Ревущая Тьма

Кристофер Руоккио, 2019

Полвека Адриан провел в поисках затерянной планеты Воргоссос, надеясь вступить в контакт с загадочными пришельцами-сьельсинами. Чтобы положить конец четырехсотлетней войне, он возглавляет отряд наемников и отправляется за пределы Соларианской империи. Ему предстоит столкнуться с предательством, стать свидетелем жутких экспериментов и встретить не только пришельцев, с которыми он хочет заключить мир, но и существ, отринувших свою человечность. А еще бессмертного героя древних легенд и заклятого врага рода человеческого – врага, у которого, кажется, есть свои виды на Адриана… Успех миссии принесет мир, какого еще не знала история. Если же Адриан потерпит неудачу, Галактика запылает. Впервые на русском! В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава 8

Совет капитанов

— И мы ничего не добились! — Бассандер почти перешел на крик, нависая над длинным столом для переговоров. — Ничего! Только потеряли четверых бойцов.

Капитан, возомнивший себя королем, был единственным, кто стоял. Остальные — спокойные капитаны, их старшие помощники и участники высадки на Рустам — сидели вокруг длинного эллипса в конференц-зале «Фараона». Всего одиннадцать человек.

Стол остался в наследство от Эмиля Борделона, и даже Бассандер со своими спартанскими замашками не решился от него избавиться. Столешница была из двухддюймового мандарийского мрамора, черная, с белыми дымчатыми прожилками. По всему столу было проложено тончайшее голографическое оборудование. Весил стол, должно быть, не меньше тонны и стоил целое состояние — достаточно взглянуть на одни только ножки из красного дерева в виде драконьих лап. Прежний коммодор имел тягу к безвкусным крикливым вещам, но стол он выбрал удачно.

— Выходит, вместо шага вперед мы сделали шаг назад? — уточнил Алессандро Ханас, смуглый, бородатый помощник Джинан. — Это катастрофа.

Бассандер взмахнул рукой, акцентируя слова лейтенанта. Его челюсть ходила туда-сюда, пока он оглядывал Бандита, Айлекс, Хлыста и меня. Я сидел прямо напротив, на противоположном конце стола, и молчал.

— Миссия не стала бы провалом, если бы вам удалось захватить хотя бы толстяка! — почему-то адресовал он эти слова Хлысту.

— Вас там не было, — парировал мой друг-ликтор. — При всем уважении, капитан Лин, вы бы тоже поспешили сделать оттуда ноги при первой возможности. Наши противники… не были людьми.

— Когда-то были, — поправила Айлекс. — Их переделали. Крашеный управлял ими. Мы попали в ловушку. Он то ли знал, то ли догадался, что мы работаем на легионы. Весь чайный домик был полон машин.

Вытянутое лицо дриады скривилось, и она потупила взгляд. Ее зеленая кожа приобрела черный оттенок.

— СОП, — впервые за полчаса подала голос Валка; ее тавросианский акцент имел свойство мгновенно заглушать другие голоса.

Все, кроме меня, повернулись к ней. Я уже слышал термин от Крашеного и ничуть не удивился тому, что всезнающей Валке он тоже знаком.

— Суррогатный обслуживающий персонал. Люди, которые перестали быть людьми.

— Перестали? — переспросил Бассандер.

— Тот, кто хотя бы раз с ними сталкивался, не стал бы задавать таких вопросов. — Резкий голос Валки рассекал воздух, как нож масло.

— Доктор, — поежился Хлыст, — а вы сталкивались?

— Я всякое повидала, — очаровательно улыбнулась Валка. — С точки зрения научного консультанта, отступление было разумным выбором. — Она опустила голову, пряча светлые глаза под темной челкой. — Неприятные создания эти СОПы.

— Бассандер, они не умирали, сколько бы мы в них ни стреляли, — сквозь зубы проговорила Гринло.

