Одно Целое

Константин Юрьевич Ларенцев, 2020

Определение себя в мире и мира в себе – вот что привлекает главных героев. Они выстраивают собственную Вселенную взаимоотношений, не подозревая о том, что вскоре им предстоит проверить на прочность созданный их душами и сердцами Мир. Выдержит ли он? Или будет раздавлен обстоятельствами? Вопрос открыт. Содержит нецензурную брань.

Глава 15

В голове нет ни единой мысли, вернее, их очень много, но они мелькают и проносятся с огромной скоростью, так что заметить хотя бы одну вразумительную нет никакой возможности. В ощущениях что-то вроде коктейля: страх и волнение, «смешать, но не взбалтывать». Вот бы не пить его, но уже поздно, рассудок уже в его власти. Уверенности агента 007 явно не хватает в эту минуту.

— Тцзынь, — говорят мне двери лифта, открываясь.

— Ну, вперёд, — отвечаю я им и вхожу на этаж.

Просматривается коридор метров пятнадцать длиной. Достаточно тихо. Я прислушиваюсь, пытаясь сориентироваться, куда именно идти. Из-за самой большой двери доносятся чуть слышно голоса. Видимо, это и есть тот самый кабинет. Я осторожно прокрадываюсь ближе и прислоняю ухо в надежде услышать хоть что-то.

— Ищут его, далеко уйти не мог. Машины все на месте. Скорее всего, в отеле где-то, — доносится низкий мужской голос, по манере напоминающий военный выговор.

— Нужно…ой, аккуратно, не разводя панику, шумиха не нужна, тем более такая. Людей в зале полно не последних, да и журналюги, думаю, не дремлют. Им только дай повод, такую херню разведут, что за жизнь не отмоешься, — голос издаёт болезненные звуки, говорит несколько протяжно.

— Работаем, при появлении информации сразу к вам, — низкий голос становится громче.

— Твою мать, он же идёт к двери! — проносится в голове.

Дверь открывается. Я начинаю движение в сторону, но ничего не успеваю сделать. Молниеносным движением в меня впиваются мёртвой хваткой питбуля и бросают внутрь кабинета. Там подбегают ещё двое с габаритами «два на полтора метра», заламывают руки, наносят несколько ударов, от которых у меня начинает всё плыть перед глазами. В течение пары секунд я оказываюсь лежащим лицом в ворсистый ковёр, сквозь который могу с трудом дышать, и ощущаю на себе вес килограмм в сто двадцать.

— ЛЕЖАТЬ! КТО ТАКОЙ?! ЧТО НАДО?! ОТВЕЧАЙ! БЫСТРО! — слышу я тот самый низкий голос, звучащий как гром.

— Гх… Гх… Я, я гость, меня Серж, Дмитриев Сергей пригласил на выходные, — кашляя и запинаясь, пытаюсь отвечать я.

— ГДЕ ОН? ГОВОРИ! — гремит всё тот же голос.

— Я нне могу ддышать… — в глазах всё темнеет, я начинаю отключаться.

— Отпусти, отпусти его, — слышу я уже в полубессознательном состоянии, — Артур Георгиевич, дайте ему нашатыря понюхать.

Меня поднимают, бросают на кресло. Ко мне подходит мужик лет пятидесяти, в очках, со статоскопом на шее и суёт в нос вату, смоченную в нашатырном спирте. Запах резко бьёт мне в голову, сознание возвращается. Я оглядываюсь по сторонам. Просторный кабинет, метров сорок квадратных, большой шкаф с книгами, множество полок с какими-то грамотами, сертификатами, кожаный диван, несколько кресел, стол владельца из какой-то, судя по всему, очень дорогой породы дерева, напротив него ещё один стол и несколько стульев вокруг. На диване сидит человек лет пятидесяти — пятидесяти пяти, с полуседыми волосами. На нём разорванная рубашка с пятнами крови, повязка на плече, возле него тот самый мужик с нашатырём. Слева, в таком же, что и у меня, кресле сидит девушка двадцати лет с заплаканными глазами, размазанным макияжем и абсолютно потерянным взглядом. В комнате также три амбала угрожающего вида (такого, что можно обделаться от ужаса, если они на тебя посмотрят или скажут что-нибудь) в костюмах и с наушниками. Картина происходящего начинает понемногу проясняться. Мужик на диване, по всей видимости, — отец Сержа. Ношатырщик со статоскопом — врач, оказывающий первую помощь. Амбалы — служба охраны (и тот, что говорил громовым голосом — главный среди них). А рыдающая девушка, видимо, та самая Вика — невеста Сержа. Во всей сложившийся ситуации радует то, что никто никого всё-таки не убил. Все, по крайней мере, пока, живы. Откашлявшись и немного переведя дух, я начинаю говорить:

