Небесный берег

Лизз Демаро, 2023

Рожденных в авторитарной Форте магов отправляют на арену «Небесный берег», заставляя сражаться насмерть. Эверлинг, Герсий и Эванжелина – лучшие бойцы арены, ставшие друг другу семьей. Когда в следующем бою их ставят друг против друга, они решают сбежать. Тем временем в дремучих лесах Форты взрывается подпольная лаборатория. А из-под обвалов выбираются двое похищенных в надежде сбежать от боли. Судьбы героев переплетаются в паутине событий, где на кону – их жизни и судьба всех магов. Смогут ли они найти путь к свободе и справедливости в мире, где даже самые близкие люди готовы пойти на предательство?

Глава 4

Добро пожаловать в Партум

Выходные у них случались нечасто, и еще реже их выпускали за пределы территории «Небесного берега», но даже Ирмтон Пини не мог игнорировать постоянные победы своих бойцов. Эверлинг, Эванжелина и Герсий приносили бизнесу Ирмтона так много денег, что с его стороны было бы дикостью не отпускать их пару раз в месяц на недолгие прогулки по городу. Тем более ошейники, сдерживающие неистовую магию, гарантировали, что ничего не случится.

День был солнечный, погода теплая. Для таких случаев у каждого бойца в шкафу висела парочка костюмов, но далеко не всем удавалось хоть раз за жизнь на арене их надеть.

Эванжелина надела белую нижнюю юбку и узкое темно-синее платье под цвет глаз и крутанулась перед небольшим запачканным зеркалом. На последний писк моды оно не тянуло, выглядело просто, а тонкая вышивка на груди была едва заметна, но Эванжелина его любила.

— Не застегнешь, Джо? — с улыбкой попросила она.

Джодера вскочила с кровати и вмиг оказалась рядом.

— Обожаю, когда ты надеваешь его! — радостно воскликнула Джодера, но Эванжелина уловила в ее голосе нотки досады. — Надеюсь, вы хорошо проведете время.

Последний раз Джодера выходила в город на прогулку лет семь назад. У нее никогда не получалось так же блистать, как у Эванжелины, не получалось бить наотмашь, как у Эверлинга, и оставаться беспристрастной, как у Герсия.

— Спасибо, — поспешно отозвалась Эванжелина и хотела добавить что-то еще, но в дверь постучали.

В их спальню зашли Эверлинг и Герсий, а следом ворвался Джейлей, тоже радостно улыбающийся и старающийся скрыть свое разочарование. Он гулял по Партуму последний раз вместе с сестрой.

— Ждем только тебя, — мягко произнес Герсий, прислонившись плечом к двери.

Весь в черном, с длинными черными волосами и бледной кожей, он напоминал смерть во плоти. Эванжелина хихикнула своим мыслям, поймала непонимающий взгляд Герсия и поджала губы, но ничего объяснять не стала.

— Принесете чего-нибудь вкусненького? — с надеждой спросил Джейлей.

Джодера хлопнула в ладоши и подпрыгнула.

— Да-да, шоколада купите? Знаю, денег у вас не так много, у нас-то с Джеем их вообще нет, но одну плитку можно?

Эверлинг закатил глаза и недовольно фыркнул, словно кот, а после вышел из женской спальни, не сказав ни слова. Герсий тихо засмеялся и кивнул.

— О, конечно! Принесу и шоколад, и конфеты, и мармелад! Если найдем не очень дорогой чай, то и его тоже. А если деньги останутся, то и кексов с булочками захватим! — пообещала Эванжелина.

Джодера расплылась в улыбке и крепко обняла ее.

— Эва, пойдем, — позвал Герсий, когда понял, что объятия затянулись.

Они тут же отлипли друг от друга, и Джодера, помахав рукой, прыгнула с разбегу на кровать. Джейлей, попрощавшись, последовал примеру сестры.

— На вашем месте я бы пошла тренироваться, чтобы в следующий раз мы ушли в город вместе! — крикнула им Эванжелина.

— Надеюсь, именно это они и сделают, — выдохнул Герсий.

Они с Эверлингом шли по обе стороны от Эванжелины, словно личные стражи. Ни Герсий, ни Эверлинг не любили такие дни: выходить в Партум, светиться на людях в обычной одежде, когда все привыкли видеть их в роскошных нарядах на арене. Во всем чувствовалась прихоть Ирмтона Пини, будто бы он снисходил до разрешения на иллюзию нормальной жизни для тех, кто приносил ему много денег. Эверлинг всегда злился в такие дни больше обычного. Герсий переживал, что обязательно все пойдет не так. Оба соглашались на подобные прогулки ради Эванжелины, потому что не могли позволить ей гулять в одиночку по городу, который, словно хищник, скалил зубы и хотел растерзать на части любого за малейший промах.

