Природа зверя

Луиза Пенни, 2015

Роман «Природа зверя» продолжает серию расследований старшего инспектора Армана Гамаша. Этот обаятельный персонаж создан пером Луизы Пенни, единственного в мире пятикратного лауреата премии Агаты Кристи. Не проходит и дня, чтобы девятилетний Лоран Лепаж не сочинил какую-нибудь фантастическую историю – о вторжении марсиан, громадной пушке, крылатых монстрах, увиденных им в лесу. Конечно, никто из жителей деревушки Три Сосны не воспринимает всерьез его болтовню, в том числе бывший старший инспектор полиции Арман Гамаш, поселившийся здесь после выхода в отставку. Но мальчик исчезает, и вскоре поисковая группа глубоко в лесу натыкается на загадочную находку, доказывающую, что монстр все-таки побывал в здешних местах. Люди начинают подозревать, что далеко не все из рассказов Лорана чистая выдумка. Арман Гамаш понимает: возможно, он сам, не поверив мальчику, повлиял на роковой ход событий. Впервые на русском языке!

Глава восьмая

На второй день поисков Жан Ги Бовуар приехал в Три Сосны и присоединился к остальным.

Это была нудная, монотонная, изнурительная работа в темном сыром лесу. Но никто из жителей деревни не бросил ее, не сдался. Они подменяли друг друга, работали по два часа и почти все желали дойти до победного конца.

— Коронер согласилась, что травмы Лорана могли быть получены скорее в результате удара, чем падения на землю, — сказал Жан Ги. — Он был совсем маленьким, несмотря на свои девять лет. Расправиться с ним не составляло труда. Страшное дело — убить ребенка.

— Да, страшное.

— Я еще раз вернулся к фотографиям, а по дороге сюда остановился там, где это случилось. Вероятно, вы правы.

— Merci, — сказал Гамаш, поднял с земли палку, осмотрел ее и кинул себе за спину.

— И поскольку вы просили меня о помощи, вот самое малое, что я мог сделать.

Арман улыбнулся:

— Без тебя я просто пропаду.

Жан Ги огляделся. Они слышали шаги других участников поиска, но не видели их.

— Со мной вы тоже вполне можете пропасть.

Столетние слои опавших листьев высыхали и сгнивали на лесной земле, а потому из-под ног идущих поднимался терпкий древесный запах, нельзя сказать, что неприятный.

Листья наверху меняли окраску, и в лучах яркого солнца возникало впечатление, что люди идут под громадным куполом из витражного стекла.

— Сюда! — раздался крик.

Гамаш и Бовуар остановились и повернулись на голос.

— Я тут нашел что-то!

Это был месье Беливо, владелец продовольственного магазина. Высокий и худой, он стоял посреди леса и махал, чтобы его заметили. Гамаш и Бовуар ускорили шаг, потом перешли на бег.

Другие, услышав крик, тоже стали сворачивать в ту сторону.

— Стойте! — прокричал Гамаш и прибавил ходу, стараясь опередить остальных. — Arrêtez!^[16] Немедленно! Остановитесь!

И они остановились. Не сразу, но властные нотки в его голосе в конечном счете возымели действие, и все замерли на своих местах.

— Вы нашли палку Лорана? — спросил Бовуар, приблизившись к владельцу магазина.

— Non, — ответил месье Беливо. — Я нашел вот что.

— Что? — крикнула Антуанетта.

Она остановилась чуть дальше в лесу, в компании с Брайаном. Ее невозможно было не заметить или не узнать в этом ярко-розовом шерстяном свитере, на который налипли листья и кусочки коры. Она выглядела так, словно сбежала со страниц книги Доктора Сьюза. Сбежала от зеленых яиц и окорока^[17].

Месье Беливо показывал на что-то, но они не видели на что.

— Что там? — тихо спросил Гамаш, подходя поближе.

— Вы не видите? — прошептал месье Беливо.

Он описал рукой круг, но Гамаш увидел лишь более густую, чем в других местах, лесную чащу.

— Ни хрена себе, — раздалось за спиной у Гамаша.

Он подумал, что это, наверное, Клара, но не стал поворачиваться. Вместо этого Арман Гамаш остановился. Потом сделал шаг назад. И еще один.

И поднял голову.

— Merde, — услышал он шепот Жана Ги.

Теперь он посмотрел туда, куда указывал месье Беливо. Там, в переплетении вьющихся стеблей, было небольшое отверстие. А за ним — чернота.

