C Ближнего Неба

Лазарь Соколовский

Эта книга раздумий зрелого человека о собственном пути, судьбах предшественников, написанная на очередном рубеже испытаний для страны, отношение к которой не может быть определено настойчивым влиянием извне. В этой книге, как и в предыдущих книгах автора, больше вопросов, чем ответов. Возможно, это будет интересно читателю.

Очередной виток

(возвращаясь к одному роману)

Рассчитаться на первый-второй,

потихоньку мельчая с годами…

Иешуа — абсурдный герой

в схватке с мельницами, с комарами?

Эволюция наоборот —

соскользанье к пещерному миру:

«Любят деньги, как было, и вот, —

Воланд пел, — пришибут за квартиру».

Алоизий — как там? — Могарыч

выбьет полуподвальчик Арбата,

ну, а тот, кто божественный спич

напридумал, тот съедет куда-то

на Матросскую шумную, на

скит Лефортовский — вся незадача…

Хорошо, что прознал Сатана

и «великий прогресс» об-иначил

.

грозным матом — вот снова у нас

«путь святой» и «свобода печати»,

генеральский сплошь иконостас,

в кумаче — пенсионные рати

и церковный гороховый звон

в ожиданье пасхального чуда.

Эволюция вновь под уклон,

где вопрос — не куда, а откуда?

Патриарший совсем обмелел:

и стихи облысели, и проза,

в суете государственных дел

михалковы теснят Берлиоза.

И к чему тот случайный вояж

нас привел — Мастер в горних с подружкой,

остается Бездомный типаж

с Грибоедом и прочей психушкой.

Нет, роман не кончается, не

убывает подпитка ни сверху

и ни снизу — куда Сатане,

старичку? Только стряхивать перхоть

да в припадке дешевых острот

на прощанье косить под героя…

Эволюция наоборот —

ФСБэшным отлаженным строем:

— Рассчитаться на первый — второй! —

квадратные плечи и скулы.

Все сначала: Пилат, Крысобой

и чудак молчаливый, сутулый.