Приключения Марыси, или Когда невестка – монстр

Лейла Кушенова, 2023

События происходят в восьмидесятых. Московская студентка Марыся, мечтавшая стать адвокатом, неожиданно угодила в водоворот приключений. Однажды у метро восточный красавец попросил у неё две копейки, и она угодила в восточный город на целое лето в качестве невестки-монстра. Весёлая история, полная юмора, молодого азарта и энергии.

ВСТУПЛЕНИЕ

Привет! Меня зовут Марыся. Да, вы не ослышались. Именно Марыся. Не Мария и не Маруся. Говорят, что Папенька мой так обрадовался факту моего появления на свет, что в органах регистрации вновь родившихся в Замухрынске обозвал меня Марысей. Его спросили, как дитё звать-то будете. Он и икнул: Мар..ы..ся, мол. Так и записали. В Замухрынске строго с этим.

Когда Папенька протрезвел, то постоянно оправдывался. Сначала Маменька родила, потом Папенька с друзьями дня три радовались. Сами понимаете, не каждый день на свет я появляюсь. Маменька перед отбытием в родильный дом строго приказала Папеньке, как они меня называть будут после роддома. Даже записку оставила. Но Папенька через три дня плохо помнил про Маменькины наказания, а записку потерял. Но как приличный человек, протрезвев, вспомнил про своё обещание и обратился в органы регистрации меня. Так эта оказия со мной и приключилась.

Потом уже Маменька бегала по тем органам, чтобы назвать меня правильно. Со второй попытки. Папеньку уже ко второй попытке не допустили, чтобы не икал что ни попадя. Но Маменьке отказали. Посоветовали подождать, пока мне восемнадцать стукнет и я пойду паспорт оформлять. Вот тогда я смогу поменяться с Марыси хоть на Мальвину.

Когда мне исполнилось восемнадцать, Маменька и Папенька осторожно напомнили мне о том, что у меня есть ещё третья попытка называться в этой жизни прилично. Но поздно пить боржоми, мои Котики! Весь Замухрынск в курсе, что я Марыся. И что я приличиями особенными не отличаюсь. Больше неприличиями. Поэтому теперь меня хоть Жозефиной на бумажке назови, всё равно все будут обзывать по-прежнему. И смысл тогда бумагу переводить? Котики с моими доводами согласились. И я, не воспользовавшись третьей попыткой в именной лотерее, осталась Марыськой.

Мне норм, а вам? Вы ещё поймёте, почему Марысей быть веселей. Марии и Маруси обязывают на хорошее поведение и приличную жизнь. А что с Марысек-то взять? Вот и я о том же. Поэтому не обессудьте и строго не судите. Улыбнитесь моим неприличным историям, и будет вам счастье.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

ПРО ПЕРВОГО ВСТРЕЧНОГО И ЕГО ДЛИННОНОГУЮ

ГЛАВА 1. ПРО ТЕЛЕФОННУЮ БУДКУ И МОРОЖЕНОЕ С ОРЕХАМИ

Москва, восьмидесятые…

История эта произошла в моём студенчестве. Прямо на первом курсе. Только я приехала в Москву из своего Замухрынска учиться на адвоката, как — бац! Приключилось то, о чём написана эта книжка. Чему быть, того не миновать. Но так в древности думали. На самом деле можно было вполне себе и миновать. Тогда и не случилось бы ничего. Эх, правду умные люди говорят, что с головой лучше дружить, чем не дружить. Так что книжка местами даже поучительная. Читаем и так не делаем.

Чтобы вы понимали, я очень хотела стать адвокатом. Ещё в детстве представляла себя в длинной рясе и в колпаке. Или адвокаты не так наряжаются? Ну если не так, то как-нибудь по-другому. И вот выскочу я в рясе или как-нибудь наряженная в нужный момент и заору на судью. Мол, нехороший прокурор всё напутал. Вот факты! Быстро освобождайте этого невиновного человека прямо в зале суда! Судья испугается и освободит невиновного. Все мне будут хлопать и восторгаться, а журналисты брать автографы. Надо только красивую подпись придумать.