— Фонарик у тебя с собой? — спросил он у Жана Ги, протягивая руку.

— С собой, только я пойду первым, patron.

Бовуар надел перчатки, опустился на колени, включил фонарик и сунул в дыру голову. Он напомнил Гамашу (хотя Гамаш ни за что не сказал бы ему это) Винни-Пуха, чья голова застряла в горшке с медом.

— Что там? — спросил Гамаш.

— Не уверен. Вы должны взглянуть сами.

Сказав это, Бовуар залез в дыру целиком и исчез из виду. Арман последовал за ним, предварительно приказав всем оставаться на своих местах. Уговаривать никого не пришлось. Протискиваясь в отверстие, Гамаш увидел куски порванной камуфляжной сетки.

А потом он оказался в мире без солнца. Здесь царили темнота и тишина. Даже грызуны не копошились. Ничего. Кроме луча фонарика Бовуара.

Он почувствовал крепкую хватку Жана Ги — зять ухватил его за руку и помог подняться.

Никто не произнес ни слова.

Гамаш двинулся вперед и почувствовал на лице паутину. Смел ее, сделал еще один осторожный шаг вперед.

— Что это за место такое? — спросил Жан Ги.

— Не знаю.

Оба говорили шепотом, опасаясь потревожить то, что может здесь оказаться. Но интуиция Гамаша говорила ему, что здесь ничего нет. По крайней мере, ничего живого.

Жан Ги порыскал вокруг лучом фонарика, чтобы оценить ситуацию. Потом круговые движения луча замедлились.

Луч останавливался то тут, то там. Внезапно он замер, и Бовуар отпрыгнул назад, столкнулся с Гамашем и выронил фонарик.

— Что там? — спросил Арман.

Жан Ги быстро нагнулся за фонариком:

— Не знаю.

Но он знал, что здесь с ними есть что-то еще.

Бовуар повел лучом вверх. Вверх. Еще выше. И у Армана отвисла челюсть.

— Боже мой, — прошептал он.

Это было невероятно. Немыслимо.

Камуфляжная сетка и старые вьющиеся стебли образовали громадное пространство. Полое пространство. Но не пустое. Внутри находилась пушка. Огромное артиллерийское орудие. В десять, в сто раз больше, чем все, что видел когда-либо Гамаш. Или о чем слышал. Или считал возможным.

А от основания лафета, словно из земли, тянулась вверх фигура.

Крылатый монстр. Извивающийся.

Гамаш шагнул вперед, но остановился, почувствовав, что наступил на что-то.

— Жан Ги, — сказал он, показывая на землю.

Бовуар направил туда луч фонарика, и в круге света они увидели палку.

Слух распространился быстро. Через несколько минут уже вся деревня знала: в лесу что-то найдено.

Ал и Иви Лепаж не пропускали ни одной смены, разыскивая в лесу палку сына, а отдыхали, только когда сырость и холод пронизывали их до костей и лишали сил.

Они сидели в бистро в минуты редкого отдыха, когда Жан Ги Бовуар быстрым шагом прошел в дом Гамашей. Лепажи последовали за ним и в дверях услышали, как он разговаривает с кем-то в местном отделении Квебекской полиции.

Потом он сделал еще один звонок — в свой отдел в Монреале. Просил прислать криминалистов.

— Что вы нашли? — спросила Иви от дверей кабинета.

За ней стоял Ал, полный решимости не выпускать Бовуара, пока тот не ответит.

— Мы нашли палку Лорана, — сказал Жан Ги.

Он говорил тихим, мягким голосом. Подтверждая их худшие страхи. О том, что на чердаке обитает призрак, под кроватью прячется монстр, а в подвале — вампир.

Монстры существовали. И один из них убил их сына.

— Я хочу увидеть это сам, — сказал Ал.

Они с Иви последовали за Бовуаром в лес, где их встретил Гамаш. Бовуар снова пролез внутрь сквозь дыру и начал проводить предварительное следствие, а Армана оставил снаружи, чтобы тот никого не пускал внутрь.

Габри и Оливье вернулись в деревню, чтобы встретить полицию и провести по лесу.

— Я не могу вас впустить туда, — сказал Арман Алу и Иви. — Извините. Пока не могу.

Ал Лепаж, и без того крупный, раздулся от ярости, даже его борода как будто стала гуще.