— Ладно. Что сделано, то сделано. — Бассандер Лин опустился в кресло, словно вожак львиного прайда после голодной ночи. — Выбора нет, — заявил он и с прищуром посмотрел на остальных. — У нас приказ — вернуться в Четыреста тридцать седьмой, встретиться с основной флотилией и вновь приступить к выполнению военных операций.

— Лин, мы и не прекращали выполнять военную операцию. Что за странная формулировка? — нахмурилась Джинан, перестав теребить косу.

— Первый стратиг Хауптманн собирает силы на Коритани. Нам приказано вернуться туда.

— Что?! — не удержался я.

— Я на военную службу не подписывалась, — сказала Отавия Корво, наш третий капитан, до сей поры хранившая молчание. — «Мистраль» к такому не подготовлен, и экипажем я тоже рисковать не собираюсь.

Отавия напоминала мне древнюю амазонку в описании Геродота. То ли по плану, то ли по случайности она была почти семи футов ростом. Высокая, как палатин. Даже сидя, скрестив руки и ссутулив широкие плечи так, что мускулы проступали через форму, она излучала угрозу, словно свернувшаяся кольцами змея. Кожа Корво была светлее, чем у ее совсем уж черного старпома, а длинные золотистые волосы обрамляли лицо, подобно гриве, вопреки законам гравитации. Из всех капитанов лишь она была настоящей наемницей, не связанной клятвами Джадду или Соларианскому престолу. Она была свободна, и ее решения были неоспоримы.

Понимая это, Бассандер сменил тактику:

— Наши поиски на Рустаме ничего не дали. Ни единой зацепки. Сколько времени пройдет, пока местное правительство не свяжет этих… СОПов с нами?

— Лет сто, — ответил Бандит, жуя мармеладку, и протянул пакет сидевшей рядом Айлекс. — В этой системе творится бардак. Машины, не машины… Коммодор, у Святой Капеллы недостаточно средств, чтобы прислать сюда инквизицию. Возмещение ущерба важнее, чем поиски тех, с кем сражались эти твари.

— По городу наверняка расставлены камеры слежения, — заметил старший помощник Джинан, квадратнолицый, бородатый лейтенант Ханас.

— Верно, — ответил худощавый Бастьен Дюран, помощник Отавии.

У него был такой же необычный вибрирующий акцент и наставнический тон, как у доктора Окойо, родом он с той же планеты. Его можно было легко принять за схоласта старой Империи. Мне же он напоминал Тора Алкуина, отцовского старшего советника.

— Но вы, имперцы, — заключил Дюран, — доверяете изучение записей людям, а люди недостаточно внимательны, особенно если им приходится просматривать десятки тысяч часов записей с тысяч камер, чтобы найти совпадения.

— К тому же, — добавила Валка, покосившись на меня, — откуда нам знать, что Крашеный не взломал ближайшие к своему логову камеры. У него наверняка есть… был доступ к необходимым технологиям.

Перед моими глазами встал образ рассевшегося на диване гомункула с проводом за ухом. Я дотронулся до ташки на поясе, в которой хранился странный прибор.

Не успел я вынуть его, как Бассандер снова принялся за свое:

— Значит, мы сможем беспрепятственно покинуть систему. Обсуждение превращается в формальность.

— Покинуть систему? — опешила Отавия. — Так просто? Сбежать… домой?

Бассандер наклонился и постучал по столешнице, включая голографическую систему.

— Я никуда не бегу, — сказал он, глядя на меня. — Вернуться на фронт, к моему командиру, — мой долг как солдата Империи.

— Вот один и возвращайтесь, — резко, с вызовом вздернув подбородок, ответила Отавия.

— Не один! — воскликнула Джинан; она ведь тоже была солдатом.

— Мои люди останутся со мной, — потрясла головой норманская амазонка.

Бассандер вскочил так стремительно, что едва не перевернул кресло, и хлопнул руками по столу:

— У вас контракт!

— В котором не указано, что я обязана пожертвовать кораблем и экипажем ради вашего бессмысленного Крестового похода! — Не желая уступать, Отавия тоже встала, произведя этим куда более внушительное впечатление.

