Штрихи к портрету бытия

Лейла Берс, 2013

В основе книги лежат авторские притчи. Примеры из повседневной жизни, помогающие нам взглянуть на себя со стороны и ещё раз вспомнить, что нравственные ценности и есть истинные. В наше неоднозначное время, когда мы увлечены материальной составляющей нашего бытия, очень неплохо вспомнить, что фундаментом любого общества является его мораль. В книге также представлены рубаи – четверостишия, посвящённые темам о смысле жизни, любви, дружбе, предательстве и, увы, разочарованиях в своих надеждах. Книга написана легким, доступным читателю языком и рассчитана на широкий круг читателей.

Философия

После смерти Вахидат Джинай впервые ощутил чувство одиночества. Не то, чтобы он был совсем одинок, нет. Были у него сыновья, и снохи были. И внуки тоже вертелись вокруг старика, когда он долгими часами просиживал на лавке у ворот, и всё-таки он был одинок. Не было с ним рядом родной болеющей за него души, которая жалела бы его и понимала.

Самовлюблённые снохи были увлечены своими заботами, а сыновья только и делали, что смотрели в рот своим жёнам, и до переживаний отца никому не было дела.

Родные и близкие видели всё это и сокрушенно жалели старика, но помочь, увы, ничем не могли.

Как-то, когда Джинай как обычно сидел перед воротами своего дома, подсел к нему старый приятель. Долго они разговаривали о былом, об общих знакомых и о странных перипетиях людских судеб. М тут Мухарбек (так звали знакомого Джиная) и посочувствуй ему:"Ну и снохи у тебя, Джинай. Много и я слышал о их"доброте", но столкнулся с нею только теперь. Уже больше часа мы с тобой сидим за воротами, и ни одна из невесток не вышла и в дом не пригласила. Где вы их только нашли таких?…"

Он хотел сказать ещё что-то, но, увидев улыбку соседа, запнулся.

— О-о-й, — смеялся Джинай, — и не продолжай… Снохи у меня самые замечательные. Ведь скажи они сыновьям закопать меня заживо, те, не задумываясь, довели бы дело до конца. А ведь не говорят! Нет. Так что, Мухарбек, не обессудь, но самые замечательные снохи — это мои!

— Философия, однако же…, — почесал затылок Мухарбек.