Если Арман надеялся, что Ивлин станет голосом разума, то он ошибался. Хотя она и уступала мужу в размерах, ее ярость была не меньше.

— Прочь с дороги! — рявкнула она, наступая на него и пытаясь оттеснить плечом в сторону.

Но Арман удержал ее на месте, обняв за талию, и прошептал в ее длинные растрепавшиеся волосы:

— Нет, Иви, пожалуйста. Пожалуйста, остановитесь.

Он знал, что бессмысленно взывать к ее разуму, говорить, что она может уничтожить улики, что сначала туда должны пройти криминалисты.

Доводы рассудка тут не действовали, только инстинкты. Нечто первобытное. Она должна была попасть на то место — не туда, где ее сын умер, а туда, где прошла его последняя минута.

А Арман должен был остановить ее. Остановить их.

— Что еще там находится, Арман? — спросил Ал, беря жену за руку. — О чем вы не хотите нам говорить?

Гамаш не ответил.

— Мы слышали, Жан Ги по телефону вызывал подмогу, — не отступал Ал. — Он просил их привезти мощные фонари и прожектора. И приставные лестницы.

Отец Лорана посмотрел на стену зарослей, переплетенных, сросшихся стеблей, которые создавали практически непреодолимое препятствие. Кроме того, они создавали trompe l’oeil, оптическую иллюзию того, что перед вами просто густые заросли. Любой человек, случайно забредший сюда, подумал бы, что это самый обычный лес.

Но сюда никто никогда не забредал. Они находились в глубине леса, в полукилометре от Трех Сосен. С дороги, ведущей в деревню, можно было разглядеть лишь старую, заросшую тропинку, но даже и она исчезала метров через сто.

— Что там? — повторил Ал.

Гамаш посмотрел на родителей Лорана, на других участников поиска, включая и Рейн-Мари, — у всех на языке вертелся тот же вопрос.

— Я пока не могу вам сказать, — ответил Арман.

Тревожное выражение на лице Рейн-Мари стало еще явственнее.

— Не говорите нам все, — сказала Антуанетта. — Просто несколько слов, чтобы мы не беспокоились.

Эта просьба была вполне обоснованной, но Арман не мог ее удовлетворить. Пока не мог.

Послышался звук шагов по сухим листьям, и вскоре из-за деревьев появились трое — Габри и двое полицейских.

— Дальше мы сами, — сказал один из этих молодых агентов, отпуская Габри. Он посмотрел на жителей деревни, которые явно испытали облегчение, увидев полицию. — Почему мы здесь? — спросил он, оглядевшись. — Это что, шутка?

— Вовсе нет, — ответил Гамаш. Он шагнул вперед и протянул руку. — Меня зовут Арман…

— Разве я спрашивал, как вас зовут? Non. Я спросил, почему мы с напарником стоим здесь, посреди леса.

Оливково-зеленая форма молодого полицейского была жесткой и свежей. Но не после стирки, а оттого, что была почти неношеной.

Возможно, подумал Гамаш, сегодня первый день его работы. Почти наверняка первый месяц. Бовуар позвонил в полицию больше часа назад. Они явно не спешили с приездом.

У агента был раздраженный и надменный вид, рука его лежала на рукояти пистолета — он впервые вкусил, что такое настоящая власть.

На верхней части левого рукава его полицейской формы Гамаш заметил нашивку с именем.

Фавро.

Фамилия знакомая. И тут Гамаш вспомнил: это ведь та самая фамилия, которая стояла под рапортом о смерти Лорана. Тот самый полицейский, который сделал заключение о несчастном случае.

— Нам сказали приехать сюда, потому что здесь обнаружилось нечто странное. — Он посмотрел на Гамаша и спросил: — Это не вы, mon vieux?^[18]

Его напарник одобрительно фыркнул.

— Вы хоть представляете… — начал было Габри, но Арман поднял руку, призывая его к молчанию.

— Представляю что? — поинтересовался полицейский.

— Полагаю, вам всем сейчас лучше вернуться домой, — сказал Арман участникам поиска. — Насколько я понял, Оливье ждет старшего инспектора Лакост?

Габри кивнул:

— Oui. Он покажет ей дорогу сюда.

Гамаш обратился к месье Беливо:

— Старший инспектор Лакост, вероятно, привезет приставные лестницы, но я надеюсь, у вас тоже есть.

— Лестницы? — переспросил владелец магазина. — Да, моя собственная, но я могу найти еще.