Бассандер был всего лишь патрицием и рядом с Отавией выглядел едва ли не карликом. Мне даже стало немного жаль оказавшуюся зажатой между ними лейтенанта Гринло.

— Бессмысленный поход? — вскипел Бассандер. — Бессмысленный? Тогда ради чего вы поступили к нам на службу?

— Чтобы положить конец проклятой войне! Здесь, в Наугольнике, — парировала Отавия Корво, встряхнув головой так, что спутанная прядь ее золотых волос на затылке, казалось, зажила собственной жизнью. — Капитан, пылают наши планеты, а не ваши. Обещание мира — вот чем меня подкупил Адриан.

Я зажмурился. Рано или поздно меня должны были приплести, и вот это случилось.

— Адриан, — Бассандер сделал акцент на том, что называет меня по имени, — не управляет отрядом. Я управляю.

Вот она — вся суть Бассандерова комплекса. Я лишь молча продолжал держать руку на пульте.

«Не твой черед говорить», — прозвучал во мне голос Гибсона.

— Корво, хотите обсудить мир? — наседал Бассандер. — Какой мир? Мы только что закончили дешифровку последней передачи от флотилии и приказов стратига Хауптманна. Знаете, что там сказано?

Глаза коммодора, подобно лазерам, прожигали лицо Корво. Когда он взял паузу, по залу прокатился шепот. Я выпрямился, покосился на Джинан, которая не видела меня со своего места, и на Валку, а она помотала головой. Я знал, что мы получили довольно запутанный пакет данных сразу по прибытии в систему Рустам, и, судя по всему, новости были плохими.

— Мы вступили в бой со сьельсинами у Тиры. Позвольте поделиться подробностями. — Бассандер принялся загибать пальцы. — Все прошло не так, как здесь. Планета потеряна. Дом Юрнау. Основные города. Орбитальные заводы. Семь миллионов человек, капитан. Семь миллионов. Говорите что хотите, но я не могу спокойно спать, зная, что это случилось, пока мы болтались в заднице Вселенной, гоняясь за сказками, потому что мой командир повелся на бредни этого чокнутого палатина!

— Чокнутого?! — Почувствовав, что дело принимает совсем дурной оборот, Джинан встала на мою защиту. — По-моему, мы услышали достаточно.

Ее темные глаза были тверды, как стекло. Иногда я забывал о том, что Джинан почти вдвое старше меня. Селекция позаботилась о том, чтобы она выглядела не больше чем на тридцать, но порой становилось заметно, что она была солдатом еще до того, как я родился.

— Решим, что делать с нашими норманскими друзьями после того, как воссоединимся с флотом, — сказала она.

Отавия хотела было возразить, но Джинан все равно закончила:

— Если мы всерьез намереваемся возвращаться.

Воздух наэлектризовался, как в пустыне перед грозой. Каждая молекула наполнилась статическим напряжением. Заседания отцовского совета тоже были такими. Он позволял своим адъютантам, логофетам, схоластам и представителям Капеллы спорить, торговаться, умасливать друг друга и бряцать саблями, пока все не вымотаются и не перестанут притворяться. При всех его недостатках отец был крайне терпеливым человеком и самым эффективным управленцем, кого я только встречал. Наступил момент, который был мне нужен, момент, которого я ждал.

Не говоря ни слова, я достал пульт Крашеного и положил на стол перед собой. Заметили это только Хлыст с Валкой, сидевшие по сторонам от меня. Тогда я поднял руку и со всей силы хлопнул по столу. Троица капитанов и их помощники обратили на Марло внимание. Десять пар глаз уставились на меня, пораженные столь грубым вмешательством со стороны человека, который прежде прикидывался мебелью.

— Я устал это слушать, — произнес я полушепотом.

Мой тихий голос заставил остальных навострить уши, — так говорил с советниками отец, сколько я его помню. Нужно было как можно скорее воспользоваться их недоумением и не тратить времени на логические доводы.