Где же таких адвокатов учат на адвокатов? Где-где. В Москве. Где же ещё?

Я ж поэтому из своего Замухрынска и уехала. В нашем городе только на поваров и строителей учат. Весь город — сплошные повара и строители. Котики, мои Маменька с Папенькой долго не хотели меня отпускать в Москву. Жалели очень. Нет, не меня — Москву жалели. Они примерно понимали степень ущерба, который я обязательно нанесу приличному московскому бомонду. Но я пообещала, что никакими бомондами интересоваться не буду. Выучусь на адвоката и вернусь в Замухрынск. Вот вам крест! Но Котики не поверили и на всякий случай сами перекрестились мне на дорожку.

Первые полгода я исправно выполняла обещание и никого не трогала. Да и трогать-то особо было некого. В общаге одни провинциалы, как я. Понаприехавшие. Москвичи нас не очень любили, потому как боялись, что мы отберём у них московскую прописку. Да больно надо! Мне бы колпак адвокатский и обратный билет в Замухрынск. К Котикам. Сильно скучаю я по ним.

Всё шло своим чередом и приближалось к заветному колпаку, пока не наступило то самое утро, когда всё пошло не так. Шёл снег, и дорогу к метро не на шутку завалило. Я в тулупе и валенках, которые прислали мне заботливые Котики, пробиралась к станции, как железнодорожник на амурской магистрали. Мне малахая только не хватало для пущего сходства с пролетарской картинкой из революционных книжек.

Иду, валенками сугробы разгребаю. Ещё и темно совсем. В Москве поздно рассвет наступает. Как в Заполярье каком-то, ей-богу. Иду, значится, никого пока не трогаю. Мечтаю про адвокатский колпак, как обычно. Говорю же, обычное утро И тут из телефонной будки у метро высовывается симпатичная такая голова. А вслед за ней обладатель той головы в самых настоящих джинсах и кожаной куртке. Вылитый Абдулов из «Юноны и Авось». Зуб даю, один в один. Откуда мне знать? Да я же на премьере «Юноны» была. Мне один мой друг из общаги самолично достал билет в Ленком в обмен на курсовую, которую я ему написала.

— Марыся! Есть две копейки?

Я сначала не поняла, откуда голос идёт. Даже оглянулась. Нет, не сзади. Из Абдулова голос идёт. Как это возможно вообще? И откуда он знает моё имя? Этого не может быть. Я ещё раз внимательно рассмотрела незнакомца. Какой-то Аладдин из восточной сказки. Я таких сроду не видела. Турецкий султан, не меньше.

На меня не то, что этот «почти что Абдулов», свои-то дурни замухрынские не обращали внимания. Не считая того, над которым у меня шефство. Но тот двоечник совсем. Вот и пасётся рядом, развлекает меня, пока я за него домашки делаю и лекции записываю. Тот, над которым у меня шефство, он откуда-то с Урала приехал. Забыла, как город называется.

Мы с ним на вступительных экзаменах познакомились. Он бы без меня бы точно не поступил. Я ему сочинение написала про Маяковского. Да мне не жалко. Своё-то, про «Войну и мир», я быстро в текст укатала. Уже собиралась уходить. А тут этот, сидит и смотрит на меня глазами только что родившегося котёнка. Пришлось помочь.

Теперь мы учимся вместе. Я продолжаю ему помогать, потому как «мы в ответе за тех, кого к себе приручили». Он снабжает меня билетами в лучшие театры и достаёт косметику у фарцовщиков. Старается, чтобы я за него училась, а он бы прокурором стал. Денег не берёт. У него этих денег даже куры не клюют. Не знаю, где он их берёт. Из простой же семьи, как и я. В простых семьях деньги не залёживаются, сами знаете.