На выходе с арены двое стражников окинули их презрительным взглядом, а потом один нагло потребовал:

— Разрешение на выход.

Холод в голосе был привычным, но Эванжелина нахмурилась. Герсий протянул три подписанных Ирмтоном разрешения. Стражник неторопливо просмотрел каждое, потом снова оглядел их поочередно, неохотно отдал бумаги и кивнул на огромные двери, позволяя выйти.

— Таким, как они, разрешают по городу ходить, да еще и без сопровождения. Мистер Пини позволяет им слишком много, — послышалось недовольное ворчание вслед.

Стражник намеренно говорил так, чтобы его услышали.

Эверлинг ощутил закипающую внутри бурю, но, почувствовав, как Эванжелина заботливо взяла его за руку, заставил себя промолчать. Герсий задержал взгляд на их сцепленных руках: Эванжелина была им как младшая сестра, но неприятное чувство заставило остановиться на несколько секунд.

Партум встретил их ярким солнцем и уютным теплом. На улице оказалось много народа: матери и няни гуляли с детьми, кто-то спешил на работу, кто-то — домой или в гости. Другие открывали лавки и магазины. Люди спорили, смеялись, разговаривали. Город кипел жизнью, которая остановилась для троих.

Эванжелина восторженно вдохнула свежий воздух и проводила взглядом карету, запряженную двумя лошадьми, и следующий за ней черный автомобиль. Машины они видели крайне редко, это считалось роскошью и было доступно лишь самым богатым приближенным короля. Тем, кто мог позволить себе сделать ставки в «Небесном берегу», победить, а заодно принести доход Ирмтону Пини. Тем, кто служил королю Иоганну уже не первый год, продав себя в услужение человеку, считающему, что магов можно сжигать, вешать и расстреливать. Или заставлять калечить и убивать друг друга.

Большинство автомобилей находилось в распоряжении армии и военных.

Подул легкий ветерок. Герсий придержал волосы и быстро завязал их в низкий хвост.

— Куда хочешь пойти? — спросил Эверлинг. Он так и не отпустил ее руку.

— Нужно купить сладости для Джо и Джея, а еще я бы сходила на Площадь Алого Солнца^[1], там очень красиво. Если останется время, мы могли бы заглянуть в парк святой Агаты неподалеку от монастыря. Как вам такой план?

— Чем тебе так нравится эта площадь… — тихо проговорил Эверлинг, но возражать не стал.

— Там действительно красиво, — ответил Герсий за Эванжелину.

— И пахнет кровью, — шепотом добавил Эверлинг, посмотрев Герсию в глаза.

Эванжелина его не услышала.

Никто из них не хотел думать о том, за что площади дали именно такое название, но увиденные ими казни никогда не забудутся.

Тогда был такой же выходной, они втроем направлялись на Площадь Алого Солнца, потому что Эванжелина хотела зайти в букинистический магазин неподалеку. В книжный они так и не попали. Вместо этого стали свидетелями казни пожилой женщины за то, что она скрывала свою магическую сущность, но попалась на какой-то мелочи. После того как ее сожгли заживо на глазах у полсотни людей, Эванжелина, Эверлинг и Герсий не появлялись там два с половиной года.

Они направились в сторону Площади Алого Солнца.

Тренировочная арена была одна, зато огромная. Ее площадь превышала в несколько раз площадь арены, на которой устраивали представления. Джейлей и Джодера бывали здесь чаще, чем им хотелось, и успели выучить каждую трещину в полу, каждую царапину на каменных стенах.

Они осмотрелись, выбирая свободный ринг, и заметили бородатого мужчину лет сорока с шестихвосткой в руках. Плеть была с шипами. На самой площадке друг напротив друга стояли двое мальчиков лет четырнадцати.

— Новенькие, — задумчиво протянула Джодера.

— Ага. И инструктор, который нас с тобой тренировал, — подхватил Джейлей.

У обоих не было никакого желания становиться свидетелями первой тренировки недавно попавших на арену детей. Джейлей и Джодера, не сговариваясь, направились в противоположный конец зала, краем глаза замечая других магов, тренировавшихся друг с другом или в одиночку.

Юноша с растрепанными русыми волосами метал ножи в дальней части площадки под наблюдением инструктора. Ошейник с него сняли. Еще один маг металла, поняли Джейлей и Джодера. Парень сжал кулаки и дернул на себя: ножи выскочили из мишени и, развернувшись в полете, вернулись к нему в руки.

Рыжий мальчик и темноволосая девочка сидели в углу друг напротив друга и пытались управлять тонкими ветвями. Зеленые лианы, тянущиеся до потолка, трепетали от силы двух еще не опытных магов природы. Дети улыбались, когда растения подчинялись их воле. Инструктор, стоящий рядом, оказался на редкость терпеливым. Надолго ли?.. Джодера мотнула головой. Джейлей громко чихнул.

