а как иначе объяснить, что он — такой?

— Тамара Михайловна говорит, — Катя отвлеклась от оплакивания загубленной формы, — что у Кирилла плохо прошла адаптация, возможно, ЦПНБ неправильно провел разобщение, но она считает, что у него есть шансы исправиться.

— А мы-то почему должны страдать? Засовывают в нашу школу этих неблагополучных. Только потому, что здесь у людей есть деньги, чтобы их содержать!

У Лизы в ушах застучало. Захотелось засунуть Варину косичку ей же в рот, чтоб замолчала.

— Ну, а что делать? — развела руками Маша.

— Не знаю, держать их в ЦПНБ, там места мало, что ли? Раньше ведь были детские дома, специально для таких.

— Ага, и там быстрее всего распространялась эпидемия, — вставила Алена.

— Ну почему, скажи на милость, нормальные люди должны терпеть таких вот агрессивных, как Кирилл, или, например, — Варя высунула язык набок и закатила глаза, — припадочных?

— Не надо, — вдруг сказала Катя, но Варю уже было не остановить.

— Хорошо устроились их настоящие родители! Знаешь, как мой папа говорит? «Нарожали, содержать не могут, скинули их с себя, отдали порядочным людям и трава не расти», и где он не прав? Уж припадочного точно специально сбагрили. Как смотрю на него, мне жутко становится. Его надо держать в больнице.

— Что я слышу… — раздался тихий вкрадчивый голос, Лиза вздрогнула, тембр был ей хорошо знаком — позади девчонок стояла Ольга. Все резко повернулись к ней и Таня чуть не сшибла Лизу, но даже не обратила на это внимания.

— Что тебе надо? — спросила Таня, сложив руки на груди и воинственно глядя на Ольгу.

— Да так, ничего, — Ольга пожала плечами. Она улыбалась, хищной довольной улыбкой, — смотрю, вы тут называете биологических родителей «настоящими». Спрятались от камер и вещате какую-то ересь. Сомневаетесь в правильности действий Попечительского Совета. Думаете, там дураки сидят? А вы, девчонки, поумнее, да? И Здравсовета умнее, раз знаете, кому надо в больнице лежать, а кому — нет. Удивительно. Я думала, вы приличные. А тут, вот оно что, девочки из хороших семей критикуют «Печку».

— Мы никого не критиковали, — быстро сказала Маша, она побледнела. Варя и вовсе сникла, весь ее пыл моментально иссяк, она, шаг за шагом, отошла за Танину спину.

— А у меня, по-вашему, уши отсохли? Кто-то явно плохо учит нравмор. Может, посоветовать Марии Владимировне дать вам коды на дополнительные часы? Сделаете пару лишних рефератов, поумнеете. Или все серьезнее? И пора привлечь Тамару Михайловну?

— Не нужно никого привлекать, — уверенно сказала Таня, но Лиза заметила, как Таня рукой подтолкнула Варю подальше, к стене, — мы ничего не имеем против подопечных и полностью одобряем действия Попечительского Совета и Здравсовета.

— Раз так, закройте свои болтливые рты и не трепитесь о том, чего не знаете. Особенно советую убрать из своего лексикона слово «припадочный», — Ольга подалась вперед, чтоб ей было видно Варю, которая, казалось, пыталась срастись с фикусом. Лизу Ольга демонстративно не заметила. А Лизе очень живо припомнился тот день, когда папа понял, что Лиза стащила у него из пачки две сигареты: для себя и для Иры, надо же было попробовать. Папа долго объяснял, как курение влияет на Лизину возможность родить здорового ребенка, а потом, заявил прямо, что «Печка» заберет Лизу, если кто-то узнает про курево. Лиза едва не плакала от стыда, и оправдывалась, дескать, это была не ее идея. Хоть она и отказалась сдавать Иру, папа, естественно, догадался. Но он согласился не рассказывать о происшествии маме и Ириным родителям, просто сам поговорил с ней. Просить Ольгу не рассказывать Димке Лиза не собиралась.

