Хозяин ночи. Вернуть пару

Лана Морриган (2024)

Немиров — красивый, успешный и обязательный владелец ночного клуба. Я всегда думала, что знаю, как общаться с такими — мило улыбаться при встрече и по возможности держаться как можно дальше. Но в этот раз не вышло. Избалованный вниманием — оказался не просто кобелем, а оборотнем. Который узнал во мне пару. И сделал все, чтобы я полностью зависела от него. Мое любимое дело рушится, а под сердцем ребенок. Его ребенок.

7.1

Мы едем в молчании. Почему-то не хочется говорить и раздражать Немирова. Возможно, от усталости, а возможно, пережитый момент меня немного изменил.

Этот стук сердечка. Такой трепетный и уверенный. Я услышала в нем желание жить. Яркое и требовательное.

В какой-то момент накрывает стыд. Я ведь была не готова к ребенку. Да и сейчас не готова.

Будь он обычным…

Да кого я обманываю, мне было бы так же страшно.

Тридцать три хороший возраст, чтобы обзавестись детьми. Ты уже знаешь, как устроен мир. Ты не стараешься кому-то что-то доказать… ну почти. Тут лучше не вспоминать о моем желании быть самостоятельной.

Краем глаза я ловлю на себе взгляд оборотня. Еще один. И еще.

— Что? — спросила я не выдержав.

— Ты меня пугаешь. Притихла.

— Ты так говоришь, словно я основную массу своего времени нахожусь не в адеквате.

— О, понял.

— Что ты понял?

— Что с тобой все хорошо. И лучше бы я молчал.

Я фыркнула, спрятав улыбку.

— Ну вот видишь, ты сам все понимаешь.

— А я вообще понятливый.

— И настойчивый.

— Не отнять.

Маленькая перепалка возвращает мне настроение. Ну не получалось у меня общаться с Немировым нормально. Я обязательно должна была выпустить шипы — перестраховаться. Стоило признать — я боялась. И очень сильно.

— Тебя не пустят на территорию, — я напомнила, когда автомобиль остановился перед шлагбаумом жилого комплекса.

Оборотень хмыкнул и подошел к сторожке. Секунд тридцать беседы, и меня демонстрировали как экспонат, открыв дверь.

— Вот ваш жилец. Мы приехали забрать вещи, она переезжает ко мне.

Господи, и сколько гордости и радости в голосе.

— Добрый день, — я кивнула в знак приветствия.

Шлагбаум медленно пополз вверх.

— А говорила не пустят. Обаяние оборотней и слезливая история всегда помогают.

— Даже не хочу знать, что ты там наплел.

— А я тебе и не расскажу.

И как же было правильно возвращаться домой.

Я провернула ключ в замке, открыла дверь и…, словно ополоумев Немиров снес меня, врываясь внутрь.

— Не входи! — предупредил он.

Я осталась на пороге и наблюдала за метаниями оборотня из комнаты в комнату.

— С тобой все хорошо?

Насмешку он пропустил мимо ушей.

— Давид, — я все же вошла в квартиру и застала его за обнюхиванием моих вещей. — К такому жизнь меня не готовила, — прошептала я. — Если тебе нужны грязные трусики, то я против. Я очень консервативна в подобного рода развлечениях.

— Здесь кто-то был, — выдал он.

— Конечно. Рабочие, — я указала на тепловые пушки.

Он осмотрелся.

— Ну да, — ответила так неубедительно, что не поверил бы и ребенок.

— Я могу собрать одежду?

— Да, — он брезгливо отбросил шортики из моего ночного комплекта и отошел, скривив лицо.

— Я все, конечно, понимаю. Но они стираные, — выдала я, открывая створки и выискивая то, что смогу надеть в ближайшее время. Совсем скоро моя талия перестанет помещаться в обтягивающие юбки и брюки, и понадобится все свободней. Грудь уже прибавила в объеме. Она стала жутко чувствительной и грозила с каждым наклоном покинуть белье.

— Знаешь, кажется, мне понадобится новый гардероб, — сказала я.

Я несколько лет занималась спортом, старалась не обжираться, чтобы сохранить результат, и все мои платья были на грани. Так, чтобы не возникло желание съесть лишнюю конфетку или булочку. Но как бы далеко я не была от темы беременности и детей, факт был неоспоримым — через пару недель мне станет жутко некомфортно.

— Отлично, едем, — буркнул на ухо, напугав.

— Ты мне буквально дышишь в затылок, — пожаловалась я, повернувшись к оборотню.

— Буквально — я дышу тебе в макушку, — ответил он, не отводя сверхъестественного взгляда. Темная радужка стала светлей — желтовато-зеленой. Переливалась, таила опасность и манила. Хотелось наблюдать и наблюдать за переливами.

— Я серьезно, — я положила ладонь на мужскую грудь и попыталась его отодвинуть. — Давид, пожалуйста.

Секундная заминка.

— Буду на балконе.

Наконец я осталась одна, вдыхая воздух полной грудью, без ощущения, что еще чуть-чуть и мне наступят на пятки. В дорожную сумку я неторопливо накидывала вещи. В другую накидала вещей Серканчика, проверила его домик, ощупав изнутри — просох он или нет.

— Ты все?

— Еще па…ру минут, — я вытащила клочок бумаги.

Ровный прямоугольник свернутый вдвое. Осмотрела его со всех сторон и отогнула угол, замечая чернила.

“Когда волк тебя утомит — ты знаешь, где меня найти. Целую, твой друг”.

Я покрутила головой, словно меня могли снимать камеры и сейчас ждали реакцию.

Во-первых, друзья не прячут письма в фетровой клубничке, проникнув в квартиру и явно наследив, раз Немиров из вполне адекватного за долю секунды превратился в психа. А во-вторых, если я правильно поняла, кто мне оставил послание. То тот персонаж — не был моим другом.

— Давид, — позвала я его. — Думаю, это тебе.

Мне категорически не хотелось участвовать в разборках между вампирами и оборотнями. Я видела одних и видела других. Если вспомнить, как Константин красиво избежал ответа на вопрос о его возрасте, нужно было быть дураком, чтобы не догадаться: этот мир он видел чуть ли не с зарождения. И вряд ли под падениями империй подразумевалось — банкротство акционерных обществ в девяностые и нулевые.

— Где ты это нашла?!

— Здесь, — протянула собачий домик.