Позади свистнула плеть, раздался мальчишеский визг и недовольные приказы. Джейлей и Джодера игнорировали каждый неприятный звук и не вслушивались в слова бородатого мужчины, воспоминания о котором с радостью стерли бы из памяти.

Инструктор часто бил их. Они не считались способными, как Эверлинг, не были послушными и тихими, как Эванжелина, не владели сильнейшей магией всех времен, как Герсий. Посредственности. А посредственностей на арене не любили и быстро убирали, подобно ненужному хламу. Джодера и Джейлей продержались так долго благодаря тем, кто постоянно им помогал, защищал их и вытаскивал из передряг. Заставлял подниматься на ноги, учил бить до крови. Без них они бы не выжили.

Едва попав в «Небесный берег», они думали, что не протянут даже месяца, но оказались сильнее. Инструктор в белой форме, взрослый мужчина с бородой, презрительно смотрел на них и так же презрительно отдавал указания. Не владея магией, он считал нормальным учить их тому, о чем не имел ни малейшего понятия, после чего хлестал плетью до изнеможения. Фантомные боли там, где остались шрамы, порой давали о себе знать. Кожа зудела, и этот зуд часто сводил с ума, поэтому они предпочитали смеяться и в притворной радости забываться. У каждого были свои способы сбежать от боли, и смех стал их средством.

Инструктор ударил второго мальчишку. Джодера на мгновение зажмурила глаза: шрам слева на пояснице неприятно зачесался. Джейлей приобнял сестру за плечи, слегка поглаживая и пытаясь успокоить. Он понимал ее лучше всех на свете, как и она понимала его.

В детстве они делили один дом, одни игрушки, а сейчас — эмоции и боль. Она благодарно улыбнулась.

— Поднимайся! — прикрикнул инструктор.

Джейлей и Джодера, не оборачиваясь, услышали, как мальчишка слишком громко всхлипнул. Им не удастся продержаться здесь долго, их выставят на смертельный бой, в котором они погибнут бесславной смертью.

— Нам нужно разрешение снять ошейники, — подойдя к охраннику, попросила Джодера.

— Что? Ты серьезно? — Джейлей удивился.

Так они не договаривались, она ни о чем его не предупреждала.

— Абсолютно. Хочу попрактиковаться, — пожала она плечами.

Охранник помедлил, глянул на инструктора, а после позвал его. Джодера неслышно выругалась. Инструктор и охранник недолго о чем-то разговаривали, отойдя чуть подальше от нее и Джейлея, пару раз глянули в их сторону, усмехнулись, но в итоге пришли к согласию: дали разрешение снять ошейники.

Когда охранник ушел за ключами, инструктор обратился к ним:

— Что, хотите продемонстрировать, чему вы научились?

Джейлей вскинул голову. Джодера скрестила руки на груди.

— Хотим доказать, что вы не имеете к нашим способностям никакого отношения.

Никто не понимал, почему в качестве инструкторов чаще всего нанимали обычных людей. Как человек, никогда не имевший дело с магией, мог научить ею пользоваться? Джодера и Джейлей часто посмеивались над этим про себя и друг с другом, но в лицо взрослым мужчинам, нередко носившим плети или другие орудия, они смеяться не решались никогда.

Сегодняшний день выходил за рамки всех предыдущих. Джодера не боялась. Ее страх застыл хрупкой льдиной внутри и в любой момент был готов рассыпаться, но она знала, что это ненадолго.

Инструктор взмахнул плетью в воздухе. Джейлей незаметно дернулся, Джодера закрыла и тут же открыла глаза. Инструктор остался доволен результатом.

Вернулся охранник и методичными, отточенными движениями расстегнул тонкие стальные ошейники.

— Я за вами наблюдаю, — напоследок бросил им инструктор и вернулся к двум мальчишкам, которые во все глаза смотрели на Джодеру и Джейлея.

Они поднялись на ринг.

Свист плети резанул по ушам, детский крик заставил на секунду задержать дыхание.

Джодера раскинула руки, шевельнула пальцами, и тонкие острые лезвия вмиг оказались вокруг нее, образовав щит, готовый в любой момент стать мечом. Джейлей схватил парные клинки, звякнул ими друг о друга и приготовился к атаке.

— Ну, давай, братец!

Он ринулся на Джодеру. Оружие, которое магам позволялось брать на тренировочной арене, никогда не было заточенным, чтобы они не навредили охранникам и инструкторам и не убили друг друга раньше времени. Так что Джейлей не боялся ранить сестру.