Домой шли молча. Девчонки казались пришибленными и постоянно оглядывались. Катя потянула Лизу за рукав, они отстали от остальных:

— Не слушай Варьку, она просто повторяет то, что говорит ее папа.

— Я не в обиде, — ответила Лиза и подумала, что Варин отец, очевидно, полный придурок.

— Это хорошо. Варька просто хочет меня защитить.

Лиза подумала, кто бы защитил ее и Димку от таких, как Варя. Разве что, Ольга. А вслух сказала:

— Я понимаю, и согласна, что Кирилл — скотина.

— Он сильно доводит меня, — Катя снова всхлипнула, — но я понимаю, что закончу школу и больше не увижу Кирилла, а он так и останется со своей злобой, ущербностью и ненавистью ко всему живому. Я сейчас приду домой и там меня ждет мама, вечером с работы придет папа, а Кирилла дома не ждут, его там не выносят.

Под конец этой тирады голос Кати стал откровенно злым, а Лиза ощутила острое одиночество. Ее дома тоже никто не ждал.

Лиза буркнула что-то невнятное на приветствие Нины, быстро поднялась наверх, зашла в свою комнату и вздрогнула, выронила рюкзак, в комнате она была не одна. На подоконнике сидела Ольга. Увидев Лизу, она резко встала и подошла ближе. Руки в бока, нос вздернут, губы презрительно сжаты.

— Хороших ты себе друзей нашла, Лиза-подлиза. Стояла и слушала молча, как они поливают грязью Димку, тупые драные курицы. И ты хороша — развесила ушли. Даже не вступилась за него.

— Я не поняла, что это о нем, — ответила Лиза и это было практически правдой. Она не сразу сообразила, что «припадочный» — это про Димку, а когда до нее дошло, уже появилась Ольга.

— Да ну? Ты такая тупая? Даже если и не поняла, допустим. Но рассуждения о том, что нас, неблагополучных, лучше держать в ЦПНБ подальше от нормального общества, ты услышала?

— А ты чем лучше? — бросилась в бой Лиза, ей было стыдно, а злость была сильнее стыда, — угрожала им «Печкой» и Тамарой! Ябеда.

— Они живут по правилам, которые ставят их выше других, так пусть им следуют, — Ольга развела руками.

— А ты у нас спец по правилам! Я слышала Марию Владимировну: такие сотрудники, как ты, нужны «Печке», отпад. Довыслуживалась? Собираешься работать на этих?

— Собираюсь, — подтвердила Ольга. Лиза похолодела.

— Значит, ты считаешь, что все правильно? Что так и надо делать? Будешь приходить в чужие дома и спокойно забирать детей в ЦПНБ? И тебе нормально? Будешь кормить таблетками таких, как я, будешь заставлять забыть настоящую семью? — Лизе очень хотелось вывести Ольгу, стряхнуть с нее эту привычное насмешливое спокойствие, заставить ее кричать, а не шипеть вполголоса, — Что, по кайфу тебе сейчас? По сравнению с жизнью у родителей? Деньги, перспективы!

— То, что я считаю и что планирую делать — тебя не касается, Лизок, — ровно и четко проговорила Ольга, — На что ты рассчитываешь, интересно? Что я сейчас раскрою перед тобой душу? Ты же глупая.

— Я не глупая! — вскинулась Лиза.

— Да ладно? Только что на твоих глазах я угрожала твоим подругам, что натравлю на них Тамару за крамольные разговоры. И ты тут же решила на меня наехать с куда более крамольными разговорами? Ну кто ты, как ни дурочка?

— Настучишь на меня?

— Я? Нет. Но тебе нужно быть осмотрительнее. Тебе и твоим прекрасным подружкам.

И Ольга вышла, толкнув Лизу плечом.