— Лестницы, Арман? — спросила Рейн-Мари, вглядевшись в лицо мужа, потом перевела взгляд ему за спину.

— Oui. И кстати, месье Беливо, ваши лестницы высокие?

— Конечно, — ответил Беливо.

Обычно невозмутимый, сейчас он казался слегка растерянным.

— Постойте, — вмешался агент Фавро. — О чем это вы тут толкуете? Никто отсюда не уйдет, пока мы не получим объяснения!

Гамаш сделал шаг в его сторону, и агент отступил, положив руку на дубинку.

Гамаш наклонил голову, оценивая его движение. Потом повернулся к жителям деревни, которые с беспокойством наблюдали за происходящим.

— Вы можете идти, — сказал он.

— Арман? — позвала Рейн-Мари.

— Я скоро буду дома. — Он успокаивающе улыбнулся.

И они пошли прочь, время от времени оглядываясь на этого крупного человека и двух молодых людей, принявших боевую стойку в чаще древнего леса. Трудно было отделаться от впечатления о двух проворных молодых волках, готовящихся напасть на оленя. И не имеющих понятия о том, каким опасным может быть олень.

Родители Лорана не двинулись с места, но Гамаш и не рассчитывал, что они уйдут. У них было особое положение.

Гамаш повернулся к двум молодым агентам:

— Вы их видите?

Они не ответили, и он продолжил:

— Это Ивлин и Ал Лепаж. Несколько дней назад они потеряли сына. Насколько я понимаю, именно вы составляли заключение.

— Да, — ответил агент Фавро. — Несчастный случай. Мальчик не удержал велосипед на дороге. При чем тут та история?

— Его смерть не была несчастным случаем. — Гамаш понизил голос, чтобы его не слышали Лепажи, хотя они и так знали это. — Его убили здесь, а тело выкинули в тот овраг. Вещественное доказательство находится вон там. — Гамаш повернул голову назад.

— Где? — спросил агент Фавро.

— Отсюда трудно увидеть. Место спрятано под сетью.

— Покажите мне, — велел агент, направляясь к Гамашу, но тот преградил ему дорогу.

— Прошу вас, ни шагу дальше, — сказал он, глядя в глаза молодому копу. — Вы рискуете уничтожить улики.

— А вы рискуете помешать следствию.

— Я пригласил вас сюда, чтобы охранять место преступления, пока не прибудут криминалисты из Монреаля, — сказал Гамаш.

— Вы пригласили нас сюда? — Агент рассмеялся. — Мы не гости на вашей вечеринке. Отойдите и не мешайте.

— Я никуда не отойду, — сказал Гамаш. — Вы не готовы для таких действий. Я тоже работал в Квебекской полиции. Пусть криминалисты из отдела убийств делают свое дело, а вы делайте свое.

— Отойдите, или я буду вынужден применить силу. — Фавро взял в руку дубинку.

От неожиданности Гамаш широко раскрыл глаза. Молодой полицейский ошибочно принял это за испуг и ухмыльнулся:

— Ну же, старик, дай мне повод!

— Господи, неужели вы учились в академии? — спросил Гамаш.

— Перестань говорить со мной таким тоном, иначе ты узнаешь, как академия обучила нас обходиться с людьми, которые мешают полиции исполнять свои обязанности.

— Фавро, — прошептал агент Брассар, но его напарник ничего не хотел слышать.

— Ты будешь моим первым арестованным. Арестованным, который, как я подозреваю, окажет сопротивление.

Гамаш посмотрел на него с такой тревогой, что тот рассмеялся:

— Что, наложил в штаны, mon vieux? А ну-ка, прочь с дороги!

Агент хотел было пройти мимо Гамаша, но тот встал перед ним.

— Стой! — приказал Гамаш. — Назад!

Удивленный властными интонациями его голоса, Фавро отступил.

— Вы новенькие, — сказал Гамаш. — Я прав?

Брассар кивнул, но Фавро не шелохнулся.

— Я понимаю, вы хотите отличиться, но ваша работа состоит не в том, чтобы запугивать граждан. И не в том, чтобы собирать улики, а в том, чтобы охранять их. Вам повезло. У вас будет возможность наблюдать, как работает отдел по расследованию убийств в реальной ситуации. Большинству агентов приходится ждать годы, прежде чем им выпадает такой случай. — Он понизил голос. — Но для Ивлин и Алана Лепаж это не уголовное дело. Погиб их сын. Их ребенок. Никогда не забывайте об этом.

