Чернее, чем тени. Ринордийский цикл. Книга 2

Ксения Михайловна Спынь, 2015

Этот мир – другой. Нет, он не населён диковинными существами и канувшими в Лету народами: здесь лишь такие же люди, как мы. Можно считать его пространством сна, грёзы, где засевшие в памяти фигуры и приметы времён смешались в причудливый узор, иногда так похожий на нашу явь. Или попыткой пробраться на другой уровень – туда, где живут страхи, надежды и мечты. Или просто иным миром, в котором искривлённо отражается наш. В столице снова неспокойно: правительница, подмявшая всё под себя – люди, которым это не нравится – школьница, оказавшаяся в центре событий случайно… История о свободе и диктатуре обретает новые формы в новую эпоху, а немного обыденной мистики только придаст ей остроты.

7.

Здесь была она — Софи Нонине. Здесь было логово Волчонка и кабинет Её Величества.

Она что-то писала или, скорее, раз за разом перезачёркивала уже написанное. Кедро́в обычно избегал смотреть в её бумаги — даже случайно, сидя рядом. Это было одно из негласных табу.

Сегодня Софи, похоже, находилась в хорошем расположении духа. Руки её не тянулись поминутно к сигаретам, взгляд был спокоен, а улыбка — как обычно, слегка насмешлива.

— В Ринордийске больше не шумят. Не так ли?

— Да. Кроме отдельных элементов, возмущений нет.

Софи недовольно и одновременно снисходительно поджала губы:

— Отдельные элементы есть всегда. Если не идти у них на поводу и вовремя принимать меры, когда их заносит, они ничему не мешают. Пошумят и угомонятся… Другое дело, если пытаться поговорить с ними как с людьми — так скоро самим придётся уходить в подполье. Успел уже соскучиться, Эндрю? — так давно повелось, что Софи кликала его на иностранный манер, хотя Кедров был просто Андреем.

— Мы ведь только оттуда, — Кедров позволил себе сдержанно улыбнуться. С Софи всегда приходилось балансировать между почтительным преклонением перед Правительницей и панибратством старых друзей — ей это нравилось.

Нонине рассмеялась.

— Я пока планирую конференцию на середину мая, — продолжила она затем. — Если всё действительно спокойно, её можно будет провести в открытом режиме, чтоб пришли все, кто хотят прийти, и спросили всё, что хотят спросить. Можно даже под открытым небом. Когда последний раз в Ринордийске были конференции под открытым небом? — она вопросительно прищурилась, будто и в самом деле забыла.

— Двадцать лет назад, — механически ответил Кедров. — Но, Софи, тебе не кажется, что это слишком?

— Слишком что? — взгляд её в мгновение стал колючим и цепким.

— Слишком небезопасно.

— Но ведь твои люди позаботятся об этом. Я права?

— Конечно, — кивнул он. Как многие другие вопросы Софи, этот имел только один правильный вариант ответа.

Нонине, услышав, коротко кивнула в ответ.

— Кроме того, необходимо усилить охрану по городу, — продолжила она. В голос вкрались капризные ноты. — Вчера наш давний знакомец заявился на вокзал, и его даже не проверили.

Софи говорила о Шержведичеве, который, похоже, вызывал у неё раздражение чисто рефлекторное. Кедров и сам относился крайне неприязненно к этому человеку, и безобидность журналиста казалась ему преувеличенной, но он никак не мог понять, что за странную игру ведёт с Шержведичевым Нонине. Считая его одним из главных своих врагов, она могла бы уничтожить его уже сотню раз, но почему-то не делала этого. Будто выжидала… чего?

Сомневаясь, чего конкретно она сейчас хочет, Кедров тем не менее убеждённо заговорил:

— Всё это время мои люди пристально следили за ним, и, уверяю, если бы в его действиях было хоть малейшее…

— Ладно, я поняла, — прервала Софи — так, будто это было вовсе не главное, и что-то гораздо важнее, гораздо выше и величественнее занимало её мысли.