Да мне на самом деле всё равно, откуда у него деньги. Он же мне не как девушке дарит подарки, а как той, которая из него прокурора делает. А я завсегда для парней своя рубаха. Конспектирую лекции для всего этажа. Жарю картошку. Пишу курсовые и дипломные. Я безотказная. Меня мои Котики не научили отказывать. Мне кажется, что если я кому откажу, со мной перестанут дружить. А оно мне надо?

По секрету скажу, что у меня в башке есть личный оценщик. Ну который всегда напоминает мне, какая я никудышная. Бу-бу-бу, целыми днями. Я в зеркало, и оценщик уже тут как тут. Бубнит мне в уши, какая я страшная и толстая. Я пытаюсь разглядеть в зеркале себя настоящую. Но тот, который ставит мне «неуды», показывает в отражении громадного пингвина.

Я оценщика своего представляю в форме козы. Не знаю, почему. Но закрою глаза и вижу, как сидит у меня в голове рогатая, нога на ногу. Или нет. Копытце на копытце. Сидит, семечки щёлкает и за мной наблюдает.

Вот и сейчас рожки навострила, как услышала про две копейки.

— Не, это не тебе, — уверенно говорит Коза, пока я ищу двушку.

— Но он же назвал меня по имени, — парирую я, пытаясь заглушить козлиный голос.

— Ну и что? Мало ли Марысь на свете? Может, это он так обзывается? Эй, мол, недоделанная, двушку гони! — настаивает Коза на своей нечеловеческой версии.

— Разве ж моим именем обзываться можно? — робко спрашивая я, теряя уверенность в том, что восточный красавец точно обратился ко мне.

— А как же? Разве ж приличного человека так назовут? — захихикала Коза и предложила мне идти восвояси.

Я всё же протянула двушку Первому Встречному. Он же не замуж меня зовёт, а просит две копейки. Каждый у каждого может попросить две копейки. Что тут такого-то? Первый Встречный тут же исчез в недрах будки с моей монеткой. Я видела, как он бросил её в автомат. Монетка растворилась в телефонном дупле вместе с моими мечтами про адвокатский колпак.

Ноги тем временем отказывались отходить от будки дальше, чем на полметра. Я стояла как вкопанная. Коза орала дурниной, чтобы я валила. Но я никак не могла сделать и шага.

— Марыська! Сэнкс, что выручила! — поцеловал Первый Встречный меня в щёчку, снова выскочив из будки наружу.

Я покраснела. Меня ещё никто не целовал, а тут сразу Абдулов, и турецкий султан, и Аладдин из сказки. Предупреждать надо! Это я Вселенной. Коза тоже покраснела. Не знает, что и сказать. Видела же поцелуй собственными козьими глазами.

— Видишь, Коза, а ты говорила! Уж против поцелуя не попрёшь!

Коза озадаченно почесала рожки.

— Что-то тут не так. И потом, в щёку же, это скорее всего по-дружески?

Тут я не выдержала и давай душить Козу за виртуальное горло. Что значит по-дружески? Да мы в первый раз друг друга видим! Значит, и то, что по имени два раза назвал и поцеловал в щёку, всё это ничего не значит?

— Я тебя умоляю, не смеши мои тапочки, — хихикает мне в ответ Коза. — Ну, назвал пару раз Марыськой. Что такого-то? Ну чмокнул в щёчку. Может, у него настроение хорошее. Всё равно валить надо, пока он не разглядел тебя в деталях.

Я пока соображала, как же Козу придушить так, чтобы насмерть, Первый Встречный дёрнул меня за шарфик.

— Хочешь мороженого? — предложил он весело.

Да хоть цианистый калий. Ничего, что минус сорок, и я в тулупе и валенках? Какое мороженое, чучело пингвинье! И потом, Коза говорит, что он из вежливости всё это. Надо же ему что-то говорить, покуда я от будки не отхожу и дорогу ему перекрываю как бульдозер?

— Хочу, — нервно выпалила я назло Козе, — Здесь недалеко кафешка есть, там пломбир с орехами.

Коза даже свалилась от неожиданности.