— Не учите меня, что мне нужно делать, — огрызнулся Фавро.

— Кто-то ведь должен. Вы слышали, как я сказал, что мальчика убили? А вы подписали отчет, в котором утверждается, что произошел несчастный случай. Вы напортачили. Это ваше первое дело, а вы не смогли должным образом расследовать его. Не обратили внимания, что тело лежит в положении, не соответствующем вашей версии.

Он смотрел в глаза молодого человека. В глаза, которые теперь излучали настоящую агрессию.

— Вы молоды, вы новичок на этой работе. Ошибки случаются. И когда такое происходит, нужно на них учиться. Вы должны подойти к родителям мальчика, признать свою ошибку и извиниться. Не потому, что я вам так говорю, а потому, что именно так вам и следует поступить. — Гамаш немного понизил голос и посмотрел на агента Фавро с искренним сочувствием. — В вашей жизни наверняка есть люди, которые учили вас этому.

Агент Брассар, который внимательно слушал Гамаша, шагнул в сторону Лепажей, но агент Фавро остановил его.

— Не хватало еще, чтобы какой-то вышедший в тираж старый коп учил нас жить, — фыркнул он.

— Я рад, что вы уже здесь, офицеры, — сказал Бовуар, вылезая из отверстия в зеленой стене. Он достал свое удостоверение и показал им. — Инспектор Бовуар, отдел по расследованию убийств. Вижу, вы уже познакомились с месье Гамашем.

— Да, сэр, познакомились, — ответил Фавро. — Я как раз объяснял ему обязанности граждан по отношению к полиции. Насколько я понял, он служил в Квебекской полиции, а значит, должен знать, что лучше не вмешиваться в действия полицейских.

Бовуар поднял брови:

— А он вмешивался? — Бовуар повернулся к Гамашу. — И им пришлось вам разъяснять. Мне казалось, что порядок расследования не особо изменился после вашего ухода из полиции.

— Появились довольно существенные различия, — ответил Арман.

— Правда? Но ведь прошло совсем немного времени с тех пор, как вы были главой отдела по расследованию убийств.

Бовуар повернулся к агентам и увидел, как расширились глаза Брассара.

— Да-да, — сказал Бовуар, наклоняясь к ним. — Ну вы и облажались, ребята!

Гамаш и Бовуар отошли в сторону от полицейских и, сблизив головы, принялись обсуждать находку.

— Идиот, ты хоть понимаешь, кто это? — прошипел агент Брассар в ухо Фавро. — Старший инспектор Гамаш. Тот самый, который раскрыл заговор в полиции. Ты что, не видел его в новостях на процессе? На следствии?

Он посмотрел на Гамаша и Бовуара, которые стояли бок о бок, наклонив друг к другу головы. Инспектор Бовуар говорил, а отставной старший инспектор слушал и кивал.

— Бывший глава отдела. Бывший, — подчеркнул Фавро. — Да, я видел его в новостях. Но он ушел из полиции. Он никчемный, жалкий старик, который не вынес давления и сбежал в эту дыру.

Гамаш и Бовуар, стоявшие в нескольких шагах, слышали слова Фавро.

— Хотите, чтобы я… — начал Жан Ги, но Гамаш улыбнулся и покачал головой:

— Не обращай внимания. Нашел что-нибудь?

Бовуар кинул взгляд на Лепажей, которые внимательно следили за ними.

— Она была засунута сбоку от входного отверстия. Там я ее и оставил для криминалистов.

— Ты о чем?

— Вам, пожалуй, лучше самому посмотреть.

Гамаш снова пролез вслед за Бовуаром через входное отверстие и увидел находку Жана Ги. Там под гниющими листьями лежала кассета для магнитофона. Арман наклонился и прочел надпись.

— Пит Сигер, — сказал он, выпрямившись. — Судя по всему, старая запись. — Он вытащил из нагрудного кармана очки и изучил находку внимательнее. — Но похоже, она здесь недавно. На ней есть земля, но ни мха, ни плесени.

— Я тоже так думаю, — кивнул Бовуар. — Как она сюда попала? И кто сегодня еще слушает кассеты? И кто такой Пит Сигер?

Гамаш присел на корточки и уставился на кассету, освещенную лучом фонарика. Он ощущал окружающую их темноту, остро ощущал то, что высилось у них за спиной.