Тонкие лезвия сдвинулись и образовали щит перед Джодерой. Клинки Джейлея врезались в металлическое полотно, проделав одну трещину. Джодера отскочила назад, и щит плавно последовал за ней, заделывая брешь.

Они могли сражаться так очень долго: силы были равны. Сколько бы они ни пытались за все годы, проведенные на арене, победить друг друга, у них не получилось ни разу.

Джейлей резко выдохнул и рванул вбок, чтобы обогнуть защиту Джодеры и подобраться к ней со спины, но она оказалась быстрее; в итоге они просто поменялись местами. Джодера отделила плавным движением руки несколько металлических осколков, и они полетели в сторону Джейлея, но тот отбил их, за исключением одного, задевшего щеку.

— Прости! — выкрикнула Джодера.

— Да ничего! Знала бы ты, что Эверлинг иногда делает во время тренировок. — Он потер щеку ладонью.

— Даже представлять себе этого не хочу! — ответила Джодера.

Она, как правило, занималась с Эванжелиной, а Эверлинга обходила стороной во всем, что касалось боев. Его сила настораживала и немного пугала.

— И не надо! — Джейлей засмеялся, но быстро вернул внимание к тренировке.

Они снова сошлись в поединке. Зазвучал звон металла, лязг клинков. Охранник, держащий их ошейники в руке, внимательно наблюдал за боем, порой поглядывая в сторону инструктора. Самим охранникам запрещалось вмешиваться в тренировки, а вот инструкторы запросто могли и вмешаться, и прекратить, и еще хлестнуть несколько раз плетью — на всякий случай.

Джодера вдруг упала, схватившись за руку. На одежде выступили пятна крови. Джейлей опустился рядом с ней на одно колено.

— Дерьмо, я забыл, что у тебя рука ранена! — виновато проговорил он.

Джодера покачала головой:

— Это я не успела увернуться. Все в порядке.

Она чуть сильнее сжала плечо. Крови стало больше. Джейлей бросил клинки и коснулся ее руки.

— Может, закончим?

Джодера хотела сначала отказаться, но потом подняла голову, посмотрела в обеспокоенные глаза брата и все же согласилась. Краем глаза заметила, как двое охранников за шиворот тащили двух мальчишек с окровавленными спинами, и мысленно приказала себе не смотреть.

— И почему я ни капли не удивлен?

Около ринга стоял инструктор. С плети в его руках стекала алая кровь. Джодера и Джейлей уставились на нее, вспоминая, как получали удары, когда не удавалось использовать собственную магию так, как нужно.

— Вы всегда были безнадежны, — фыркнул инструктор и направился к выходу, дав знак охраннику надеть ошейники обратно.

— Мы еще не закончили! — недовольно крикнула Джодера ему вслед.

— Вы закончили, — отрезал инструктор и скрылся за входной дверью.

Охранник вскочил на ринг, подошел и надел им ошейники.

Тренировка завершилась.

Люди вокруг оборачивались, кидали косые взгляды, как только замечали стальные тонкие ошейники на шеях. Прохожие перешептывались, обходили их стороной и всем своим видом давали понять, что не хотят видеть таких, как они, на улицах Партума. Даже те, кто никогда не заходил на территорию «Небесного берега», знали, как выглядят Кровавый Император и Солнечная Принцесса, как выглядит Герсий Мидос, единственный маг разума на арене, и как выглядят ошейники магов-бойцов, которых следовало опасаться. Афиши с их портретами висели по всему городу, даже в самых бедных районах.

Эванжелина старалась не замечать косых взглядов. Герсий мысленно уходил в себя и отстранялся от собственных чувств. Эверлинг кипел от гнева, и плечи у него слегка подрагивали.

— Пойдем этим путем. — Герсий указал на узкую безлюдную улочку.

Эванжелина хотела возразить, ведь ей так нравился Партум, его ритм жизни, его широкие людные улицы и красивые элегантные вывески. Но увидев, как встревожен Герсий и как взбешен Эверлинг, согласилась.

Эверлинг и Герсий одновременно облегченно выдохнули, оказавшись подальше от посторонних глаз. Где-то вдалеке они заметили бездомного, который даже не посмотрел на них. Свернув налево и выйдя к тихому жилому району, Эванжелина замедлила шаг и стала рассматривать дома. Эверлинг и Герсий шли следом в абсолютной тишине.

— От вашего молчания цветы вянуть начнут, — добродушно сказала Эванжелина, когда они дошли до поворота к улице, где располагалась кондитерская лавка.

— Здесь нет цветов, — отозвался Эверлинг.

Эванжелина засмеялась. Герсий отвернулся куда-то в сторону.

— Иногда ты непробиваемый дурак, Линг, — ответила Эванжелина и направилась к входу.