— Э, Пингвин, какая кафешка? Ты себя видела? Кто тебя пустит туда в тулупе и валенках? Не позорься, а?

Я снова засомневалась. Коза права. Меня скорее всего примут за бомжа и начнут всей кафешкой собирать деньги на лечение. Уф, ладно, не пойду. Я подвинулась в сторону, чтобы Первый Встречный смог пробраться-таки через меня к метро.

— А ну, пошли! — схватил меня в охапку Первый Встречный и потащил в сторону орехов.

Коза даже дар речи потеряла от удивления. Чтобы меня, Пингвина, чувак в джинсе и коже, похожий на Абдулова и Аладдина одновременно, пригласил на мороженое просто так? Ну даже если за две копейки, но зачем сразу в кафе? Кафе-то дорогущее, я вам скажу. Туда только моя одногруппница из Баку ходит. Да и то, когда её земляки приглашают. Говорю же, дорого там.

Похоже, что я сказала это вслух, потому что Первый Встречный успокоил меня, что только что получил стипендию, и деньги у него есть.

— На мороженое точно хватит! — весело прокричал Абдулов, волоча меня по заснеженному тротуару в сторону орехов.

Как неудобно получилось! Вот дура! И Коза подтвердила, что дура. Говорит, что я сразу выдала, что из Замухрынска. Надо было притвориться, что я в том кафе каждый день мороженым обедаю, а орехи голубям окрестным скармливаю. Потому что уже не лезут они в меня.

Придумала, тоже мне. Кто же мне поверит?

Я покорно тащилась в кафешку, разглядывая по дороге Первого Встречного. Какой же он красивый! Принц из восточной сказки! Вот врут, что с лица воду не пить, и не в красоте счастье. Красивый человек, по-моему, всегда счастливый и щедрый. Всех угощает мороженым с орехами. Даже проходивших мимо телефонных будок никому не нужных Марысек.

Коза в башке тем временем оценила мои шансы на продолжение отношений с восточным принцем как очень даже нулевые. У него наверняка уже есть самая красивая на свете невеста!

Ну раз такое дело, и шансов у меня нет, если верить Козе, то хотя бы поем дармового мороженого. Ну и что, что минус сорок, и я в валенках. Со мной же рядом почти что Абдулов. И он сегодня получил стипендию. Мы будем есть пломбир с орехами и ждать, когда же в Москве наступит долгожданный рассвет.

А потом я расскажу подружке из Баку о том, что произошло. Навру, конечно, с три короба. Ну и ладно. Пингвины — тоже почти что птицы. Им тоже летать охота. Иногда.

Да, Коза? Пойдём поедим пломбира. Тебе какой? Шоколадный? Я сегодня добрая. Никогда не знаешь, что тебя ждёт за поворотом. А там вполне может стоять телефонная будка с настоящим Аладдином внутри.

ГЛАВА 2. ПРО ДЛИННОНОГУЮ И ЕЁ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Коза была права, и у Первого Встречного была «почти что невеста». Красивая такая, длинноногая. Чем-то похожа на эту, из «Бриллиантовой руки», которая Никулина пуговицами соблазняла. Вспомнили? Длинноногая к тому же была москвичкой. А это были дивы из другого мира. Какие-то заграничные и очень загадочные. В дублёнках и высоких сапогах. Разговаривали они, искусно растягивая слова. При этом смотрели не на тебя, а как будто бы сквозь тебя.

Длинноногая крутила-вертела Первым Встречным как веретеном. Подозреваю, что такие «встречные» у неё водились в предостаточном количестве. Вероятно, по этой причине она постоянно куда-то исчезала. Каждый раз, когда она куда-то исчезала, Первый Встречный активно её разыскивал по всей Москве. Потом она откуда-то появлялась и благосклонно разрешала ему её развлекать вплоть до следующего внезапного исчезновения. Игра в кальмара какая-то, ей богу.

