Мужчины и женщины

Леонид Левинзон (2022)

Роман «Мужчины и женщины» — это роман о женщинах, написанный мужчиной. В центре повествования стоит молодая женщина по имени Вера. Из-за своей необузданной натуры и любопытства, перейдя с бедуинами Синайскую пустыню, она попадает в дом терпимости в Израиле, откуда бежит с помощью бывшего афганца Игоря. В один из дней пару приглашают на день рождения и Вера влюбляется в харизматичного незнакомца. Любовь и страсть властно вмешиваются в жизнь и других героев книги. Мечта о счастье заставляет женщин разрушать казалось бы уже сложившиеся отношения. Сильной стороной романа являются яркие характеры и не отпускающая внимание читателя хлёсткая интрига. В книге нет второстепенных героев, каждые мужчина и женщина на страницах книги это отдельные и великолепные истории.

С благодарностью моему главному редактору, критику и вдохновителю — моей жене Соне

© Левинзон Л., текст, 2022.

© «Геликон Плюс», макет, 2022.

1. Вера

Вера проснулась от бьющего в глаза солнца. Несколько минут она ещё боролась со сном, потом открыла глаза и тут же зажмурилась. Cладко потянулась узким белокожим телом с торчащими холмиками маленьких грудей, ткнулась носом в крепкое плечо лежащего рядом седого, намного старше её мужчины. Зевнула и проговорила своим глубоким завораживающим голосом:

— Ой, Игорь, какой мне сон только что приснился…

— Какой? — мужчина повернул крупную голову.

— Представляешь, я в необычном чудесном мире. Луг с ромашками, река. От запаха трав кружит голову. На берегу реки деревня — избы как у нас, только намного лучше, и я вдруг понимаю, что я в прошлом. А на лугу водят хоровод и поют молодые девушки…

— Моложе, чем ты?

— Увы — да… — погрустнела Вера. — Совсем юные. А почему ты перебиваешь? Тебе не интересно?

— Я слушаю, Верочка, слушаю…

— Так вот, всё замечательно и прекрасно. И вдруг откуда ни возьмись появляются рыцари. Очень маленькие, очень вонючие и на вонючих маленьких лошадях. В доспехах, шлемах, с флагами, на флагах нарисованы диковинные звери. Рыцари машут длинными палками.

— Копьями?

— Ну да, копьями… И, конечно, хотят всех изнасиловать. А я… — Вера гордо взглянула.

— Что ты?

— Я хочу всех защитить! Подбегаю к самому главному, который самый вонючий, и ка-ак крикну: «О, возьми меня, достойный! Возьми, но не трогай невинных девушек!»

Игорь озадаченно хмыкнул:

— Верочка, я не предполагал в тебе такого альтруизма.

— Я сама в себе не предполагала… Но слушай, не это главное! — Вера устроилась поудобнее среди подушек. — Самое главное сейчас расскажу. Так вот, настойчиво предлагаю ему себя, и рыцарь, понятно, соглашается. И вдруг я вижу, он одет не так, как другие рыцари — почему-то в джинсах, фенечки у него разные…

Спрашиваю: «Ты что, как и я, из будущего?» — «Да», — отвечает. А сам в это время раздевается. Снимает джинсы, кальсоны… Представляешь, под джинсами кальсоны! И вдруг я вижу, у него на член пришита пуговица! Спрашиваю: «Ты с ума сошёл? Что это такое?!» — «Моя машина времени», — говорит. И так, гад, нагло подходит со своей пуговицей. Тут я быстро отбегаю в сторону и кричу: «Да иди ты к чёрту, не буду я с тобой трахаться! Не буду никого защищать!»

— А дальше?

— А дальше я проснулась, — жалобно ответила Вера. — И увидела тебя. И сразу подумала, что у нас дома нет молока. Надо сходить за молоком.

— А без молока нельзя? — спросил мужчина.

— Нельзя!

— Ну ладно, — он, помедлив, со вздохом откинул одеяло, показав изрезанный шрамами живот и седую грудь. Сел, потянулся к висящим на стуле брюкам.

Вдруг Вера зашмыгала носом:

— Милый, неужели ты уходишь?

