За всё придётся платить. Книга третья. Игры магов

Константин Пылаев, 2021

Перед каждым рано или поздно встаёт выбор. И чем-то придётся пожертвовать. Вот только стоит ли успех такой цены? Каждый решает сам. Север замер в ожидании нашествия, Саффи всерьёз примеривает корону, Массал собирается с силами. И только юный маг до конца не понимает, что же он всё-таки хочет, ибо в любом случае за всё придётся платить.

Часть первая. Становление

Глава 1. Первая встреча

Уныло и тихо в холодном зале Большого Совета. Зелёный свет ламп не добавлял тепла. Дорогая игрушка — в каждом из них, небольшой изумруд, с заключённой в нём Силой. Достаточно мелкой, сине-серой песчинки, мусору с разрушенной Башни Ульриха, во множестве разбросанной вокруг могилы Двенадцати, чтобы наделить драгоценный камень магией светить вечно.

Лёгкий ветерок, обдувавший мраморные колонны, созданный Великим Магистром в давние времена, сейчас не остужал, а скорее замораживал — два месяца в году здесь стояла настоящая зима. Дваждырождённый так и не смог или не захотел исправить этот дефект Башни.

Гелерду было над чем подумать. Не так представлял он себе своё главенство в Совете — слишком многим приходилось заниматься самому, отвлекаясь от главного — разгадать загадку Ульриха. Архив предшественника оставался пока недосягаем — запечатанный Силой, он не желал выдавать своих секретов недостойному. Или слабому. Смириться с осознанием этого не позволяла гордыня, свойственная любому магу и крайняя необходимость срочно завладеть древними знаниями.

Пока что он знал одно — Ульрих работал над извлечением Силы из самой руды. Впрочем, это и так было известно почти всем посвящённым во внутренние дела Гильдии. Гелерд мог приказать разобрать по кирпичику, прятавшую в себе бесценное сокровище Библиотеку, наплевав на недовольство всех гильдейских, если бы не опасения, что в этом случае Знание навсегда сохранится в недосягаемости — Великий Магистр мог предугадать и это. С него станется.

Пока что он распорядился забрать у Цетилла всех детей, в возрасте от восьми до двенадцати лет, для работ по сбору наследия, взлетевшей на воздух, старой Башни Магов. Взамен Гелерд отдал ему всех людей, ранее ходивших под Золаритаром, договорившись, с оставшимися без начальства, главарями-бригадирами. Не самый лучший выбор, но отдать их Георку, было бы слишком опасно — у того и без них под командой пять сотен головорезов — страшная ночная сила.

Вконец устав, и не справляясь с административной рутиной, он, раздав"призы"и спровадив бредившего завоеваниями Герва-ха-Во в поход, перепоручил дела опытному в управлении столицей Лянису — шаг тоже весьма опрометчивый, но иного выбора у него не оставалось. До него уже начали доходить слухи о делах Севера. Маленький маг набирал силу, возглавив давних врагов Империи — кробергов. Следовало торопиться, сосредоточившись на главном — поиске ключа.

Гелерду не нужен был Массал — с его борделями и кабаками, трущобами и изысканными дворцами. С вечно враждовавшими, терзающими тело города жадными до золота бандами, желавшими лишь наживы. Он выше этого. Его влекло иное могущество — маг должен заниматься магией. Для этого он рождён и ради этого готов был на всё.

Побродив ещё немного, маг отравился в кабинет — он предпочёл жить здесь, в Башне. Там, в аскетичной келье Великого Магистра, его ждало ежедневное испытание — большой, размером с голову взрослого человека кусок руды, закрытый в окантованный серебром ящик.

Нет, что-то всё-таки осталось в нём от убитого мальчишкой тотема — звериное, кошачье чутьё остановило его. Он уже занёс ногу на первую ступень винтовой лестницы, как непонятное подозрение проникло в сознание. Тут кто-то был.

— Кто здесь? — строго, без малейшего страха в голосе спросил маг. Он скорей кожей почувствовал, чем услышал, тихое шуршание лёгких одежд. — Отвечай, я слышу тебя.

— Я, я, я. — извиваясь вокруг колон, передразнивало искажённое эхо.

Гелерд вернулся обратно. Постоял посреди залы.

— Должно быть мышь. — подумал маг. — Показалось.

— Какая, к Зарам, мышь! — в недрах души бесновался внутренний тотем-защитник. — Здесь не может их быть.

Рука сама потянулась к спрятанному в рукаве тонкому, узкому ножу. Медленно поворачиваясь вокруг, Гелерд всматривался в тёмные углы зала, напрягая слух. Окружавшая тишина успокаивала возбуждённое сознание. Может всё же показалось?

Маг не поленился и спустился вниз. У дверей входа стояли двое гвардейцев, замерших каменными статуями.

— Кто сюда вошёл? — холодно задал вопрос маг. — Кто и когда?

— Кроме вас, господин, никто не заходил. — сдержанно поклонился один из воинов. — Ни сегодня, ни вчера.

Гелерд внимательно осмотрел стражников. Похоже, они не врали, в ином случае он непременно бы почувствовал ложь.

— Да? — магу стало неприятно, что эти двое могли заподозрить его в неуверенности. — Хорошо. Когда сменитесь, напоследок проверьте зал Совета. — он возвратился в Башню.

— Может проводить вас, господин?

— Нет. — маг решил не придавать значения случившемуся. — Не стоит. — и сам закрыл за собой дверь.

— Бред. — подумал Гелерд. — Я просто устал. — проклятый камень, похоже, вымотал ему нервы — надо скорее уже решать с архивом Ульриха. Иначе есть вероятность свихнуться.

Он решительно зашагал по лестнице к себе в кабинет, не вслушиваясь и не озираясь по сторонам, не позволяя дурным ощущениям взять над собой верх. Тотем молчал — если и случилось невероятное, и сюда кто-то проник, то сейчас его здесь не было.

*

— Думаю, они вначале пустят тяжёлую пехоту. — с Грэем, хорошо знакомым с тактикой имперцев никто не стал спорить. — Гвардейцев приберегут для решающего удара, первый снег нам в помощь. Твои сдюжат?

Саффи, вглядываясь в выстраивающиеся порядки врага, тёмные силуэты на белом, тоже пыталась предугадать их будущие действия. Ей ещё не приходилось командовать в настоящем бою — чувство ответственности волновало сердце. От её решений во многом зависел исход битвы.

— Что если под натиском мои подадутся назад и твои конники ударят с флангов? — предложила она лорду — мастеру. — Возьмём их в кольцо.

— Неплохая мысль. Только отойти, не потеряв строй — задача не из лёгких. Ты хорошо уверена в своих?

— Мы отрабатывали этот приём на тренировках. — вместо Саффи отозвалась Цера. — Там у нас неплохо получалось. Главное, чтобы наши не увлеклись и сами не бросились в атаку.

— Ты их и возглавишь. — приказала дева-воительница. — Я останусь с лучниками. Гамалу с собой возьмёшь?

— Попробуй его не взять — насмерть обидится.

— Среди них разведчики приметили боевого мага. — подал голос Брюер. — Как с ним?

— Я попробую сделать купол. — влез в разговор Риз. — Заодно, может, и первый залп сдержу.

— Добро. Ты, дружище, — Грэй положил руку на плечо Брюеру, — займёшь позицию справа, я с конными слева. Тебе, — седой лорд обратился к Саффи, — отдаю резерв — городское ополчение. Не бог весть какая сила, но других нет. Справишься?

Девушка молча кивнула. Ей самой очень хотелось оказаться в первых рядах, но холодный рассудок вменял оставаться в относительной безопасности — командовать или биться, как простой воин — вещи разные и несовместимые. Она даже немного позавидовала брату — тот собирался принять на себя первый удар. Пусть с помощью магии, но всё же…

— Разъезжаемся. — скомандовал Грэй. Противник уже был готов начать.

Передние ряды стронулись с места. Узкая горловина выхода из ущелья не позволяла имперцам ударить широким фронтом, используя численное преимущество.

Громом зазвучали барабаны. В такт им плотные ряды щитов двинулись вперёд. Юная королева, впечатлённая зрелищем, отметила про себя — надо в будущем использовать этот приём. Северяне не пользовались таким способом отдачи приказов и Хогар этому её не учил. Умная девушка губкой впитывала науку войны, отмечая всё необходимое, что в последствии можно было бы использовать для лучшего управления сражением.

Шагов за сорок из-за спин имперцев взметнулись стрелы — тихий шелест сотни смертоносных жал слился в единый гул и обрушился вниз, разбившись о защитный купол. Барабаны ускорились. Тридцать шагов.

— Стрелы на тетивы! — громко скомандовала Саффи. — Пускай!

Туча нестройных стрел полетела на головы противника. Королева поморщилась — по сравнению с имперцами залп выглядел менее впечатляющим. Раздался свисток и надёжная крыша из прямоугольных щитов укрыла воинов от падающей сверху смерти.

И тут имперцев ждал сюрприз — передние ряды варваров вытащили убогие, наспех сделанные, но заранее заряженные арбалеты. Залп, и с полсотни бойцов остались лежать ранеными на земле, хватаясь за животы и покалеченные ноги. Атака захлебнулась, едва начавшись. Противник отступил. Ряды кробергов огласились победными криками, которые, впрочем, быстро пресекла Цера. Саффи представила, какими эпитетами награждала своих бойцов женщина-воин, пресекая их буйную радость. До победы было ещё далеко.

— Пращники вперёд. — скомандовал Герва-ха-Во. — Лучники — подавить стрелков.

Первый полководец Империи состроил недовольную гримасу — начало получилось скверным. Потери его не пугали. По его подсчётам, он имел трёхкратное, если не больше, превосходство, но проклятое ущелье не позволяло этим воспользоваться. Вдобавок противник применил приём, которого он не ожидал. Он уже имел честь сражаться с этим противником — вначале плечом к плечу против варваров, потом и с ним самим. Такого тогда не было. Его обхитрили.

— Пращники по три камня, — Герва-ха-Во искал новые ходы. Он не предполагал, что среди северян могли находиться боевые маги, — следом лучники тоже по три стрелы. За спины строя. Магам готовиться сделать купол.

Забарабанили камни, неспособные нанести какой-либо вред, дружно сомкнутым щитам и укрытым за ними воинам.

Риз опростоволосился — пропустил первый залп. С десяток варваров-лучников упали замертво. Сразу две стрелы пронзили шею мохнатой лошадки, на которой сидела Саффи — девушка сама успела прикрыться щитом, но одна всё же чиркнула по наплечнику. Высвобождая ноги из стремян, она успела подумать, что хорошо оставила белого рысака, наследство Эйры, в обозе. Только теперь следить за битвой становилось сложнее.

Загудел рог, возвещая о начале второй атаки. Вновь забили барабаны, ускоряясь сами и ускоряя шаг новой волны, накатывавшейся на фронт северян. Магический купол отразил прилетевшие с неба стрелы, а передние ряды оказались стойки к новому залпу примитивных и слабых арбалетов, болты которых были неспособны пробить щиты тяжёлой пехоты.

Двадцать шагов — раздался звук свистка, и имперцы с разгона врезались в строй варваров. Затрещали, сталкиваясь щиты, застучало, скрещиваясь, железо, закричали смертельно раненные. Кроберги медленно отступали, намеренно сдавая позицию. На отработку этого манёвра Саффи с Церой потратили уйму времени — отойти под натиском противника, не нарушив строй, заманивая врага в ловушку, задача сверхсложная.

— Расступись! — кроберги дисциплинировано, двумя крыльями разошлись в стороны, подставляя прорвавшихся имперцев под стрелы лучников, которые, выпустив по две стрелы, укрылись за спинами городского ополчения Сагрна. Зашедшие с тыла бойцы Брюера, захлопнули крышку, великолепно исполненной мышеловки. Всадники Грэя прикрыли их тыл.

— Дьяволы! — Герва-ха-Во видел, как почти четверть его войска оказалась в окружении. То, что дальше должно случиться ему хорошо было известно. И самое страшное — он никак не мог им помочь. В этой ситуации идти им на выручку — всё равно что бросаться в омут. Их уже не спасти.

Он на всякий случай приказал готовиться к атаке гвардейцам, в надежде, что противник, видя это, перестроиться и позволит отступить хотя бы немногим уцелевшим. Боевой маг даже не выразил командиру лучников, успевших драпануть назад, едва угроза окружения лишь обозначилась, своего презрения — приученный признавать правду, Герва-ха-Во приходил к неутешительному выводу — сражение проиграно в течении получаса, и основной виновник этого он сам.

— Трубить общий отход. — с каменным выражением лица приказал полководец, стоящим рядом трубачам. — Кавалерии имитировать атаку и уйти, не принимая боя. Выполнять.

Четверо хилиархов¹-тысяцких бросились к своим отрядам. Герва проводил их брезгливым взглядом — уж больно довольные рожи были у них, едва он отдал распоряжение. Биться они не желали, да наверняка и не умели — Империя давно воевала чужими мечами. Маг так торопился покинуть, ставший ненавистным, Массал, что не обратил на это должного внимания. Собственно, он и не рассчитывал на сопротивление северян — он шёл договариваться. Имея за спиной такой аргумент, как пять тысяч копий и триста гвардейцев, он вполне мог уговорить и Сагрн, и остальные городские полисы присоединится к нему или во всяком случае не путаться у него под ногами.

Теперь, после, пусть и незначительного поражения, выполнить это стало куда сложнее. Придётся отступить в Икштар, сделав его своей временной столицей, и уже оттуда начать переговоры. Гелерду и Совету это, конечно, не понравиться, но ему наплевать — важно выиграть время.

— Они отступают. — заметила Цера, подошедшим Саффи и Ризу. Добиваем? — и она ткнула окровавленным топором в сторону попавших в западню имперцев.

— Да! — приговаривая их к смерти, высказалась девушка.

— Нет. — строго взглянув на сестру, выступил маг. — Я против.

— Посмею заметить, — возразила Саффи, в которой просыпался гонор воинствующей королевы, — что сейчас бой, а у нас с тобой договор. Помнишь?

Риз с укоризной взглянул на неё и Церу, которая всем своим видом выражала солидарность с мнением подруги. Он понимал их желание уничтожить как можно больше врагов, но допустить ненужного кровопролития не хотел.

— Это не бой, а бойня. — холодно произнёс он. — Повторяю, я против.

— Что ты предлагаешь? — положив успокаивающе ладонь на спину разгорячённой азартом сражения девушки, попросила объясниться Цера. — Почему мы должны пощадить врага?

— Во-первых, оказавшись без выбора, они станут биться насмерть и это встанет нам очень дорого. Во-вторых, — он не позволил Саффи его перебить, — в будущем это сделает наших врагов только злее. И главное — умение прощать привлечёт к тебе больше сторонников, нежели море крови. Ведь так, моя королева? — он почтительно склонил голову.

Саффи закусила губу — кровожадность воина боролась с осознанием правоты брата. За неё выбор сделала Цера.

— Сдать назад. — заорала она не тише боевого рога. — Держать строй.

— Цера! — недовольно рявкнула Саффи.

— Твой брат прав. — тихо, чтобы никто не услышал выволочку, устраиваемую наставницей своей ученице. — Учись править не только мечом, но и головой. Кто из нас пойдёт договариваться?

— Я! — стараясь взять реванш, выкрикнула Саффи.

— Пожалуйста, уступи мне. — мягко, словно уговаривая, предложил Риз. — Ты слишком разгорячена. Я найду слова. — он взял руку сестры в свою. — Так будет правильно.

Девушка с минуту посопела недовольно, но смиряясь с доводами брата, потупила глаза и кивнула в знак согласия.

— Иди, но будь осторожен.

— Всё будет хорошо, родить мне кабана. — Цера хлопнула юношу по спине. — Я иду с тобой, маг.

— Кто ты?

Грузный мужчина, в тяжёлом, стальном доспехе, не производил впечатление могучего воина, способного вести за собой армию. Скорее смахивал на торговца или купца, в случае чего всегда полагавшегося на охрану.

Правда и Риз ничем не походил на бойца — стройный юноша, обещавший стать красивым мужчиной, с короткой стрижкой и не ведавшим бритвы лицом, в лёгком кожаном броннике, надетом исключительно по настоянии сестры, был больше похож на избалованного матушкой, младшего сына лорда, посланного папашей набираться военного опыта. Но стоящая рядом грозная, забрызганная кровью, женщина, с двумя заткнутыми за пояс топорами, заставляла относиться к нему с должным уважением.

— Я Кериот, хилиарх армии Герва-ха-Во, подданный Империи. А кто ты?

— Меня зовут Риз. Я брат королевы Севера. От её имени предлагаю вам сложить оружие. Взамен обещаю сохранить вам жизнь.

— А свободу? — вопрос сразу выдал в мужчине торгаша.

— По закону Севера, — Риз говорил громко, — пленный имеет право выкупиться или будет освобождён через год. До истечения срока он будет должен отработать в качестве работника на полях в Баламаунте или в другом месте по выбору королевы, с гарантией приемлемого обхождения.

— А если нет?

Вместо ответа Цера подняла руку. Даже отсюда им хорошо было слышно, как заскрипели тетивы натягиваемых луков. Варвары и ополчение Сагрна демонстративно опустили в боевое положение копья. Дружинные Брюера мощно взревели.

— Тогда вы умрёте. — делая страшное лицо и доставая топоры, прорычала Цера. — И ты первый.

Хилиарх затравленно обернулся. Словно понимая его сомнения и помогая ему принять правильное решение, несколько воинов бросили щиты. За ними, после недолгого раздумья, и остальные воины Империи последовали их примеру и были переданы под охрану ополчения. На поле осталась лишь горсть храбрецов, меньше сотни, предпочтя смерть позорному плену.

— Убить их всех! — скомандовала Саффи. — Лучники, залп!

Риз сел на траву, не в силах на это смотреть.

***

Гелерда отвлёк от размышлений громкий гул толпы и выкрики, исходившие из центра лагеря. Недовольный этим обстоятельством, ответ на занимавший его вопрос уже почти созрел в его голове, он решил выяснить причину шума.

Прошло чуть больше двух лет, как ученик покинул своего учителя и отправился путешествовать, пытаясь найти для себя поприще, на котором мог развернуться как маг. А пока, принял участие в походе нарадового мага, далёкого, расположенного где-то на юге Массала, желавшего подмять под себя полконтинента. В окружении грязного, убогого и отвратительного быдла, коим являлось данное воинство, он чувствовал себя лишним. Держась особняком, Гелерд изучал повадки толпы, знакомился напрямую с её желаниями и чаяниями, чтобы в последствии оттолкнуться от этих знаний. Кровь и грязь его не пугали — Гелерд воспринимал их как неотъемлемую часть существования, цинично и спокойно. В его жизни уже была и смерть, и мерзость.

Он прошёл по лагерю. Происходило что-то интересное, но сгрудившиеся воины загораживали ему обзор. Маг без особого стеснения растолкал мешавших ему. Это далось ему без труда — отребье с уважением, скорее походившим на страх, пропустило мага в первые ряды и он увидел…

Шестеро звероподобных, обнажённых по пояс воинов стояли напротив сухого, мускулистого юноши, с фигурой гимнаста, одного с ним возраста. У всех семерых в руках было по длинному, дубовому шесту. Должно быть, предстоял поединок, только пока Гелерд не понимал кого с кем.

Толпа шумно выражала жажду зрелища — отвратительные своим содержанием выкрики явно провоцировали участников к самым решительным действиям. Юноша красиво и непринуждённо завертел шестом — скрытые под тонкой кожей мышцы изящно принялись перекатываться, говоря о прекрасной физической форме их обладателя.

По кругу прошёл уродливый карлик, с деревянным ящиком — принимал ставки. Поравнявшись с Гелердом, он протянул в его сторону кассу — маг брезгливо поморщился, отказываясь принять в этом участие. Карлик состроил противную гримасу, продолжая настаивать. Пришлось достать мелкую серебряную монету, дабы избавить себя от его присутствия.

Через пару минут ставки были сделаны, и убогий, потрясая ящиком над головой, отошёл к двум громилам, взявшим его под охрану.

Юноша прекратил упражнения с палкой и отошёл к лежавшей в стороне куртке. Достал из-под неё склянку, внешне схожей с бутылкой, только из более тонкого стекла и откупорил её.

— С вашего позволения. — он нагло отсалютовал сосудом и залпом выпил содержимое. — Ну что, бычки, повеселимся?

— Я раздавлю тебя. — не претендуя на оригинальность, взревело одно из чудовищ, назвать которого человеком не поворачивался язык, и бросилось на него.

Юноша не стал сходить с его пути, лишь коротко кольнул концом шеста громиле под дых. Удар был столь быстр и силён, что смог остановить тяжеленную тушу одним движением. Мимоходом уклоняясь от древка поверженного соперника, он готовился встретить ещё троих, рванувших к нему. Двое оставшихся принялись дубасить друг друга почём зря.

Шесты в руках здоровяков казались тростинками — им наверняка предпочтительнее драться дубинами. Легко, одним движением юноша сбил неуклюжие и прямолинейные атаки двоих справа, другим концом шеста перехвалил древко третьего, заодно отбивая ему кисть и вышибая оружие.

Те, что были справа, оставшись наедине, занялись выяснением отношений. Вернее, один из них, недолго думая, заехал недавнему напарнику мясистым кулаком прямо в нос, повергая его на землю, после чего обрушил длинный шест на голову того, что был с ушибленной кистью, оставаясь один на один с ловким юнцом.

"Гимнаст" — так про себя назвал его Гелерд, обрушил на оставшегося град ударов обоими концами древка, да так, что противник не успевал их отбивать — половина их достигала тела громилы. Поняв, что в таком бою у него нет шанса на победу, мясистый монстр, не обращая внимание на серию ударов по корпусу, кинул свою тушу в сторону юноши, пологая задавить его массой. Будучи тяжелей раза в два, он вполне мог рассчитывать на успех лишь в случае, если бы юнец остался стоять на месте, чего тот, понятно, и не думал делать. Юноша отпрыгнул в сторону, пропуская увальня мимо себя, и зайдя к нему за спину, ткнул шестом в основание черепа. Потеряв сознание, бедолага присоединился к своим товарищам по несчастью, подняв тучу пыли. Толпа взревела — зрелище превосходило все их ожидания.

К этому времени, разобравшись со своим соперником, к нему, не торопясь, шёл последний из оставшихся на ногах противник. Казалось, он был больше своих собратьев по оружию настолько, насколько те были крупнее юноши.

"Гимнаст"ухватившись за конец шеста, провернулся вокруг себя, разгоняя палку для нанесения мощнейшего удара, нацеленного в голову. Верзила подставил руку, защищаясь — орудие переломилось об это полено, казалось бы, не причинив ни малейшего вреда бугаю. Толстые, сильные пальцы впились в плечо юноши, сдавливая и грозя переломать кости.

Вёрткий малый, развернувшись, легко высвободился, из казавшимся железным, капкана — вспотевшая кожа сыграла в этом не последнюю роль. Проскользнув под рукой, юноша запрыгнул врагу на спину, беря его в стальной захват, одновременно упираясь коленом между лопаток. Несколько секунд багровеющий здоровяк пытался оторвать тонкую руку от своей шеи — из этого ничего не вышло. Он рухнул на колени, уже мало что соображая, в последний момент догадавшись опрокинуться на спину, но этот приём тоже не достиг желаемого — "Гимнаст"довернул, и они упали набок, после чего бычара пустил пенную слюну и отключился.

Юноша вскочил, и сделав умопомрачительный кульбит, воздел, торжествуя победу, руки. И без того заведённая толпа взорвалась.