— Дмитриев Сергей пригласил нас сюда, на открытие. Мы с ним учились вместе. Недавно встретились случайно, и он позвал отдохнуть на выходные.

— Где он? С ним всё в порядке? Он цел? — седовласый, слегка привстав, пристально посмотрел на меня.

— Да, он жив, цел, с ним всё в порядке. Ну, по крайней мере, физически, — отвечаю.

— Где он?

— В одном из номеров, здесь в отеле.

— Он вооружён? — снова прозвучал гром.

— Нет, пистолет я забрал у него, разрядил и спрятал, — я перевожу взгляд на голос.

— В каком номере? — продолжает допрос другой охранник.

— Ай… Мм, — лицо седовласого искривляется в гримасе боли, он смотрит на доктора, — что там?

— Кровь я остановил, Виктор Валентинович, но пуля внутри. Извлечь её необходимо в кратчайшие сроки.

— И как быть?

— В больницу вам надо. Здесь, сейчас, без оборудования я помочь вам не смогу.

— В больницу нельзя сейчас. Мне в зал необходимо будет спуститься в ближайшее время. Что можно сделать?

— Можно обезболить на какое-то время, а потом срочно в больницу.

— Хорошо, коли.

Врач достаёт из своего чемоданчика ампулу, шприц и делает укол.

— Саш, отправь кого-нибудь в номер ко мне, пусть смокинг сюда принесёт и с Викой кого-нибудь. Успокоительное дайте ей, Артур Георгиевич.

Старший по охране кивает в сторону одного из амбалов, тот выскакивает из кабинета большими, быстрыми шагами.

— Вика… Вика! Ты слышишь меня?! — та поднимает голову, — иди сейчас в номер к себе, приляг.

Девушка, не говоря ни слова, медленно встаёт и, спотыкаясь, бредёт в сторону двери. Доктор подходит ко второму охраннику, даёт ему какие-то таблетки, что-то говорит на ухо, после чего тот выходит следом за Викой. Мы остаёмся вчетвером.

— Я вспомнил, Серёжа упоминал о вас с сестрой и подругой, кажется, — седовласый обращается теперь ко мне, — прошу прощения за такое не гостеприимство, но сами понимаете, ситуация не вполне нормальна. Да, я не представился. Виктор Валентинович Дмитриев, отец Серёжи.

— Константин, — едва сдерживая дрожь в голосе, отвечаю я.

— Сергей сейчас с вашей сестрой?

— Да, мы пытались его как-то успокоить.

— Хорошо, я ценю вашу помощь. Это Дольский Александр Владимирович, — кивает он в сторону громогласного, — дойдёте сейчас с ним до номера, пистолет отдадите. Пусть он за Серёжей присмотрит, чтоб тот дел не натворил ещё каких-нибудь.

— Хорошо, только можно я сперва сам с Сержем, эм… Сергеем поговорю, подготовлю как-то?

— Да. Саш, будь рядом всё равно.

— Само собой, Виктор Валентинович, — звучит снова низкий голос.

— Артур Георгиевич, помогите мне сейчас переодеться, затем к Вике зайдите, посмотрите, как там она. Я на час к гостям спущусь, и в больницу поедем, — тот кивает, достаёт телефон и начинает куда-то звонить.

Отец Сержа встаёт, подходит ко мне и протягивает визитку:

— Возьмите, там указан мой телефон. Если что-то потребуется, звоните. Ваши номера будут зарезервированы на вас. Оставайтесь сколько пожелаете.

Я беру визитку и направляюсь к выходу, глава охраны идёт следом за мной. Незаметно достаю из кармана телефон и отправляю сообщение Лене: «Все живы, скоро буду».