— Верочка, ты ж сама просила?

— Ну и что! — запальчиво крикнула Вера. — А ты сразу и побежал! Все вы мужики такие! Лишь бы уйти!

— Так остаться? — мужчина смешно застыл в полуодетых брюках.

— А молоко? А кофе?

— Но я же иду…

— Почему?!

— Ты что, шутишь? — наконец догадался Игорь.

— С тобой пошутишь… — уничтожающе оглядев мужчину с головы до ног, сказала Вера. — Разве с тобой можно шутить? Иди, так и быть, за молоком. Поговорим, когда вернёшься.

Спутник жизни ушёл. Вера опять сладко зевнула, вытянула из-под одеяла ногу и критически осмотрела. Перевела глаза на часы — десять.

«Игорь всё-таки очень похож на Гену… — подумала. — Ну уж очень. Интересно, что сейчас с Геной? Освободился? Или ещё сидит… Говорят, за хорошее поведение их досрочно выпускают…»

Вспомнила, как Гена бил в её дверь.

— Открой, открой! Ты что, с любовником?! С любовником!

— А ну прекрати! — бешено выкрикнула тогда Вера. — Одна я, дурак!

Послышались звуки борьбы.

Вера вскочила, рванулась к двери, распахнула — в комнату кубарем влетел Гена. Его шевелюра была всклокочена. Из разбитой губы сочилась кровь, глаза сверкали безумием. Следом шагнул решительно настроенный Матвей.

— Уйди! — Вера загородила Гену. — Уйди немедленно!

Матвей остановился как вкопанный.

— Вера, это опасно…

— Уйди, кому говорю! — прервала Вера.

Матвей вышел. Гена, похудевший, измождённый, в хорошем, но уже порванном стараниями Матвея костюме, печально смотрел на неё. Ярость в его глазах угасла, пальцы рук чуть заметно подрагивали.

— Что ты сделала со мной? — он прошептал. — Зачем? Я тебя так любил. Да ведь и сейчас…

— Я знаю, — кусая губы, ответила Вера. — Я знаю, Гена, я…

— А может, вернёшься? Зачем тебе эта коммуналка? — надежда на мгновение преобразила лицо мужа. — В соболях ходить будешь, в соболях! Ты знаешь, какой я ювелир…

— Не могу, — тихо сказала Вера, — у меня всё кончилось.

— Кончилось? — Геннадий вскочил. Глаза его опять зажглись яростью. — Теперь это так называется? А как я тебя выхаживал, помнишь?! Помнишь или нет?

— Помню.

— Ты же меня с грязью смешала! Тебе на всё наплевать, встала и пошла! А я? Что мне делать? Так вот, я тебя убью! — Геннадий, задыхаясь, рванул ворот пиджака. — Убью! Никому не отдам! Или этого убью — соседа! Матвей его зовут? Он сейчас твой любовник?!

— Гена, остынь, пожалуйста, — испуганно попросила Вера, — ну пожалуйста!

Геннадий шагнул вперёд, Вера в страхе отгородилась подушкой.

— Убью, убью, — как сомнамбула повторил Геннадий, сжал кулаки и зарыдал в голос: — Верочка, Верочка… — выбежал из комнаты.

От воспоминаний Вера накрылась одеялом с головой — ей вдруг стало холодно…

«Жаль Гену… И Матвея — хороший парень был, красивый, как греческий бог. Жаль, что так вышло».

В спальне тихо тикали часы, в окно, наполовину закрытое жалюзи, дрожащим невесомым золотом вливалось солнце, захватывая широкую низенькую тахту с множеством подушек, стул со свешивающимся Вериным халатиком и край стола с настольной лампой. Эту лампу Игорь сделал собственноручно из найденной в парке замысловатой ветки — он любил рукодельничать. Долго чистил свою ветку, полировал, из-за чего по квартире разливался гнусный щекочущий запах. Потом, гордясь собой, незамысловато надел на растопыренные обрубки бумажный абажур.

Вот он и вернулся. Открыл дверь, потоптался в кухне и через мгновение заглянул в спальню.

— Ну я взял…

Опасливо посмотрел — что ещё придумает.