— Воин Азаара! Воин Азаара! — ликовала она, приветствуя победителя, который шествовал вдоль рядов, потрясающих оружием воинов, призывая их орать громче, прославляя его успех.

Победитель, слегка подустав от оваций, подошёл к карлику за своей долей выигрыша. Забрав причитающееся, он издевательски подмигнул громилам-охранникам. Заметив на себе заинтересованный взгляд Гелерда, признав в нём равного, протянул ему руку и улыбаясь представился:

— Меня зовут Урсен, воин Азаара.

***

— Нет!

Ризу ещё не доводилось видеть столько людей, убитых в сражении. Его доброе сердце наполнялось болью, от невозможности спасти всех. От не согласившихся сдаться смертников, осталось меньше десятка, да и те мало отличались от мёртвых. Группа воинов, перешагивая через трупы, выискивала своих раненых, добивая уцелевших имперцев.

— Нет! — срывающимся от ужаса голосом, закричал Риз, бросаясь между дружинным Грэя и его жертвой, заслоняя последнюю от меча. — Не сметь!

— Мастер Риз? — растерявшийся боец опешил, но оружие убрал. — Он же…

— Он тебе угрожает? — сердито глядя на него, зарычал маг.

— Нет, но он враг.

— Во время битвы — да. — зло бросил юноша. — Но не когда лежит раненый. — самое отвратительное было то, что добивали свои же, сагрнские. Будь это варвары, маг ещё понял бы, но дружинные… — Это подлость.

— Мастер Риз. — воин поклонился, показывая, что готов исполнить распоряжения вернувшегося нарадового. — Что прикажешь?

— Мой походный сундук. Срочно. — маг осмотрелся, одновременно грея ладони, выискивая подходящее место. — Туда! — он указал на свободную от тел площадку. — Туда несите всех раненых. — и прибавил сквозь зубы, чтобы никто не осмелился перечить. — И имперцев тоже.

— Риз, милый, может хватит?

Юноша был пьян. Вдрызг. Весь, с ног до головы в крови, он как мог, старался помочь раненым, число которых явно превышало его возможности. Красное сладкое вино, с выжимкой из бычьей крови, изрядно способствовало восстановлению сил, но кардинально ситуацию не меняло — пациентов слишком много.

Шатающейся походкой, маг переходил от раненого к раненому, уже намётанным взглядом оценивая — сможет ли он помочь несчастному или нет, перепоручая обречённого другим лекарям. Каждый раз ловя на себе умоляющий о помощи взгляд, внутри у него всё сжималось, а на глаза наворачивались слёзы — он, к своему несчастию, становился богом, решая, кто будет жить, а кто умрёт.

Хорошо хоть Грэй захватил с собой знахаря, знакомого с эликсирами и другими премудростями мастера Риза ещё по борьбе с чумой и нашествию варваров — половина раненых вполне могла обойтись традиционной медициной. Цера, умевшая не только убивать, но и перевязывать, усмиряя кровь, оказывала посильную помощь. Преданный Гамала неотлучно был с ней. Впрочем, они занимались своими — магия сагрнского нарадового здесь была бессильна.

— Нет. — заплетающимся языком возразил юноша. — Кто-то же должен спасать тех, кого вы убиваете.

В его словах было столько укоризны, что на глазах Саффи тоже навернулись слёзы. Она уже остыла от лихорадки боя и принялась помогать брату, пусть и неумело, зато искренне.

— Прости. — только и смогла выдавить девушка, через ком в горле.

— Не надо. — Риз отвлёкся и поцеловал её лоб. — У нас разные цели. Твоя — победить, моя — сделать твой путь менее кровавым. И у нас договор. Помнишь?

— Да. — королеве надлежало держать слово. И она сдержит.

*

Понуро двигалась вереница воинов. Лучники, всадники, пращники. Остатки тяжёлой пехоты. Убеждённость в гарантированной победе и лёгкой наживе улетучилась после первого же поражения. Даже превосходя противника почти втрое, они умылись кровью.

На третий день утром миновали самое узкое место ущелья — тут когда-то стояла крепость, разрушенная войсками Империи двести лет назад. Её обломки до сих пор напоминали о славной молодости мага.

Герва-ха-Во припомнил, как много воинов осталось здесь кормом для зверья, какой дорогой ценой далась им тогда победа. Но Ульриха не страшили потери — в те времена его силы насчитывали не одну сотню тысяч копий. Он готов был устелить трупами весь континент, лишь бы достичь желаемой цели — всеобщей покорности.

И как восемнадцать лет назад он снова шёл с войском, помогать северянам отразить нашествие кробергов, а после биться уже с объединёнными силами восставшего Севера. Гибель Великого магистра подлила масло в огонь пылающего мятежа. Тогда Императору и Совету удалось смирить их лишь очень большими уступками — бунтовщики получили обширные владения и стали практически независимыми от Массала княжествами.

И вот теперь история повторялась — поражение и необходимость вести переговоры. Как убедить северян пропустить его он не представлял. Но это требовалось сделать — там, за холодным морем, в суровом и ледяном краю, среди бесконечных и мёртвых снегов его ждала добыча, в сравнении с которой все богатства Массала были жалкой милостынею перед россыпью изумрудов.

— Господин! — размышления прервал командир разведывательной сотни.

— Слушаю тебя.

— Противник нас не преследует. — отрапортовал он. — Но стоит лагерем на прежнем месте.

— Хорошо. Идём в Икштар.

*

— Ну, рассказывайте, дети мои, где вас столько времени носило?

Отпылали костры, унося искрами души погибших кробергов в Дикие Снега, брошены последние комья земли в могилу отдавших жизни за свободу родного города, выпиты в сгущающихся сумерках кубки, отдавая последние почести павшим, сказаны прощальные слова. Пришло время праздновать победу.

Нарадовый маг смог сделать всё что можно и ещё столько же сверх того. Бледный, уставший и сильно пьяный юноша рухнул в туже минуту, когда закончил с последним раненым, уснув раньше, чем коснулся земли. Гамала на руках отнёс его в обоз, где оставил его на попечении сестры, отправившись обратно к Цере, продолжать ухаживать за соплеменниками.

Девушка с золотыми волосами и её проспавшийся брат сидели в большой походной палатке лорда-мастера, которая заменяла и спальню, и кабинет, и зал заседаний. Седой вояка с нежностью рассматривал вернувшихся из долгого путешествия детей. Несмотря на возраст, позволявший считать их уже вполне взрослыми, они оставались для него детьми, в особенности Саффи, внешний облик которой кардинально изменился с последней их встречи. Теперь это уже не маленькая девочка, забавная в своих рассуждениях, более приличествуемых мудрецам, а красавица, способная вскружить голову любому мужчине.

Что до титула, который она взяла, тут Грэй испытывал некоторый скептицизм. За долгие годы Север привык считать себя вольным, признавая власть Империи лишь формально, позволяя возможным золоту магов быть в обороте наряду с серебром. Вряд ли кто из баронов станет рисковать своим положением ради призрачных идей. Сытая жизнь не любит рассуждений о свободе и прочей ерунде, влекущей к неприятностям. Но… пусть попробует.

— Вначале мы побывали в Пражане, — Саффи с упоением принялась травить байки об их приключениях, — где Риз снова победил чуму. После отправились в место гибели первых богов, встретившись прежде с самим Исио. Да, да, дорогой Брюер — видя, как тот осенил себя кругом, убеждала она его, — с ним самим. Потом был Каишт. Вот уж где произошло невероятное. — девушка искоса бросила взгляд на брата, прося соизволения продолжить рассказ. Риз пожал плечами — ему было всё равно. — Короче, мы там все… несколько изменились. Потом… — она вдруг помрачнела, вспомнив об Ангусе.

— Потом, — нарочито грубо продолжил за неё повествование Риз, — мы раз десять чуть не сдохли. Моя сестра успела выйти замуж, развестись, зарезав мужа, отправиться за холодное море, там снова чуть не выйти замуж, сбежать из-под венца в Дикие Снега, убить дракона, стать вожаком Белых Медведей и вернувшись объявить себя королевой. Вот пожалуй и всё.

— Ты забыл о волшебном полёте и встрече с Зарами, правящими чёрным облаком.

— Ах, прости, — готовый рассмеяться, попросил прощения брат, видя глуповато открытые рты слушателей, — совсем запамятовал об этой мелочи.

— С кем, — ошарашенный услышанным, встряхнул головой, словно ослышавшись, переспросил Брюер, — вы встретились? С Исио?

— А ещё с Заром и Зарой. — окончательно добила ошеломлённого десницу лорда-мастера Саффи. — А наш полёт тебя не смущает?

— Какой ещё полёт? — Брюер был похож на маленького ребёнка, готового поверить во всё, что ему рассказывают взрослые, но страшившегося этого.

— Ты ему не говорил? — девушка обернулась к Грэю.

— Риз не велел, вот и не сказал. — ответил седой воин. — Я привык хранить доверенную мне тайну.

— Это хорошо. — поклонился Риз, благодаря. При этом он поморщился — юноша находился в том состоянии, в котором обычно пребывает человек, накануне перестаравшийся со спиртным. — Только это скоро станет известно всем. И это плохо.

— Какая тайна? Что станет известно? — бедняга Брюер беспомощно оглядел собравшихся. — Кто-нибудь объяснит мне, наконец?

— Сказать? — Саффи взглянула на брата.

— Да говори уже. Всё равно вскоре это перестанет быть секретом. — разрешил Риз. — Пусть хоть для своих не будет неожиданностью.

— Ну! — заорал в нетерпении Брюер. — Хватит надо мной издеваться. Грэй! Ты мне друг?

— Успокойся, дружище. — хлопнул по спине вояки глава Сагрна. — Просто наш юный друг иногда становится драконом.

Все с интересом уставились на единственного непосвящённого. Реакция Брюера их удивила.

— Понятно. — с самым серьёзным лицом сказал он. — И как долго ты в таком виде можешь пребывать?

Саффи и Риз не учли, что он, как и Цера, был воином и в подобной ситуации сразу искал военную выгоду, сулившую преимущество в бою. Если в словах юноши и его сестры он мог сомневаться, то Грэю верил безоговорочно.

— Пока недолго и не контролируемо. — не стал врать Риз. — Но мы работаем над этим.

— Что тебе для этого нужно? — воин сразу подошёл к вопросу по-деловому.

— Руда. — коротко ответил Риз. Он уже догадывался, что может использовать и другой источник энергии, но пока лишь только смутно.

— Недешёвое удовольствие. — заметил Брюер. — Ладно. Есть у меня пара кусков. Хранил на всякий случай. — он исподволь глянул на Грэя. — Ну что, отдадим?

— Да я уже. — лорд-мастер показал голые ладони. — Пусто.

— А можно её купить? — спросила Саффи. — Пары наверное будет маловато. Так, Риз?

— Это сложно. — поморщась, ответил Грэй. — Вся руда уходила в Массал. Таков был изначальный договор. Вряд ли здесь что осталось. Хотя попробовать можно.

— Только сделать это нужно в тайне. Не следует слишком громко оповещать народ.

— Боишься, заломят цену?

— Нет, не хочу, чтобы в Империи прознали. Я успел обзавестись слишком могущественными врагами. Проведай они об этом — нашествие было бы более серьёзным. Нам нужно выиграть время.

— Каковы ваши планы?

— Мы будем воевать с Империей. — безапелляционно заявила Саффи. — Для начала захватим Икштар. Там будет наша временная столица.

— Зачем тебе это нужно? — грустно спросил Грэй. — Это будет стоить многих жизней. Да и Север ещё тебе не присягнул. И, — он поджал губы, — вряд ли присягнёт.

— Это нужно не мне. Это нужно ему. — и Саффи указала на опустившего голову брата.

— Риз! — Грэй не верил своим ушам. — Неужели тебе потребна власть? Быть такого не может.

— Дело не во власти. Тут такое дело…

Глава 2. Научи меня разумению

Реторта, стоящая на уловителе, низко гудела, вызывая желание её разбить. Кусочки свинца неслышно сталкиваясь, плавали на поверхности ртути, переворачиваясь на подобии мяса на вертеле, постепенно уменьшаясь в объёме. Из носика с тихим шелестом выкатывались мельчайшие крупинки, жёлтого цвета. Золото.

Несмотря на постоянно открытую дверь, воздух был пропитан тяжёлыми испарениями, и Гелерду с каждой минутой становилось всё труднее здесь находиться. Чего уж говорить о самом хозяине, проводившему тут по несколько часов кряду — Великому Магистру требовалось много средств для поддержания порядка в Массале и снаряжения нового войска, которое втайне готовил для борьбы с маленьким магом. Отчего-то он был уверен, что поход Герва-ха-Во закончится провалом. С одной стороны, это представляло пользу — устранялся опасный противник, в лице первого полководца Империи, ведущего свою, неизвестную им игру. С другой — в случае победы Севера Риз получал время осознать свою сущность.

— Тебе следует больше отдыхать. — заметил Гелерд, хотя самочувствие собеседника его занимало не больше, чем жизни маленьких рабов, работавших на руинах.

— Не отвлекай меня. — отозвался Маварон. — Осталось недолго. Хочешь позаботиться о моём здоровье — подари гаподанина. Хотя нет. С него потянет в бордель. Уж больно они любвеобильны. Лучше пару мальчиков, не старше десяти. С них не так много пользы, зато без мерзкой похоти, свойственной этим обезьянам.

Маг натужно улыбнулся, оскалив зубы с тёмной каймой по краю дёсен. Сероватый цвет его кожи отдавал желтизной — явный признак отравления парами свинца. Он с хрустом потянулся, состроив гримасу — постоянная боль в затылке не давала покоя и мешала спать.

— Хорошо. — оценив шутку насчёт тёмно-серых, Гелерд усмехнулся. Он даже не придал значения брезгливому чувству, вызванному прямолинейным признанием собеседника, не скрывавшего своих наклонностей, свойственных"упырям" — так называли тех, кто напрямую вытягивал жизнь из жертв. Истинные маги редко применяли этот приём, предпочитая потратить немного Силы или воспользоваться услугами охочих. Но для таких-вот магусаи это было самым обыденным делом. — Я найду тебе детишек.

— Только не тех, что работают на развалинах. — поморщился Маварон от приторно-сладкого привкуса во рту. — С них станет ещё хуже.

— Договорились. — Гелерд кивнул. Он задумчиво сложил ладони у лица, наблюдая, как складки на спине халата собеседника зашевелились. — А что касается гападан, их, пожалуй, можно использовать иначе, чем похотливую сущность. Что ты знаешь о них?

— Плохие рабы, но хорошие охранники. Недаром их очень любит Лотос. В его борделях они работают вышибалами за еду и плотские утехи. Даже выпивки не требуют. Почему ты интересуешься? — Маварон наконец-то закончил работу — большая миска была полна драгоценного песка. Реторта, переварив свинец, перестала гудеть и на лице его бассейро проступил румянец. Ходячий сундучок был пуст.

— Предполагаю, что из них можно набрать воинов. Отдам им пару борделей на растерзание, а на Севере пообещаю всех, кто им попадётся — пусть дорвутся до сладкого. Только надо решить — кого к ним послать.

— Думаешь, нашего друга ожидает фиаско?

— Считай предчувствие.

— А сам не хочешь попробовать договориться? — прищурил глаза Маварон.

— Чтобы ты тут прибрал к рукам Массал в моё отсутствие. — Гелерд усмехнулся. Неужели пройдоха-магусаи считает его наивным простачком. — Нет, спасибо.

— Как? — в голосе Игрока прозвучала досада. — Вот если бы ты отдал мне бойцов Золаритара… Кстати, почему ты это не сделал?

— Чтобы тебе не взбрело в голову объединиться с Георком. А Цетиллу с ними не справиться.

— Тогда почему бы не оставить их себе? — удивился маг.

— Думаю, стравить их между собой. Так мы убьём трёх оленей разом — ослабим обоих, заодно и немного очистим улицы Массала от этого сброда и я останусь как бы в стороне. Этим ты и займёшься. Подобные дела тебя забавляют. Всё лучше, чем интриговать против меня. Не так ли?

Маварон, улыбаясь, поклонился, весьма довольный, что его таланты были признаны, пусть и в такой странной форме. Ему, в принципе, всё равно против кого строить козни, кого с кем стравливать — процесс гораздо важнее результата.

— Так кого ты посоветуешь отправить послом в Гападан?

— Того же Лотоса и отправь. Сутенёр лучшая кандидатура для этого.

— Чем соблазнять будем? Подскажи, ты лучше его знаешь.

— Нет ничего проще — пообещай ему дать силу гападанина. Он помешан на своих мускулах.

— Хм. Обещать то, что мне пока не под силу?

— Но ведь ты ищешь Архив? Найдёшь — дашь. Нет, значит нет.

— Что ты знаешь об этом? — Гелерд напрягся. Он не хотел распространяться на эту тему, стараясь сохранить тайну.

— О том, что ты ищешь Архив Ульриха? Это не секрет. Золаритар тоже искал.

— И что? — магистр был немного обескуражен, что в его планы посвящён ещё кто-то.

— Что-что, не нашёл. — Маварон ухмыльнулся, его хозяин пытался сделать тайну из очевидного. — И, прости, не уверен, что ты найдёшь. Впрочем…

Он не стал заканчивать мысль, давая понять, что относится к этому безразлично. Маг вообще считал нахождение Архива маловероятным. Зато его интересовало другое.

— Зачем тебе столько руды? Хочешь пойти по стопам Ульриха Великого? Имей в виду — гильдейские тебе в этом не помощники. Самоубийц среди них нет.

— Плевать. — Гелерд презрительно скривился. — Сам справлюсь.

— Ну-ну. — Маварон покачал головой. — Стало быть, вскорости у нас будет новый Великий Магистр. Ты безумен.

— А ты и рад. — претендент на роль наследника Ульриха криво усмехнулся. — Тебе не всё ли равно?

Маг пожал плечами. Гибель Гелерда лишала Игру остроты, ради которой всё и затевалось, но помешать ему он был не в силах. Тогда пусть идёт всё своим чередом, а там будь что будет. Жаль, что подобного врага в обозримом будущем не предвидится. А ведь какой план был.

— Ты прав. Мне всё равно. — он брезгливо сложил губы. — Только остальные такая шваль. Неинтересно.

— Займёшь моё место.

— Не-не-не. — Маварон замахал руками. — Я в это дерьмо не полезу. Да и против кого интриговать? Достойных нет. Разве что…

Гелерд с любопытством глянул на своего самого доверенного человека. Ему импонировали подобные отношения — никто не скрывал намерений, цинично признаваясь, что в любой момент способен на предательство. Правда его нисколько не смущала. Сам заплатив за вершину высокую цену, он понимал — ступеньки лестницы, ведущей наверх, сделаны из маленьких и больших подлостей.

— И на кого ты мог бы поставить?

— Да хоть бы на твоего визави. — признался Игрок. — Чем не вариант?

*

— А ты мне присягнёшь?

В палатке повисла тишина. То, что сказал юноша было ещё более невероятно, чем его способность превращаться в дракона. Сейчас от решения седого воина во многом зависела не только судьба Сагрна, но и возможно судьба всего мира.

Грэй думал. Лорд-мастер не смотрел на юную королеву, ещё не ставшую таковой, но намеревавшуюся ею стать. Он смотрел на Риза. Совсем недавно он знал его мальчиком, свежим ветром ворвавшимся в серые будни Сагрна, да чего греха таить, и в его одинокую жизнь. Казалось, прошла целая вечность — он невероятно возмужал. Внешне почти не изменившись, через боль и горечь потерь, стал мудрым мужем, оставаясь в душе ребёнком. Даже теперь, когда волей провидения юноша мог обратиться в могущественное существо, способное стереть с лица земли целое войско, его не волновала власть — он задумал, нет, не великое. Величайшее.

— С одним условием.

— Каким? — с замиранием сердца, разом спросили Саффи и Риз.

— С вами уйдут только добровольцы. — выдвинул требование Грэй. — И вам, для сохранения благосостояния Сагна придётся освободить ущелье от имперцев. Без торговли город умрёт.

— Уф, всего-то. — выдохнула королева. — Думаю, с этим мы справимся. Да Риз?

— Гляжу, сегодняшняя победа вскружила тебе голову. — скептически заметил Брюер. — Если наши друзья восстановят разрушенную крепость в ущелье, это будет представлять определённую сложность. Хочу заметить, что даже сейчас за ними численный перевес. А за стенами, пусть и наспех сделанными, они будут практически непобедимыми.

— Ты хочешь сказать… — предугадывая его мысли начала Саффи.

— Надо идти в погоню.

— Нет. — возразил Риз. — Мы не можем начинать большую войну, не создав надёжный тыл.

— Тогда они успеют закрепиться, — покачал головой Брюер, — и мы заплатим дорогую цену за прорыв. Скажи ему, Грэй!

Старый воин был мудр — он не торопился высказываться. Молча оглядел палатку, словно кого-то искал. Поочерёдно посмотрел на каждого, взвешивая про себя все доводы, приводимые ими. Каждая сторона одновременно была по-своему права.

— Я не вижу ваших друзей. — начал он. — Думаю, им тоже есть, что сказать.

— Кого ты имеешь в виду? — удивилась Саффи. — Ворон и Роксана вроде говорить не могут.

— Я имею в виду ту женщину, которая пришла с вами. — не рискнув назвать подругу девушки варваркой. — Мне она показалась сведущей в ратном деле. Мне показалось?

— Ты про Церу? — догадалась Саффи. Глаза её радостно сверкнули. Вот уж кто встанет на её сторону, так это любящая драку воительница. — Я схожу за ней.

— Ты доверяешь мнению своей варварки? — спросил Брюер, после того как девушка вышла.

— Да. — спокойно ответил Риз, от взгляда которого не укрылась хитрость сестры. — Вполне.

— Тогда ты останешься в меньшинстве. — самодовольно подвёл итог воин. — Сейчас она её подговорит…

— Ты плохо знаешь Церу. — Риз расплылся в улыбке. — Скорей твоя рука отрастёт заново, чем она станет потакать чужому мнению.

— Цера!

Саффи откинула полог шатра, закрывавшего вход, и чудом увернулась от прилетевшего мехового сапога, успев лишь заметить голый торс подруги, высунувшийся из-под медвежьей шкуры. Девушка опустила занавесь.

— Цера, выйди, поговорить надо.

Послышалось копошение и разочарованный мужской рык, означавший явное неудовольствие. Затем тихий шёпот и женский взвизг.

— Твои потроха в помои карасям. — выругалась женщина, натягивая рубаху, уже выбираясь наружу. — Чего там ещё?

— Пойдём.

— Девочка моя, на будущее, — наставительно заметила женщина, — я после драки люблю хорошо потрахаться и не люблю, когда мне в этом мешают. Что, очень нужно?

— Грэй зовёт. На совет. — Саффи, извиняясь, посмотрела на подругу. — Риз артачиться — не хочет идти дальше. Требуется его переубедить.

— Сейчас. — осознав всю серьёзность вопроса, Цера исчезла внутри. Последовало шуршание и меньше чем через минуту она появилась в боевом. Саффи с восхищением оценила быстроту сборов — на своё облачение ей требовалось гораздо больше времени. — Идём.

— Упёрся, как телёнок, — начала уговаривать девушка, пользуясь тем, что до палатки Грэй было далековато, — и ни в какую. А у нас договор — вне битвы его слово главнее. Тебя он послушает. Ты как, со мной?

Стан кробергов стоял несколько в стороне от лагеря сагрнских — бывшие враги пока не очень доверяли друг другу, хотя три десятка варваров уже почти год жили и несли службу в городе. Жители несколько пообвыкли к их свирепому виду, а хозяйке"Резвого жеребца"даже пришлось увеличить штат — кроберги по достоинству оценили прелести продажной любви.