Когда Длинноногая была благосклонна к Первому Встречному, то великодушно разрешала ему её подкармливать. И обязательно где-нибудь на Арбате, желательно в «Праге». Длинноногая любила поесть — несмотря на то, что могла запросто спрятаться за Маменькину швабру.

Ела она в три рта. Так Папенька говорил про нашу бабулю, когда та приезжала к нам в гости из деревни. И куда в неё всё влезало, ума не приложу. Я пончик съем, плюс три кило обеспечено. А Длинноногая запросто могла умять курицу, которая «табака», запить литром бульона и заесть всё это пирожками. В конце трапезы обязательно попросит ещё пражский торт.

Откуда знаю, спрашиваете? Меня «Первый Встречный» как-то пригласил на её день рождения. Я неделю тогда не ела, чтобы выглядеть менее габаритно. Не помогло, конечно. Я всё равно вместила бы в себя штуки три таких «Длинноногих».

Вот тогда-то я и наблюдала за её аппетитом. И как он её прокормить собирается по жизни?

— Не твоё дело, — напоминает мне Коза. — Сиди и сопи в две дырки. Смотри, какие люди приличные за столом. Сплошные «московские прописки». А ты со своим Замухрынским паспортом тут совершенно случайно. Поэтому ешь свой пирожок с капустой и вали подобру поздорову.

Я своей Козе удивляюсь иногда. Зачем она комментирует каждую мою мысль? Делать ей что ли нечего? Могу же я иметь своё собственное мнение хотя бы про аппетит Длинноногой?

Коза мне в ответ советует завидовать молча. Да больно надо! Чего мне ей завидовать? Вру, конечно. Я всем с московской пропиской и длинными конечностями завидую. И мечтаю побыть ими хотя бы денёк. Вот тогда бы «Первый Встречный» меня таскал по Арбату, а не эту.

— Размечталась! — захихикала Коза.

— Ну и что? Мечтать не вредно. Маменька всегда так Папеньке говорит.

Меня, конечно, удивило, что Первый Встречный пригласил меня на день рождения Длинноногой. Я там вообще не вписывалась в прейскурант. Когда я туда заявилась в тулупе, все многозначительно переглянулись. А одна, тоже с длинными конечностями, вообще сказала, что они «самодеятельность не вызывали».

Я, было дело, хотела сразу удалиться, чтобы дальше не позориться и не напоминать всем, что они самодеятельность не вызывали. Но тут появился Первый Встречный и за шкирку потащил меня в зал с хрустальными люстрами до пола.

Длинноногая удивлённо приподняла бровь в мою сторону. Первый Встречный представил меня как подругу друга. Ну этого, над которым у меня шефство. Они друзьями оказались. Я случайно узнала.

Сидим мы однажды в моей комнате в общаге с тем, над которым у меня шефство, и его очередную курсовую дописываем. То есть я дописываю, а он рядом сидит и анекдоты травит. Тут появляется Первый Встречный со шнуром от чайника. Он в прошлый раз когда приходил, у нашего чайника шнур сгорел. А Первый Встречный жуть как чай любил пить. Просто литрами. И вот явился со шнуром. Очень удивился, когда увидел этого, над которым у меня шефство. Даже помрачнел малость.

Так вот, на той днюхе Длинноногой я сидела за столом как подруга друга. Коза, конечно же, не преминула отметить, почему это Первый Встречный не представил меня как свою личную знакомую. Но я объяснила Козе, что таких шаромыг в списках знакомых Первого Встречного быть не должно. А то эти, с московскими прописками, сочтут его за идиота и перестанут с ним дружбу водить. Оно ему надо? Козе мой ответ понравился.

Я тем временем разглядывала Длинноногую. Она была в изумрудном комбинезоне и на высоких шпильках. Волосы собраны в конский хвост. Блин, бесит! Почему всё лучшее Длинноногим достаётся, включая восточных принцев? Несправедливо это. И вообще не днюха получилась, а какое-то прилюдное унижение меня. Почему, спрашиваете? А потому, что на моём фоне все «московские прописки» становились ещё краше.