Вывеска выделялась на фоне остальных: она была слишком яркой, цветастой в отличие от других, серо-черных, вычурных и чересчур аристократичных. Торговцы в Партуме предпочитали использовать приглушенные, невызывающие цвета и редко отличались оригинальностью. Вывеску кондитерской лавки мистера Фрэнкинса украшали деревянные фигурки разных смеющихся зверей, а на входе стояли две статуи медведей с бочками, наполненными сладостями.

Эванжелина открыла дверь, звякнул колокольчик.

— Добро пожаловать в лавку мистера Фрэнкинса! — послышался добрый мужской голос.

Эванжелина уловила нотки тревоги в том, как он говорил. Полный мужчина почтенного возраста стоял за прилавком и раскладывал печенье.

— Доброго дня, мистер Фрэнкинс! — поприветствовала она.

Эверлинг и Герсий зашли следом, и колокольчик снова прозвенел. Мистер Фрэнкинс поздоровался еще раз.

Эванжелина любила эту кондитерскую за ее хозяина — он никогда не напоминал, что ей не место в Партуме и вообще в мире, потому что такой, как она, не должно существовать. Мистер Фрэнкинс всегда был дружелюбен, иногда делал скидки, а иногда — подарки. Эверлинга это раздражало, а Герсия настораживало.

— О, Лина, как у тебя дела?

Мистер Фрэнкинс был единственным, кто называл Эванжелину не Эвой, а Линой. Ей это нравилось.

— Лучше, чем могло бы быть, но хуже, чем хотелось, сами знаете, — уклончиво ответила она. — Как вы и миссис Фрэнкинс?

— О, — он замер. — Она… приболела.

Лицо у мистера Фрэнкинса побелело. Эванжелина тоже замерла. Эверлинг и Герсий посмотрели друг на друга, а потом на мистера Фрэнкинса. Что-то было не так.

— Деточка, так что ты хочешь в этот раз? — любезно поинтересовался мистер Фрэнкинс.

Все сделали вид, что не заметили, как он быстро сменил тему. Эванжелина выдала ему целый список пожеланий для Джожеры и Джейлея и высыпала все немногочисленные сбережения. Пересчитав, мистер Фрэнкинс понял, что не хватает парочки монет, но ничего ей не сказал и протянул увесистый бумажный пакет со сладостями.

— Что с вашей женой? — без церемоний спросил Эверлинг.

Мистер Фрэнкинс, резко вскинув голову, уставился на Эверлинга. Герсий нахмурился. Эванжелина воскликнула недовольное: «Линг!»

— Она ведь не больна, верно? У вас руки трясутся. И вы выглядите так, словно упадете в обморок прямо сейчас. Где она?

— Линг, это невежливо! — шикнула Эванжелина.

Мистер Фрэнкинс молчал, нижняя губа тряслась, как и руки.

— Они… они забрали ее, мою Джену… — У него на глаза навернулись слезы. — Они… ее казнят… она ведь… ведьма.

Мистер Фрэнкинс опустился на небольшой стул за прилавком и приложил ладонь ко лбу. Герсий вылетел из магазина и остался стоять на улице. Эванжелина прикрыла рот рукой, с трудом сдерживая слезы. Миссис Джена Фрэнкинс всегда была добродушной, как и ее муж, угощала их булочками и травяным чаем собственного приготовления.

— Как же… но ведь… — Эванжелина не могла вымолвить ни слова.

Эверлинг порывисто обхватил ее за плечи.

— Извините, — грубо бросил Эверлинг. — Не попадитесь сами этим мразям. — И он повел Эванжелину прочь из магазина.

Она еле-еле переставляла ноги — новость про миссис Джену Фрэнкинс ее оглушила, и колени дрожали. Эти люди единственные из всех проявляли к ним доброту. Поверить, что миссис Фрэнкинс вскоре казнят, она не могла. Новость не укладывалась в голове, внутри все скрежетало от несправедливости. Хорошие люди не должны страдать из-за абсурдных законов страны.

— Теперь понятно, почему они так радушно нас встречали всегда, — тихо произнес Герсий.

Эванжелина прижала к себе пакет со сладостями.

— Все еще хочешь на Площадь Алого Солнца? — спросил Эверлинг.

Произошедшее не так уж сильно его шокировало. Король Иоганн приказывал отлавливать прячущихся магов и быстро приговаривал их к смерти. Тех, кто был способен сражаться, отправляли на арену или в армию, но сначала жестоко наказывали за нарушение закона и предательство короны. Да и во всей Форте не было ни одного человека, который отнесся бы к ним с добротой без веской причины. Чета Фрэнкинсов не была исключением: они просто заглаживали вину перед теми, кого нашли и забрали. Но теперь пришел и их черед платить за то, кем они родились. За то, что не должны были рождаться. Эверлинг стиснул зубы.