Сегодняшняя битва давала надежду, что прежние обиды останутся в прошлом. Сражаясь плечом к плечу, они понемногу становились друзьями. Впрочем, и с имперцами наёмники били варваров, что впоследствии не помешало им воевать с Империей. Это понимали обе стороны.

— Посмотрим. — уклончиво ответила Цера. — Для начала надо всех выслушать, обмозговать. Не люблю лезть в драку не подумав — мне это уже один раз дорого обошлось. Не хочу, чтобы снова меня пялил какой-нибудь ублюдок — стара я стала для этого. Да и Гамала не поймёт — ревнивый он у меня. — женщина улыбнулась, с нежностью вспомнив об оставленном в любовном томлении дружке. — Далеко ещё?

— Пришли. — Саффи начала уже подозревать, что всё не так просто может получиться, как она задумала. Подруга имела своё видение, которое вполне могло отличаться от её мнения, повлиять на которое девушка не могла, будь она трижды королевой.

— Кто из вас Грэй? — без церемоний войдя в шатёр, женщина дала понять, что претендует на равные с мужчинами права. — Ты? — она протянула мозолистую руку лорду-мастеру. — Я Цера.

— Лорд Грэй. — представился седой воин.

— Брюер. — восхищённо осматривая крепкую фигуру, назвался женолюбивый десница главы Сагрна.

— Цера, убийца мужей. — как любой варвар, она не была лишена доли бахвальства, свойственного всем кробергам. — Я слышала — здесь кто-то не хочет драки?

— Я не хочу. — ровным голосом отозвался Риз.

— У тебя мало дел на Севере? — спросила Цера, выслушав доводы всех сторон. — Насколько я поняла, ещё никто не признал тебя королевой. Реши для начала этот вопрос.

Саффи сидела словно оплёванная. Когда-то мудрая девочка, славившаяся своим здравомыслием, внезапно повзрослев внешне, она стала младенцем, руководствующегося ежеминутными побуждениями.

— Я тебе уже говорила и вновь повторю, — продолжила Цера свой жестокий урок, — твоё хочу, должно означать — так нужно племени. Ты отвечаешь за жизни тех, кто идёт за тобой на смерть. Вот что определяет вождя. Это понимал Эндон и отдал за это жизнь. Эйра, которого ты убила, этого не понимал, потому как был молод и не слушал других — старых и мудрых. Будь умней. Тебе повезло — рядом с тобой те, кто готов тебе помочь советом, хоть твоё слово и главней.

— Что ты предлагаешь? — Саффи стала совсем жалкой под давлением мудрых слов наставницы.

Цера поглядела на лорда-мастера, словно испросив его дозволения высказаться. Грэй, весьма довольный тем, что в лице дикой варварки нашёл здравомыслящего стратега, кивнул, выражая своё ободрение. Она продолжила.

— На мой взгляд, надо перекрыть выход из горного ущелья. Лучше всего здесь оставить нашу молодёжь, да хоть с Гендой во главе. Пусть бодается с этими, как их, имперцами. Сколько времени у нас есть, Грэй?

— Пока не сойдёт снег. — полностью соглашаясь с ней, подсчитал глава Сагрна. — Месяцев пять. Думаю, раньше они не рискнут напасть.

— Вот. А мы пока"уговорим"ваши города примкнуть к нам. Твой брат умеет это делать. Ну а если не получиться, тогда пустишь в дело нас. Ты со мной согласна?

Ризу больно было смотреть на сестру — от её величия не осталось и следа. Девушка была подавлена речами варварки. Её познания о сущности власти не распространялись дальше — "я приказала — должно быть так". Гордыня королевы боролась с пониманием своего неумения править. Последнее победило — она очень хотела научиться. Маленькая, мудрая девочка возвращалась, чтобы стать прилежной ученицей.

— Спасибо тебе Цера за науку. — Саффи поклонилась в пояс. Присутствующие оценили её поступок — справиться с природным норовом не всякому под силу. — Отныне и впредь я буду с должным вниманием относиться к вашим советам. — она оглядела всех, не исключая Брюера и Риза.

Хотя последнего её покаянная речь не ввела в заблуждение. Он хорошо знал свою сестру, начиная привыкать к всё больше и больше прорывавшимся наружу гонором прирождённой властительницы. Ему, да и всем остальным, ещё придётся хлебнуть по полной строптивой королевы Севера. И словно подтверждая его мысли, Саффи тряхнула роскошными кудрями, как она всегда делала, когда собиралась предпринять нечто решительное, становясь той, которой должна была стать.

— Итак, уважаемые члены Малого Королевского Совета, — она одной фразой определила роли собравшихся, — что вы советуете предпринять?

***

— Милый, ты где? — извечный вопрос всех влюблённых, эгоистично требовавший, чтобы все думы избранника были заняты исключительно только ими.

Девичья ладошка легла на грудь юноши. Нежный шепоток защекотал ухо, принуждая втянуть голову в плечи и оторваться от мечтательных мыслей. Он повернулся к ней и ласково улыбнулся.

— Я думал. — тёплый голос сладкой волной окатил девушку. — О нас.

— Правда? — плечо юноши почувствовало биение чужого сердца, как своё.

— Правда. — его голос стал серьёзным. — Надо сказать нашим родителям.

Дурманящий запах сена кружил и без того опьянённую счастьем голову. Сеновал, испокон веков служивший местом тайных, любовных уединений, надёжно укрывал от бдящего ока заботливых отцов и матерей, давно позабывших первый сердечный опыт. Их, которым это стало обыденным, а зачастую рутинным и обременительным занятием, куда больше заботило соблюдение детьми правил нравственности. Они, сами когда-то нарушавшие все мыслимые запреты, считали себя вправе решать за них, кого следует любить. И самое страшное — кого нет.

Девушка с силой, до боли вжалась в любовника, желая стать с ним одним целым — сладкие девичьи грёзы становились явью. У неё будет свой дом, в котором она будет хозяйкой, любящий, заботливый муж — мечта любой шестнадцатилетней девчонки. И пусть избранник на год младше — это не имело значения.

Но счастье редко бывает безоблачным. Всё мог испортить её отец, владелец единственной в округе мельницы — он уже наметил для неё более благоприятную партию. Кандидатом в женихи был сынок одного из арендаторов, живших на краю баронства и имевший крупный участок земли и льготы за то, что ещё являлся чем-то вроде первичного заслона в случае нападения воинствующего соседа. Сам когда-то воин, он кормил и содержал баронскую заставу из десятка бойцов и был её командиром.

В отличие от папаши сынок представлял собой мягкотелое создание, которое, по словам уговаривающего отца, легко можно было заставить"плясать под свою дудку". К тому же мальчонка был симпатичный, добрый и слегка застенчивый. Он даже понравился Шазе.

Но к этому времени в её жизни появился другой. Его родители, недавно арендовавшие землю вместо умерших всем семейством от загадочной болезни предшественников, были люди не бедные, но и небогатые. И если бы не странная смерть бывших арендаторов, им вряд ли удалось оплачивать земельный сбор — место считалось дурным и никто не желал здесь селиться.

Местные, вначале с опаской отнёсшиеся к их появлению, потихоньку попривыкли к новым соседям, но дружбы с ними не заводили — слишком быстро и страшно умерли жившие там.

Они, как и положено, встретились совершенно случайно, почти год назад. Каким-то непонятным образом она оказалась с границей их участка, у ничейного колодца. Обнажённый по пояс юноша, утомлённый жарой и работой, жадно пил из ведра. Две холодных струйки, не попадавшие в рот, текли по его, не по возрасту крепкой, груди и красивому, рельефному животу. Напившись, остатки он выплеснул на себя. Мотнул, стряхивая влагу, головой, раскидывая вокруг брызги, ладонью вытер лицо. Уловил на себе её взгляд.

Шаза поймала себя на мысли, что не в состоянии оторвать от него глаза. Несколько мгновений они разглядывали друг друга. Наконец, природная стыдливость заставила девушку опустить голову, но она продолжала исподволь наблюдать за, как ей тогда показалось, мальчиком. Он молча поставил ведро и также молча, никак не прореагировав на появление незнакомки, вернулся к работе. И всё…

Этой же ночью он ей приснился, да так, что Шаза проснулась мокрая с головы до ног. С телом происходило непонятное — оно что-то требовало, и это было явно связано с юношей, увиденным сегодня. Она так и просидела на кровати до самого утра, обняв колени и трясясь то ли от холода мокрой рубашки, то ли от неизведанного ранее чувства.

На следующий же день, потихоньку ускользнув из дома, она опять пришла к колодцу, в надежде встретить героя своего сновидения, но напрасно — юноша, видимо, работал в другом месте, а отправиться искать его, не позволил стыд и страх дурного места. Все последующие дни Шаза, с замирающим сердцем продолжала приходить сюда, неизменно получая нагоняй от матери, ругавшейся на дочь, пропадающую неизвестно где, вместо работы по хозяйству. Незнакомец не появлялся. Уже почти убедив себя в том, что, вероятнее всего, это был лишь плод её воображения, она дала себе слово, что придёт сюда в последний раз.

Его сложно было назвать красивым — грубые, острые черты лица, напоминавшие орла, длинные, немного непропорциональные руки, тело, казавшееся под одеждой худым, цепкий, пронизывающий взгляд.

— Ты кого-то ищешь? — голос прозвучал сухо и несколько строго.

Девушка поёжилась под пристальным, рассматривающим её взглядом. Язык отказывался подчиняться, руки дрожали, а ноги были готовы подкоситься.

— Привет. — чудовищным усилием воли, она сумела выдавить из себя единственное пришедшее на ум слово.

— Привет. — ответил он. И улыбнулся.

Шаза поняла, что влюбилась.

— А твои не будут против? — в голосе девушки прозвучала тревога.

— Меня больше тревожит твой отец. Ведь у тебя уже есть жених и его отец богаче моего, и если он откажет, то нам останется только бежать. Без одобрения твоих родителей мои тоже меня не поддержат. У них с этим строго.

— Отец меня любит. — с жаром заговорила Шаза. — Я младшая и единственная дочь. Может он сжалиться и отдаст меня тебе. Ведь я люблю тебя.

Она заплакала. Юноша притянул её к себе, погладил волосы, и нежно приподняв ей лицо за подбородок, поцеловал.

— Геля, сынок, выходи. — послышался снаружи мужской голос. — Выходи, я знаю, что вы там.

— Это отец! — в ужасе прошептал, выскакивая из-под пледа и в спешке напяливая штаны, юноша. — Он нас убьёт. Быстро одевайся. — и кинул, прикрывшейся пледом и в страхе зарывающейся в сено Шазе её платье.

— Да, отец. — юноша, делая вид, что он один, вышел из сарая. — Что случилось?

— Шаза с тобой? Пусть тоже выходит.

Девушка, с пунцовым лицом осторожно, пряча глаза, встала за спиной любимого.

— Отец, мы… — начал сын, но отец его перебил:

— С любовью, сынок, придётся повременить.

При этих словах девушка подняла испуганные глаза. Мужчина, без малейшего осуждения поглядел на неё. В его взгляде не было упрёка, лишь печаль.

— Пойдём. — сказал он. — За тобой приехали. Шаза, тебе лучше вернуться домой.

— Кто приехал? — Геля не на шутку испугался.

— Там тебе объяснят. Шаза, иди домой. — прибавил он уже твёрже.

— Нет! — отрицательно замотала головой девушка. — Я с ним пойду.

— Хорошо. — после недолгого размышления разрешил мужчина. — Но без лишних слёз. Всё очень серьёзно.

Они проследовали к старому, но ещё вполне добротному дому, возле дверей которого стоял невысокий, строгого вида старик, державший за узду двух хороших коней. На его плече сидел внушительного размера орёл, а позади, понуро повесив голову, прикорнул крупный мул.

— Тебя зовут Гелерд? — без предисловий, по-деловому сразу перешёл к главному гость. — Я Тамадар, твой учитель. Ты поедешь со мной.

— Отец? — юноша обернулся за разъяснениями.

Из дома вышла заплаканная мать. Мужчина вздохнул, покачав недовольно головой — видимо, он запретил ей выходить, но материнское горе оказалось сильнее разумных доводов мужа. Она лихорадочно теребила руками платок, изредка пытаясь прятать в него рвущиеся наружу рыдания.

— Так надо. — строго сказал отец, но Гелерд чувствовал, что он тоже готов был разрыдаться. — Тамадар тебе всё объяснит.

— А как же ферма? Ты один не справишься. — юноша тщетно пытался найти аргументы не уезжать.

— Я дам твоему отцу столько золота, что он сможет десять лет нанимать троих работников. — разбил его довод безжалостный старик.

— Отец! Неужели ты меня продаёшь? — в ужасе закричал будущий ученик.

— Нет. — закрыв лицо руками, сквозь прорвавшиеся слёзы ответил мужчина. — Мы долго тебя прятали, но…

— Ты должен поехать со мной. — с нажимом сказал Тамадар. — И лучше, если это будет добровольно. Могу лишь пообещать — через два года ты сможешь вернуться. — он зло усмехнулся, словно мог предугадать будущее. — Но, думаю, не захочешь.

— Отец! Мама! — юноша обернулся к растерявшейся и потерянной девушке, беря её за руку. — Я люблю Шазу. Я не могу уехать от неё.

— Тогда пусть она тебя дождётся! — радостно воскликнул неуёмный старик. — Ты почти ничем не рискуешь. Заодно проверите чувства. — Тамадар сделал серьёзное лицо и прибавил строго и безапелляционно. — Собирайся. У тебя четверть часа на сборы и прощания. Становись мужчиной. Вот. — он протянул отцу своего воспитанника небольшую, стеклянную бутылочку. — Здесь, как я и обещал, моё слово. Храни его.

Ничего не понимающий Гелерд посмотрел на мать. Та собрала остатки мужества, и обняв его на прощание, напутствовала:

— Поезжай, сынок. Прошу, останься человеком.

— Ты меня дождёшься?

Тамадар был уже в седле. Родители стояли в стороне, бросая на сына прощальные взгляды, стараясь удержать его покрепче в своей памяти. Гелерд обнимал за плечи, готовую упасть от горя, Шазу. Слёзы ручьём текли по её щекам, сквозь которые она видела возлюбленного лишь тёмной дымкой на ярком солнце.

— Я дождусь. — заплетающимся языком промолвила девушка. — Обязательно дождусь.

***

Длинная, широкая линия воинов выстроилась для сражения, укрывшись за двумя рядами высоких, в человеческий рост, осадными щитами. За ними в полной готовности застыли те, кто держал четырёхметровые копья, которые одним концом упирались в землю — другим грозно глядели остриём в сторону, готовой атаковать, кавалерии. Могучие, одетые в звериные шкуры, заменявшие им доспехи, суровые варвары ждали.

Некрупный, а по меркам кробергов вообще тощий всадник в добротной кольчуге отделился от войска и шагом пустил стройного белогривого скакуна, достойного быть королевским. Рядом, на невзрачной, тихоходной, но сильной, мохнатой лошадке ехал юноша, не посчитавший нужным одевать бронь.

— Мы едем к друзьям. — настаивал Риз, не желавший сражения. — И не спорь, пожалуйста — ты будешь договариваться.

Малый Совет, взвесив все за и против, решил в первую очередь идти сюда, не отвлекаясь на мелкие баронства, тратя драгоценное время на уговоры и запугивания. Имея в своих рядах знамя с нарисованными на нём сапогами со шпорами, можно будет надеяться на благоприятные переговоры. Если уж эти признают власть королевы Севера, остальным сам Азаар велел.

— Ага. — скептически заметила Саффи. — Со свитой в три тысячи копий. Делать предложение, от которого не стоит отказываться.

— Да, именно так. Они твои будущие союзники, пусть и по принуждению. Не стоит их унижать — дай им сохранить достоинство. Если взбрыкнут, твоё воинство может уменьшиться вполовину. Я бы с радостью сделал это сам, но всё-таки ты у нас королева, вот и отдувайся.

Из рядов противника выдвинулся всадник, облачённый в дорогой, тяжёлый доспех. Также неторопливо, степенно пустил коня, с толстым, кожаным нагрудником навстречу переговорщикам. Встретившись посередине поля, не доезжая двадцати шагов друг от друга, они все остановились.

— Вот уж не думал, что доведётся встретиться вот так, врагами. — негромко, с долей досады, произнёс воин. — Скажи мне кто это полгода назад — не поверил бы.

— Здравствуй, Додиан. — не обратив внимания на упрёк, приветствовала его всадница и приподнявшись на стременах, громко выкрикнула:

— Я королева Севера, леди Саффи. Я прибыла для заключения мирного договора. Кто имеет право говорить со мной?

Командир тяжёлой полутысячи Пражана вытянул шею, осматривая левый бок собеседницы. Та, угадав его желание, развела в стороны руки, показывая отсутствие оружия.

— Мы хотим только говорить. — девушка старалась быть величественной. — Мастер Солет здесь?

— Говорить? — скривился в усмешке Додиан. — И для этого ты пришла сюда с войском?

Его конь, словно учуяв настроение седока, недоверчиво фыркнув, резко мотнул головой. Правое копыто несколько раз сильно ударило, раскидывая в стороны раскисшую землю. Серебряные бляшки на сбруе мелодично зазвенели в такт ударам. Всадник поднял вверх левую руку — ряды конных снова расступились и из них выехал ещё один переговорщик. Несмотря на надетый доспех, в нём легко угадывался человек, мало знакомый с военным делом.

— Со словами, — пояснила королева, — к сожалению, как со знаменем на поле брани — привязанное к копью, оно выглядит убедительнее, чем зажатое в руке. Думаю, явись в одиночестве, я бы получила отказ. Разве нет?

— А так ты надеешься заставить нас склониться? — подъехавший бурмистр Пражана услышал последнее из сказанного. — Ну, здравствуй, леди Саффи.

С последней их встречи глава Пражана ещё больше поправился. Большая, нагрудная кираса нелепо упиралась в живот, вместо того, чтобы его прикрывать. Неплохая, предназначенная для крупного воина, кольчуга висела мешком на плечах, зато растягивалась на брюхе.

— Здравствуй, мастер Солет. Рада тебя видеть.

— Хотелось бы ответить тем же, но не могу.

— Проезжала мимо — дай, думаю, зайду в гости. Заодно и помощи попрошу. Старый друг наверняка пойдёт навстречу.

— Мы и вышли. — вмешался в разговор Додиан. — Как и положено друзьям — проводить до дома.

— Это делает вам честь. Только не торопитесь — весенние снега сошли, поле раскисло. Как бы лошадушки ни поскользнулись. Кругом колючки — далеко ли до беды.

— Саффи! — тихо, сквозь зубы рявкнул Риз. — Прекрати.

— Додиан! — мастер Солет, одновременно с ним также осадил командира войска Пражана. — Переговоры веду я.

Девушка метнула гневный взгляд, на посмевшего ей перечить брата, но встретившись с ним глазами, сразу остыла. Додиан, приложив ладонь к сердцу, поклонился, сдав коня на полкорпуса назад. Словесная перепалка окончилась вничью, но оставила вопрос открытым — сказанное определяло отношения говоривших к происходящему.

Саффи ещё немного посопела и тоже отступила, пропуская брата вперёд. Риз обречённо вздохнул.

— Мастер Солет, давай поговорим в стороне. — предложил он.

Они отъехали шагов на десять, оставив горячую парочку, сверлить друг друга взглядами. Юноша спешился, предложив собеседнику последовать его примеру. Толстый дядька медленно, но достаточно уверенно слез с коня и пожал протянутую ему руку. Оба не хотели драки.

— Мы не уйдём, не заключив договора. — Риз не стал скрывать истинной цели их похода. — И самое ужасное, что моя сестра жаждет битвы.

— Значит быть по сему. — огорчился Солет. — Мы всегда были и будем вольным городом и не отдадим своей свободы никому.

— Никто и не собирается её у вас отбирать, — раздражённо ответил Риз, — но нам действительно нужна ваша помощь.

— Что ты хочешь?

— Вы должны признать себя подданными королевы Севера. Формально. — завидев отрицательную реакцию на свои слова, поторопился успокоить собеседника Риз. — Мы даже не претендуем на дань с Пражана. Но…

— Что за но? — поинтересовался бурмистр.

— Десятая часть вашего войска должно последовать за знаменем моей сестры.

— Зачем это нам? — недовольно спросил Солет. — Мы не хотим воевать с Империей. Я ей уже говорил в последнюю встречу и повторю ещё раз — это не наша война.

— Боюсь, ты заблуждаешься. Рано или поздно они и сюда заберутся. На этот раз Империя настроена более решительно. К тому же ты нам должен.

— Я? — толстяк был явно удивлён.

— Мне неприятно об этом говорить, мастер Солет, — Риз скривил недовольную физиономию, — но те люди, которых ты выделил нам в сопровождение, предали нас и продали моему врагу. Нас спасло лишь чудо.

— Нет, не может быть. — бурмистр Пражана закачал головой, отрицая возможность подобного. — Наши воины не продаются. Они не наёмники.

— Наёмники сражаются за деньги, а ваши за деньги предали. За жалкий фунт серебра. Очень хочется надеяться, что это единичный случай, но это не меняет дела.

Мастер Солет нахмурился — вряд ли маг врал. Бурмистру было стыдно — ему, всю жизнь прослужившему честью, трудом и совестью родному городу, не верилось в предательство тех, кем по праву гордился Пражан.

— И у тебя есть доказательства? — он отчаянно старался не верить услышанному, хотя уже понимал — это правда. Такой, как этот маг так страшно врать не будет.

— Моего слова тебе недостаточно? — С долей презрения ответил юноша. — Или нужны подробности?

— Достаточно. — мастер Солет понуро глядел себе под ноги, не смея взглянуть на юношу. — Жди здесь. Мастер Додиан! — он неуклюже взгромоздился на лошадь. — Мы уезжаем.

Командующий силами Пражана превратно понял намерение Солета. Он дерзко глянул на Саффи и ухмыльнувшись, сделал малозаметный жест, словно что-то резал. Девушка не осталась в долгу и ответила самой сладкой улыбкой, на какую только была способна.

— Поезжай, поезжай. — она помахала ему ручкой. — Ещё увидимся.

Глава 3. Урок первый — терпение

— Вина!

Высокий, тощий человек в плаще, с надвинутым на голову капюшоном, устроился в глубине зала, периодически поглядывая в сторону гуляющей компании. Ребятки были уже на приличном взводе — грубые, громкие выкрики, с изрядной долей брани оглашали заведение, обещая в скором будущем, перерасти в потасовку. Двадцать отъявленных головорезов, изрядно набравшись, захотели любви. Трёх дежурных, прикормленных шлюх им показалось мало, и они принялись их делить. Дело пока обходилось словесной перепалкой и шутками, но испуганный хозяин на всякий случай послал мальца в ближайший дешёвый бордель за подкреплением.

Обстановка накалялась — шутки становились злей, а ругательства громче. Посетитель уже с опаской поглядывал на выход, соображая, как лучше покинуть, становившийся негостеприимным, кабак, но тут дверь отворилась, и на пороге возникли представительницы самой древнейшей из профессий. Готовые резать друг другу глотки, разом примирились и разобрали размалёванных девок по рукам. Кое у кого оказалось их аж по две штуки, поскольку пятеро к этому времени уже не нуждались в ласке — спали мертвецким сном на полу, не обращая внимание на пинки приятелей.

— Пора. — сказал себе человек в капюшоне и громко выкрикнул:

— Вина! Всем и за мой счёт.