— Лин, — обратился я к коммодору, — мы не гоняемся за сказками. Сегодня я встретил… человека, способного изменять собственный облик. Он руководил целой армией мертвецов и утверждал, что прибыл с Воргоссоса. К тому же, — я откинулся на стуле, — сьельсины на Эмеше знали про Воргоссос. Я уже говорил это и не устану повторять, пока до вас не дойдет: откуда ксенобитам знать о населенной людьми планете, которую не может найти даже Империя? Ответ очевиден: эта планета существует. Или по-вашему, те сьельсины, что сейчас заморожены в трюме, нахватались баек от пленников с Тиры или Рустама?

Я недовольно посмотрел на лежащий передо мной пульт и почти мгновенно почувствовал за спиной вытатуированные глаза и ухмыляющиеся рты гомункула.

— Вы говорите, что я чокнутый, — продолжил я. — Если стремление положить конец войне — сумасшествие, то зовите меня как угодно. Мне все равно. Я знаю, что наши поиски необходимы, и не важно, соглашаетесь вы со мной или нет.

Я сделал паузу и постучал по экстрасоларианскому устройству, уставившись на Лина. Все ощутили накал нашего противостояния: между его и моими глазами как будто протянулась огненная линия.

— Что это? — спросила Гринло, взглянув на пульт.

Я проигнорировал ее.

— Чего вы хотите? Вернуться? — повысил я голос. — Ради чего? Чтобы сражаться и погибнуть вместе с остальными? Внести свое имя в списки боевых потерь? Умоляю… — Я отвернулся и помотал головой. — Мы не на задворках Вселенной. Мы на главной сцене. — Решив, что момент подходящий, я встал. Теперь мы с Бассандером были на равных. — Эмеш пролил свою кровь, чтобы дать нам эту возможность. Сгорела Тира. Ликия. Баннатия. Миллионы, а то и больше, людей…

Я видел, что Бассандер собирается с мыслями. Отавия с лейтенантом Дюраном кивали. Джинан поджала губы; ее лицо превратилось в непроницаемую маску. Остальных я не видел, да это было и не нужно.

— Здесь мы можем принести больше пользы. Здесь и сейчас. — Я постучал кулаком по столу. — Сейчас.

— Адриан, — обратилась ко мне Джинан, ее такое родное лицо стало мрачнее тучи. — Это?..

— Личный терминал Крашеного, — ответил я с кривой улыбкой и сел, подперев голову ладонью. — Не знаю, что в нем и как им пользоваться, но данные о сделках Крашеного должны быть здесь. Журналы учета, координаты. Айлекс?

Я толкнул устройство к дриаде, прежде чем Бассандер смог меня перебить. Та поймала пульт одной зеленой рукой, перевернула и наморщила лоб.

— Никогда такого не видела, — пробормотала она, почесав за ухом. — Немного похоже на тавросианские модели. Нужно изучить повнимательнее.

— Спасибо.

— Почему вы раньше об этом не сказали? — прорычал Бассандер; между нами вновь вспыхнули лазерные лучи. — Ждали, пока спросят?

Не удостоив его ответом, я обратился к Айлекс:

— Крашеный упоминал одно место… — Я напряг память, чтобы вспомнить. — Станция «Март», кажется.

— Это еще что? — с сильным джаддианским акцентом спросил лейтенант Ханас.

— Торговое поселение, — к всеобщему удивлению, ответила Отавия Корво. Она осталась стоять, скрестив руки на груди и оглядывая окружающих. — Никогда там не была, но часто слышала краем уха.

— Вы знаете, как туда попасть? — спросил я.

Отавия откинула волосы с лица:

— Нет. Иначе эта секретная база экстрасоларианцев не была бы секретной.

— Полагаю, где-то в Вуали, — предположил Дюран, опасливо поглядывая на Бассандера Лина. — Между звездами… но без координат… — развел он руками.