— Тут вроде бы недалеко, — безучастно ответила Эванжелина. — Можем прогуляться, чтобы день зря не пропадал.

Они завернули за угол, и мимо них прошел небольшой отряд солдат. Военные направлялись к кондитерской лавке мистера Фрэнкинса. Эванжелина дернулась, но Герсий схватил ее за запястье:

— Ты ничем ему не поможешь. Только добавишь проблем нам.

Она дернулась еще раз, но быстро успокоилась и сильнее сжала пакет со сладостями.

— Я редко с ним соглашаюсь, Эва, но сейчас Герсий прав. Идем.

Они услышали, как солдаты выломали дверь, как закричал пожилой мистер Фрэнкинс, как он умолял их отпустить его. Услышали безжалостный приказ связать руки за спиной, а после — беспочвенные обвинения. Эверлинг направился в сторону Площади Алого Солнца. Герсий и Эванжелина, немного помедлив, тоже. В полной тишине. Мысли у них звучали так громко, что заглушали крик мистера Фрэнкинса.

Солнце все так же ярко светило, на небе не виднелось ни единого облачка. Они подошли к площади, огляделись. Посередине воздвигали небольшой помост — такой, на который обычно заводили приговоренных к смерти. Партум никогда не был добродушным городом, никогда не обещал теплого приема ни гостям, ни жителям. Партум был жесток и холоден, даже когда солнце нещадно палило.

— Мистер Фрэнкинс ничего не сделал, — прошептала Эванжелина.

— Он родился, — ответил Эверлинг грубее, чем обычно говорил с ней.

Ему не хотелось делать ей еще больнее, слова сами слетели с губ. Герсий недовольно хлопнул ладонью по плечу Эверлинга, но тот не отреагировал. Они стояли около магазина игрушек. Деревянная вывеска была слишком мрачной, словно ее сделали вовсе не для детей, а для их выросших и забывших, что такое веселье, родителей. Около двери стояла корзина, в которой лежали порванные и поломанные игрушки, а рядом на небольшой картонке было написано, что эти товары продавались с пятидесятипроцентной скидкой.

Эванжелина присела рядом и вытащила плюшевую птичку с наполовину оторванным крылом. Рассмотрела ее, вытерла слезы, посмотрела на ценник и вернула игрушку на место. Эверлинг проследил за ее движениями.

— Идем на арену, — предложила Эванжелина.

Эверлинг вытащил ту плюшевую птичку и зашел в магазин.

— Линг, не надо! — крикнула Эванжелина ему вслед.

Вышел Эверлинг довольно быстро и вручил птичку Эванжелине.

— Ты же все деньги потратил на нее! Зачем?

— Она тебе понравилась. А теперь идем на арену, этот город меня скоро доконает! — рявкнул Эверлинг.

Эванжелина и Эверлинг обернулись на молчавшего Герсия. Он стоял чуть поодаль с нервно стиснутыми кулаками и смотрел куда-то в одну точку. Лицо у него побледнело еще сильнее, губы напряженно сжались в одну тонкую линию. Он не моргал.

— Гер? — Эванжелина обеспокоено проследила за его взглядом и заметила трех мужчин в дорогих костюмах, один из которых то и дело посматривал в их сторону.

Эверлинг бросил взгляд в ту же сторону и сразу все понял.

— Все, хватит! Направляемся обратно!

Но ни Герсий, ни Эванжелина не сдвинулись с места. Мужчина, постоянно смотревший на Герсия, указал пальцем на него, и остальные, обратив на них внимание, жадно усмехнулись и рассмеялись. А потом направились к ним.

— Блядь! — рявкнул Эверлинг.

— Нет… — прошептал Герсий.

— Идем, — позвала Эванжелина.

Мужчины приближались. Эверлинг схватил Герсия и хотел уже потащить его в сторону «Небесного берега», но им в спины послышалось требовательное:

— Подождите!

Герсий вырвал руку, опустил глаза.

— Давно не виделись, милый, — проворковал один из мужчин, тот, который постоянно смотрел на Герсия и ухмылялся.

— А он и правда красив! — воскликнул другой аристократ, словно оценивал товар в магазине.

— Даже еще красивее, чем ты рассказывал, Аластар. — Губы третьего мужчины растянулись в довольной улыбке.

Герсий смотрел себе под ноги. Эванжелина плохо понимала, что происходит. Эверлинг дернул плечом — он часто так делал прежде, чем нанести удар, — но не ударил.

— Ну чего молчишь? Мне казалось, мы хорошо тогда провели ночь.

Тот, кого назвали Аластаром, собственническим движением взял Герсия за подбородок и заставил поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он ухмыльнулся. Жадно, гадко, похотливо. И облизал губы.