Мне наконец надоело оттенять их прелести, и я свалила. Ну их. Еле доехала до общаги. Платье с себя стянула, в треники запрыгнула и бегом на кухню. Не успели мы с девчонками перемыть все косточки длинноногим из «Праги», как появился Первый Встречный. Запыханный. Куда ты подевалась, говорит. Испугался, говорит. Странный какой-то. Попросил больше так не делать. Как будто бы я планирую ещё раз на днюху Длинноногой. Не, с меня достаточно позора. Я больше в самодеятельность не играю. Даже с восточным Аладдином.

ГЛАВА 3. КАК МЫ ИСКАЛИ ДЛИННОНОГУЮ

Я же говорила, что Длинноногая периодически куда-то исчезала. Дело привычное. Поэтому, когда однажды Первый Встречный появился в общаге поздно вечером, я не удивилась.

— Марысь! — испуганно прошептал он в дверь.

— Опять пропала? — зевнула я в дверной проём.

— Угу, — подтвердил Первый Встречный. — К тётке в Загорск уехала. И до сих пор не вернулась!

— А что домашние-то говорят? Может, у тётки телефон есть? — попыталась я избежать надвигающихся прямо на меня ночных приключений.

— Трубку никто не берёт, — вздохнул Первый Встречный, мысленно заколачивая в лакированный гроб Длинноногой» острые гвозди.

— Адрес в Загорске знаешь? — деловито спросила я, натягивая тулуп и валенки прямо на пижаму.

Я не люблю фаталистов. Нюни распустил. Фу, смотреть противно. Коза тоже проснулась и предложила не вмешиваться в чужие дела.

— Пусть идёт восвояси и сам разыскивает свою «почти что невесту» с длинными конечностями.

— Какая ты бездушная, Коза! Видишь, на человеке лица нет? Куда я его отправлю в таких слюнях?

— Куда хошь пусть валит, — настаивала Коза на своём.

Я всё же Козу не послушалась. А зря. Потом узнаете, почему.

Отправились мы на поиск Длинноногой в подмосковный Загорск. Ехали на электричке. Потом пешком километра два. Сугробы по колено. Почти что затемно нашли тёткин дом. Зря приехали. Длинноногая покинула дом ровно за час до нашего приезда.

— Ну хоть живая! — нарочито весело похлопала я Первого Встречного по плечу.

Мы побрели назад на станцию. Уже так темно, что даже Козе моей страшно. Она всю дорогу ноет, что если в башке у человека нет мозгов, то зачем ему вообще башка? На меня намекает.

Когда дошли до станции, обнаружили, что последняя электричка уже уехала. Видимо, вместе с Длинноногой. Пришлось ночевать на станции. Холодно. Первый Встречный похоже решил заболеть. Глаза красные. Нос на глазах разваливается.

А нечего Длинноногих по Загорскам выискивать! Дома надо сидеть и в печь глядеть! Сидит теперь, синий весь, как петух перед смертью.

Я знаю, что в таких случаях надо делать. Так Маменька однажды Папеньку спасла, когда тот в проруби чуть не утонул на крещенье. Нашла я на станции сторожа. У сторожей всегда есть то, что сейчас мне надо. Купила у сторожа пол-литра сами знаете чего. Выпросила стакан. Налила до краёв и приказала Первому Встречному выпить всё залпом.

Он на всякий случай меня послушался. Потом мы уже тащили его в электричку вместе с Козой, которая была крайне недовольна моим поведением.

— Разве ж приличные девушки таскают пьяных Первых Встречных по загородным электричкам?

— Ну во-первых, напоила его я, мне и ответ держать. Во-вторых, то ж приличные. Причём тут я? — успокоила я Козу.

Пока доехали до Москвы, выспались. Первый Встречный протрезвел и долго меня разглядывал.

— Кажись, ещё пьяный, — предположила Коза в голове.

Странный он какой-то, этот восточный Аладдин. Сидит как пришибленный. Может, я много водки ему налила? Но у нас в Замухрынске всегда так наливают. До краёв. Чтобы не обидеть друг друга.

