Связи

Литтмегалина, 2016

В здании СЛ, оказавшемся под угрозой атаки, остаются десять человек – лучшие из лучших и те, кого просто не смогли выгнать. Им предстоит отыскать и обезвредить таинственного Киношника – создавая фантомных чудовищ, он убивает, не оставляя ни единого следа. Задача кажется невыполнимой, но их враг ближе, чем кажется – лишь протяни руку… Вот только как сосредоточиться на расследовании, когда всех отвлекают СВЯЗИ? Содержит нецензурную брань.

2.

[11:05, суббота. Наркологическая клиника «Сосновый лес» (Роана)]

— Как вы думаете, у вас была хорошая мать? — спросил Октавиус на автомате. Он снял очки и невозмутимо протер их тряпочкой.

Его спина расслабленно опиралась на спинку кресла. У Октавиуса было приподнятое настроение. Несмотря на начавшийся сентябрь, птицы пели за окном совсем по-летнему. Сегодня Октавиус заканчивал в четыре, и его ждал законный выходной плюс еще два дополнительных, подаренных себе за труды праведные. Жена собиралась напечь пирогов, почти половина их семейной банды грозилась нагрянуть в гости, в общем, было с чего повеселеть. За неделю он успевал соскучиться по родне. Хотя Октавиуса и его семью, живущую в маленьком ровеннском городке, разделяло относительно малое расстояние — три часа лету на вертолете, — он остро чувствовал границу между собой и ими, его жизнью в прагматичной Роане и их странным существованием, как будто всегда между сном и явью, в Ровенне, стране, которую он боялся и жаждал.

— Ваш отец всегда соглашался с ней в вопросах вашего воспитания? — спросил Октавиус вдруг примолкшего пациента. Мысленно Октавиус уже сидел на веранде, вытянув ноги под солнышко, и потягивал кофе с сахаром и сливками — редкий напиток с тех пор, как возраст сказался на скорости его обмена веществ.

Прекрасные мечты о благостном отдыхе разбились вдребезги, когда в кабинет ворвался Дьобулус. Он пылал, как пламя над автозаправкой, а это был дурной, очень дурной знак. Хорошее настроение Октавиуса мгновенно почернело и скукожилось.

— У меня прием, — рявкнул Октавиус, как будто это могло спасти ситуацию. Как будто еще можно было хоть что-то спасти.

— Брось, этот парень безнадежен. Его девушка сделает аборт, а мать вышвырнет его из дома. Он умрет за мусорным баком возле какой-то рыгаловки, и еще неделю на него будут ссыпать мусор, прежде чем кто-то обратит внимание на то, что воняет больше обычного. О, нет, — Дьобулус удивленно выгнул рыжую бровь. — Его судьба изменилась. У него появился шанс. Кажется, я лучший психотерапевт чем ты, Октавиус. Что ж, пациент, можешь не благодарить, пошел вон.

Дьобулус плюхнулся в освободившееся кресло. Октавиусу захотелось снять очки, чтобы не видеть хорошо знакомое нахальное выражение на лице старого приятеля.

— Или мне следует занять твое место? — уточнил Дьобулус.

— Он вернулся? — раздраженно осведомился Октавиус, верно угадав причину лихорадочной оживленности Дьобулуса.

— Возможно. Ну или я просто соскучился по старому другу. Единственному в моей жизни другу. Да еще и лучшему. Я даже привез тебе подарок.

Дьобулус извлек из кармана нечто и положил это на стол перед Октавиусом. Маленькая прямоугольная карточка из серого пластика.

— Что это? — спросил Октавиус, не прикасаясь к карточке.

— Твой пропуск в здание СЛ. Ты не представляешь, какие усилия мне пришлось приложить, чтобы выбить его для тебя. Стер подметки, бегая по инстанциям.

— С ума сойти. Не могу поверить, то ты говоришь серьезно, — Октавиус поднялся из-за стола, тем самым увеличивая расстояние между собой и Дьобулусом. — В моей жизни было два бедствия, Дьобулус — дружба с тобой и шесть часов в обломках разрушенного здания. Не уверен, какое хуже. Я бы поверил в твои квази-дружеские мотивы, будь ты обдолбан и одет как сутенер, но, раз уж ты принарядился в гротескно пристойной манере, нет сомнений — грядет большое дело. И ты намерен меня в него втянуть. Нет уж, Дьобулус. На этот раз не сработает. Разбирайтесь без меня. У меня пятеро детей. И почти одиннадцать внуков.

— Почти?

— Моей младшей рожать в ноябре.

— Даже не спросишь, что он сделал?

— Что он сделал? — вздохнул Октавиус.

— Пока ничего. Но он сделает. Ты нужен нам. Ты нужен Ровенне. Вспомни о своем патриотизме.

— Если бы я мог о нем забыть.

— Ты был прекрасным психиатром.

— Я продолжил быть прекрасным психиатром в другом месте.

— Здесь? — вытянув губы трубочкой, Дьобулус обвел рукой кабинет. — Ты правда считаешь, что нянькаться с гнилыми нариками — вершина твоей профессиональной карьеры?

