Теория поцелуя

Лена Сокол, 2019

У Лены большая проблема: если она не закроет долги по учебе, родители не отпустят ее в Лондон. В голову девушки приходит гениальная мысль: а что, если охмурить отличника Исаева? С его помощью она легко сможет сдать сессию! Но и Женя Исаев не так прост, как кажется: у щуплого очкарика, давно влюбленного в Лену, имеется своя теория. Заключается она в том, что даже один поцелуй может запустить химическую реакцию необратимой влюбленности. И парень твердо намерен использовать свой единственный шанс, чтобы доказать ее.

10

Женя

У нас дома никогда не было особенно тихо. Я с детства привык к тому, что младшие сестры и братья вечно дерутся, делят что-то, громко кричат, стучат мячом или хнычут. Просто во всем этом у меня хорошо получалось отключаться и не реагировать на посторонние звуки. Даже когда Серафимка ночью начинала ворочаться в соседней комнате, кряхтеть или всхлипывать, я просто поднимался с кровати, шел к ней, садился рядом, брал ее за ручку и тихонько нашептывал что-нибудь. Например, о теории взаимосвязанности или о звездном свете, идущем к нам сквозь миллиарды лет.

Фима сразу переставала капризничать и слушала меня. Или перебиралась ко мне на руки, и мы смотрели с ней вместе на звездное небо. Потом я недолго укачивал ее и укладывал обратно в кроватку.

Сейчас мысли о доме больно теснили грудь. А еще напоминали о том, что, возможно, я погорячился, когда так поспешно собрался и ушел из семьи. Ведь я скучал. Сильно. По беспорядку, по хаосу, по разбросанным всюду игрушкам и по вечно загруженной заботами маме. И даже по отцу немного скучал. И по его строгим наставлениям…

— И каждый раз у вас так? — спросил я.

— А? — Марли снял один наушник. — Ты что-то сказал?

Парень, лежа на кровати в цветастых брюках, темной толстовке и забавной черной шапочке с загнутыми в несколько раз краями, слушал музыку.

— Я говорю, часто у вас так?

— Как? — Он сузил глаза, превратив их в две тонкие черточки.

— Шумно, — ответил я, подставляя свой учебник под настольную лампу.

Антон уже преспокойно спал, а за стенкой так громко бахало, что у меня книга на столе подпрыгивала. Похоже, соседи решили устроить вечеринку.

— Это разве шумно? — отмахнулся Марли. — Вот начнется сессия, и они будут каждый сданный зачет и экзамен отмечать с таким размахом, что проще будет присоединиться, чем пытаться спать в наушниках. А в прошлом семестре эти придурки вообще приперлись ночью, вытащили нас, спящих, прямо на матрасах в холл, поставили рядом стаканы с водой, накрыли их кусочками черного хлеба и рядом повесили табличку «Объявляем голодовку». Я проснулся утром, а вокруг куча народу, и все ржут!

— Антоха мне не рассказывал…

— А кому ж приятно рассказывать о том, как ты лоханулся?

Я кивнул. Все верно.

— И что, нельзя ничего поделать? Почему комендант их не приструнит?

— Так он же почти глухой, не слышит. — Марли пожал плечами. — А если нажалуемся, то соседушки нам дверь заколотят гвоздями. Попробуй потом выйди.

— Понятно, — вздохнул я.

— А ты поднимись на этаж выше — к девчонкам. Там у них обычно тише.

— Спасибо. — Я встал, взял учебник и направился к двери. — Пожалуй, так и сделаю. Нужно готовиться, скоро зачет.

— Ага. — Марли подмигнул, вставил в ухо наушник и принялся кивать головой в такт ритму.

Я вышел и под доносящиеся из соседней комнаты шум голосов и музыку побрел наверх. Марли оказался прав: у девочек действительно гораздо тише. Коридор был пуст, и мне удалось вполне комфортно устроиться на подоконнике. Я сел, вытянул ноги, достал телефон. Проверил — пропущенных звонков от родителей не было. Спокойно достал книгу, открыл на нужной странице и погрузился в чтение. Или в сон…

— Исаев, это ты? Что ты здесь делаешь? Исаев!

— А-а-а! — заорал я, открывая глаза.

Демоны? Демоны! Один из них, с синим лицом и большими выпученными глазами, наклонился надо мной и тряс за плечо.

— А-а-а!

— А-а-а-а! — закричал в ответ демон визгливым женским голоском. И отшатнулся.

Розовая пижама с жирафом, плюшевые тапочки, пучок на голове… Кого-то этот демон в обличье Бабы-яги мне напоминал…

— Марина? — дрожащим голосом спросил я.

Савина покрутила у виска:

— Да! И что орать-то?

Я потер глаза, приподнялся, спустил ноги с подоконника:

— Что с тобой?

— Со мной? — переспросила девчонка.

— Ну да! — Я обрисовал в воздухе область возле своего лица. — Ты почему вся синяя?

— А-а-а, ты про это… — Синее лицо блеснуло широкой улыбкой. — Так у нас с девочками пижама-пати. Занимаемся, готовимся к зачету. Делаем маски для лица. Девичник, в общем.

Я провел ладонями по лицу, отгоняя остатки сна:

— Маски?

— Ага. Из голубой глины. А ты что здесь делаешь?

— Я… — Подхватив учебник, спустился с подоконника вниз. — Я тут живу. Временно.

— В женском крыле на подоконнике?

Я покраснел под ее заинтересованным взглядом.

— Нет. У Майкина. На матрасе под окном.

— Родители выгнали? — понимающе хмыкнула она.

— Сам ушел.

— Идем! — Маринка схватила меня за руку и потащила за собой.

— Куда?

— Идем-идем!

Уже через несколько минут мы сидели в комнате девочек на полу вчетвером: Ольга Еремеева, Настя Ежова, Марина Савина и я. Они в пижамах, я в своей обычной одежде. Единственное, чем мы не отличались, это масками на лицах. В знак посвящения в пижамный клуб мне тоже нанесли чудодейственную глину на лицо.

— Это точно глина, а не навоз? — скрещивая ноги на манер йога, спросил я.

Три пары строгих глаз моментально впились в мое лицо.

— Точно-точно!

— А то пахнет…

— Это эфирное масло, — успокоила Марина, — мы добавили пару капель для продления молодости кожи. Так еще Клеопатра делала.

— Ух ты, — удивился я, — вот Антоха обалдеет, когда узнает.

— Первое правило клуба! — напомнила Ольга, поднимая вверх палец.

— Никому не говорить о существовании клуба! — почти одновременно произнесли девочки.

Конец ознакомительного фрагмента.