Я понял, к чему он клонит. Без точных координат мы можем провести в поисках целую вечность, не найдя и захудалого астероида.

— Довольно! — рявкнул Бассандер. — Мы уже достаточно погонялись за миражом. Если в этом устройстве и хранятся какие-то данные, доставим их командованию. Пусть Хауптманн и рыцарь-трибун Смайт решают, что делать.

Слушая его, я щелкнул зубами. Мне едва хватило сил не закричать: «Это вздор!» Но голос Гибсона, глубокий, тихий и певучий, как обычно, возразил: «Ярость слепа».

Я закрыл глаза, помедлил и, открыв, произнес:

— У нас другая миссия.

— Миссия изменилась, Марло, — парировал Бассандер. — Мы потратили слишком много времени.

— Мы почти у цели. Осталось чуть-чуть! — В такт последнему слову я потряс в воздухе вытянутыми из кулака большим и указательным пальцами в дюйме друг от друга, чтобы показать, насколько мы близки.

Я окинул взглядом всех за столом, ища поддержки. От Валки. Хлыста. Отавии и лейтенанта Дюрана. От Джинан.

Джинан.

Мой милый сердцу капитан отвернулась от меня, ломая руки под черным мраморным столом. Нас разделяла ее темная коса. На мгновение воцарилась абсолютная тишина. Джинан потрясла головой, закинула косу за плечо.

— А что дальше, Адриан? — Сжав губы, она покосилась на капитана-коммодора Лина. — Мы найдем еще зацепку? Сделаем еще один маленький шаг? Мы не можем вечно гоняться за фантомами.

— Фантомами? — сорвалось у меня. Слово было потерянным, чуждым, как будто занесенным из другого разговора. — Что?

— Может быть… может быть, капитан Лин прав. Может, нам стоит вернуться.

Не знаю, что переменилось в моем лице, но она сбилась и, отвернувшись, добавила:

— Мы могли бы переслать новую информацию и дождаться ответа, прежде чем возвращаться.

Должно быть, меня выкинуло в открытый космос. Только так я мог объяснить то, что утратил способность дышать. Я не услышал, как Отавия Корво орет на Джинан, лишь увидел ее яростное лицо. Бассандер кивал. Гринло и Алессандро Ханас — тоже. Даже Хлыст выглядел обрадованным. Я что-то утратил на пути. То ли контроль, то ли… дальновидность? Под ногами крошился лед, грозя увлечь меня в пучину подмирного океана хаоса.

Джинан, которая всегда была стойкой, как сама Земля… даже Джинан изменилась. Я смотрел на нее, на ее выгнутые дугами брови, полные губы, лазурную ленту в косе и видел незнакомку, солдата армии джаддианского князя. Я чувствовал, как будто упала маска — то ли с ее лица, то ли с моих собственных глаз.

Я отпихнул стул и оправил рубашку. Все замерли, даже Отавия, которая теперь тыкала в Бассандера пальцем. Слова не шли из глотки. Джинан отняла у меня дар речи… оставила тонуть в холодных волнах. Я разжал губы, но остатки рассудка подавили первобытную жажду кричать и кусаться.

— Вы предаете все, чего мы прежде добились, — сказал я наконец совершенно чужим голосом, как будто реальность сменилась записью или оперой о каком-то другом Адриане, жалком человеке, которого все бросили. — Сорок восемь лет, Бассандер. Сорок восемь лет. Что они будут значить, если мы сейчас вернемся?

Бассандер держался с изяществом, которое чрезвычайно меня раздражало. Да как он смеет сохранять спокойствие и хладнокровие! По лазерной черте, связывавшей наши глаза, мне передались его прежнее смятение и ярость, и он стал сильнее, а я ослаб.

— Сдаешься? — сухо и бесстрастно прозвенел его голос. — Марло, с тех пор как мы покинули Эмеш, действительно прошло сорок восемь лет. Это слишком долгий срок! Мы должны вернуться и придумать новый план нападения.