Пьяная братия вмиг смолкла, и все взоры обратились в его сторону. Он бросил на стол две золотые монеты, тут же подобранные ошалелым кабатчиком, услужливо возникшему рядом с ним, едва прозвучало последнее слово. Гуляки недобро переглянулись.

— Может, и шлюх нам оплатишь? — в голосе одного из громил прозвучала угроза.

Таинственный посетитель пожал плечами.

— Почему бы и нет. — он достал ещё два золотых. На этот раз рядом образовался пришедший с девицами служащий борделя. — Гуляйте! — и выдержав паузу, добавил. — Напоследок.

Вновь возникшая тишина стала уже зловещей. В руке одного из гуляк появился нож. Он встал, намереваясь двинуться в сторону благодетеля.

— Погоди, Карам. — остановил его другой, с рожей главаря, отмеченной глубоким шрамом, украшавшим подбородок. — Зарезать его мы успеем. Надо ж знать, за что.

Он медленно, вразвалочку подошёл к столу одинокого посетителя — тот не сдвинулся с места, продолжая сидеть улыбаясь.

— Ты кто такой, верблюжье дерьмо? — подошедший гнусно оскалился. Похоже, он пытался изобразить улыбку. — Чё те надо?

— Кто я? Просто сердобольный человек, желающий сделать умирающим последний подарок.

— Каким ещё умирающим? — не понял главарь, что слово умирающие относиться к собравшимся.

— Вы все завтра должны сдохнуть. Вот я и решил немного утешить вас.

— Сдохнуть? — до него стало потихоньку доходить, что речь идёт об их жизнях. — Давай поподробнее. — он сел напротив.

— Да не слушай ты его, Дастр. — выкрикнул обладатель вынутого ножа. — Дай ему в морду и отбери золото. Это дерьмо набито им.

— Заткни пасть, Карам, когда я говорю. — не оборачиваясь, зло бросил Дастр. — Продолжай.

— Либо этой ночью либо завтра утром люди Георка будут вас убивать. Вы же бывшие люди Золаритара — вы не нужны в Массале. Вы здесь лишние.

— Мы теперь под Цетиллом. — выкрикнул кто-то из зала.

— Ну а я про что? — человек в капюшоне всплеснул руками. — Георк при смене Императора не получил ничего, а Цетиллу достались вы, и он стал сильнее. А Массалу, как и природе, надобен баланс. Вы лишние. Так что гуляйте, как в последний раз. Впрочем, о чём это я — это и есть последний.

— А тебе, что за печаль? — возник неуёмный Карам. — На кой ляд ты тут нам песни поёшь?

На этот раз Дастр не стал затыкать рот подельнику — напротив, с любопытством посмотрел на тощего, явно желая услышать ответ на вопрос, заданный Карамом.

— Ты прав, Карам. — с наглой усмешкой из-под капюшона ответил посетитель. — Мне до вас нет никакого дела. Хоть все сегодня сдохните — никто не заплачет. Плохо то, что люди Георка на этом не остановятся и тогда пострадаю я и люди, стоящие за мной.

— Какие это люди? — напряжённо спросил Дастр.

— Тебе лучше не знать. Смерть бывает разной. Кто-то умирает в постели, кто-то от дыры в боку, а особо любопытные частенько умирают очень мучительно. Не любопытствуй, не надо.

— Ты что же, угрожаешь?

— Храни меня Сияющий! Я что псих? Нет, я скорее сам вас боюсь. Вас ведь сколько здесь, а я один.

— Он, сука, врёт, Дастр! — взбеленился Карам. — Давай кончим его.

— Слушай, — таинственный незнакомец сделал знак главарю приблизиться, — он, часом, не из бывших людей Георка, а? — выдвинувшаяся вперёд нижняя челюсть, определённо дала понять, что говоривший попал в самое яблочко. Бледный рубец стал ещё более безобразным на фоне красной от гнева морде.

— Крыса! — короткий, метательный нож опрокинул Карама со стула. Ярость и ранее выпитое ударили в голову Дастра. — Резать! — взревел он. — Резать всех!

— Резать паскуд! — заорали остальные собутыльники, мало что соображая, но заведённые пролитой кровью, бросились наружу.

— Как тебя зовут? — зловещим шёпотом поинтересовался Дастр.

— Пагас. — не торопясь, представился собеседник.

— Вот что Пагас или как там тебя на самом деле. — Дастр цедил слова сквозь зубы. — Если ты нам соврал, я тебя найду, и тогда вырванные ногти покажутся тебе детской щекоткой, по сравнению с тем, что сделают с тобой мои люди.

— Тебе смешно?

Гелерд во время рассказа пытался скрыть улыбку, впрочем, не очень удачно, раз Маварон её заметил. Разоблачённый, он растянул губы.

— Ни разу не видел побитого мага. — магистр прикрыл рот, чтобы лишний раз не бередить"душевную рану"собеседника. Чёрный фингал под левым глазом Маварона выглядел нелепо. — Прости, продолжай.

— Ты подумай, — кипятился Игрок, — всё прошло, как и задумано — побросали девиц и рванули на улицу. И тут, на тебе, выскочил один, видимо, по нужде вышел, и как даст. Попутал, видно, с кем-то. Сам не знаю, как я сдержал тотем. Кабатчик говорит, с полчаса меня в чувство приводил.

— Он жив? — Гелерд стал серьёзен.

— Да. — поморщился Маварон. — Хозяин наверняка догадался, кто я. Я не мог его убить — кругом девицы хоть и пьяные, но могли заметить.

— Ладно, я займусь этим. Не нужно, чтобы о тебе узнали. А в остальном — всё прекрасно. За одну ночь больше двух сотен. Неделя — и Массал будет чист.

— Хорошо если так, а то будет обидно за разбитую рожу. — Маварон потрогал синяк, цыкнул, надавив на него. — Проклятье, больно.

— Зачем ты вообще туда попёрся сам?

— Хочешь сделать хорошо — сделай сам. — изрёк древнюю мудрость Маварон. — К тому же часто приходится действовать по обстановке. Всё не учтёшь.

— Сдаётся мне, дело не только в этом. — прищуренные глаза Гелерда говорили, что он догадывается об истинных мотивах поступка своего подручного.

— Ты как всегда прав. — Маварон улыбнулся. — Не все могут, как ты выйти на арену с мечом и убить троих. Мне хотелось тоже испытать нечто подобное. Кстати, что там с моими мальчиками — получиться?

— Завтра пойду к Цетиллу. — заверил своего поверенного в тайных делах Гелерд. — Поинтересуюсь его потерями, заодно и попрошу об услуге — он любит, когда его просят.

*

Четыре всадника неторопливо двигались по улице, по направлению к зданию ратуши, где их с нетерпением ждала верхушка города. На крупе одного из них сидела крупная, чёрная птица, а перед ним трусцой бежал волк. Редкие встречные прохожие с недовольством и укоризной бросали взгляды на верховых, хотя бы потому, что здесь, как впрочем, и во многих других местах, не принято разъезжать по улицам на лошадях. Обычай требовал вести их в поводу. Впрочем, в данном случае, ввиду высокого ранга гостей, им это было дозволено.

Но была и другая причина для неприязни — герои Пражана вернулись как враги. Тот, кто спас их от чумы, грозил отнять у них свободу. Жители пока так и не смогли определиться в своих чувствах к юному магу и его сестре.

Саффи, как и положено царственной особе, гордо восседала на белом красавце-скакуне, не обращая внимания на неприветливость горожан — ей надлежало сохранять королевское достоинство.

Риз же пребывал в удручённом состоянии. Каждый укоризненный взгляд кинжалом резал по душе, и если бы он терял всякий раз по капле руды жизни, он наверняка уже потерял сознание от потери крови.

Цера с любопытством рассматривала город. Ей уже довелось в свою бытность ограбить пару северных городков, но они ни в какую не могли сравняться с роскошью Пражана. Чистые, выдержанные в одном стиле двух, а местами и трёхэтажные здания, вызывали у неё восхищение, которое, правда, носило исключительно корыстный характер. Она по-прежнему оставалась дочерью своего народа, видевшего в городах лишь богатую поживу.

— Слушай, маг. — обратилась она к Ризу. — Может, ну его, мирный договор? Здесь есть чем поживиться. Как ты думаешь, Гамала?

— Я думаю у этих сокровищ добротная охрана. — не согласился с ней любовник. — И вряд ли без хорошей драки нам что дадут. Мы, конечно, их побьём, но тогда и нас потом найдётся много желающих побить. Унесём ли отсюда ноги? Да и у нашего вождя несколько другие намерения.

— Поди ж ты, какой рассудительный стал. — подначила его Цера. — Как со мной, так ты смелый, а как в драку…

— Я о другом. — пояснил Гамала. — Риз что-то там рассказывал о Массале. Говорит, самый богатый город на свете. Вот где добыча. Так что давай побережём силы, Цера. Они нам пригодятся.

Юноша слушал и ужасался. В голове рисовались страшные картины врывающихся на красивые улицы столицы Империи воинствующих варваров. Грабежи, убийства, насилие. Риз был глубоко убеждён в крайней порочности Массала, но наказывать его подобным образом было немыслимо. А как избежать этого он не представлял. Встать между жадным кробергом и его добычей…

— Это правда? — Цера обернулась к магу, её глаза алчно блеснули.

— А вы можете жить без грабежа? — сердито спросил юноша.

— Как это? — кроберги удивлённо глянули на него. — А это тогда зачем? — и женщина указала на засунутые за пояс топоры.

— Топорами, к примеру, можно рубить деревья.

— Деревья? Боевыми топорами рубить деревья? — Цера покачала головой, начиная подозревать мага в отсутствии здравомыслия. — Ну ты скажешь тоже. А мечом? Колоть дрова?

— Да я не об этом. Можно же просто жить — работать в поле, растить хлеб. Просто жить. Зачем грабить?

— Если у тебя есть это, — отказывалась понимать Цера, кладя руку на топор, — можно взять то, что тебе нужно силой.

Риз махнул рукой, отчаявшись объяснить, казалось бы, простую истину. Ему вспомнилось, как играя в детстве деревянным мечом, он сам мечтал стать, подобно отцу, наёмником. Воображал, будто убивал в бою врагов, не задумываясь, что они тоже люди и хотят жить. Изменить природу этих людей будет непросто.

— Итак, леди Саффи, перед вами совет города. Мы вас слушаем.

Полгода назад, он уже был в этом зале, в окружении этих же людей — пятнадцати человек, имеющих право говорить от имени Пражана. Воины, купцы, владетели мастерских — все те, кто создавал благосостояние города и отвечал за него. Тогда он выслушивал хвалебные речи в свой адрес и заверение в дружбе и признательности. Сегодня иначе — неулыбающиеся лица, взгляды с оттенком враждебности, словно два, сошедшихся на поле битвы, войска ощерившись острыми копьями и не желающих уступать.

— Моего вождя следует называть королевой. — незнакомая с этикетом Цера, нагло осмотрела толстобрюхое собрание, задержав свой взгляд лишь на двух воинах — полутысяцких, входивших в совет. Если бы не они женщина управилась с остальными за пару минут.

— Бурмистр хочет сказать, — вмешалась Саффи, — что пока Пражан не признал мою власть над собой. — она с нажимом произнесла"пока", давая понять, что это лишь вопрос формальностей. — Я тебя правильно поняла, мастер Солет?

Глава города кивнул в знак согласия.

— Я передал твои требования Совету и надо сказать не встретил общего одобрения. Совет счёл их неприемлемыми. — его взгляд встретился со взглядом Риза — оба понимали, что это война.

— Я не уйду от стен Пражана, пока не добьюсь своего. — упрямо заявила леди Саффи.

— Я никогда не назову её своей королевой! — громко выкрикнул, вскочивший Додиан. — Малолетняя выскочка, возомнившая о себе невесть что станет нам указывать, как жить. — полутысяцкий был в ярости. — Хочет войны — она её получит. Я всё сказал. Мне даже находиться здесь душно. — он демонстративно направился к дверям. — Завтра, на рассвете я вдавлю их в грязь. — это были последние его слова, прежде дверь за ним с грохотом захлопнулась.

— Поиграй с ними словами. — прошептал на ухо сестре Риз, в голове которого созрел план действий. — Просто мило побеседуй, я скоро. С вашего позволения. — он поклонился собранию и последовал за кавалеристом.

— Мастер Додиан, подожди, прошу тебя! — позвал он, догнав разгневанного воина. — Только один вопрос.

— Чего тебе, маг? — сердито бросил командир тяжёлой конницы.

— Ты считать умеешь?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вот допустим, что завтра ты, как и обещал, втопчешь нас в грязь. Я в этом неуверен, но допустим. Сколько твоих воинов останется лежать на поле?

Додиан плотно сжал губы. Он догадывался, во что обойдётся такая победа.

— Не тешь себя иллюзиями — три четверти. Это если вы победите, конечно.

Злой взгляд сверлил Риза, как и давеча Саффи.

— Считаем дальше. — не остановился на этом юноша. — В Икштаре осталось четыре тысячи имперцев. Когда сойдёт снег, их будет восемь, а может и десять. Сколько им идти сюда?

— Они сюда не дойдут. — угрюмо заметил Додиан, сообразив, к чему клонит Риз.

— А ты и рад спрятаться за спинами других. — надавил на гордость воина юный политик. — Но зря ты так думаешь. Они последуют нашему примеру — вы ключ к Северу, несмотря на то, что находитесь далеко на западе. Взяв ослабленный Пражан, они легко согнут под колено остальных. У вас едва ли будет полгода восполнить потери. Успеете?

Воин хмуро смотрел на сапоги Риза.

— Не успеете. А Массал не королева Севера — дань с вас возьмёт по полной. Да к тому же запретит городу иметь свою рать. Теперь посчитаем — сотня, ушедшедшая с королевой или тысяча воинов, которых вы лишитесь, едва первый сапог имперца вступит в Пражан.

Додиан молча думал и остывал.

— Ты прав, — продолжил маг, — моя сестра — малолетняя выскочка, но Саффи безраздельно предана тем, кого называет своими друзьями. Маленькая девочка, не раздумывая, бросилась спасать подругу, когда та упала в пропасть в Каиште. А прежде, под Керигой, она, ослушавшись приказа, спасла лорда Грэя, вернувшись с подмогой. Ей было восемь лет.

Додиан таращил на него глаза, отказываясь верить в услышанное.

— Друг мой. — Риз рискнул положить свою ладонь на плечо воина. — Будь рядом с ней, став мудрым советником и наставником в военной науке. Мне кажется — это достойное дело.

— Четыре доли содержания кавалеристу и пять рыцарю, — сдался полутысяцкий, — и я лично поведу их. Бесплатно.

— Три и три с половиной соответственно. — решил поторговаться Риз, заметив про себя, что как быстро меняется человеческое сознание — ведь до недавнего времени, пражане с пренебрежением относились к наёмникам.

— Согласен. — Додиан после недолгого обдумывания, протянул ему руку. — Пусть будет так.

— Тогда, — радостно отвечая на рукопожатие, предложил Риз, — пойдём уговаривать остальных.

— Нет! — отрезал воин. — Предоставь это мне.

— Что происходит, Риз? — спросила Саффи, оказавшись в коридоре, за дверями зала, откуда доносились громкие голоса спорящих. Она уже догадалась, что брату удалось невозможное — убедить Додиана, с явной враждебностью относившуюся лично к ней, встать на их сторону.

— Что-что, считай Пражан у твоих ног.

— Да, но как у тебя это получилось?

— Не у меня, а у тебя. — и видя непонимающий взгляд спутников, пояснил. — Я убедил его, что ты достойная королева и храбрый воин. Ведь это так? — он подмигнул сестре.

— И сотня моя? — у Саффи восторженно заблестели глаза. Она кинулась обнимать Риза. — Не может быть. Спасибо.

— Ну ты даёшь, маг. — Цера одобрительно покачала головой, хлопнув его по плечу. — Мы можем уезжать?

— Рано. — в глазах Риза блеснул азарт. — Я собираюсь ещё немного подоить этих толстобрюхих.

— А не испортим? — встревожилась Саффи.

— Не думаю. — ухмыльнулся юноша. — Это же торгаши, а воины на нашей стороне.

— Не верю, что в городе, стоящем на пути рудокопов, возвращающихся из Каишта, не найдётся пары кусков руды.

Пражан согласился. Вернее, согласился совет главных людей — обывателям предлагалось лишь принять их выбор. Риз стребовал с города месячный запас провизии для сотни пражанской конницы и полугодовое содержание серебром вперёд.

Позаботившись таким образом о войске, он озадачился обеспечением себя тем, что делало его драконом.

— Мастер Риз, — подал голос Солет, — в казне её нет и не было никогда. Руда запрещена в городе. Наказание очень суровое.

Риза подобное заявление не смутило. Он невозмутимо предложил простой, но весьма, по его мнению, действенный выход из положения.

— Пусть глашатай объявит о прощении владельцев руды, в случае продажи её нам. Плачу серебром по весу. А кто не сдаст — обещайте повесить и желающие найдутся. Если кто боится общественного осуждения, пусть приходит прямо в наш лагерь — мы никому не расскажем.

— Не представляю, каким образом она могла бы сюда попасть. — ёжась от предложения вешать горожан, пожав плечами, сказал бурмистр. Не то чтобы здесь не вешали за преступления, но то, что такой способ решения проблемы родился в голове юнца, слегка его покоробил.

— Кто-то мог найти, взять за долги или выиграть в кости. — предположил Риз. — Мало ли.

*

— Вот. — стараясь не встречаться взглядом с Саффи, Додиан указывал на трёх коней, подведённых к ним двумя конюхами. — Считай мой подарок, мастер Риз. Нечего позорить нашу конницу и разъезжать на мохнатых, больших ослах. Сестре твоей не стану дарить — у неё и без того прекрасный скакун. И передай ей, — он нарочито говорил громко, чтобы слышали все, — обращения"моя королева"от меня она не дождётся.

— Слушай Риз. Передай ему, — девушка гладила белую гриву своего красавца-коня, — передай, что друзья зовут меня Саффи, и что, по наивности, я и его причисляю к ним.

И тут она улыбнулась Додиану — приём, использованный десятки, а может и сотни раз, сработал и сейчас. Воевода был сражён. Девушка протянула ему руку, закрепляя успех.

— Я знаю, ты считаешь меня выскочкой и зазнайкой. — Додиан метнул недовольный взгляд на Риза. Маг пожал плечами — она его сестра, и всё сказанное ему, становится известно и ей. Саффи продолжила. — Я уже участвовала в двух больших битвах и куче мелких стычек, так что не думай обо мне, как о несмышлёныше — боевого опыта у меня хватает. Что до умения править — так у меня есть брат и другие советники. Ты вполне можешь занять место рядом с ними. Я буду рада.

*

— Что ты обо всём этом думаешь?

Трое всадников возвращались в лагерь. Один из них остался в городе, следить за выполнением договора, заодно обучаясь ведению хозяйства в городских условиях — Гамале, не имевшему в подобной области никаких познаний, этот опыт мог в будущем пригодится.

Шёл противный, мокрый снег, лишний раз доказывающий Пражану, что сегодняшний выбор в пользу союза с леди Саффи оказался верным. Земля вокруг дороги совсем раскисла, и тяжёлая конница запросто могла увязнуть в грязи, и мощного удара по фронту, научившихся биться строем варваров, могло не получиться, что при полном отсутствии пехоты кончилось бы для неё плачевно.

Переговоры, закончившиеся столь блестяще, не могли не радовать, но маленькая, бескровная победа не гарантировала успех всего предприятия — нужно было сделать ещё больше — убедить весь Север принять сторону юной королевы.

— Что думаю? — Цера, к которой был адресован вопрос, размышляла. Она уже оставила мысли о грабеже Пражана и других городов Севера, поскольку впереди маячила более заманчивая добыча. А может, в ней просыпался великий политик, волей провидения взлетевший от простого грабителя до советника королевы, пытавшейся построить новое государство, и такая мелочь, как серебро, дорогая утварь и прочая безделица, становились ничего не значащей мишурой, по сравнению с возможностью вершить судьбы народов. — Думаю надо ввести в совет Логара.

— Зачем? — спросила Саффи, которой эта мысль тоже приходила на ум. — Не то чтобы я была против, но кажется у тебя на его счёт особые планы.

— Да. У нас мало времени. Я неплохо знаю северные земли — они обширны, и обойти их, подчиняя и уговаривая быстро не получится. Придётся разделиться — ты, я и маг пойдём севернее. Логар и Додиан пойдут южнее. Гамала пойдёт с ними.

— Мы не должны дробить силы. — возразил Риз.

— Отчего же? — снисходительно спросила женщина. — Сам говорил — «сапоги» на полотне, которое вы по обыкновению привязываете к копью, одним своим видом способны"уговорить"любого. А страшные рожи кробергов будут хорошим дополнением к"уговорам".

— Считаешь — Додиану можно полностью довериться?

— Так мы заберём с собой половину его сотни. Нам тоже пригодятся"сапоги"на тряпке.

— А Логару?

— Логар честный и благородный муж. — защищая достоинство соплеменника, сказала Цера. — К тому же отличный воин. Я трижды ходила с ним в набег и знаю, чего он стоит. А главное — он мудр. Единственная, пожалуй, глупость, совершённая им, — Цера усмехнулась, — так это то, что не женился на мне, как того желал его покойный отец.

— Вот как? — влезла Саффи. — А Гамала знает?

— Нет. — женщина бросила сердитый взгляд на подругу. — И не дай тебе Льды сказать ему об этом.

— Как же ты теперь будешь без милого дружка холодными ночами? — не унималась язвительная Саффи. — Не замёрзнешь?

— У тебя что-то чешется? — осерчала Цера. — Не лезь в мою постель. Найди себе кого-нибудь и милуйся сколько влезет. А Гамале… Гамале полезно будет. — она внезапно подобрела, глаза заиграли искорками желания. — Пусть соскучиться.

— Прости. — тихо извинилась Саффи. На лицо девушки легла тень печали. Настроение её испортилось. Она отъехала в сторону.

— Прости её. — Риз, поравнявшись с женщиной, положил ей руку на предплечье. — Ей больно и одиноко. Её…

Он осёкся, не зная, имеет ли право рассказывать о личной трагедии сестры. Варварка с интересом посмотрела на него. В её взгляде присутствовало непонимание.

— Странный ты, маг. — она поморщилась. — Очень странный.

***

— Можно спросить, куда мы едем?

День клонился к закату, а они всё неторопливо ехали и, видимо, не собирались останавливаться. Дорога сама по себе была неплоха и случись что, вполне можно будет покемарить и не слезая с седла.

Юноша хорошо помнил эту дорогу — три года назад, он уже ехал по ней, вместе с родителями, наскоро продавших за гроши дом и скотину, и поспешно отправившихся в путь, снявшись с нажитого места. Это очень сильно смахивало на бегство, но на все его вопросы, отец с матерью отмалчивались или в лучшем случае говорили, что так надо.

И вот теперь он возвращался по ней обратно, уже без родителей, в сопровождении сурового старика, назвавшегося его учителем.

— Правильный вопрос заданный вовремя. Но на него ты ответа не получишь. Урок первый — терпение. Тебе придётся научиться мне доверять. Ты мне кажешься умным юношей и поэтому можешь задать другой вопрос.

Несмотря на то что старик своим появлением разрушил его жизнь, лишив родителей и возлюбленной, юноша не хотел ударить в грязь лицом и испортить впечатление о себе в глазах незнакомца. Он каким-то чувством угадал, что разрешение на вопрос является проверкой, и задавать его следует осмотрительно и по делу.

— Почему твою поклажу везут наши кони, когда мул, предназначенный природой возить тяжести, идёт налегке?