— Я вытащила эту страну из пропасти, — негромко, но отчётливо заговорила она. — Я спасла её, когда она гибла, и не дала ей распасться. Поэтому теперь я имею право заправлять всем, и они будут делать то, что я им скажу, а не то, что им захотелось. Я чувствую эту страну, как продолжение себя самой. Разве знает кто-то лучше меня, куда нам идти?

Этот взгляд… Он всегда несколько пугал Кедрова, да и вообще всех, кому приходилось замечать такой взгляд у Софи Нонине. Потому что это не был взгляд человека — существа нечеловеческого рода, более совершенного, мудрого и могущественного, чьи мысли текут не по земной логике, чьи чувства не могут быть понятны, чьи планы и решения предсказать невозможно. Что оно видит, оказавшись случайно в мире людей? Неудивительно, что угольный карандаш… Впрочем, об этом лучше не думать.

Минута — и вновь была земная Софи, Волчонок. Лицо её вернуло по-деловому весёлое выражение.

— А, вот ещё, — она выудила из кипы папок и бумаг на столе географическую карту. — Что там с ГГД?

ГГД — Главная Государственная Дорога — была текущей стройкой века и личным проектом самой Нонине, видимо, очень значимым для неё. Кедров вздохнул:

— Софи, ты же знаешь, это не по моей части.

— И всё же? — она внимательно смотрела на него.

Кедров подумал немного, мысленно подытоживая всё, что до него доходило.

— Насколько мне известно, с начала зимы она всё там же.

— Под Камфой?

— Да.

Софи недовольно нахмурилась:

— Плохо. Они что, совсем там не работают?

— Работают, но ландшафт не располагает. Приходится долго расчищать место.

Софи кивнула под свой стол, где в нише (как знал Кедров) хранилась небольшая гипсовая фигура:

— В его время ландшафт способствовал не больше, как я понимаю. Но у него как-то получилось.

— Тоже не полностью, Софи.

— Он просто не успел. А я собираюсь успеть.

В следующую секунду она уже стояла, склонившись над картой, и пристально всматривалась в нарисованные контуры под широко расставленными цепкими пальцами.

— Что если начать строить и с востока тоже? С самого побережья — и навстречу тем, первым. Тогда примерно в середине следующего лета они должны будут встретиться… примерно в середине же страны, — Нонине ткнула в карту. — Что думаешь?

— Думаю, это удачная идея.

— Разумеется. Можно будет даже устроить празднество в каком-нибудь из приозёрных городов, какой там окажется поближе. А под это дело объявить и о начале расцвета восточных регионов. По-моему, весьма к месту.

Кедров с видимым энтузиазмом кивнул.

Он не стал напоминать, что в эпоху правителя, на которого так любила кивать Софи, дорогу в приозерье строили ссыльные каторжники и в них не было недостатка, в отличие от наёмных рабочих.

Молчал он и о том, что после зимы, в которую работы почти не велись, дорога находилась не в лучшем состоянии. Насыпи частично размыло тающим снегом, многие доски прогнили, и требовалось их заменить. (Кто он, чтоб указывать Правительнице на непродуманность её проектов, видимую или действительную. В конце концов, это и вправду не по его части).

Ну а про то, что ни на какие восточные регионы просто не хватит бюджета страны, Софи и так наверняка знала прекрасно. Если казалось, что Софи Нонине не знает про что-то, это почти всегда значило: нет, конечно же, знает, только смотрит на это иначе, чем вы. Достаточно будет объявить, что пришли тяжёлые времена, но мы справимся, как уже не раз справлялись, — а откуда выделить средства на задуманное, найдётся.

— Вот и отлично, — Софи провела красную жирную линию с востока на запад. Довольно посмотрела на то, что получилось. — Значит, решено. Можешь пока идти, Эндрю, я позову, если понадобишься.

Кедрову хотелось было задать на прощание вопрос, который давно уже хотелось задать, из чистого любопытства: зачем всё-таки ей понадобилась именно деревянная дорога на сваях и ничто другое. Но в последний момент Кедров передумал. Это можно запросто спросить у хорошо знакомой и в доску своей Софи, но можно ли сейчас… Он не был уверен, а потому не рискнул. Может, как-нибудь потом.

Волчонок. Софи. Её Величество Софи Нонине.

Сложно было всё же понимать, что это один и тот же человек.