— Он был американец, исполнитель народных песен. Очень влиятельный защитник прав человека и активист движения за мир.

— А-а, — сказал Жан Ги.

«А-а», — подумал Гамаш.

Снаружи до них донеслись знакомые голоса. Они выбрались из норы и увидели старшего инспектора Лакост, которая приносила соболезнования Лепажам. Позади нее Оливье как раз опускал на землю приставную лестницу, а команда криминалистов разбиралась с прожекторами и лестницами и раскручивала кабель для подачи электричества.

Изабель Лакост обратилась к Бовуару и Гамашу, возникшим перед ней как по волшебству:

— Откуда вы взялись?

— Оттуда. — Бовуар махнул рукой за спину.

— Откуда?

Лакост пригляделась и широко раскрыла глаза от удивления.

— Что это? — спросила она.

— Камуфляжная сетка и заросли.

— И что она камуфлирует?

— Думаю, тебе стоит посмотреть, — сказал Бовуар.

Старший инспектор Лакост повернулась к Гамашу:

— Не хотите ли?.. — и показала на вход в нору.

Но он покачал головой и слегка улыбнулся:

— Non, merci. Это твое следствие. А я иду домой, если не возражаешь.

— Oui. Ой, секундочку, patron…

Гамаш остановился в двух шагах от нее, и Лакост подошла к нему:

— Извините. Я ошибалась в деле Лорана. Нужно было смотреть внимательнее.

— Я знаю, ты найдешь того, кто его убил. И только это имеет значение.

Гамаш проводил ее взглядом, дождался, когда она скроется в отверстии, потом подошел к двум молодым агентам.

— Вы, конечно же, думаете, что это ниже вашего достоинства, — сказал он. — Считаете меня старым слабаком. И все же я прошу вас: будьте внимательны. Смотрите на мир широко открытыми глазами. Я не шучу. Вам ясно?

— Да, сэр, — ответил агент Брассар.

— Агент Фавро?

— Вы больше не служите в полиции. Вы мне не начальник.

Гамаш заглянул в его дерзкие глаза.

— Ну-ну.

Лакост огляделась, привыкая к необычной обстановке. Инспектор Бовуар дал указания криминалистам и, когда те взялись за работу, присоединился к Лакост.

Они вместе подошли к тому месту, где агенты натягивали желтую полицейскую ленту. Бовуар пошарил лучом фонарика по земле и остановил круг света на палке. Она лежала футах в десяти от входа.

— Здесь его и убили? — спросила Лакост.

— Я думаю, да.

Она кивнула, а затем сама стала обшаривать лучом фонарика землю, описывая все бóльшие круги, захватывая все большее пространство. Но инспектор Бовуар сэкономил ее время.

Техники уже установили привезенное световое оборудование, и Бовуар включил один из прожекторов, направив его вперед.

Изабель Лакост инстинктивно отпрянула, и даже Бовуар, знавший, что там находится, почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Вокруг них остановилась работа слаженной команды криминалистов: видавшие виды агенты уставились на открывшееся им зрелище.

— Mon Dieu, — услышали они чей-то шепот, но слова растворились в этом глухом пространстве.

В ярком, мощном луче прожектора пушка выглядела еще массивнее, чем в свете фонарика. Только теперь они начали осознавать истинный масштаб конструкции.

Агенты направляли на нее лучи, словно брали под прицел, обшаривали со всех сторон, но так и не могли полностью охватить ее громаду.

— Он говорил правду, — задыхаясь, произнесла Лакост. — Господи, значит, Лоран все-таки не врал.

Перед ними стояла громадная пушка, артиллерийское орудие, его длинный ствол уходил в даль, недоступную для установленных прожекторов, и терялся в темноте.

Жан Ги перевел луч прожектора на лафет. И тогда они увидели выгравированного на металле монстра, который словно выползал из земли, извиваясь и корчась. Его крылья были раскинуты, множество его змеиных голов переплетались шеями, как стебли растений, за которыми он скрывался много десятилетий.

— Нам понадобится больше света, — сказала Изабель Лакост. — И лестницы подлиннее.

Примечания

16

Остановитесь! (фр.)

17

Доктор Сьюз (Теодор Сьюз Гейзель) — американский детский писатель и автор мультфильмов. Самая известная книга Доктора Сьюза — «Зеленые яйца и окорок».

18

Старина (фр.).