Юноша внутренне напрягся, ожидая разочарования со стороны спутника, но другого вопроса на ум не приходило. Взглянув же на лицо старика, он облегчённо вздохнул — тот остался доволен.

— Так ты ещё и наблюдателен. Рад, что не ошибся в тебе, назвав умным. Вопрос правильный. Но ты заблуждаешься, и это урок второй — не торопись с выводами. Мул идёт не налегке. Он везёт груз непомерный по своей тяжести, который мы вдвоём не пронесли бы и четверти пути. Как ты уже правильно заметил — он создан для этого самой природой. По этой же причине мы и едем так медленно — крепость цепи определяется по самому слабому звену. И это урок третий. Пожалуй, на сегодня хватит. Остановимся на привал. И не думай сбежать ночью — вернусь и убью твоих родителей. И девку в придачу. Понял?

Страшные, леденящие кровь слова, предназначенные предупредить от совершения деяния, о котором исподволь задумывался юноша, прозвучали так непринуждённо и обыденно, что не вызвали и толики сомнений, что сказанное будет исполнено.

— Да, господин. — поклонился юноша. — Я понял.

— Зови меня Учитель. Так будет правильно.

— Да, Учитель. Я запомню.

— Молодец. А теперь, будь добр, собери хворост для костра. Вот, — он отстегнул от седла небольшой топорик и протянул его юноше, — тебе пригодиться.

Орёл, сидевший у старика на плече внимательно и оценивающе поглядел на молодого человека, и сочтя его неопасным, издал на всякий случай клёкающий звук, в качестве предупреждения. Юноша отпрянул.

— Не бойся. — прокомментировал поведение своего питомца старик. — Пока ты не замыслил против меня подлость, он тебя не тронет.

— Я и не…

— Вот и не думай. — спокойно, словно речь шла о пустяке, заметил старик. Просто наруби дров для костра.

Привыкшему к тяжёлой работе в поле и коровнике юноше не стоило труда по-быстрому натаскать веток, и порубив их, сложить из них шалашик. Осталось лишь высечь огонь.

— Учитель, у тебя есть кресало?

Старик оторвался от распаковывания принадлежностей, необходимых для ночёвки, таких как плед, коврик-подстилка, из сбитого, тонкого войлока и съестных припасов, в виде хлеба и мяса, нарезанного заранее. Это, впрочем, ему всучили родители ученика, в надежде, что их ребёнок в дороге будет сыт.

— Незачем. — потягиваясь и разминая с хрустом кости, заметил спутник. — Смотри. — и протянул руки к сложенным веткам.

Его ладони несколько раз обернулись, и сухой валежник вспыхнул, как от факела, словно облитый земляным маслом.

— Учитель. — благоговейно, широко раскрыв глаза и отказываясь им верить, прошептал юноша. — Как это…

Старик, краем глаза, отметил про себя восторженный взгляд того, кто должен был стать его учеником, но сделал вид, что не заметил. Он несомненно остался доволен впечатлением, произведённым на Гелерда. Первый шаг был сделан.

— Понравилось?

— Да-а. — задыхаясь от восхищения, выдавил из себя. — И я… — он осёкся, боясь обмануться в ожиданиях.

— Конечно.

— Когда? — голос дрожал.

— Урок первый гласит… — старик предоставил юноше закончить фразу.

— Терпение. — склонил голову ученик. — Я помню, Учитель.

Костёр — это хорошо. Костёр — это тепло и уют, возле него можно предаваться размышлениям и сладким воспоминаниям, смотря в пламя и провожая взглядом, взлетающие вверх искры.

Гелерд сидел, положив подбородок на колени, и разглядывал ярко-оранжевые языки, жадно пожирающие дерево. Он думал о Шазе. Ему очень хотелось, чтобы сейчас она сидела рядом, положив голову ему на плечо, и чтобы её волосы укрывали его спину и грудь. Молчать и мечтать.

— Не спишь? — Тамадар повернулся на другой бок. Он и не думал спать — его занимало поведение и мысли подопечного. — Грустишь о девчонке? — и не дожидаясь ответа, продолжил: — Это хорошо.

— Чего хорошего? — понуро спросил ученик мага. — Чего хорошего ты находишь в том, что я потерял любовь?

— Хорошо то, что она у тебя есть. — проникновенно сказал старик. — И я очень хочу, чтобы ты её сохранил, и что важно, остался ей верен.

— Можно подумать, здесь есть с кем ей изменить. — съязвил Гелерд.

— Не переживай, я тебе это предоставлю. — Тамадар снова повернулся, теперь уже спиной к нему. — Всё! Спать. Завтра с рассветом в путь.

***

— Это всё?

Два малюсеньких куска руды, лежащие на столе никак не могли удовлетворить потребности мага. Пражан сделал так, как рекомендовал мастер Риз, включая обещание виселицы любому, утаившему руду. Видимо, горожане исключительно блюли закон или минерал для них ничего не значил — Пражан не верил в магию, и то, что так ценилось в Массале, здесь ничего не стоило.

— Да, мастер Риз. — бурмистр пожал плечами, и поджав губы, добавил: — И это с учётом, что один из кусков принадлежал мне.

Юноша с любопытством глянул на самого уважаемого гражданина города, который только что признался в преступлении.

— Не надо так на меня смотреть. — бросил мастер Солет. — Как ты правильно заметил, кто-то мог когда-то давно, в молодости, просто выиграть в кости и спрятать до поры до времени в укромном месте. Так, на всякий случай.

— Но мне этого мало. — некоторой долей раздражения и досады сказал Риз. — Это ничтожно мало.

— Пражан не дойная корова, и твоя королева не доярка, чтобы нас цедить. — довольно резко осадил мага бурмистр. — Больше нет и не будет. Хочешь больше — отправляйся в Каишт и сам добудь сколько тебе потребно.

Риз скривил рожу, понимая, что слишком сильно надавил на Солета. Продолжая требовать сверх того, что было обещано, они вполне могли остаться вообще ни с чем.

— Прости, мастер Солет. — лоб мага пересекли морщины. — Это я с досады. Уж очень рассчитывал на большее. А в Каишт я больше не пойду — страшно. Один раз мы оттуда еле выбрались, возможно, заплатив высокую цену. Я даже не знаю, как это отзовётся для нас в будущем. — он махнул рукой. — Ну, раз нет, значит нет. Придётся обходиться без неё.

*

— Леди Саффи, что это значит? Ты, что ж это, отсылаешь меня?

В походном шатре королевы сидели семеро — Риз, Цера, Додиан, Логар, Ларс, Кадин, произведённый из десятников в сотники и командующий сорока молодыми сагрнскими и сама Саффи. Обсуждали план зимнего похода по землям Севера. И вот чего Саффи совсем не ожидала, так это подобной реакции командира пражан.

— Я тебя не понимаю, мастер Додиан. — королева в недоумении обвела всех взглядом. — Что тебя не устраивает?

— Меня, — еле сдерживая ярость, заявил предводитель пражан, — не устраивает то, что мы, встав под твои знамёна, должны разделиться, а ты, вместо того чтобы вести нас, наоборот, идти с нами не хочешь.

— Но с тобой пойдут мои самые доверенные люди.

— Нет. — Додиан был непреклонен. — Пражане делиться не будут и пойдут только под твоим знаменем. Или мы не тронемся с места.

— Но… — Саффи вконец растерялась.

Сидевшая до этого молча Цера, притянула к себе потерянную девушку, довольно бесцеремонно взяв её за шею. Быстро-быстро зашептала ей что-то на ухо.

— Нет. — Саффи испуганно отстранилась. В её голосе звучала неподдельная тревога. — Нет.

Цера повторила движение. На этот раз значительно грубее. Снова зашептала, но уже куда жёстче. В глазах Саффи блеснула влага, но она быстро взяла себя в руки.

— Хорошо, мастер Додиан. — голос приобрёл металлические нотки. — Я иду с тобой. Риз, ты пойдёшь с Церой. И не спорь. — видя, что брат собирается оспорить её решение, остановила его. — У нас договор.

— Останься сегодня со мной, пожалуйста. — её голос умолял.

Они уже с начала похода жили в разных палатках. Она с Роксаной, он с Вороном. Всё-таки Саффи была девушкой и девушкой незамужней. А кривотолки… Кривотолки никому не нужны.

— Мне очень плохо и страшно. У меня нехорошее предчувствие. Расскажи, как прежде, дома, сказку или любую ерунду, и дождись, пока я усну. Пусть будет как раньше. Провалиться бы этой Цере к Зарам. Житья от неё нет. Всё учит, учит, надоела своими поученьями. Гамалу отослала и нас разлучила. Ну зачем?

— Гамалу отослала, чтобы не отвлекаться на него и помогать мне. А нас она тоже правильно разделила — я твой брат, и могу говорить от твоего имени. Потерпи, мы скоро снова будем вместе. Ворон тоже пойдёт с тобой. Не спорь — мне так будет спокойнее. Ну давай ложись. Я тебе что-нибудь спою.

Саффи свернулась калачиком, обняв колени руками. Меньше всего она была похожа на грозную королеву, готовящуюся воевать с полмиром. Сейчас она походила на маленькую, восьмилетнюю девочку, ждущую сказку от брата. У Риза самого на глазах навернулись слёзы — он тоже не хотел расставаться.

Спи, непоседа, сладок твой сон.

Расступятся тучи, уйдя в горизонт.

Солнце уснуло, трудный день проведя.

Спи, моя радость под звуки дождя.

Так когда-то пела ему мама. Он нечасто пел ей эту песню. Она напоминала ему о прошлом и становилось грустно.

Пусть годы пройдут, ты узнаешь, что сон.

Только один лишь приносит покой.

Ну а пока, радость моя,

Спи, мой хороший, под звуки дождя.

Риз не заметил, как по его щекам покатились крупные капли, а нос подозрительно чем-то забился.

Засыпай поскорей, позабудь про печаль.

Только б подольше тебе не терять.

Пусть грозы пророчат, вдаль уходя,

Спи, моя жизнь, под звуки дождя.

Саффи засопела. Риз осторожно, чтобы не разбудить, поправил на ней, съехавший с плеча, плед, и ласково погладил по золотым волосам. Сердце разрывалось от нежности.

Юноша вышел на улицу. Холодный ветер наскоро высушил щёки. Он быстро зашагал в сторону своего шатра и не слышал, как за тканью палатки тихо плакала его сестра.

Глава 4. Не верь никому

Лицо, сидевшего напротив гападанина, скалилось в похотливом подобии улыбки. Он жадно переводил взгляд с посла на большой, сделанный из бамбука, короб. Что там находилось, тёмно-серый не мог не догадываться. Раз этот чужак прибыл сюда, значит, ему что-то нужно от него, а прийти без подарка, значило умереть. Гападан не жаловал гостей из Империи, но принёсший подобный дар, вполне мог рассчитывать на благосклонность вождя.

Вождь. Сорокалетний толстяк, с тонкими ручками и такими же ножками, нехарактерных для мощных и сильных гападан, вряд ли смог бы занять сколь-нибудь приличный статус в любом другом племени. Своим положением он был обязан тем, что забеременевшие от него женщины, как и ото всех в его роду, приносили в основном девочек, и что важней всего, как минимум половина выживала.

С представительницами прекрасного пола здесь была беда. То ли проклятье, то ли неведомая болезнь косила девиц, едва те достигали половозрелого возраста. Увеличению женского поголовья отнюдь не способствовало и насилие, совершаемое над девочками, голодными до любви, мужчинами, страдающими от неуёмной, животной страсти. И хоть за это полагалась суровая кара, желающих не убавлялось.

Из десятка младенцев женского пола лишь две доживали до брака и стоили очень дорого. И первую брачную ночь с невестой проводил вождь. Мужья соглашались на это не из уважения к верховному, а из желания отбить затраты на покупку жены, если та понеся, родит девочку.

— Мой Император хочет твоих охотников. Он будет их кормить, давать женщин, если они будут воевать за него. За каждый завоёванный город будут получать одну женщину на пятерых. Это очень щедрое предложение.

Тростниковый потолок, накрытый большими пальмовыми листьями, хоть и не пропускал прямые солнечные лучи, но прохладнее от этого не становилось. Скорее наоборот — жара делалась невыносимо удушливой. К ней примешивалась отвратительная вонь подгоревшего жирного мяса, и давно отвыкшее от подобных запахов, обоняние гостя чрезвычайно страдало.

— Что получу я, если я дам тебе охотников?

Вождь, голый, в одной набедренной, до неприличия короткой и почти ничего не скрывающей, повязке, слизнул с пальцев жир, оставшийся после еды. Наниматель с трудом сдержал рвотный позыв. Будь на его месте любой другой, желательно молодой, дикарь, он по-другому мог отнестись к его манерам. Явившийся из Массала любил красивое мужское тело. Не то чтоб он предпочитал мужчин, но в случае с гаподанином, вполне мог и не устоять.

Впрочем, тут его бы ждало разочарование — подобное предложение, сделанное дикарю из Гападана, вполне могло закончиться плачевно. Эти варвары совсем не признавали однополой любви.

— Здесь, — посол положил руку на короб, — одна из самых красивых девушек Массала. Она твоя. Согласишься — получишь ещё одну, не хуже.

— Три! — выкрикнул, готовый пустить слюни, гападанин. — Три. — и продемонстрировал нужное число пальцев.

— Да хоть десять. — подумал про себя посол. Таких как та, что сейчас лежит, опоенная опиумом в коробе он может купить по дешёвке на базаре целую сотню. Ему доводилось видеть гападанок — таким он бы не позволил даже разливать вино посетителям в своих самых дешёвых борделях, а посему, и эта дурнушка сойдёт за красавицу. — Две. — вслух отрезал Лотос. — И того — три за тысячу и сверх по одной за три сотни. У вас и так переизбыток мужей.

— Покажи. — гападанина потрясывало от вожделения.

Посол щёлкнул пальцами, и один из его личной охраны открыл крышку, помогая блаженно улыбающейся девице, подняться.

— Ах. — выдохнул вождь. — Она моя? Я должен попробовать.

— Конечно. — посол еле сдержал омерзение к этой похотливой обезьяне. — Я подожду снаружи. — он выдавил из себя улыбку. — Только недолго, я тороплюсь.

— Я дам тебе три тысячи. — щурясь от полученного удовольствия, улыбался вождь. — И ты мне должен… — он принялся разглядывать пальцы, подсчитывая количество будущих жён.

Липкий пот заливал спину, тёк по груди, противно щипал, попадая в глаза. Здоровенный, косматый зверь изнывал на пороге, пытаясь обмахиваться кисточкой хвоста. Но переговорщик был счастлив — свою часть договора он исполнил, и если…

— Десять. — помог ему Лотос. — Эту я тебе дарю в знак расположения моего Императора. Но тысячу я заберу сейчас.

— Э-э, не…

— Не обману. Мне нужны все. Обманывать невыгодно.

— А как ты, — вождь лукаво поглядел на гостя, — проведёшь их через пустыню? Где возьмёшь столько воды?

— Я научу их летать.

— Шутишь? — хитрые глазки серокожего недоверчиво блеснули. Он знал с кем имеет дело, и вполне могло статься, что этот сын Игарада способен и на такое.

— Конечно, шучу. Но ты забыл, что я колдун, а колдун не раскрывает своих секретов.

*

— Что, вся тысяча?

Хорошо, что Великий Магистр оказался рядом, да к тому же в компании Маварона. Протащить такую уйму народа сквозь портал, в одиночку, Лотос был не в состоянии, а если учесть, что их предстояло провести через весь город, в специально построенный для них лагерь, и не растерять по дороге, то задача крайне сложная. Благо Лотос привёл гападан к порталу в джунглях поздней ночью, что немного облегчало решение проблемы.

— Да, и два десятка уже здесь. — посол с чувством выполненного долга склонил в почтении голову. — Надо торопиться. Как бы они не разобрали библиотеку по кирпичику. Хотя, — Лотос решивший, что после выполненного задания имеет право на бестактную шутку, набрался наглости, — тебе бы очень этого хотелось. Не так ли?

— Я гляжу, вы все к курсе моих дел? — Гелерд, еле сдерживая гнев и досаду, отвернулся. — Маварон. Отправляйся в казарму. Возьми сотню гвардейцев и веди их сюда. Скажешь, я приказал.

— Позволь узнать, — спросил Лотос, когда Маварон вышел, а они двинулись в главный зал библиотеки, к ожидавшим своей судьбы, дикарям, — когда ты выполнишь обещание?

Шедший впереди Гелерд даже не обернулся. Ему пока нечем обрадовать спутника, но признаваться в этом было слишком рано.

— Вопрос преждевременный. Ты лучше скажи, что там с моим мальчишкой?

Лотос почувствовал себя обманутым.

— Ты имеешь в виду Гелиона? — маг сообразил, про кого спрашивал узурпатор, но прикинулся непонимающим. — Тебе лучше знать.

— Ты забываешься. — менторским тоном выговорил Гелерд. — Ты прекрасно понял, кого я имею в виду. Речь о мальчишке, сбежавшем от меня. — маг поморщился. Вспоминать, да ещё вслух о собственной оплошности удовольствие так себе. — Я велел разузнать о нём всё.

При словах"Я велел"Лотоса покоробило. Даже Великий Ульрих не смел так разговаривать с членами Совета Гильдии.

— Мои люди ведут его, хоть это и очень сложно. — сдерживая ярость, ответил обладатель лучшей в Империи осведомительной сети. — До недавнего времени он пребывал в Баламаунте. Там мне до него не добраться.

Гелерду стоило обернуться. Но он этого не сделал, и потому не видел, с какой ненавистью смотрел на него Лотос.

*

Ближе к полудню два войска разошлись. Даже разделённые по отдельности они представляли могучую силу. Ни один из оставшихся полюсов Севера не мог противопоставить им равнозначную армию.

На удивление Саффи ничем не выдала своей печали по поводу разлуки. Наоборот, была даже несколько суховата. Лишь напутственно махнула рукой брату и просила беречь себя.

Риз понимал её — выказывать на людях слабость сильный вождь не мог себе позволить, а ей очень хотелось быть сильной. Додиан исподволь наблюдал за ней, словно искал повод для причины усомниться в королеве. Магу с грустью подумалось, что ввязавшись в эту войну, им во всех и вся придётся подозревать, если не измену, то неприятие. Вот она — цена власти.

— Что загрустил? — Цера мягко провела рукой по серой гриве коня, прошептав ему что-то на ухо, от чего он приветливо замотал мордой. — Печаль плохой спутник в дальней дороге.

Норовистый конь поначалу не хотел признавать женщину своим хозяином. Строптивый жеребец, привыкший носить на спине тяжёлого всадника, от которого пахло мужчиной, нехотя позволял ездить на себе слабой, по его мнению, тётке, не спеша слушаться команд. Цера не стала с ним церемониться, и два дня гоняла его до изнеможения, сняв седло, и периодически сдавливая ему рёбра своими сильными ногами так, что тот едва дышал. При этом ни разу не ударила или повысила голос. Наоборот, разговаривала ласково и кормила с руки морковкой.

— Да так. — юноша оторвался от своих мыслей. — Похоже, придётся идти тем же путём, что два года назад шёл в Сагрн. Забавно.

— Мне тоже придётся идти по местам, по которым я, — тут она ухмыляясь, глянула на мальчишку, — "хаживала".

— Грабила? — почти равнодушно спросил Риз. Варварка есть варварка, что с неё взять.

— Грабила. — глаза женщины заблестели от воспоминаний о былых, славных деньках.

Снег под ногами воинства похрустывал, превращаясь в серую кашу. Тяжелогружённые телеги варваров, влекомые мохнатыми животными, поскрипывали громадными колёсами. Одетые в волчьи и медвежьи шкуры люди, привычно шагали по дороге, постепенно превращая её в месиво.

— Попила кровушки? — буркнул юноша.

— Так, маг. — Цера решила расставить всё по своим местам. — Давай начистоту. Мы на войне. Война — это кровь, грязь, грабёж. Согласен?

Риз хмурясь, молчал. Он знал, что хочет сказать ему соратница, и был с ней согласен, но ему это не нравилось. Слишком много смертей отделяло его от цели, которую он себе наметил.

Варварка за время знакомства уже научилась понимать мальчика, так сильно отличавшегося от любого из её соплеменников. Поначалу, в её голове никак не укладывалось многое из того, что огорчало юного мага. Его слова о жизни без насилия, граничили с глупостью, но постепенно, наблюдая за ним, она постигала смысл его слов.

Как-то, много лет назад, в одном из набегов они убили, говорившего подобное, старика в ограбленном ими селении. Старик, облечённый в белое, был слаб и немощен, и его речь скорее походила на мольбу о пощаде и не произвела на варваров впечатления, и его седая голова отделилась от тела. Сильный должен дать отпор, слабый — смириться с участью жертвы. Цера с рождения жила в таком мире.

Но Риза назвать слабым она не могла. Субтильный мальчишка, которого она запросто скрутила бы в бараний рог одной рукой, обладал могучим духом. А за этим духом скрывался дракон, способный сокрушить целое войско. И этот дракон не желал завоёвывать, покорять и грабить. Цера не понимала почему, но честно пыталась разобраться.

— Вот представь. — продолжила она, не дождавшись ответа. — Кстати, куда мы сейчас направляемся?

— В Баград. — угрюмо ответил Риз.

— А, знакомое место. Бывала в тех краях. Правда, соваться туда не стали. Маловато нас было. Но я не о том. Вот представь — пришли мы, а ворота закрыты. Что будешь делать, уговаривать?

— Да.

— А они пошлют тебя куда подальше. Тогда что?

— Покажу вас и продолжу уговаривать.

— А если и тогда не захотят признать твою сестру вождём? Вдруг выйдут и станут биться? Поведёшь нас в бой?

— Поведу.

— А после снова будешь рыдать над ранеными врагами, штопая их раны?

— Да, буду. — твёрдо сказал юноша.

— Ясно.

Цера замолчала, обдумывая ответы мага, которые не были для неё неожиданными. После битвы при Сагрне она уже знала, как будет реагировать этот паренёк. Любого другого она непременно заподозрила бы в слабости, но только не его.

— И грабить после победы нам не дашь?

— Не дам. — громко сопя, замотал головой Риз. — Умру, но не дам.

— Тогда у нас будут проблемы. — Цера заострила внимание на"у нас", давая понять, что останется на его стороне, даже если придётся выступить против тех, с кем раньше ходила грабить. — И лучше сейчас продумать, как будем останавливать разбой.

— Я не знаю. — растерянно произнёс юноша, понятие не имевший, как будет решать такую проблему. В этот момент он скорее напоминал беспомощного ребёнка, а не предводителя варварского войска.

— Ладно. — женщина ободряюще ткнула кулаком Риза в плечо. — Разберёмся. Я попробую поговорить с нашими. Будем надеяться на"сапоги на тряпке".

Цера, как и все кроберги, с пренебрежением относилась к стягам, вымпелам и прочей ерунде, которые с гордостью привязывали северяне к своим копьям."Серому Волку"достаточно шкуры на плечах, под которую, впрочем, с недавнего времени, с подачи той же Саффи, поддевались кожаные доспехи. Кроберги постепенно оценили их достоинства, дающие в бою больше шансов выжить.

— Это правда? — юноша робко, с затаённой надеждой поглядел на воинственную, не знавшую пощады в бою, женщину, ставшую ему настоящим другом. — Ты правда поможешь мне?

Цера, протянув руку, по-матерински потрепала ему волосы,

— Правда. — с нежностью, на которую только была способна, подтвердила она. — Но, — хитрая улыбка озарила её лицо, — с тремя условиями.