— Хотя бы отправь Смайт уведомление! — воскликнул я, глядя на Джинан, которая это предложила. — Займем позицию здесь, пока не получим конкретных указаний. Нужно убедиться, что путь назад не займет еще больше времени.

Джинан — моя Джинан — кивала. Я подумал, что они с Бассандером могли обсуждать сегодняшнее заседание еще до того, как она подобрала меня с Рустама.

— Мы должны это сделать, — сухо сказала она. — Бассандер, у трибуна могут быть собственные мысли насчет нашей дальнейшей миссии.

— Повторяю, — вставила Отавия, — если хотите на всех парусах мчаться к вашей имперской флотилии, сделайте это без меня и моего корабля.

— Вашего корабля? — повторил Бассандер, сжимая губы. — «Мистраль» — собственность Мейдуанского Красного отряда, следовательно, собственность Империи. Вы наемница, и ваше капитанство продлится не дольше, чем ваша работа на нас. Если хотите покинуть службу, я распоряжусь, чтобы вас и вашу команду высадили на Рустам и выплатили компенсацию за досрочное расторжение договора.

Челюстные мышцы норманки напоминали поршни локомотива. Я сомневался, что Бассандер воплотит угрозы в жизнь, но промолчал. Я по-прежнему стоял у края стола и пытался выкарабкаться из той пропасти, в которую упал. Моим источником света была Джинан, и сейчас этот свет померк. Я нуждался в ее поддержке! Но Джинан заняла сторону Бассандера.

Капитану Корво хватило выдержки не отвечать на провокацию, но от взгляда, которым она одарила коммодора, молоко могло скиснуть.

— Нам нужно многое обдумать, — снова взяла слово Джинан, и ее джаддианский акцент вдруг показался мне совершенно чужим. — Возможно, нам следует подождать и оставаться на месте, пока не придет ответ от Смайт и легиона. Также я свяжусь со своей госпожой. — Она имела в виду Калиму ди Сайиф, сатрапа Убара, которая временно перевела Джинан на службу в Имперские легионы после событий на Эмеше.

Черные глаза Джинан укололи меня. Когда-то их цвет напоминал мне освещенные свечами чернила. Теперь в этих черных колодцах отражался лишь холодный профессионализм Бассандера Лина.

— Решено? — прозвучало условным вопросом.

* * *

После совета Джинан догнала меня. Я еще не успел далеко уйти. Блуждал по серым коридорам «Фараона» в темно-пепельной дымке, как будто никогда прежде здесь не был… как будто не прожил с ними двенадцать и сорок восемь лет. Когда мир переворачивается с ног на голову, знакомые места быстро становятся чужими.

— Адриан!

Ее тон с намеком на теплоту обжег меня. Я замер, съежившись. Мне стоило больших усилий выпрямиться и обернуться.

— Джинан.

Джаддианка бросилась ко мне, стуча каблуками по палубе. Вопреки себе я машинально улыбнулся, но тут же прогнал улыбку. Отступил.

— Что с тобой? — схватила меня за руку Джинан.

— Серьезно? — ответил я, опуская голову. — Ты еще спрашиваешь?

— Я предложила лишь то, что считаю разумным! — воскликнула она, крепче сжимая мою руку.

— Разумным? — повторил я, шагнув от нее. — Ты потакала Лину. Он с самого Эмеша тянет нас назад. Не хочет здесь находиться.

— Я не потакала. Адриан, у него приказ. У нас приказы.

Освободившись, я ткнул пальцем в воздух:

— Джинан, нам не представится лучшей возможности выиграть войну. На «Бальмунге» спит сьельсинский нобиль, готовый сотрудничать ради мира.

— Адриан, я знаю… знаю.

Она снова потянулась ко мне, но я сунул руки за спину и расправил плечи.