ГЛАВА 4. ОПЯТЬ ПРО ДЛИННОНОГУЮ И ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ В ЦЕЛОМ

После поездки в Загорск нашего турецкого подданного как будто подменили. Начнём с того, что он перестал бегать за Длинноногой по всей Москве. Она вообще исчезла с его радаров. Обиделся что ли за Загорск? Или достало кормить её на Арбате?

— А может, она его и вовсе бросила? А, Коза?

— Не похоже, — подумала Коза вслух. — Ежели б она его бросила, он был бы в печали. И слюни по тебе размазывал.

Я согласилась. Когда в прошлый раз Длинноногая в Сочи укатила с другом детства, мы откачивали Первого Встречного всей общагой. Моя соседка по комнате даже достала какие-то дефицитные успокоительные капли, которые, впрочем, его не успокоили.

Он даже попытался выпрыгнуть с балкона. Мы еле его тогда удержали. Хотя балкон был на втором этаже, и ничего бы с ним не случилось. Тот, над которым у меня шефство, вообще сказал, что Первый Встречный так к себе внимание привлекает. Зачем? Нарцисс потому что. Себя любит.

Получается, что вряд ли Длинноногая его бросила. Значит, обиделся. На всякий случай я стала всячески его поддерживать. Морально. Первый Встречный подселился в комнату нашего общего друга. На самом деле он постоянно отирался в моей комнате. Развалится на кровати и бренчит на гитаре. Мне он не мешал. Девчонкам тоже. Они его даже использовали в хозяйственных целях.

Спустя некоторое время соседка по комнате стала предполагать, по какой такой причине восточный принц постоянно вертится у нас под ногами. Может быть, он в меня влюбился?

Я чуть со стула не упала. В меня? Коза громко заржала.

В таких, как я, не влюбляются восточные красавцы. Они ищут в нас, Марыськах, исключительно моральную поддержку. А соседка не унимается. Говорит, что у неё глаз намётанный на такие дела. Куда, к примеру, он Длинноногую дел? Зачем в общаге поселился? Чего в нашей комнате бренчит на гитаре целыми днями? Больше что ли бренчать негде?

Мы с Козой не согласились с её предположениями. Чушь собачья. Стоит Длинноногой появиться, только мы его и видели. Она и появилась. Вспомни сами знаете кого. Однажды утром она заявилась в общагу. Очень злая. Схватила «Первого Встречного» в охапку и утащила восвояси. Я посмотрела им вслед и вздохнула. Как-то спокойно было на душе, когда он на гитаре рядом бренчал. Коза меня успокоила, что теперь хоть всё ясно. А то совсем не ясно было.

— Марысь, давай поженимся, — сказал Первый Встречный, вдруг вернувшись в комнату. Взял гитару и продолжил бренчание.

В воздухе повисла тишина. Даже Коза примолкла. Девчонки на цыпочках вышли из комнаты на всякий случай. Не знаю, на какой. Коза никуда не вышла, но затихла. Потом давай орать мне в уши, что надо соглашаться, пока предлагают. Где это видано, чтобы такие Абдуловы на Марыськах женились?

— Соглашайся, пока Длинноногая не вернулась! — не на шутку разнервничалась Коза.

Говорит, что не будет такого второго шанса.

— А если он просто назло своей Длинноногой жениться хочет? Может, он вообще шутит? — всё же сомневаюсь я.

— Ну и пусть! Тебе-то что? — удивляется Коза моей тупости.

— Нет, что-то тут не чисто. Мы же недавно по Загорску бродили в сугробах в поисках его огромной любви.

Когда тот, над которым у меня шефство, узнал про предложение Первого Встречного, то сильно опечалился.

— Не боись! Солдат ребёнка не обидит! Шефство моё будет продолжаться, — успокоила я его.

Но он всё равно грустил. Видимо, всё же боялся, что возьму и перестану делать из него Прокурора.