— С какими? — Риз был готов на всё, лишь бы избавиться от кошмара, пугавшего после принятия тяжёлого решения о кровавой войне с Империей.

— Первое — во время битвы слушаешься меня, надеваешь бронь, подаренную тебе сестрой, и не лезешь на рожон. Ясно?

Юноша кивнул.

— Второе — я тебя тренирую, как бойца. А то из тебя воин, как из меня стряпуха.

— Согласен, я буду стараться.

— И третье — ну, отъешься ты наконец, — она позволила себе рассмеяться, — а то глядеть на тебя тошно, дохлятина.

***

Хлоп!

Небольшой камень, обёрнутый в тряпку, угодил прямёхонько в лоб. Пущенный умелой рукой снаряд, свалил недотёпу на землю. Сознание он не потерял, но взгляд стал отрешённым. Подбитый сидел с открытым ртом посреди лужи и глупо моргал.

Пращник — мальчишка, едва ли старше десяти лет, нагло усмехнулся и с гордостью посмотрел на стоявшего рядом старикана, в ожидании одобрения. Старик сжал губы, пряча улыбку в бороду.

— Молодец, Карадаш. — он потрепал волосы пацана, при этом сжав их в кулак, что само по себе было немного больно, и повернулся к незадачливому воспитаннику.

— Тебе, дураку, — старик отпустил волосы мальчишки и недовольно постучал себя по темечку, — и дождь создали для удобства, а ты.

Юноша дотронулся до больного места, размазывая испачканной рукой грязь по лбу, отчего вид его стал совсем комичным. Поднялся, попутно приходя в себя. И как любой опростоволосившийся ученик, тут же принялся оправдываться.

— Я хотел использовать воздух. Ты же сам говорил — водяная магия ненадёжна. Вот я и…

Старик закатил глаза к небу, словно те были виноваты, что его ученик осёл.

— Мало ли что я сказал. Воды кругом много — её и надо использовать. Против тебя кто, маг? Так, Зары тебя раздери, зачем искать сложный путь — правой рукой брать левое ухо?

— Да ты и сам так делаешь — хватаешь меня правой за левое. — сострил мальчишка, успевая присесть, избегая экзекуции, о которой только что рассказывал.

— А ну, цыть, пострелёнок. — беззлобно выкрикнул старик, но сделал ещё одну попытку поймать маленького наглеца, также не увенчавшуюся успехом. Вёрткий пацанёнок ловко отскочил, и прижав кулачки к подбородку, почтительно поклонился — наказывать его после этого не имело смысла.

Поняв, что подвергать карам за дерзость его не будут, Карадаш подобрал свой снаряд, который принёс ему маленькую серебряную монетку — за каждый удачный бросок Тамадар платил ему, и платил щедро.

И тут мальчишке не свезло. Тряпка, в которую был завёрнут камень, развязалась, и на землю упало содержимое — сам камушек и что-то маленькое, блеснувшее на солнце, выглянувшее тут же, после того как маг развеял тучку, созданную специально для тренировки. Он быстро нагнулся и сунул блестящий предмет за щёку.

— А ну-ка, поди сюда. — от Тамадара, который, несмотря на возраст, не утратил остроты зрения, не укрылось подозрительное движение маленького наёмника. — Давай, давай, что у тебя там? Выплюнь.

Мальчик, побледнев, подошёл на подгибающихся ногах к магу и выплюнул на протянутую ладонь мелкую монетку. Вжал голову в плечи.

Тамадар переводил взгляд с монетки на Карадаша и обратно. С каждым новым взглядом мелкий гадёныш уменьшался в объёме, прикидывая, сколько всыпят ему за подобную проказу.

— Ну, давай считать. — предложил Тамадар. — За шалость, допустим, положим пять. Согласен?

Голова паренька почти исчезла в плечах, но ещё достаточно торчала снаружи, чтобы ей можно было кивнуть, в знак согласия.

— За смекалку скостим два.

— Три. — оспорил решение учителя наглец. — Ну ведь здорово получилось?

— Хорошо, пусть три. Дальше — обманул учителя, с целью наживы. Это три, три. — протянул Тамадар и засиял от наслаждения. — Не меньше.

— Не согласен. — встрепенулся невинно осуждённый. — Не наживы ради, а токмо движимый баловством. — он поднял кверху указательный палец. — О!

— Незадача. — щёлкнув языком, расстроился маг. — Ладно, один. И того — три раза по голой жопе.

— А за меткий бросок? — вконец обнаглел Карадаш, упирая руки в бока. — Я попал.

— За бросок ты получишь свою монету. Пшёл на конюшню. Скажешь Песту выдать тебе.

Мальчишка побрёл в сторону конюшни, заранее потирая задницу. Тамадар посмотрел ему вслед.

— Вот ведь озорник. Сейчас договориться с Пестом и ни разу не получит. А орать будет на все три.

— Но учитель, я не понял, что случилось? — Гелерд умоляюще смотрел на Учителя.

— Ты не понял? В тряпку, вместе с камнем он вложил серебро. Поэтому, сделай ты купол из воздуха или воды, без разницы — не сработает.

— Вот гадёныш. Мало ему ты назначил.

— В самый раз. Тебе впредь наука. Да и мне тоже — урок второй. Поспешил я с выводами. Надеюсь, ты не отправишь меня к Песту? — старик состроил хитрую физиономию.

— Учитель! Как можно.

Со стороны конюшни раздался вопль, а за ним три коротких взвизга — шла воспитательная порка.

— Не договорился. — ухмыльнулся Тамадар. — Я предупредил Песта, что если ещё раз возьмёт деньги с парня, получит вдвойне. Только Карадаш об этом не знал.

— Но Учитель, почему ты так снисходительно отнёсся к его попытке тебя обмануть?

— Ну, пожалуй, обмануть меня не так просто, но если у него это вышло, он молодец. Он наёмник, и возможно, когда-нибудь станет вожаком. За такие выходки скорее нужно поощрять, чем наказывать. А вот если ты попробуешь меня обмануть — наказание будет не в пример суровым.

Из конюшни показался, потирающий зад, Карадаш. На глазах его блестели слёзы. Он рукавом утёр сопли и неожиданно, глянув на Гелерда, улыбнулся.

— Стой, собачий сын. — Гелерд поймал мальчишку за шиворот. — Ещё раз ты…

Узкий коридор башни дал возможность юноше без труда схватить маленького мерзавца, позволившего себе так вызывающе провести ученика самого Тамадара. Несмотря на порку, следовало проучить несносного наглеца, чтобы впредь было неповадно обманывать Учителя. Впрочем, последнее не сильно тревожило Гелерда — им двигало скорее обыкновенное чувство мести и оскорблённое самолюбие.

— Руки убрал. — строго бросил Карадаш, выскальзывая из куртки и обнажая нож. — Только попробуй сказать ещё что-нибудь подобное о моих родителях, и я отрежу тебе что-то из ненужного магу.

Он сделал угрожающий выпад вниз живота ученику Тамадара. Тот отпрянул.

— Смотри у меня. — убирая нож, сказал Карадаш. — Сам болван. Не знаю, сколько уроков припас для тебя Тамадар, но запомни мой — не верь никому и никогда. Пригодиться. — он протянул руку. — Куртку отдай.

Гелерд, огорошенный полученным отпором, вернул одежду мальчишке.

— Отдыхай. — бросил Карадаш, и повернувшись к юноше спиной, посвистывая, не спеша, пошёл по своим делам, оставив будущего мага в растерянности.

***

— Ну что я тебе говорила — ворота заперты.

В два человеческих роста деревянные стены на каменном фундаменте, со стоящими на ней готовыми к бою воинами, говорили о том, что их ждали. И это было неудивительно — за три недели, что они были в походе, останавливаясь каждые два-три дня для переговоров с мелкими баронами, весть о их приближении успела далеко обогнать воинство Северной королевы.

Тьюк, тьюк. Две стрелы воткнулись в землю в шагах двадцати от передовых, обозначая безопасное расстояние и проводя границу дозволенного.

— Хорошие луки. — заметила Цера. — Если глаза также метки, как крепки руки, то нам можно посочувствовать.

— Поехали. — тронул коня Риз. — Всё равно пришли. Надо доделывать начатое.

— Подожди. — всматриваясь вдаль, остановила его женщина, скидывая полушубок и снимая доспех.

— Что ты делаешь? Холодно ведь.

— Поэтому и снимаю.

— Поясни.

— Вот теперь поехали. — складывая снятое на телегу и оставаясь в одной нательной рубахе, скомандовала Цера, запрыгивая в седло. — Там поймёшь.

— Меня зовут Риз, я…

Четверо всадников, в надетых поверх кольчуг, тёплых шубах, делавших их огромными, вели себя вызывающе, надменно разглядывая двоих переговорщиков — безусого юнца и его раздетую спутницу. Припорошённые снегом кони, громко фыркали, выпуская из ноздрей пар, в нетерпении колотя копытами землю, словно объясняя припёршимся чужакам, что их хозяева слишком заняты, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как разговоры с проходимцами.

— Кто ты я знаю. — перебил передовой. — Ты брат девчонки, сдуру объявившей себя какой-то там королевой. Уж не знаю, чем вы там ублажили Пражан, но Баград ворота вам не откроет. Тебе лучше уби… — он осёкся, не рискнув откровенно грубить, — лучше уйти. У нас триста воинов и городское ополчение, так что стен наших вам не взять, а в осаде держать нас вы не сможете. Сдохните от холода.

— Да что ты говоришь. — в голосе Церы звучала издёвка. — Скорей ты на печи околеешь, чем кроберг замёрзнет на вашей жаре. Что ты знаешь о холоде, северянин? Вон, у тебя и твоих спутников носы синие. Триста воинов у него. У меня полторы тысячи, и с нами полсотни лучших здешних всадников. А стены ваши мы сожжём, заодно и согреемся, чтобы другие были посговорчивей. Я бы даже говорить с тобой не стала, да вот он, — она указала на Риза, — больно крови не любит. А я, — она плотоядно улыбнулась, — люблю.

— За тебя всегда говорит женщина? — главный насупился, но спеси в голосе немного поубавилось. Он демонстративно не смотрел на говорившую.

— Будь добр, обращайся к моему вождю мастер Риз. Ты всё-таки обращаешься к брату королевы, и сам не забудь назваться.

Риз молча восхищался Церой, потихоньку превращающуюся из дикой варварки в мудрого политика. Огрызаясь и показывая острые зубы, она между тем давала оппоненту возможность вести переговоры с самим Ризом, позволяя не утратить при этом лица. Следовало ей подыграть.

— Цера! — громко и нарочито сердито, осадил женщину маг. — Здесь переговоры веду я.

— Я Гордон, лорд-мастер Баграда. — представился наконец главный. — Со мной члены городского магистрата. Мы готовы тебя выслушать, мастер Риз.

*

— Ты действительно согласишься на его условия?

Они возвращались обратно, медленно труся, по начинавшей подмерзать, дороге. Переговоры прошли удачно, и если Гордон выполнит условия договора, то войско"леди Саффи"увеличиться на полторы сотни копий, а в казну попадёт вся, пусть и небольшая, дань, ранее отправляемая в Массал. Вот только цена, которую придётся заплатить Ризу за бескровную победу, самого юношу не устраивала.

Он утвердительно кивнул.

— Не хочешь сначала посоветоваться с сестрой? Не думаю, что она будет в восторге.

— Нет, у нас договор. — мрачно ответил Риз. — Дело сделано, слово дадено. Назад ходу нет.

— Не нравиться мне всё это. — скривилась Цера. — Ох, не нравиться. Уж больно глаза его подло бегали. Впрочем, тебе решать.

— Я и решил. Поедем быстрей, гляжу — ты совсем замёрзла.

— Да околела, как лысый осьминог в Диких Снегах, — начиная стучать зубами, пожаловалась женщина, — аж волосы в подмышках колются.

— Спасибо тебе. — снимая с себя полушубок и протягивая ей, сердечно поблагодарил юноша. — За всё.

— Да брось, маг. — Цера не смогла сдержать улыбки. — Жизнь на этом не заканчивается. Наоборот, только начинается.

*

В маленькой, походной палатке, которую Риз делил с Церой, весело трещала крохотная, металлическая печка, приобретённая им в Пражане. Щёлкали, звонко трескавшиеся, дровишки, гудела, вытягивая дым наружу, через дыру в крыше, труба, выбрасывая в ночное небо яркие искры. Похрапывала, спящая пьяная Цера, напоенная юношей самогоном, которым он её предварительно растёр. Женщина поначалу артачилась, утверждая, что так бесполезно тратится хороший продукт, и что лечиться лучше изнутри, но уступила доводам мага, оголив спину.

Риз размышлял. Его беспокоила правильность принятого сегодня решения. И он склонялся к мнению, что поступил верно. Второй, по величине город Севера стоил такой жертвы.

— Баград согласиться признать твою сестру своей королевой, — после короткого совещания, с прибывшими с ним, тремя членами магистрата, объявил Гордон, — но при одном условии.

— Условия, условия, — подумал про себя Риз, — одни сплошные условия. Неужели теперь так будет всегда?

— Говори. — потребовал брат королевы.

— Ты женишься на моей дочери.

Такого ни Риз, ни Цера не ожидали. Они в недоумении переглянулись. Онемевший юноша молчал, не зная, что говорить. Вместо него ответила Цера.

— На сколько я знаю, магам нельзя жениться.

Риз кивнул, подтверждая сказанное. Гордон невозмутимо стоял на своём.

— Это моё последнее слово, мастер Риз или многие из вас лягут под этими стенами. И имей ввиду — моё наследие получит только мой внук.

Вот он и жених, и завтра жениться на девушке, которую до этого не видел ни разу. В конечном итоге он не отрицал возможность женитьбы, но вот так, без любви, можно сказать с первой встречной, из корыстных, политических соображений… Риз был противен сам себе. Но на других весах лежали жизни тех, кто пришёл с ним, кто ему доверился и которых он мог спасти. Ему вспомнились слова Церы, сказанные его сестре. — Твоё"хочу", придётся поменять на"я так считаю нужным им". В данном случае — его не хочу следовало забыть.

*

Они мчались сломя голову по извилистому туннелю. Смрадный воздух подземелья мешал дышать, вызывая тошноту. Нестерпимо болели, разбитые об острые камни, босые ноги, ломило поясницу, усталость добивала последние остатки воли.

Их настигали. Он уже слышал в глубине голоса преследователей. Риз из последних сил тащил её вперёд, боясь выпустить слабеющую ладонь. Ещё немного. Скоро должен показаться выход.

— Идём, прошу, не останавливайся. — негромко умолял он, чувствуя, что она готова вот-вот упасть в изнеможении, и тогда всё — колени разобьются о камни, и она не сможет идти сама, и ему придётся тащить её на себе, а с такой ношей далеко он не уйдёт.

— Ах. — и Риз едва успел обернуться, останавливаясь, чтобы подхватить падающую девушку, но сам не удержался на ногах и опрокинулся на спину. Проклятые грани впились в плоть, словно кинжалы. Превозмогая боль, юноша встал на колени.

— Ты цела?

— Я больше не могу. Не могу, беги один.

— Вставай. — он нащупал в темноте её голову и принялся целовать её мокрые глаза и сухие губы. — Прошу, вставай. Уже скоро.

Он помог ей подняться, и они устремились дальше. Устремились — шли еле передвигая обессиленные ноги. Поворот. Свет.

— Туда! — радостно вскрикнул Риз. — Смотри, видишь, там парус.

В проёме белел парус. Корабль. С него уже прыгали люди и бежали в их сторону, желая помочь. Внезапно её рука выскользнула из его ладони и что-то упало сзади него. Он опустился на колени и ощупал, бьющееся в конвульсиях тело.

— Нет! — закричал Риз, почувствовав на пальцах что-то горячее и липкое. — Нет. — снова закричал он, и тут острая, обжигающая боль в животе оборвала его вопль.

*

— Вставай, маг, они прибыли.

Цера осторожно толкнула его в плечо. Юноша открыл глаза и осмотрелся, сбрасывая остатки сна.

— Ты как? — прогундосил он, желая осведомиться о её здоровье и ловя себя на мысли, что похоже, сам простыл.

— Я-то в порядке, а вот ты кажется того… Надо было вчера самому надраться, глядишь, и не заболел бы.

— Мне бы, — юноша сипло закашлял, — молока горячего. С маслом. — он вспомнил, что ему сегодня предстоит, и готов был пить это отвратительное пойло лишь бы…

— Держись, маг. В городе напоят.

Свадебный кортеж, в виде красивой, крытой повозки, с запряжённой в неё четвёркой лошадей, ожидал возле палатки. Делегация из одиннадцати богато одетых баградцев, должна была сопровождать жениха на торжественную церемонию.

Риз был мрачнее тучи. Всё его существо протестовало. Ему очень хотелось сбежать, зарыться под одеяло в своём доме, расположенном в далёком Сагне.

— Полно, маг. — словно прочитав его мысли, прошептала на ухо, вышедшая вместе с ним из палатки, Цера. — Это ещё не конец света. Сам сказал — дело сделано. Выпусти своего жеребчика порезвиться. — хмыкнула женщина, приятельски обнимая его за плечи.

Риз сердито глянул на неё, и она приложила палец ко рту, в знак того, что умолкает. Юноша кивнул пришедшим за ним вельможам и подошёл к повозке.

— Я, с десятком конных следом. — негромко сказала Цера. — И ещё сотня прибудет на свадьбу.

Но Риз уже прикрыл за собой дверь. Повозка тронулась.

— Ох, не нравится мне всё это. — повторилась воительница, не обращаясь ни к кому. — Жабье молоко, как мне не нравится.

Глава 5. Кровь на брачном ложе

Всё шло по плану и это было подозрительно. Слишком гладко. Игрок он и есть Игрок, где ж тогда интрига? В чём она?

Гелерд шёл в гости к самому богатому работорговцу Империи, как и обещал Маварону.

После недавних событий, Массал замер в нервном ожидании. Уличные войны тревожили, и без того потрясённый сменой Императора, город. С улиц исчезли одинокие жрицы любви, а бордели и кабаки увеличили штат охраны, открывая двери лишь хорошо знакомым клиентам.

Даже здесь, в самом богатом районе, среди красивых зданий с фонтанами и роскошных садов, спрятавшихся за кованными заборами, чувствовалось напряжение и страх, несмотря на патрули, постоянно обходившие дозором квартал толстосумов.

Единственное место, где жители могли чувствовать себя в относительной безопасности, был базар — сердце Массала. Затевать там какие-либо разборки у бандитов считалось дурным тоном, поскольку с него кормились все.

Гелерд нисколько не удивился, застав Цетилла в компании трёх полуобнажённых танцовщиц.

— Странный он, этот магусаи. — подумал про себя Магистр. — Его людей режут на улицах почём зря, а он развлекается с девками. Благо, если бы закалял Волю, так нет — наверняка устраивает оргию.

— Великий Гелерд. — Цетилл заискивающе поклонился, улыбаясь самой холуйской улыбкой. — Какая честь принимать тебя… Прости, Вас в своём доме.

— Помнится, были времена, когда мы были на ты. — маг пронзил взглядом хозяина дома, отчего тот сжался, ожидая неприятностей. Но Гелерд продолжил уже дружественно. — Хорошие были деньки, весёлые. Тогда все были готовы порвать мне горло. — маг закатил глаза, словно сделал глоток массальского. — У-у, вроде недавно, но как будто прошла вечность. Чувство борьбы, страсти и схватки, славное время. А теперь что? Тоска. Но со мной остались мои друзья. Ведь ты мне друг?

— Да, конечно. — убеждённо закивал, уверяя самого себя, Цетилл. — Я…

— Ну тогда у меня к тебе сразу просьба. — усаживаясь на диван, перебил его маг.

— Слушаю тебя. — приосанился член Совета Гильдии, пытаясь придать себе значимость хотя бы в собственных глазах. — Вина?

— А давай. — махнул рукой Гелерд, решив преподать урок Воли этому магусаи. — Гульнём. Наливай.

Цетилл щёлкнул пальцем, и одна из танцовщиц мигом превратилась в виночерпия. Она самой грациозной походкой подошла к столику, на котором стоял полупрозрачный кувшинчик, с красной жидкость. Налила из него в красивый бокал тонкой струйкой, украдкой бросая заигрывающий взгляд на гостя. Поставила на серебряное блюдо, положив рядом сочный персик и небольшой ножик, для резки фруктов, также грациозно направилась в его сторону.

бюст Гелерд с улыбкой разглядывал девушку, принимая правила игры, предложенные прелестницей, встречая глаза в глаза её взгляд, который она периодически на него кидала. Танцовщица изящно наклонилась, ставя перед ним поднос, демонстрируя себя в самом выгодном свете. Угадав, куда направлен взор пришедшего, она, словно опомнившись, прикрыла ладонью, скрытый, почти ничего не прятавшим лифом из прозрачной ткани, бюст, сумев изобразить смущение, и даже слегка покраснела.

— Я сегодня расположен поддаться пороку. — обратился Гелерд к хозяину дома, с интересом наблюдавшего за этой сценой. — Надеюсь, ты не находишь это предосудительным?

— Я? — Цетилл искренне улыбнулся. — Как ты мог такое обо мне подумать? Ты пришёл в нужное место. Уж в чем-чём, а в пороках я разбираюсь получше самого Лотоса. — он гордо задрал подбородок. — С чего начнём?

— Тебе, как знатоку видней. Назначу-ка я тебя на сегодня Главным Магистром Разврата. — глаза Гелерда азартно загорелись. — Слушаю твои приказы, О Великий!

— Тогда кальян. Начнём с него.

— А дальше?

— Ты торопишься, мой друг. — войдя в роль, Цетилла понесло. — Здесь я главный.

— Слушаю и повинуюсь. — Гелерд в почтении приложил кулак ко лбу.

— Кальян. Ну-ка, живо. — маг не успел опомниться, а перед ним уже стоял посеребрённый прибор, снаряжённый заранее. Он потянулся к трубке, но его вновь осадил хозяин.

— Терпение. Ты же хочешь получить настоящее удовольствие? — Цетилл пригнулся к самому уху Гелерда. — Сперва выбери. — и он кивнул в сторону девиц, скромно занявших место в углу, в ожидании дальнейших желаний господ.

— Пусть будет она. — маг указал на девушку, угощавшую его вином.

— Хороший выбор. — прошипел змеёй Цетилл. — Смею тебя заверить — ты не ошибся. Кассия, — он сделал приглашающий знак, — присоединись к нам.

Девушка присела рядом с Гелердом так, чтобы при любом движении, маг должен был обязательно прикоснуться к ней. Элегантно взялась за мундштук и приложила его к пухлым губкам. Медленно затянулась и с тихим, низким стоном выдохнула, и повернувшись к магу, поднесла мундштук к его губам.

Цетилл, облизываясь, неотрывно наблюдал за курящими, выжидая момента.

— Вина! — произнёс он, и Кассия, усевшись верхом на маге, поднесла к его рту бокал.

— Вот собака. — подумал Гелерд, ощутив состояние эйфории. — Подмешал-таки что-то. — он сделал большой глоток. — Дьявол с ним. Не рискнёт.

— Кассия. — улыбнулся Цетилл. — Станцуй нам.

Девушка соскользнула с мага и закружилась в обольстительном танце. Её волосы взлетали облаком, то оголяя, то прикрывая тело, с каждым новым движением лишаемого одной детали её наряда. А когда на ней ничего не осталось, она неожиданно опустилась перед ним, уткнувшись головой в его колени, укрыв их копной волос.

Но Гелерд, несмотря на дурман, круживший голову, оставался безразличен к этим выкрутасам, хотя отдавал должное её гибкости, с помощью которой она пыталась его обольстить. Он равнодушно оглядел её, покорную и готовую исполнить любую его прихоть. И тут она подняла голову.

