Ребенок из прошлого. Шанс на семью

Кэти Свит

— Если ты не подпишешь, твоя дочь умрет! — Давлю на бывшую. — Да плевать. Надо было в роддоме оставить. Пожалела, идиотка. — Ты вообще слышишь себя? — Едва сдерживаю злость. — Там твоя дочь умирает! По твоей вине! — Она моя такая же, как и твоя. — Шипит зло. — Что. Ты. Сказала? — Теряю дар речи. — То, что слышал, — ухмыляется — Эта девочка… — Стараюсь подобрать слова. — Моя дочь? — Твоя, — цедит со злостью и отворачивается к окну. ХЭ С МАТЕРЬЮ НЕ БУДЕТ! Мы малышку спасем и найдем для нее самую лучшую маму на свете!

Глава 2. Кирилл

Путь до частной клиники, где меня ждет Ланской, занимает гораздо меньше времени, чем я рассчитывал. Я готовился к пробкам, нервякам на дороге и прочим «прелестям», но нет. Не проходит и двадцать минут, как я уже захожу в отделение.

— Как девочка? — интересуюсь с порога.

— Неважно, — честно отвечает мне друг.

— Понятно, — хмурюсь сильнее. — Согласие удалось получить? — снова задаю болезненный вопрос.

— Нет, — отрицательно крутит головой. — Мать не станет ничего подписывать.

Смотрю на Димку и понимаю, что придется самому попробовать переубедить мать, которая так и не дает согласие на операцию. Прежде, чем идти на риск, я должен убедиться, что других вариантов не осталось.

— Где она? — в лоб спрашиваю у него.

— Кто? — Ланской растерянно спрашивает.

Мой друг зашивается, и я это прекрасно вижу, но у нас нет времени вдаваться в подробности и проговаривать каждое действие.

— Мать девочки, — поясняю.

— Вот, сидит, — показывает в сторону холеной с виду женщины. — Ты что задумал? — интересуется, понимая, что я не стану задавать подобные вопросы просто так.

— Согласие пойду выбивать, — говорю прямо.

— Кир, там без вариантов, — печально сжимает губы Димон. — Она не в себе.

— Конкретнее, — уточняю.

— Под сильнодействующими веществами, — поясняет недовольно.

Оу… Как интересно…

— Пойду поговорю, — все же стою на своем. Нам нужно ребенка спасать, и пофиг, если мать не в адеквате.

Не сводя внимательного взгляда с сидящей ко мне спиной женщины, замечаю, что она не бедствует. Да там весь ее внешний вид буквально кричит об этом!

Брендовые шмотки, дорогая и качественная обувь, даже элементарная сумка стоит не меньше пяти моих зарплат.

— Добрый день, — здороваюсь с матерью пострадавшей девочки.

Она поворачивается ко мне, и на лице появляется самый настоящий ужас.

— Кирилл? — Ахает, не отрывая удивленного взгляда с меня.

— Он самый, — киваю. Присматриваюсь внимательнее к сидящей передо мной женщине, но благодаря усилиям косметолога и тонне косметики, не понимаю, какой она раньше была.

А голос–то кажется мне знакомым… Только раньше он звучал нежнее, без прокуренности, что проявилась сейчас.

— Вы кто? — хмурюсь. Мы точно знакомы.

Женщина дергается от моих слов, как от пощечины. Глаза тут же наливаются кровью.

— Игнатов, ты совсем охренел?! — Взрывается моментально.

И тут я узнаю ее…

— Лана? — Уточняю, не скрывая своего шока. — Это ты?!

— Я! — моя бывшая произносит с вызовом, встает на ноги. Но на высоких каблуках устоять не так просто, а в ее состоянии — так совсем не вариант.

Успеваю подхватить девушку до того, как она упадет.

— Аккуратнее, — прошу ее. — Нам еще не хватало тебя в травму везти.

— Отвали! — шипит, вырываясь из моих рук. Садится обратно на кресло для посетителей, отряхивается, словно я ее испачкал.

— Зачем приперся? — спрашивает зло.

— Ты не подписываешь согласие на операцию дочери, — в открытую обозначаю цель своего визита.

— И что? — ухмыляется. — Имею право! — цедит сквозь зубы. — Пусть сдохнет! Достала меня!

Слышу слова бывшей и едва сдерживаюсь, чтобы не поднять ее за плечи и не встряхнуть хорошенечко несколько раз.

— Если ты не подпишешь, твоя дочь умрет! — давлю на бывшую.

— Да плевать. Надо было в роддоме оставить. Пожалела, идиотка.

— Ты вообще слышишь себя? — едва сдерживаю злость. — Там твоя дочь умирает! По твоей вине!

— Она моя такая же, как и твоя, — шипит зло.

— Что. Ты. Сказала? — теряю дар речи.

— То, что слышал, — ухмыляется.

— Эта девочка… — стараюсь подобрать слова. — Моя дочь?

— Твоя, — цедит со злостью и отворачивается к окну. — Да чтоб вы все сдохли! — шипит зло. — Жить нормально не даете! Вечно поганите мне все!