Зайка для Серого. Враг моего отца

Лина Филимонова (2024)

— Чего пришла? — рычит он. — Я же сказал, держись от меня подальше! И захлопывает дверь перед моим носом. А я стою, глотаю слезы, и не знаю, что делать. Я совершила все ошибки, какие только могла. Я нарушила запрет отца. Я не послушала подруг. Я связалась с мужчиной, к которому мне нельзя даже приближаться. И я беременна от него. А ему плевать! Он ясно дал понять, что я ему не нужна.

Глава 14

Риша

— А чего же ты прибежал меня спасать? — бурчу я.

— Я, вообще-то, не тебя спасал. Я за парней переживал.

Вот засранец!

А он продолжает:

— Если бы я не появился, ты бы их инвалидами оставила, в лучшем случае. Или импотентами, что гораздо хуже.

Ох, как все мужчины носятся со своей пипиркой!

— Хочешь сказать, лучше жить без ноги, чем без члена? — не выдерживаю я.

— Однозначно.

— Инстинкт размножения побеждает инстинкт самосохранения, — задумчиво киваю. — У меня такая же фигня, кстати.

Во всяком случае, сейчас…

— От тебя вся охрана в шоке, — произносит мой альфа. — Ты жестко отжигаешь.

— Я не наркоманка! — говорю на всякий случай.

А то опять начнет меня подозревать.

— Ладно, — как-то слишком легко соглашается он.

— Можешь проверить!

— Проверить?

— Хочешь, в баночку пописаю?

— Спасибо, хоть в баночку. На всякий случай предупреждаю: я не фанат “золотого дождя”.

Блин. Зачем я вообще это сказала? Снова какой-то треш получился.

Я просто хочу объяснить ему, что я нормальная. Но каждый раз выходит как-то криво…

— И я не пью! Ну, почти. Я в прошлый раз случайно выпила настойку. А она, оказывается, крепкая…

— Понял.

— Я адекватная. Честно! Просто…

Ну как ему объяснить, что с момента, как я его встретила, в моей жизни все идет наперекосяк?

— Чего в клуб пришла?

— Тебя хотела увидеть, — признаюсь я.

Просто не придумала, что еще сказать.

— Увидела?

Киваю.

— Еще есть желания?

— Есть! — выпаливаю я.

И делаю шаг к нему. Кладу руку на его ремень. Не расстегиваю, ничего не делаю. Просто очень прозрачно намекаю…

— Про девственность — правда? — внезапно спрашивает он.

Я киваю. И спрашиваю:

— Это проблема?

Теперь уже кивает он.

— Почему?

— Мне это нахера?

— Ну… Я слышала, девственницы ценятся. Хотя плохо понимаю, почему.

— Вот и я плохо понимаю.

— Ты говорил, я тебе нравлюсь, — выдвигаю контраргумент.

— Пиздел, — спокойно отзывается он.

Что? Я задыхаюсь от возмущения.

— Зачем?

— На отсос надеялся.

Я не то что задыхаюсь — я вообще не могу дышать! Не ожидала такого подлого коварства.

— Не верь мужикам, — продолжает он. — Это мой тебе бесплатный совет. Они все…

— Козлы? — подхватываю я.

— Озабоченные кошаки. Ради секса тебе такого на уши навешают: “Люблю, трамвай куплю…” Не ведись.

Оу. Только ли мужчины? Не думаю. Кажется, я сейчас ради секса тоже готова пообещать ему луну с неба.

Вот только нужна ему не луна… А опытная умелая женщина.

— То есть, я тебе не нравлюсь и ты меня совсем не хочешь?

Он окидывает меня критическим взглядом.

— Посмотри на себя! Ты же антисекс в этом своем гребаном оверсайзе. Со спины тебя можно принять за пацана. Хочешь мужика — для начала хотя бы оденься, как женщина.

Я закатываю глаза.

— Тебе нужны внешние атрибуты? Как же мужчины примитивны…

— Мне ничего не нужно. Ты сама пришла.

— Уверяю тебя, у меня есть все, что привлекает самцов, — уверенно произношу я.

И это чистая правда.

Я могу объективно себя оценить. У меня все в порядке с фигурой. Есть и грудь, и попа, и талия. И параметры вполне модельные. Просто я это обычно не подчеркиваю.

И, мне кажется, он тоже может меня оценить. Я через толстовку и плотные широкие джинсы чувствую его сканирующий взгляд.

Смотрит, оценивает, ухмыляется… Бесит!

Он и в прошлый раз многое успел увидеть. Но не все целиком.

Да… Он уже начинает меня очень сильно бесить…

И от этого я становлюсь дерзкой.

— Показать?

— Валяй.

И что мне делать? Просто взять и раздеться? Я так не могу. Но и отступить я не могу тоже. Не тот характер.

Поэтому — одним движением избавляюсь от толстовки. Остаюсь в кружевном эластичном топике, который скорее подчеркивает, чем скрывает…

Вижу, как его зрачки вспыхивают зелеными огоньками.

— Это тоже сними, — командует он.

Указывая на мои широкие джинсы.

— Сначала ты, — продолжаю дерзить я.

Хотя меня трясет от смущения и страха.

Он ничего не говорит. И ничего не делает. Даже не думает раздеваться. Просто смотрит на меня, вальяжно привалившись к краю стола.

И я… расстегиваю свои джинсы.

Они просто падают к моим ногам. Я перешагиваю через них. В его сторону.

Ему отступать некуда. Он упирается в стол.

По-прежнему ничего не говорит. И ничего не делает.

Но его глаза… Они живут своей жизнью. Они мерцают, как глаза дикого зверя в темной лесной чаще. Они светятся неистовым голодом. Они притягивают и затягивают… И вызывают неконтролируемую дрожь в моем теле.

Я умираю от смущения! В одном белье перед ним. В кружевных черных трусиках-шортах и таком же кружевном топе.

Не знаю, куда девать руки. Какую позу принять, чтобы выглядеть вальяжной сексуальной кошечкой, а не испуганным дворовым котенком, который готов сделать под собой лужу…

Зачем я разделась? Чего я добивалась? Какая я же я дура…

— А теперь одевайся, — произносит он.

Совершенно спокойно. Но каким-то хриплым, как будто внезапно севшим голосом.

Ты… Ты… просто мудак!

Это так унизительно! Меня осмотрели, как кусок мяса. И оценили… наверное, на двоечку.

Не подошла. Уберите это.

Мудак!

Как же я сейчас зла… На него, на себя, на эти дурацкие гормоны и инстинкты, которые совсем лишили меня мозгов. И гордости. И разума…

Я же вообще не такая!

Одеваюсь за две секунды. И несусь к двери, прихватив рюкзак.

— Эй, ты куда? — раздается за моей спиной.

— На хуй! — вырывается у меня.

Я вообще очень редко матерюсь. Так вот сейчас — этот самый редкий случай!

— Подожди, — он ловит меня за капюшон. — Вместе пойдем.