— «Серебряная Лисица» продемонстрировала абсолютную неспособность защитить своих сотрудников. Уйти оттуда было здравым решением разумного человека.

— Всего лишь парочка открытых переломов и черепно-мозговая травма. Зачем принимать все близко к сердцу.

Октавиус сощурил глаза.

— Тебя не было там, когда я лежал и слушал стоны раненых и умирающих, лишенный возможности помочь себе или им. Я обычный человек, Дьобулус. Я не могу за пару часов залечить свои раны и израненную психику. В сырую погоду я до сих пор начинаю хромать.

— Со мной тебе нечего бояться. Я буду защищать тебя, как пес.

Октавиус покачал головой.

— В тот день почти все, кто был в нашей половине здания, погибли. А я выжил. По соотношению живых и мертвых — один из десяти. Ситуация может повториться. Я бы не рассчитывал на такое везение еще раз.

— Ты можешь предотвратить повторение ситуации.

— Я не герой, — Октавиус сцепил пальцы. — Я люблю комфорт, ненавижу боль. Ценю покой, терпеть не могу непредсказуемость и риски. Я врач и исследователь.

— И коллекционер.

— Я не коллекционер, — Октавиус выставил перед собой ладони. — Это ради науки.

— Шкаф, набитый банками с мозгами преступников. Не слишком ли далеко зашло увлечение наукой? Уверен, для тебя смотреть на них что-то вроде онанизма.

— Я продолжаю искать тот маленький дефект строения, который объяснит почему у таких, как ты, начисто отсутствует совесть.

— Кстати о таких, как я, — Дьобулус откинулся в кресле и вальяжно вытянул ноги. — Ты можешь получить мой мозг. Если проявишь немного… участия к нашему делу.

Октавиус дернул уголком рта.

— Ты, что ли, помирать собрался?

— Я не знаю. Но у меня есть отчетливое ощущение, что я смогу сдержать свое обещание.

Лицо Октавиуса впервые с начала разговора выразило пытливое внимание.

— Ты что-то видел?

— О, я видел струю мочи, ударяющую в дно унитаза. Мне кажется, он просто издевается. Едва ли он позволит ускользнуть информации, которую считает опасной для себя. Зато мне доступно кое-что другое. И оно касается непосредственно тебя.

— С чего бы мне тебе верить?

— Ни с чего. Но если я утверждаю, что в течение двух недель у тебя станет на одного внука меньше, достаточно подождать, чтобы в этом убедиться.

Октавиус попятился и сел на подоконник. За окном пели птицы, деревья шелестели листвой. Он словно находился в кошмаре, которые начинается как обычный сон, но затем ужас начинает раскручиваться по спирали.

— Кто из них?

— Ты знаешь, что мне нужно. Твое участие.

Октавиус скрестил руки на груди. Руки у него были сильные. Обнаружив что-то для себя важное, он вцеплялся в это и уже не отпускал. Когда он познакомился со своей нынешней женой, она была счастливо замужем за другим. Кроме этой его цепкости, у него было еще одно ценное качество: он всегда быстро понимал, где у него есть шансы победить, а где нет.

— И как я могу это предотвратить?

— У твоей невестки есть комбинация винного цвета. Она должна немедленно ее выбросить. На твоем месте я бы позвонил прямо сейчас.

— Это действительно поможет? — с подозрением спросил Октавиус, положив трубку по завершении звонка.

— Возможно. Или же просто твоя невестка задумается, откуда свекру известно, что лежит в ее ящике с нижним бельем.

— Ты всегда любил сволочные шутки, Дьобулус.

— Смех продлевает жизнь.

— Убийства, убийства продлевают твою жизнь.

— О, они даже больше. Не дуйся. Даже если сейчас ты никого не спас, своим бездействием ты подвергнешь всю свою семью потенциальной угрозе.

— Я все равно давно подумывал перевезти их в Роану.

— Но ты этого не сделал. Потому что они будут несчастливы и нездоровы в Роане. И тебе это известно.

— Как я могу, спустя столько лет, вдруг взять да заявиться в СЛ? Даже если ты сумел каким-то сомнительным образом добыть для меня пропуск — уверен, шантаж и запугивание имели место быть, — на каком основании меня допустят к расследованию?

— Ты все еще являешься их сотрудником.

— Что-о?

— Не припомню, чтобы ты писал заявление об увольнении.

— Я написал заявление на бессрочный отпуск. И не появлялся в СЛ много лет. Полагаю, меня уволили в одностороннем порядке.

— Я потребовал оставить за тобой должность и кабинет. Хотя зарплату платили неважнецкую. Все же сумма скопилась. Как все уляжется, купишь летний домик.

— Не могу поверить, что ты провернул все это. Хотя что там. Конечно же, могу, — Октавиус подошел к столу, сгреб карточку и убрал ее в карман.

Дьобулус поднялся на ноги.

— Нам надо торопиться. Родина ждет своих героев.

— Ты помнишь, что пообещал мне свой мозг?

— Я все еще обещаю.