— Всё хорошо, милый, — нежно выговорила Вера. — Просто замечательно. Ты столько для меня делаешь, даже молоко принёс…

Под прямым углом сложила ладони:

— Игорь, скажи, пожалуйста, что это за буква?

— Вроде «тэ»… — недоумённо посмотрел Игорь.

— Бокс, бокс, карате! — выкрикнула Вера и попыталась достать его ногой.

Игорь отскочил, и она, хохоча, вскочила с кровати и встала в боксёрскую стойку. Голая, тонкая, с розовыми грудками, с подстриженным внизу треугольником волосиков, Вера была чертовски привлекательна.

У Игоря помутилось сознание. Он, чуть не задев стул, упал перед ней на колени, обхватил руками за бёдра и начал целовать этот треугольничек.

— Игорь, хватит! — шевельнулась Вера.

— Не хватит! — промычал занятым ртом Игорь.

— Уронишь! Сумасшедший!

Вера опасно перегнулась назад и беспомощно схватилась за край стола.

— Уронишь же!

Игорь наконец оторвался. Попросил вдруг охрипшим голосом:

— Верочка, давай пойдём обратно в кровать?

— А кофе?

Игорь сник. Широкие плечи ссутулились. Седая голова дёрнулась вниз.

— Ну не дуйся! — Вера толкнула его кулачком. — Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Просто сейчас не время…

— Не время… — удручённо повторил мужчина. — Понимаю.

— Ничего ты не понимаешь!

Вера начала надевать трусики. Повертелась перед висевшим в простенке между шкафом и тахтой зеркалом — спальня была маленькой. Закрыла грудки руками, прищёлкнула языком.

— Кстати, а грудь ты целовать так и не научился! Нет у тебя в этом деле опыта!

— Есть, — глухо возразил Игорь. — У меня жена была!

— Жена была, — высокомерно кивнула Вера. — Это точно. Рассказывал. Что ж она не научила?

— Почему же… Научила. С разными женщинами по-разному надо, — неуверенно закончил Игорь.

— Тоже мне знаток!

— Не знаток, а знаю…

— Сколько у тебя было женщин, знаток?

— Ну-у-у…

— Вот то-то. Но это я к чему? — Вера лукаво улыбнулась. — Мы тренироваться будем или нет?

— В чём?

— Ну как — грудь, например, целовать…

— Будем! — Игорь расцвёл. Открытая радостная улыбка появилась на его лице.

— Вот видишь, ради тебя я на всё согласна. Но только после кофе! Будем пить кофе с молоком, ладно? Тебе приготовить? Ну, конечно, приготовить. Всегда ты такой… Строго соблюдаешь… Мол, если женщина, то и готовь!

— Что-то ты сегодня шумная, — озадаченно произнёс Игорь.

— С бодуна, наверное… — басом произнесла Вера. — С бодуна, чёрт меня возьми! Так ведь разговаривают настоящие мужчины?

— Не знаю.

Игорь взял со стула халатик и, заботливо накрыв им плечи Веры, обнял и повёл в кухню.

Сквозь синие шторы тут тоже пробивалось солнце, в раковине лежали две немытые с вечера тарелки, на накрытом новой блестящей клеёнкой столе красовалось одинокое красное яблоко. Вера, мгновенно успокоившись, села и, смешно вытянув губы, вздохнула. Игорь взял со стола весёленькую голубую чашку и, налив в неё молоко, поставил в микроволновку. Вытащил.

Было тепло и ясно. Пахло кофе.

— Игорь, скажи, ты сильный человек?

Игорь посерьёзнел.

— Думаю, да…

— Здорово, — вертя в руке ложечку, с неожиданной тоской проговорила Вера. — Я люблю сильных. Знаешь, Игорь, то, что ты для меня сделал, это очень много.

— Что мог, то и сделал.

— Спасибо.

Игорь, нагнувшись, обнял её.

— Тебе спасибо! — горячо сказал.

— За что?

— За то, что ты со мной…

— Ты уверен?

— Больше жизни!

— Я не такая, как все.

— А мне всё равно.

— Ты пожалеешь… — шепнула.

— Пусть.

Вера неожиданно заплакала.