На него, одетая в простую, серенькую рубашку, с длинным рукавом, с нежностью смотрела… Гюльзар. Гюльзар, которую он убил и оставил лежать мёртвой в борделе.

В чувство его привёл дикий женский визг. Обе танцовщицы, забившись в дальний угол, старались перекричать друг друга, глядя на стоящего в луже крови Гелерда, у ног которого лежала искромсанная ножом для резки фруктов Кассия. Сам нож почему-то оказался в его руке. Вбежавшие двое охранников, заслонили собой, не успевшего испугаться, Цетилла.

Гелерд растерянно рассматривал лезвие, с которого стекали густые капли. Тут до него начало доходить, что он как-то причастен к произошедшему. Маг с отвращением отбросил окровавленное орудие убийства, суетливо вытирая руки о халат.

— Я… Что-то не так. — пробормотал Гелерд. — Этого не должно быть. Нет, невозможно. — он затряс головой, прогоняя наваждение.

Внезапно, будто его осенило, он с подозрением посмотрел на Цетилла, но у того был столь потерянный вид, что маг отбросил предположение о его причастности к случившемуся.

— Нам всем будет лучше, если об этом никто не узнает. — хрипло произнёс Гелерд, медленно отступая к выходу. — Да-да, никто не должен знать.

Девицы в углу уже перестав орать, и прижимаясь к друг другу, продолжали смотреть с широко раскрытыми от ужаса глазами на убийцу и его жертву, дрожа от страха. Цетилл сделал знак, и танцовщицы бросились вон, осчастливленные возможностью покинуть комнату. Охранникам даже не понадобилось что-либо объяснять — они подхватили мёртвое тело и поволокли его следом за исчезнувшими в маленькой двери девицами, оставляя на полу широкую красную полосу.

Хозяин дома приложил палец к губам, давая понять, что будет молчать об увиденном. Маг кивнул в ответ и решительно направился к выходу.

— Да, я вот, собственно, зачем приходил. — к Гелерду вернулось его самообладание. — Будь любезен, пришли мне пару, нет, троих мальчуганов, лет восьми. Только не с раскопок. Посвежей. — и переступив порог, бросил через плечо. — И прости за испорченный вечер.

*

Баград был большим и богатым городом. Ещё в прошлое посещение Риз смог убедиться в этом, заработав здесь почти столько же, сколько за весь последующий поход. Юноша даже улыбнулся своим воспоминаниям — с тех пор прошло больше двух лет. Теперь он мог стать отцом наследника богатого полюса. Настроение снова испортилось.

— Хватит причитать. — отругал себя Риз. — В конце концов, от этого ещё никто не умирал. Подумать только — испугался жениться. Ну и что, что без любви — многие тоже также женились, по воле родителей, и живут не тужат, детьми обзаводятся. Переживу.

Упрёк, адресованный самому себе, сделал своё дело, и Риза отпустило. Смирение перед уготованным судьбой — великая сила. Юноше не в чем себя упрекнуть. Было бы хуже, если он не согласился.

Маг принялся разглядывать прохожих, которые, судя по всему, знали кто едет в повозке и кланялись в почтении. Риз понимал их — возможно его вчерашнее решение спасло и их жизни. Случись его варварам брать город штурмом, и неизвестно, чем всё могло закончиться. Возможно, большой резнёй. И хоть Цера обещала ему помочь, но и она не всесильна.

Повозка остановилась. Его уже ждали. У входа в большую, богато украшенную кастерию, стоял в окружении таких же, как и сопровождающие Риза сюда, вельмож, лорд-мастер Гордон. А рядом с ним, одетая в белое, платье, с накинутой сверху шубкой из дорогого меха, девушка. Лица её он не видел — оно было скрыто под белой, полупрозрачной фатой. Невеста.

— Мастер Риз. — Гордон подвёл её к нему. — Позволь представить тебе мою дочь Бранду. Дочь моя, познакомься — это мастер Риз, брат нашей королевы и твой будущий супруг.

Девушка приподняла фату, открывая лицо. Знакомство состоялось.

— А она недурна. — подумал юноша, успев рассмотреть её.

Чистая кожа, румянец на щеках, который, впрочем, мог быть искусственным, аккуратный носик, с небольшой горбинкой, нисколько его не портящий, в меру широкий лоб. Вот только глаза… Глаза были острыми, пронзающими, которые она поспешила спрятать, прикрыв длинными ресницами.

Совершенно незнакомый с подобными ритуалами и никогда ими не интересовавшийся Риз, счёл возможным просто сдержанно поклониться, получив в ответ такой же сдержанный поклон. Формальности были соблюдены.

— Мастер Риз, — начал отец невесты, — поскольку неотложные дела торопят тебя продолжить свой путь, думаю, будет лучше, если мы не станем затягивать церемонию и пойдём. А после свадьбы обсудим основные детали договора. Прошу. — он указал на дверь холла. — Всё готово.

Подъехавшая Цера спешилась, и вынув из-за пояса топоры, передала их десятнику. Она заранее выяснила обычаи здешних обитателей и знала — в кастерию вход с оружием воспрещался. По обряду она представляла собой одного из родителей брачующихся. Как здесь говорили — посажённая мать.

За дверями, в которые больше никого не пустили, их встретили трое — сам священник и двое его помощников. Осенив вошедших кругом, очищая от скверны, оставляя её в холле, их проводили внутрь, где и должно было проходить таинство.

Попав в кастерию, Риз испытал подзабытое трепетное чувство, словно окунулся в детство. В Сагрне он почти не заходил в священное место, да и делал это исключительно для видимости. Но сейчас… Сейчас другое дело. Слова, сказанные священником, встретили в его душе искренний отклик, клятва верности накладывала определённые обязательства, а требование любить свою суженную, примиряло с действительностью. И он постарается полюбить.

— Целуйтесь, дети мои и будьте счастливы.

Бранда красивым жестом откинула, открывая лицо, фату. Щёки её зарделись, она скромно прикрыла глаза, ожидая поцелуя.

Риз потянулся к ней. Его пугало отсутствие каких-либо чувств к девушке — это было неправильно. Юноша коснулся губами её губ, задержался, напряжённо прислушиваясь к себе, ища в глубине души малейшую зацепку, чтобы хоть чуть-чуть оправдать это движение, разбудить в себе то, что позволит ему разделить с ней ложе, разделить с ней жизнь.

Риз закрыл глаза. Ощутил, как её губы стали влажными, ощутил еле уловимое движение навстречу, побуждаемое желанием, до этого момента сдерживаемое приличиями и теперь ищущее выхода. Он очень хотел ответить, но у него ничего не получалось.

И вдруг его рука сама легла ей на талию и притянула к себе. Сердце заколотилось, готовясь выпрыгнуть из горла. Чувство бесконечной нежности волной накрыло сущность, с лёгкостью выбрасывая оттуда и мага, и дракона. Он захотел. Но не её. Другую.

Риз отпрянул. Ледяной озноб пробежал по спине. Он поспешил вновь закрыться — то что он испытал, не имело право на существование.

— Прости. — тихо произнёс юноша, словно извиняясь за невольную измену.

— Ничего. — также ещё слышно ответила Бранда, по-своему поняв поступок жениха.

— Терпение, мой друг. — грубо нарушая торжественность момента, громко сказал Гордон. — У тебя вся ночь впереди. — он уже готов был расхохотаться, но вспомнил, что в кастерии неприлично так себя вести, и прикрыл рот кулаком, ограничившись лёгким похлопыванием зятя по плечу.

— Идите с миром. — закончил церемонию священник. — Да хранит вас Азаар!

Риз не знал куда деваться, он крайне неуютно чувствовал себя рядом с Брандой. Совершенно потерявшись, юноша взял её за руку и направился в сторону выхода, делая всё это машинально, мало понимая зачем.

— Что-то случилось? — спросила на ухо Цера, когда они все покинули кастерию. В её голосе проступала озабоченность состоянием мага, которое ей, хорошо успевшей его узнать, не укрылось от её внимания. — Что-то не так?

— Нет, всё хорошо. — юноша натужно улыбнулся. — Я в порядке.

— Я вижу. — скептически заметила посажённая мать. — Будто змею увидел.

Её слова заглушили приветственные крики, собравшейся на торжество, толпы. Из неё выделилась дородная женщина с большим деревянным подносом, накрытым разноцветным, украшенным орнаментом рушником, на котором лежал каравай. Она с поклоном подошла к девушке. Бранда откинула фату, позволяя собравшимся смотреть на её лицо, что по обычаю было запрещено, пока она ходила в невестах, и взяла в руки, лежавший рядом с караваем, нож.

— Режь! Режь. Режь. — принялись кричать собравшиеся.

Бранда, краснея от смущения, взялась неумело резать хрустящую корочку, упрямо ломающуюся где угодно, но не там, где вела ножом новоиспечённая жена. Наконец ей удалось вырезать треугольный кусочек.

Риз, потихоньку поддаваясь всеобщему веселью, с интересом наблюдал за ней.

— Корми! Корми! Корми! — не унималась толпа, забрасывая новобрачных зёрнами. Пошедший крупный снег дополнил картину праздника, символизируя чистоту брака.

Бранда аккуратно взяла отрезанный ломоть, и подставив ладошку, чтобы не обронить крошки, поднесла ко рту мужа. Мокрые снежинки торопились прилипнуть к хлебу, желая быть съеденными в качестве свадебного пирога.

— Я что, должен это съесть? — смущённо улыбаясь, спросил Риз, которому никогда не приходилось присутствовать на свадьбах.

— Да. — тупя глазки, подтвердила девушка.

Юноша протянул руку, желая взять угощение, но Бранда отвела ладони. Риз с удивлением посмотрел на неё.

— Ты должен есть с моих рук. — ещё больше краснея, шепнула она, выдавая секрет ритуала.

— Ну, хорошо. — сказал жених и открыл рот.

— Жуй! Ешь! — уже недружно, вразнобой зашумели собравшиеся. — Из рук! Из рук!

Риз, улыбаясь, принялся жевать, под всеобщее веселье. Хлеб был вкусный, и несмотря на то, что он чувствовал себя слегка глупо, получал удовольствие и от еды, и от того, что был предметом радостного настроения толпы.

— И что теперь? — дожёвывая последний кусок, поинтересовался Риз. — Это же не всё, да?

Толпа ответила за неё.

— Целу-уй!

Девушка стала совсем пунцовой.

— Теперь я должна тебя поцеловать. Так полагается.

— Раз так, то…

Закончить он не успел. Бранда обняла его, и набравшись смелости, впилась в его губы. На этот раз она вела себя куда решительнее, чем в кастерии. Риз уже совсем смирился со своей участью и не стал сопротивляться, наоборот, попробовал действовать, как она, пытаясь отвечать ей, старательно гоня прочь образ той, что привиделась ему десять минут назад.

— Ё-хо. Ну и молодые. — раздался весёлый бас Гордона. — Хоть бы отца постеснялись. Ещё немного, и заделаете мне внука, бесстыдники. — и он громко рассмеялся, призывая остальных разделить своё веселье.

Им пришлось расцепиться, хотя Риз начинал входить во вкус. Щёки Бранды горели огнём. Да и сам Риз раскраснелся, но не от стыда, а от подступавшего бодрящего ощущения радости. Он сжал ладонь жены, и не раздумывая, направился к ожидающей их повозке, украшенной цветами, искусно сделанными из пёстрых лент.

— Вон как заторопился! — продолжал хохотать им вслед Гордон, когда Риз помогал Бранде взобраться. — А батюшку здесь оставите или с собой возьмёте? — и не дожидаясь приглашения, залез следом. — Матушка. — обратился он к Цере. — А ты? Ты что ж оставишь дитя одного тестю на съедение?

— Я хотела, — начала женщина, подойдя к возку, — распорядиться на счёт…

— Да я уже обо всём позаботился. — второпях протянул ей руку Гордон. — Отправил в ваш лагерь одиннадцать бочек с вином из моего подвала. Берёг для этого дня. Не жалко. Давай, давай матушка, — подгонял он её, — у нас ещё полно дел.

Цера кинула озабоченный взгляд в сторону сгрудившихся кробергов и полезла в возок.

*

— Сорок фунтов вяленого мяса, двадцать ящиков…

В небольшой комнате, с единственным, украшенным цветным витражом, окном, несмотря на горевший очаг, всё же было прохладно. Дорогие ковры, тяжёлый, дубовый шкаф, с позолоченными ручками и разное драгоценное барахло, в виде кубков, украшенных цветными каменьями, различного оружия, развешанного по стенам, и прочих, ненужных безделушек, говорили о состоятельности и чванливости хозяина, любившего блеснуть своими сокровищами. Сам хозяин сидел за столом напротив, внимательно изучая подаваемые списки.

— Вдобавок…

Риз совсем ошалел от происходящего. Как же ему сейчас не хватало мудрого мастера Грэя, проделавшего всю эту рутинную работу за них с Саффи в Сагрне. Мастера Солета, которому юноша мог запросто поверить на слово, и который, в свою очередь, также не требовал личной его подписи под каждым пунктом договора о поставках.

Но их рядом не было и приходилось заниматься всем самостоятельно, а на Церу, отрешённо разглядывавшую красивую мозаику витража, рассчитывать не приходилось. Варварка понятия не имела о числах. Прежде, захватив городок или деревню, кроберги брали столько, сколько считали возможным взять, не оставляя расписок, зачастую забирая всё. Предложившего подписать какой-либо документ скорей всего ожидал бы удар топором — единственная расписка, которую мог выдать кроберг.

Приземистый, с приличным брюшком член магистрата заунывным голосом перечислял количество отпускаемого войску провианта, полагающемуся в счёт дани.

— Так, всё, хватит. — Риз осознав, что не в состоянии контролировать происходящее, решил пустить всё на самотёк. — Давайте уже я всё подпишу, и покончим с этим. — он понимал, что малодушничает, но поделать ничего не мог — пора заканчивать.

— Но… — попытался протестовать чиновник.

— Полно, Габр. — остановил его Гордон. — Ну не стану же я обманывать мужа моей дочери в конце-то концов. Я прав, мастер Риз? А то ты его уже так утомил, что боюсь его не хватит на молодую жену. — заржал он, пологая шутку смешной.

Юноша проигнорировал его бестактную тираду, и принялся подписывать свитки, подсовываемые членом магистрата. Цера с неодобрением глянула на него, но ему уже было всё равно.

— Вот и славно. — хлопнул по столу Гордон. — Пора пировать. Пойдём зять, яства стынут.

***

Вереница пленных под проливным дождём брела по дороге. Дорога — жуткое месиво, хлюпающее под ногами, проникающее в башмаки, под одежду, в волосы.

Жалкие, мокрые, оборванные. Обречённые стать рабами вдали от родины, если, конечно, выживут в пути. И дети — эти уж точно сдохнут от болезней, голода и усталости. Жаль, конечно, дети — хороший материал, но овчинка выделки не стоит — проще купить на месте, чем заботится о них в дороге.

Позавчера военное счастье оказалось на их стороне, и городок, несмотря на свои неказистые укрепления оказавший им достойное сопротивление, был взят коротким, но яростным штурмом. Почти все защитники пали в бою. В плен попали единицы, и то ранеными, которых всё равно пришлось добить. Добыча оказалась ничтожной, по сравнению с потерями, но Массал плевать хотел на потери — все должны склониться перед его величием.

А вот ему повезло, и повезло неслыханно. Местный маг сдуру отчего-то заартачился, и весьма непристойно высказался по поводу Великого Магистра, за что и поплатился — ублюдочное быдло, которое за деньги и долю в добыче служило Ульриху, недолго думая, зарубило хулителя, заодно и его тотем. И сделало это не из почтения к Империи или её создателю, а из животной тяге к убийству и тайной ненависти к сословью волшебников. Грабя его дом, наёмники обнаружили, среди скудных пожитков убиенного, несколько вещей, которые он нехотя приобрёл у них за горсть серебряных монет.

На самом деле, то, что ему досталось, являлось вожделенной мечтой долгих лет. Среди барахла мага оказалась старая, но в отличии от сделанных в мастерских Массала, добротная ловушка-уловитель. Надёжная и способная выжать из жертвы максимум.

— Тебе кто из них нужен? — спросил подъехавший Джамир, заметивший ищущий взгляд Гелерда, пристально рассматривающий толпу бедолаг. — Дрянь. Ни одной красивой девки. Даже трахнуть некого. А и было бы, так неделю отмывать придётся, прежде чем… — наёмник несколько раз хлопнул ладонью по кулаку и громко, противно рассмеялся. — Ну так что, маг, нужен кто?

Брызги с его кожаных рукавиц разлетелись по сторонам, и часть попала на лицо Гелерда. Несмотря на дождь, маг почувствовал их и с брезгливостью поторопился смахнуть платком, вынутым из рукава. Сидевший на плече сокол, неодобрительно посмотрел на шутника.

Наёмник хмыкнул, но промолчал — связываться с магом, ведущим себя как аристократ, не хотелось. Но надо было отдать должное этому снобу — в бою он за их спины не прятался и сражался не только магией, но и мечом. И всё же он не их поля ягода. Чужак, так и не ставший своим.

— Ещё посмотрю. — Гелерд высокомерно оглядел наёмника. Перевёл взгляд на грязную процессию. — Я могу взять любого?

— Да хоть десяток. — Джамир снова расхохотался. — Только кормить будешь за свой счёт.

— Согласен. — холодно ответил маг. — Скажи охране.

Наёмник развернул коня и направился в хвост колонны. Приблизившись к пленным, он нарочно пустил жеребца галопом, обдавая комьями размокшей земли, и без того изгаженных, людей, словно желал усложнить магу задачу выбора. Несчастные покорно снесли новую порцию унижений.

Гелерд тронулся в противоположную сторону. Добравшись до передовых, он спрыгнул с коня прямо в серо-бурую жижу. Маг не боялся ни грязи, ни крови — брезгливость он проявлял лишь по отношению к людям, и то только к тем, кто того заслуживал.

Конвоиры, такие же грязные, как и полонённые, хмуро глянув на мага, остались равнодушны к его появлению. Их даже не раздражал тот факт, что колдун, имевший возможность остаться верхом, не гнушался стоять по щиколотку в слякоти — маг всегда казался им немного странным.

Гелерд откинул капюшон. Надобность в нём отпала — он уже весь промок, и струи дождя, стекающие с него, только мешали.

— Тебе помочь?

Десятник, верхом, не доехав несколько шагов, остановился, боясь забрызгать дорогой плащ мага. Он уже намеревался слезть, как Гелерд рукой остановил его.

— Да. — не стал отказываться от помощи Гелерд. — Попроси их поднимать головы, когда проходят мимо меня.

— Эй, вы, — грозно начал командир охраны, но вовремя вспомнил, что маг не любит ненужной грубости и жестокости, и смягчил тон, — поднимите головы и утрите лица — здесь на вас хотят полюбоваться. — и тут он не смог справиться с искушением и добавил: — Кто-то из вас пойдёт сегодня на ужин магу.

Он заржал, оставшись довольным своей шуткой. Охранники тоже прыснули, пряча морды в сторону, чтобы не увидел маг. Гелерд проигнорировал гнусный юмор, прекрасно понимая тяжесть быта наёмников и отсутствие у них хорошего воспитания. У него имелось дело и следовало заняться им.

Он вглядывался в лица проходящих мимо несчастных, с ужасом ждущих, что на них обратят внимание.

— А Джамир был прав. — подумал Гелерд, когда прошло больше половины пленников. — Действительно, дрянь. — и тут же убедился, что был неправ. — Ты. — он посмотрел на женщину, слегка подталкивающую перед собой мальчика и прятавшую лицо. — Выходите. Оба.

Женщина покорно вышла, держа мальчугана за плечи. Её собратья по несчастью облегчённо вздохнули — страшный жребий сегодня их миновал.

— Сын? — спросил Гелерд, кивая на мальчика.

— Сын. — спокойно ответила пленница.

— Как вас зовут?

Женщина осмелилась поднять глаза на мага. В них не было страха, лишь одно усталое смирение перед своей участью.

— Я всё ещё жду ваших имён. Ты представишься? — мягко переспросил маг.

— Каштана, а сына Ивас, господин.

— Вот видишь, ничего сложного. Ждите здесь.

— Сколько стоит твой осёл?

Пухленькая, до недавнего времени симпатичная, но уже начинающая сдавать, маркитантка, подрабатывающая поварихой, наполняя солдатские желудки и опорожняя их карманы, оказывая дополнительные, пикантные услуги, прикидывала в уме, сколько можно содрать с покупателя. Маг был не склонен торговаться и всегда платил запрошенную цену — это всем было известно, но и заломить слишком высокую плату она побаивалась. Осёл ей был нужен самой — не тащить же своё барахло на себе. Придётся просить охрану одолжить пару пленников. Хорошо, если можно будет расплатиться собой. А если нет…

— Три цены. — выпалила она, собравшись с духом. И тут же принялась пояснять причину столь высокой цены. — Мне ещё платить за…

— Хорошо. — не желая торговаться и выслушивать её оправдания, согласился Гелерд. — Забираю.

— Садитесь. — приказал маг, подводя ослика к ожидавших его паре пленников. — Вы поедете со мной. Вот пока. — он протянул ей, взятую у маркитантки, половинку каравая. — Накорми сына.

Женщина равнодушно встретила его предложение. Она не ждала ничего хорошего от подобной заботы. Пожалуй, единственное, что хоть немного могло её порадовать, так это то, что сын поест и ему не придётся месить ногами дорожную грязь. Только чем придётся за это расплачиваться, она уже догадывалась.

*

Местного старосту Джамир настоятельно"попросил"освободить свой дом для постоя, предоставив лучшее в деревне помещение магу. Он слегка заискивал перед Гелердом, хотя формально и был его командиром. Но по сути, маг был сам по себе, и главарь банды, а иначе эту ватажку не назовёшь, предпочитал жить с ним в мире, чем нажить такого врага. Его бойцы это знали и не видели в поведении вожака ничего зазорного.

— Только не отмывай её дочиста — вдруг под слоем грязи отмоешь страшилу. — похабной шуткой напутствовал Джамир, провожая его к дому старосты. Сотник по-своему понял намерение Гелерда по отношению к пленнице. Маг не стал его переубеждать.

— Нагрей воды. Я желаю вымыться. — велел Гелерд Каштане, едва завидев, приличных размеров, лохань в углу избы. — Я желаю вымыться.

Выложенная из камня печь быстро высушила плащ и остальную одежду мага, пока он нежился в бадье. Каштана периодически подливала ему горячую воду. Вымывшись, он оделся и ушёл, наказав ей самой привести себя в порядок, заодно и вымыть сына. Женщина молча и покорно подчинилась приказу, и когда он вернулся с корзиной полной еды, она уже расчёсывала свои волосы найденным у хозяев гребнем.

— Я мог бы заинтересовать тебя как мужчина? — спросил Гелерд, когда Каштана закончила причёсываться. — Чисто абстрактно?

Женщина, не знавшая подобного слова, всё же поняла его значение.

— У меня уже есть мужчина. Был. — поправилась она.

— Это мы?

— Нет. — пояснила Каштана. — Год уже. До вас. Другие.

Гелерд указал ей на стол, на котором он разложил принесённую провизию. Белобрысый мальчонка, прячась за спиной матери, жадно глядел на еду, забыв о страхе, который испытывал перед остроклювой птицей.

— Отрежь ребёнку колбасы и хлеба и попроси погулять, пока не позовут. — велел маг. — Только пусть не жадничает — с голодухи это может плохо закончиться.