Герсий ощущал собственное учащенное сердцебиение. Лицо обдало жаром стыда. Больше всего он хотел, чтобы этот момент закончился, чтобы они вернулись на арену. Чтобы они не выходили сегодня за пределы «Небесного берега». Воспоминания о той ночи, когда Ирмтон Пини отдал его на растерзание нескольким аристократам, стояли перед глазами, словно это произошло вчера. Он не помнил, сколько мужчин там было. Не помнил, сколько раз они брали его и когда закончили. Зато он помнил смех, довольные стоны, мерзкие, скользкие прикосновения. Он помнил каждого из них и не желал еще раз встречаться ни при каких обстоятельствах.

— Убери от него свои грязные руки. — Эверлинг не говорил — он рычал, отчеканивая каждое слово.

Аластар только сейчас заметил Эверлинга и удивленно повернулся на голос. Эванжелина испуганно смотрела то на Герсия, то на Эверлинга и понимала, что дело стремительно приближается к драке: Эверлинг не привык сдерживаться ни на арене, ни в жизни.

Аластар прищурил глаза и вернул внимание к Герсию. Рук он не убрал. Двое мужчин продолжали бесстыдно пожирать Герсия глазами.

— Я был бы не против повторить. Только уже без лишних участников, только ты и я. — Он еще раз облизал губы.

Герсий вздрогнул.

Эверлинг с размаху ударил кулаком Аластара.

Эванжелина вскрикнула и тут же зажала рот рукой.

Двое аристократов перестали смеяться, но в драку с Эверлингом полезть не рискнули. Аластар не удержался на ногах и упал. Прохожие стали оборачиваться, кто-то останавливался и шептался.

— Какого демона? — прошипел Аластар.

— Тебя сожгут, если мы донесем на тебя, — произнес второй мужчина.

— Линг, не дури! — крикнул Герсий, наконец взяв себя в руки.

— Угомонись, Линг! — твердо потребовала Эванжелина.

Эверлинг тяжело дышал, глаза сверкали ярче солнца, и он был готов в любой момент наброситься на Аластара, скажи тот хоть слово. Но Аластар притих, не желая получить еще один удар в челюсть. Не хватало еще потом вправлять.

О грязных секретах аристократы не трепались в высшем обществе, но между собой, когда их никто не слышал, когда все видели только приличных богатых мужчин, на которых стоило равняться, они могли перешептываться и требовать еще одну ночь наслаждений от того, кому все равно никто никогда не поверит. И Эверлинга это злило сильнее, чем необходимость регулярно сражаться по приказам Ирмтона.

Безысходность доводила до предела. Эфемерные остатки терпения трещали по швам от одного взгляда на Аластара и его спутников. Если бы он только мог испепелить весь мир, если бы мог уничтожить всех виновных в том, что происходило в Форте, Эверлинг уже совершил бы все возможные преступления. Но он не мог.

Герсий чувствовал, как внутри желание уберечь Эверлинга и Эванжелину от ненужных неприятностей борется со стыдом и желанием быть защищенным. Эверлинг умел защищать от всего, кроме бессмысленной системы, выстроенной несколько поколений назад предком короля Иоганна. Герсий смог выпрямиться и поднять голову, чтобы смотреть на Аластара и двух других аристократов без тени сомнений.

— Вы не донесете, — уверенно и зло прошипел Эверлинг.

Он замахнулся еще раз, но Герсий ухватил его за руку и удержал.

— Откуда столько уверенности, щенок? — усмехнулся Аластар и поднялся на ноги.

Эверлинг, выдернув руку, подошел вплотную к Аластару и прошептал так, чтобы слышал только он:

— Никто ведь не должен знать, чем господин Аластар Конн занимается по ночам? Никто не должен знать, что он любит насиловать красивых мальчиков в несколько раз младше его самого. Я прав?

Аластар сплюнул в ноги Эверлинга — поступок, недостойный аристократа из высшего общества, приближенного короля. Губы Эверлинга искривились в надменном и яростном оскале.

— Это ради него ты отказался сражаться? — обратился Аластар к Герсию, которого снова передернуло от его слов. — Как убого. Или тебе просто нравится быть шлюхой?

Эверлинг врезал ему еще раз, и ни Герсий, ни Эванжелина не успели его удержать. На этот раз Аластара поймали двое приятелей и не дали упасть.

— Ты слишком многое себе позволяешь, Кровавый Император, — холодно произнес один из мужчин, чьего имени они не знали.

— Как и ты, — рыкнул Эверлинг.

Эванжелина хотела вмешаться и извиниться, пока не поздно, но Эверлинг резко дернул ее за плечо, когда она выскочила перед ним.

— Хватит, Линг! Прошу, — чуть тише добавил Герсий.