— Разве не для этого мы сражаемся? — спросил я, обращая внимание на камеры наблюдения и не сомневаясь, что Бассандер слышит наш диалог. — Не ради мира? Или мы собираемся сражаться, пока в живых никого не останется? Если вернемся, так и будет, не сомневайся. Понимаю, что Бассандера терзает чувство вины из-за того, что он жив, пока другие гибнут, но это его личная проблема, а личные проблемы не должны влиять на принятие решений. Джинан, у нас в руках важный ориентир. Если Айлекс взломает терминал Крашеного, то… быть может, смерть Гхена не окажется напрасной.

Вот. Я сказал то, чего не решался. Даже не знаю, почему мне так мучительно было это произнести. Мы с Гхеном с Эмеша встретились не как друзья. Он был арестован за серию жестоких преступлений, и суд с Капеллой определили его мирмидонцем в колизей Боросево. От нужды и безысходности я тоже записался в гладиаторы. Там я встретил Хлыста, Паллино, Сиран, Элару и других. Гхен пугал всех, его голос в маленькой каморке всегда звучал громче остальных. Он побеждал за счет габаритов и невероятной силы и задирал всех, кроме Сиран. Она знала его лучше других. Сиран. Нужно будет с ней поговорить. Интересно, ей уже сообщили или она по-прежнему в фуге на борту «Мистраля»?

— Dolá Deu di Fotí! — выругалась Джинан. — Прости, mia qal. Я не подумала.

Она тронула мою щеку, и на этот раз я не отстранился. Не пошевелился, позволив ей приблизиться, прижаться лбом к моему лбу и обнять меня. Объятие продлилось пять секунд, а может, пять лет, но после него серый туман немного развеялся, и я понял, что он стоял перед моим внутренним взором, а не перед глазами.

— Ничего, — солгал я. — Просто… Джинан, эта тварь приняла его облик. Этот Крашеный.

— Что?

— Убив Гхена, гомункул взял его лицо. — Я слышал себя, свои слова, но чувствовал, будто говорю не сам, будто со стороны наблюдаю за голограммой или представлением эвдорского театра масок. — Он мог притворяться кем угодно. Менял размеры, голос. Джинан, он надел лицо Гхена. За это я его и убил.

Мы все еще стояли обнявшись. Я уткнулся ей в волосы. Она пахла жасмином и старым железом, как той ночью на Фаросе, когда была опьянена вином адмирала Вента и нашей победой.

Джинан молчала — да и что могла сказать дочь богатого джаддианского торговца пряностями и военного офицера в отставке? Мы оба родились в известном мире, но теперь вышли за его пределы, на самый край бесконечного космического пространства, где обитали существа, которых свет Империи и Джадда нещадно уничтожал. До Красного отряда, даже на Эмеше, я жил как за каменной стеной. Империя с ее иерархией, навязанными кастами и классами, наблюдением, Капеллой, насилием и жестоким подавлением инакомыслия… такая Империя не могла позволить Крашеному ставить под угрозу вековые устои, похищать своих подданных и превращать их в СОПов. Читатель, я без стыда признаюсь, что боялся. Не только чудовищ, что могли меня поджидать, — машин, людей или кровопийц-сьельсинов, — но мысли о том, что я не готов противостоять им. Столь глубокой была раскинувшаяся передо мной Тьма.

— Джинан, мне нужно поспать, — оттолкнул я джаддианку.

— Конечно. — Она украдкой вытерла глаза. — Шаттл уже ждет, чтобы отвезти нас.

Готовая идти, Джинан развернулась вполоборота, и ее рука, скользнув вниз, потянула меня за запястье. Я не двинулся. Она хотела поцеловать меня, но я опустил голову:

— Сегодня переночую здесь. В своей каюте.

— Тогда и я с тобой.

Я не сразу нашелся с ответом. Мотнул головой, словно вытряхивая из себя слова:

— Нет. Мне нужно побыть одному.

Во мне как будто что-то сломалось, когда я увидел, как помрачнело ее прекрасное лицо. Однако другая часть меня по-прежнему слишком сердилась, чтобы испытывать сожаление. Сломанная часть сжала руку Джинан и криво улыбнулась; другая же отправилась восвояси.