Чернее, чем тени. Ринордийский цикл. Книга 2

Ксения Михайловна Спынь, 2015

Этот мир – другой. Нет, он не населён диковинными существами и канувшими в Лету народами: здесь лишь такие же люди, как мы. Можно считать его пространством сна, грёзы, где засевшие в памяти фигуры и приметы времён смешались в причудливый узор, иногда так похожий на нашу явь. Или попыткой пробраться на другой уровень – туда, где живут страхи, надежды и мечты. Или просто иным миром, в котором искривлённо отражается наш. В столице снова неспокойно: правительница, подмявшая всё под себя – люди, которым это не нравится – школьница, оказавшаяся в центре событий случайно… История о свободе и диктатуре обретает новые формы в новую эпоху, а немного обыденной мистики только придаст ей остроты.

20.

Лаванда шла по старому коридору с довольно низким потолком и неровными обшарпанными стенами. Она специально пришла сюда, хотя и не думала, что это место будет таким мрачным.

Но ведь в любой момент можно остановиться и выйти отсюда, — напомнила она себе. Вернуться обратно — в обычный человеческий мир, где буднично гудит холодильник на кухне, а у окон тихо колышутся светлые шторы. Но перед этим ей надо было выяснить — ей надо было поговорить.

Лаванда не знала, насколько происходящее в сферах соответствует событиям реальным, но что-то подсказывало ей, что все эти картинки и образы не просто так — что в сферах, как в кривых стёклах, преломляется и отражается земная человеческая жизнь, только по-своему, в непривычном виде. А стало быть, разговор с человеком, с которым никак не поговоришь иначе, не будет громыханием бессмысленных звуков.

Медленно продвигалась она по коридорам. Те загибались, уходили в стороны, за угол, переходили один в другой, но почти не отличались друг от друга. Тёмные, заброшенные — похоже, это были чьи-то подвалы, хранящие горы ненужной уже утвари. У стен стояли бочки, какие-то коробки и ящики, валялось разное тряпьё. Всё это копилось тут в беспорядке и уже покрылось пылью. Похоже, здесь давно не было людей.

Впрочем, нет. Лаванда быстро обернулась: ей показалось, что чей-то взгляд уставился ей прямо в спину. Но коридор позади неё был пуст.

Решив не выяснять пока, было ли что-то в действительности или почудилось, Лаванда двинулась дальше.

Коридор вновь загнулся, сузился и вывел на незастеклённую лоджию. Под ней угадывалось обширное и куда более просторное помещение с упиравшимися в потолок толстыми балками, с какой-то старой мебелью, которая, хоть и была в пыли, стояла с видимой упорядоченностью. Вниз вела винтовая лестница.

Пожалуй, туда. Лаванда осторожно шагнула на мелкие покатые ступени. Они были довольно высоки, и кое-где их края поотбивались. Время не щадило их, а они, в свою очередь, не пощадили бы того, кто был бы здесь недостаточно осторожен. Лаванда крепко вцепилась в перила, но им тоже не стоило доверять слишком сильно: очень уж хлипко и расшатано держалась вся лестница.

Она почти спустилась, когда — вот, снова — кто-то прошуршал там, наверху и застыл, остановился у ступенек. Был неподходящий момент оглядываться — был вообще неподходящий момент, чтоб таинственный соглядатай проявлялся сейчас. Чьё-то присутствие за спиной действовало на нервы и увеличивало шансы споткнуться и скатиться вниз. Приятного в этом наверняка было бы мало; Лаванда изо всех сил сжала перила пальцами. Ещё несколько шагов — и она стояла на деревянном, усеянном стружками и высохшими травами полу.

Здесь уже витал дух жилого помещения — пусть и жил в нём кто-то, кого крайне сложно было назвать человеком в привычном смысле этого слова. Тёмная деревянная мебель, столы, секретеры… Неожиданно в глаза бросилась завешенная тканью довольно высокая вещь — внизу, из-под складок материи виднелись деревянная рама и блестящий кусок стекла… Зеркало, догадалась Лаванда. Большое зеркало в человеческий рост. За спиной вновь зашуршало, кто-то быстро приближался к Лаванде, но она не стала уже оглядываться: только открыть зеркало — и всё, что позади, будет тоже видно. Лаванда шагнула вперёд, намереваясь сорвать ткань.

— Стой, — приказал голос за спиной.

Лаванда дёрнулась обернуться.

— Не поворачивайся, — сказал голос.

Лаванда застыла.

Шаги приблизились, остановились прямо за её плечом. В чужом дыхании задрожала прядь волос у уха.

Лаванда чуть повела головой в попытке скосить взгляд и хоть немного разглядеть неизвестного.

— Я же сказала, не поворачивайся! — взвизгнул голос — будто боялся чего-то и пытался это скрыть.

— Нонине, — поняла Лаванда. — Софи Нонине.

Итак, Правительница страны, та самая Крысиная королева и Её Величество, этот человек стоял за спиной у Лаванды. Пусть здесь, в мире грёз, но они наконец встретились.

— Как тебя зовут? — быстро и резко спросила Софи.

— Лаванда.

— Зачем ты здесь?

Она ответила медленно, выбирая то, что наиболее соответствовало правде:

— Потому что… эти люди… звали меня.

Узкая кисть Нонине с длинными пальцами и заострёнными ногтями мягко легла ей на плечо.

Конец ознакомительного фрагмента.