Плечи Эверлинга опустились.

— В следующий раз тебе это с рук не сойдет, Кровавый Император. Я ведь могу попросить ночь не только с ним, — Аластар указал на Герсия. — Могу заплатить Ирмтону и за тебя, и за вас обоих.

Эверлинг был готов ударить в третий раз, но Эванжелина обхватила его сзади, а приятели-аристократы рывком оттащили Аластара назад.

— Господа, у вас какие-то проблемы?

Полицейский в форме появился между ними неожиданно в сопровождении женщины в роскошном бордовом платье. С гордо поднятой головой она презрительно осматривала всех участников конфликта и явно не собиралась вступать в диалог.

— Нет, — коротко ответил Аластар. — Никаких проблем.

— Мэм, мы приносим свои извинения, если доставили вам неудобства, — один из мужчин приподнял шляпу и поклонился женщине.

Та хмыкнула.

— Вы уверены, господа?

Полицейский общался исключительно с аристократами, а на тех, на ком заметил ошейники «Небесного берега», не обращал ни малейшего внимания, будто бы это было ниже его достоинства.

— Уверены.

Полицейский задержался на несколько секунд, ожидая продолжения конфликта, но его не последовало, и в итоге ему пришлось уйти, как и недовольной даме в бордовом платье.

Мужчины отряхнули свои костюмы, особенно долго отряхивал от пыли одежду Аластар, а после, не сказав ни слова, направились прочь. Единственной их целью было унизить того, кого они могли унизить без последствий. Аластар один раз обернулся.

Без лишних слов Эверлинг, Герсий и Эванжелина развернулись и пошли к безлюдной улочке, по которой пришли на площадь.

— Ты мог сказать хоть слово, чтобы он прекратил унижать тебя?

Эванжелина вздохнула, едва Эверлинг заговорил. У нее не было никакого желания выслушивать нотации и претензии после всего случившегося, она молча сжимала в одной руке плюшевую птичку, а в другой держала пакет со сладостями из магазинчика, в который больше не попадет.

Герсий покачал головой: у него тоже не было ни сил, ни желания говорить, а тем более спорить с Эверлингом и что-то ему объяснять.

— Герсий! Так и будешь позволять им иметь себя? Что с тобой не так? — продолжал Эверлинг. — Эти аристократические мрази издеваются над нами. Они могут платить деньги за зрелища на арене, но не могут распоряжаться нашими жизнями. Мы — тройка лучших бойцов на арене, даже такой отъявленный гад, как Ирмтон, не убьет нас, потому что мы приносим ему доход. Так чего ты молчал? Или он был прав и тебе действительно нравится быть шлюхой? Что, с твоим прошлым научился этим наслаждаться? — не подумав, добавил Эверлинг.

Герсий остановился. Эверлинг сделал еще несколько шагов и тоже остановился. Эванжелина в голос застонала:

— Когда вы научитесь говорить друг с другом? — вскричала она и быстро зашагала вперед, не дожидаясь их.

— Гер… — начал Эверлинг, но так и не извинился, потому что не имел ни малейшего понятия, как просить прощения.

Он понимал, что сказал лишнего. Он мог сколько угодно отчитывать Герсия за его молчание, но последняя фраза перешла все границы, которые Эверлинг не хотел переходить, как бы сильно ни злился.

— Не надо, ты абсолютно прав, Линг.

К арене они вернулись молча.

Джодера и Джейлей ждали их в общей комнате, которую многие бойцы про себя называли гостиной — так создавалось подобие дома. Это был немного более уютный зал со столиками, чайником и коробкой чая, несколькими диванами и креслами. Такие гостиные находились в каждом крыле жилых комнат. Там же на стене вывешивали расписание следующих боев.

Когда Эверлинг и Герсий вернулись, Эванжелина уже сидела там.

Джодера и Джейлей сидели рядом друг с другом, выглядели расстроенными и потерянными. Лежащий рядом, открытый и нетронутый пакет со сладостями ничуть их не радовал. Вид Эванжелины был не многим лучше. Она свернулась на кресле, обняв себя руками, и даже головы не подняла, когда они пришли. А потом Джейлей указал пальцем на стену, где охранники уже вывесили расписание.

Внутри у Эверлинга все похолодело. Герсий быстро направился к расписанию и прочитал вслух:

— Вторник, семь вечера: Эверлинг Рагнар против Эванжелины Фрейр. Среда, семь вечера: Джейлей Элберз против Джодеры Элберз.

Примечания

1

Площадь Алого Солнца получила свое название из-за частых казней, которые проводились там на рассвете или на закате. «Алый» обозначает цвет пролитой крови, а «Солнце» символизирует закатное и рассветное солнце, которое слишком сильно слепит людям глаза. — Здесь и далее прим. авт.