Мать нарезала маленькими ломтиками жирную колбасу, отчего по комнате распространился восхитительный запах, от которого у самого мага разыгрался аппетит. Она уложила кусочки на мякиш и всучила ребёнку, который тут же принялся жадно запихивать пищу в рот.

— Не торопись, сынок, никто не отнимет. — женщина придержала руку с едой, одновременно гладя его по вымытым волосам, которые не успели высохнуть. — Можно он вначале поест, господин? — спросила она, оборачиваясь к магу. — Прежде чем…

— Конечно. — почти ласково разрешил Гелерд. — Пусть поест. Я не тороплю.

Он прикрыл глаза, стараясь не слышать чавканья маленького ублюдка. Блаженство чистоты накрыло мага. Боевой маг мог неделями пребывать в нестираной, запачканной одежде, сносить дождь и снег, пот и кровь на своём теле, но при любой возможности он мылся.

— Господин. — к реальности его вернула Каштана. — Господин, я отправила его гулять. Мы одни.

— Прекрасно. — протянул Гелерд. — Тогда я повторю свой вопрос — я могу заинтересовать тебя как мужчина?

— Да, господин.

— Но я стар для тебя.

— Мой муж был старше меня на одиннадцать лет, господин.

— Мне пятьдесят. И прекрати звать меня господин. Зови Гелерд, а лучше Геля. Сможешь?

— Как прикажешь, Геля.

Маг поморщился. Видимо, женщина не понимала его. Он нахмурился, обдумывая, как лучше донести до неё своё желание. Каштана поняла это по-своему. Она быстро расшнуровала сорочку на груди, и прежде чем маг успел её остановить, ночная рубаха соскользнула к ногам.

В свои двадцать восемь она была ещё очень привлекательна. И статью, и кожей. Похоже, не из простолюдинок. Но было в ней нечто, что отталкивало — слишком равнодушно она относилась к тому, что должно было, по её мнению, сейчас произойти.

— И ты думаешь всё так просто? — с небрежностью спросил Гелерд. — Разделась и всё?

— Госпо… Прости, Гелерд. — женщина испугалась. — Я не знаю тогда, что ты хочешь.

— Что? — маг сделал вид, что задумался. — Хочешь, чтобы твой сын был сыт?

— Да, Геля. — Каштана прикрылась руками. — Очень.

Маг понимающе покачал головой.

— Тогда соблазни меня.

***

Огромный зал был полон народу, шумно ожидающих появления новобрачных, вернее, возможности приступить к главному на этом гульбище — напиткам и вкусно приготовленной еде. Отец невесты не поскупился и приказал выкатить из погреба почти всё его содержимое. Дочь у него была единственным ребёнком, и он не пожалел всего своего лучшего вина на её свадьбу, которое само по себе стоило целого состояния.

Наконец, центральные двери раскрылись и жених с невестой, взявшись за руки, сопровождаемые Гордоном, торжественно прошли через весь зал к четырём, поставленным на возвышение креслам, больше напоминавшим троны.

Бранда, в том же белом платье, с накинутым поверх него жилете из горностая, но уже без фаты, скромно шла бок о бок с мужем, державшем её за руку. Риз в своём походном одеянии мало отличался от прибывших с ним кробергов и рядом с ней чувствовал себя неуютно. Он с надеждой слегка сжал ладонь жены, и как ему показалось, почувствовал ответное рукопожатие.

Гвалт стих, и пришедшие гости, в основном воины, треть из которых были варвары, почтительно поклонились, приветствуя молодых и лорда-мастера.

— Друзья мои. — взял слово Гордон, усадив детей на полагаемые им почётные места возле себя. — Уважаемые гости нашего славного Баграда. Сегодня я выдаю свою дочь Бранду за уважаемого брата нашей королевы мастера Риза. Ешьте, пейте за их здоровье и благоденствие. Желайте им счастья и долгих лет жизни. И, — он прижал обоих к себе, — пусть поскорее они сделают меня дедом.

Служка поднёс ему серебряный поднос, на котором были сложены стопкой красиво расписанные глиняные тарелки. Гордон принял его в руки, и повернулся к дочери. Девушка взяла верхнюю и протянула юноше, после взяла вторую.

— Бей! — взревели собравшиеся, поднимая бокалы. — На счастье!

Бранда с силой бросила себе под ноги, специально сделанную для этого случая, посуду. Полетевшие в стороны черепки, были встречены громкими, бурными возгласами. Риз, всё более пропитываясь общим духом праздника, на котором он был одним из главных персонажей, улыбался. Что-то озорное и лёгкое открывалось внутри, ожидая ещё более радостного и волнительного. Он последовал примеру жены, и безжалостно, с размаху швырнул на каменный пол тарелку, на долю которой выпала стать осколками, лежащими на пути к его семейному счастью.

— Ну, на счастье! — громко произнёс Гордон, и подняв руки, грохнул об пол оставшуюся посуду. Помятый серебряный поднос со звоном запрыгал по каменным плитам.

— Хайя! — расплёскивая вино, взревели гости.

Гордон подтолкнул молодых друг к другу.

— Целуйтесь, дети мои. Целуйтесь, чтобы все видели вашу любовь.

— А где Цера? — спросил юноша, когда шум пира несколько его утомил.

— Никак по мамке соскучился? — поддразнил его, изрядно захмелевший, Гордон. — Здесь где-то была. Ну да тебе скоро станет не до неё. — он ухмыляясь подмигнул юноше. — Тихо! — рявкнул отец невесты. — Пир пиром, а молодым пора и в опочивальню.

Он встал у них за спинами и поочерёдно поцеловал их в макушки. Под взглядами притихшего зала супруги встали, и взявшись за руки, подталкиваемые отцом, двинулись в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, в спальню. Рядом очутились две служанки, одна с подсвечником, другая с подносом с бокалами и бутылкой вина. Бранда, знакомая с домом и обычаями, взяла бразды правления в свои руки, указывая путь к брачному ложу.

— А мы, — гремел за спиной голос Гордона, — будем пить и радоваться за вас. Наливай!

— Помоги мне. — попросила Бранда, когда служанки, провожавшие их, закрыли за собой дверь.

Она повернулась спиной к Ризу, предлагая расшнуровать ей платье. Юноша неумело принялся развязывать узелки, стягивавшие стройную фигуру жены.

— Я должен тебе сказать. — почти закончив с мудрёными завязками, начал он. — Я немного волнуюсь. Дело в том…

— Я понимаю.

— Нет. — продолжил Риз. — Я не об этом. Тебе отец сказал, кто я?

Девушка повернулась к нему, придерживая на груди, готовое упасть, платье. На её лице отразилось непонимание.

— О чём ты?

— Я маг. — признался юноша. — И то, что должно сейчас произойти, для меня. — он замялся, подбирая слова. — Для меня это неправильно. Но я готов с этим справиться и стать просто человеком.

— Да? — девушка странно посмотрела на него. — Я тебя поняла, но это ничего не меняет. — Раздевайся. Тебе помочь?

— Не… Не надо. — ответил, краснея Риз, пытавшийся избавиться от куртки начинавшими дрожать руками. — Я сам.

Проклятые ремешки, как нарочно, не поддавались, ещё больше запутываясь. Риз, мысленно костеря себя за неловкость, настигшую его в самый неподходящий момент, подумал было взяться за кинжал, чтобы побыстрее покончить с раздеванием и перестать чувствовать себя идиотом. Бранда меж тем подошла к огромной кровати и сбросила подвенечный наряд, оставшись в одной ночной рубахе. Приподняла край одеяла.

Ризу наконец-то удалось справиться со шнуровкой и сбросить куртку. Он собрался расстегнуть ремень брюк, как снизу раздался грохот и громкие выкрики, мало похожие на бурное веселье. Послышался топот ног, бегущих по лестнице вверх. Вдобавок к этому зазвенело железо, а в довершении прозвучал звук рога.

— Что это? — с тревогой прислушиваясь к происходящему внизу, спросил Риз. — Надо взглянуть.

— Не надо. — внезапно побледнев, попросила Бранда. — Иди ко мне.

Юноша шагнул к ней, намереваясь её успокоить.

И тут она откинула одеяло и взяла в руки спрятанный под ним маленький арбалет. Острое жало смотрело в грудь Риза, оставшегося совсем беззащитным перед этим, почти игрушечным оружием.

— Прости. — Бранда нажала на рычаг.

— Риз! — дверь отлетела в сторону, и масляный светильник полетел в голову Бранды, сбивая выстрел и превращая её в пылающий факел.

Дикая боль пронзила ногу мага, а уши заложило от ужасного вопля, горевшей заживо, девушки.

— Кобыла я ожереблённая, не успела. — Цера подхватила падающего на пол юношу. — Мальчик мой, потерпи. Всё будет хорошо.

Но Риз её уже не слышал. Он потерял сознание

Глава 6. Исцели меня, ибо я немощен

Дрожащее пламя свечи отбрасывало метущееся тени на стену кабинета, абсолютно не желая слушаться. Гелерд любил это занятие — управление самой строптивой и капризной из стихий, доставляло ему удовольствие. Заставить своенравный огонь подчиниться взгляду, мысли, мог любой маг, но немногим удавалось то, что умел Гелерд. Его пламя умело танцевать, извиваясь, кружа и даже отрываясь ненадолго от фитиля, взлетая над ним, раскалываясь, образуя нечто подобное короне.

Но сегодня было иначе. Оно издевалось над ним, непросто не слушаясь, а словно нарочно делая всё наоборот. Он хотел его согнуть — оно замерло, вытягиваясь по струнке. Он вознамерился расколоть его натрое — оно заметалось в разные стороны, и под конец, подпрыгнуло, напоследок ярко вспыхнув, и погасло.

— Что происходит? — вопрос, который маг не переставал себе задавать уже второй день.

То, что случилось у Цетилла дома, не поддавалось никакому логическому объяснению. Как же он смог увидеть в Кассии свою Гюльзар. Факт того, что она мертва им не оспаривался. И почему свою? Гелерд был глубоко убеждён, что избавился от этой пагубной для мага страсти.

— Что это было? — вновь и вновь звучало в голове, нервно метаясь и путая мысли, мешая собраться. — Предположим, — рассуждал маг, — это влияние камня. — он бросил взгляд на ящик, в котором хранил кусок руды. — Тогда почему он вознамерился влиять на меня именно сейчас и именно таким странным образом? — продолжил Гелерд своё внутреннее расследование. — Угрызений совести и прочей нелепицы, присущей непосвящённым, я не испытываю. Тогда что? Нет. Неправильная постановка вопроса. Кто — так следует спрашивать.

Итак, перво-наперво Цетилл. Хотя вряд ли. Он, конечно, умеет оказывать влияние на чужую Волю, и даже подавить её, но безвольный сибарит, предпочтёт не интриговать, а предаваться разврату. Впрочем, он мог быть орудием в чужих руках. Ведь в кальяне что-то же было.

Значит, за ним кто-то стоит. Претендент номер два — Лотос. Обиженный нарцисс. Он вполне мог ведать о Гюльзар. Всё-таки заведение принадлежало ему, и шпионы там были его. Или не его. Перекупленные кем-то другим, ещё более хитрым и умеющим играть вдолгую. Ключевое слово тут — играть.

Игрок знал и про неё, и про то, что она значит для Гелерда, вернее, думал, что знает. Знал, что последнюю ночь перед убийством Императора и Золаритара он провёл с ней. Маварон легко мог покончить с ним, просто указав, где прячется мятежный маг, наведя туда гвардейцев. Но он этого не сделал, желая в будущем играть по-крупному.

Гелерд испытал чувство облегчения, выявив виновника своего кошмара. Он нисколько не удивился, скорей наоборот — изумился себе, что не заподозрил в первую очередь Маварона. Уж больно он привык видеть в нём помощника и доверенное лицо, хотя тот не раз высказывался в возможности вести свою игру против него.

Маг улыбнулся. Теперь всё стало на места. Роли определились, позиции обозначены. Только кое-что всё-таки необходимо выяснить. Но это после. Сейчас, — он протянул руку к ящику, окаймлённому серебряными полосками, и решительно откинул крышку, — вернёмся к ежедневной практике.

Он сразу ощутил гнетущее давление, словно камень целиком желал залезть ему в голову, заменить мозг. У мага на этот счёт были другие намерения — он сам хотел завладеть камнем, его Силой, подчинить себе, но пока это не удавалось. Борьба предстояла долгая, а без Архива Ульриха могла и не увенчаться успехом, но еле слышный треск руды, недовольной заключением в серебро и желающей сломать дубовые стенки тюрьмы, как ни странно, успокаивал. Приходило сознание способности справиться с её влиянием.

Внизу послышался шум и маг поспешил захлопнуть крышку. Встал и быстро спустился в Зал Совета.

— Великий Магистр. — вошедший гвардеец сдержанно поклонился.

Гелерд недовольно разглядывал воина, ища основание придраться и устроить выволочку, досадуя из-за испорченной тренировки.

— Надеюсь, причина весьма существенна, раз ты здесь и тревожишь меня?

— Простите, господин. Явился человек, который говорит, что пришёл от Цетилла. Он не один.

Маг решил сорваться на пустом месте, но передумал. Глаза его радостно заблестели, а лицо озарилось улыбкой. В голову пришла прекрасная мысль.

— Не один, говоришь. С ним, я так понимаю, три малыша?

— Да господин. — подтвердил гвардеец. — Трое мальчиков.

— Веди их в мой кабинет. Впрочем, нет. — маг передумал. — Я сам их отведу. — и взял со стола персик.

— Кто тут у нас?

Трое коротко стриженных малышей, робко жмясь друг к другу, испуганно хлопали глазами, глядя на вышедшего к ним высокого старика в синем халате. В одинаковых стареньких, но чистых шальварах и таких же рубашках, в видавших виды сандалиях, явно большеватого размера они выглядели самыми обыкновенными детьми, отпущенными погулять на улицу заботливыми, но небогатыми родителями, а не купленными недавно на базаре рабами.

Гелерд, с видом строгого, но доброго наставника, поочерёдно приподнимая лица за подбородок, изучающе осмотрел каждого из них.

— Пойдём? — он кивнул в сторону двери, одновременно сделав знак, приведшему их посыльному, удалиться. Троица замерла. — Ну же, смелее. — маг усмехнулся. — Да вы никак боитесь?

Глаза одного из них оскорблённо вспыхнули и он шагнул вперёд. Гелерд тут же уступил ему дорогу, открывая дверь.

— А вы? — спросил маг оставшихся. — Нет? Ну тогда ждите здесь, мы скоро вернёмся.

— Как тебя зовут? — Гелерд присел перед мальчуганом на корточки и погладил его по волосам.

— Гар. — представился парнишка, глядя исподлобья.

— Ты знаешь кто я?

Мальчик отрицательно замотал головой.

— Я Великий Магистр. Не стоит бояться. — успокоил маг ребёнка, у которого от страха невероятно округлились глаза. — Ты мой гость, а я гостей не обижаю. Веришь?

Паренёк неуверенно кивнул. Гелерд улыбнулся, и засучив рукава, сделал неуловимое движение перед лицом мальчика. В его руке появился персик.

— Это тебе, держи. — он протянул фрукт ребёнку, в надежде произвести на него впечатление. Но реакция Гара была иной, нежели ожидал маг.

— А ты правда… Великий Магистр?

— У тебя возникли какие-то подозрения? — спросил Гелерд, вопросительно глядя на мальчугана, осмелившегося сомневаться в его словах.

— Великий Магистр не станет развлекать мальчишку дешёвыми фокусами. — недоверчиво пробухтел Гар.

— Ах вот ты о чём. — Гелерд сделал лицо серьёзным, задумчиво разглядывая юного собеседника. — Пожалуй, ты прав — это недостойно Главы Гильдии. Прости. Я просто хотел произвести на тебя впечатление, но вместо этого сам впечатлился.

Мальчик молчал, ожидая объяснений.

— Ты не только смел, но и умён. Вдобавок дерзок не по годам, и мне это в тебе нравится.

Парнишка стоял в нерешительности, не зная — бояться или радоваться.

— Послушай, Гар. — беря его за руку и ведя к лестнице, ведущей в кабинет, взял деловой тон Гелерд. — Мне нужен такой, как ты. Я намерен предложить тебе то, что никому до этого дня не предлагал. Это великая честь для такого, как ты, да и любого другого.

— Ты хочешь сделать меня своим учеником? — затаив дыхание от нечаянной надежды, спросил мальчик.

— Нет, малыш. — он открыл дверь кабинета, пропуская в него своего гостя. — У тебя нет дара. Но не расстраивайся. То, что я предлагаю, может быть даже лучше.

— Что? — теряясь в догадках, почти плача, спросил Гар. — Что ты предлагаешь?

— Ты обещаешь хранить тайну? — торжественно выпрямляя осанку и напуская на себя таинственный вид, спросил Великий Магистр.

— Да-а. — выдохнул мальчик.

— Я хочу предложить тебе стать моим кровным братом.

*

Солнечный луч, на мгновенье выглянувший из тучи, проник сквозь узкое окошко, скользнув по лицу юноши, приводя его в чувство. Сильна ноющая боль в правой ноге сказала ему, что он всё ещё жив. Он зажмурился.

— Очнулся. — произнёс незнакомый мужской голос.

Риз, превозмогая боль и слабость, открыл глаза. В комнате находилось трое. Двоих он знал. Третьего, высокого, с седой бородой, в тёмном одеянии юноша видел впервые. Бородатый с серьёзным видом положил ему ладонь на лоб.

— Жара нет. — проговорил он, склоняясь над раненой ногой. Цокнул языком, что могло означать что угодно — от «всё прекрасно» до «готовьтесь к похоронам». Принялся с осторожностью её ощупывать, постепенно усиливая нажим. Юноша застонал.

— Ну что ж. — вынес свой вердикт незнакомец. — Бедро раздроблено. Это не есть хорошо. Но дурного запаха нет. В лучшем случае семь-восемь недель. Не раньше.

— Ты знахарь? — тяжело дыша, спросил Риз.

— Мне сказали он лучший в городе врач. — встав на колени у изголовья и поднося к его губам деревянную кружку, сказала Цера. — Пей. Он только-только сварил, ещё тёплое.

Риз попытался прислушаться к содержимому кружки, но сильное головокружение не позволило ему это выполнить, и он доверился знахарю, сделав несколько глотков. Боль почти тут же отступила, но сознание слегка притупилось.

— Убери. — Риз отвёл руку с бокалом. — Судя по твоему пойлу, — он обращался к бородатому, — ты хорошо знаешь своё дело. Опиум. — угадал маг главный ингредиент обезболивающего. — Только твоё лечение меня не устраивает. У нас слишком мало времени. Цера! Где мой сундучок?

Женщина извлекла из-под кровати ящик, который заблаговременно приказала принести сюда, неплохо зная своего юного друга. Открыла.

— Дай вон ту. — попросил Риз, указывая дрожащей рукой в недра короба. — Красную. Помогите мне сесть.

Цера и Кадам, сагрнский десятник подняли его, подложив под спину подушки. Маг оглядел себя — он представлял собой жалкое зрелище. Штанов нет, исподнего тоже, голый ниже пояса. Грубо заштопанная рана и запёкшаяся кровь по всей ноге и паху. Риз поймал себя на мысли — находиться в таком виде в присутствии женщины ему было неудобно.

Цера усмехнулась, догадавшись о его мыслях.

— Я этого добра насмотрелась. — хмыкнула она, откупоривая проборку. — У тебя ничем не лучше, чем у других, хоть ты и маг. Пей. Нам чё делать?

— Держать меня. — юноша опрокинул в себя содержимое. — Не дайте мне отъехать. И говорите.

— Что говорить-то? — спросил Кадам.

— Да что угодно. — рыкнул Риз. — Можешь спеть.

Десятник пожал плечами, и недолго думая, затянул.

Девчонка молодая

Меня обещала ждать.

Ё-хо, ждать,

От меня не гулять.

Не гулять.

Цера вложила в зубы парню палку, обмотанную тряпкой. Риз принялся вращать ладонями над раной, закрыв глаза и представляя, как собирает осколки в единое целое.

Ушёл я в поход,

На целый год.

Ё-хо, год.

Всего лишь год.

Один год.

Боль была нестерпимой — править себя оказалось куда сложнее, чем других. Риз завыл, впиваясь в палку зубами. Влага брызнула из глаз, застилая взор и мешая работать. Руки тряслись, тело дрожало. Цера и Кадам сжимали его плечи, не давая упасть.

А когда я вернулся домой,

Безрукий, хромой.

Ё-хо, хромой.

У неё был другой.

Был другой.

— Всё, — выплёвывая палку, закричал юноша, — не могу больше! Всё! Всё! Пустите.

Он откинулся в изнеможении, трясясь от боли. Рубаха его стала насквозь мокрой, а сам он жалостно застонал.

— Не знаю, как ты это делаешь, — тихо произнесла Цера, накрывая его одеялом, — но как по мне, так ты… герой.

— Смеёшься? — спросил, готовый разреветься, Риз.

— Нет. — качая головой, серьёзно сказала женщина — воин. — Не всякий мужчина, — тут она усмехнулась, — способен так ковыряться в себе.

— Спасибо. — Риз попытался пожать ей руку, лежавшую у него на груди. Вышло слабо.

— Спи. — Цера провела ладонью по его волосам и накрывая одеялом. — Спи, я побуду с тобой.

Юноша закрыл глаза, выравнивая дыхание, стараясь отстраниться от боли.

— А где, — он внезапно вспомнил всё произошедшее, — Бранда? — в памяти воскрес образ горящей девушки и её душераздирающий крик. — Что с ней? Она жива?

Цера и Кадам переглянулись, видимо, не очень желая говорить правду.

— Она в подвале. — неохотно признался десятник.

— Где?

— В пыточной. — хмуро уточнила Цера.

— Да вы… — на лице Риза проступил ужас. — Вы сдурели? Дайте мне штаны. — он отшвырнул одеяло, садясь на кровать.

— Но Риз, тебе надо лежать. — попробовала остановить его женщина. — Что тебе до неё?

— Дай мне штаны. — в голосе мага прозвучала холодная ярость. Он даже не обратил внимание, что впервые за всё знакомство, она обратилась к нему по имени. — Или, клянусь Зарами, я пойду голый.

— Пойду поищу. — попробовал пойти на хитрость Кадам. — Твои залиты кровью.

— Дай мне мои! — заорал Риз, выходя из себя. Он встал, морщась от боли в ноге. Полностью излечиться магу не удалось.

Цера, поняв, что переубедить упрямого мальчишку не получиться, угрюмо кивнула в угол, где валялась одежда мага. Кадам поднял окровавленные портки с пола.

— Ну нет, это надеть сейчас не выйдет. — он всё ещё рассчитывал потянуть время, предполагая, что боль и слабость одолеют парня раньше, чем он покинет спальню. — Они даже не распрямляются.

Десятник продемонстрировал скукоженную одежду, слипшуюся от крови, но Риз в нетерпении протянул к нему руку.

— Дай сюда. — сухо потребовал он, выхватывая заскорузлые штаны и напяливая их на себя, слегка постанывая. Цера кинулась ему помочь, но юноша грубо оттолкнул её.

— Сам справлюсь. — он застегнул ремень и хромая прошёл в угол, где оставил куртку. — Сколько я был без сознания? — спросил он, глядя на бородатого врача, не желая смотреть на своих соратников.

— Всю ночь. — вместо него ответила Цера.

— Мастер Риз. — подал голос знахарь. — Я должен присоединиться к мнению твоих друзей и настаивать на отдыхе.

— Идём. — больной проигнорировал его замечание.

— В таком случае, — поклонился бородатый, — я могу быть свободен?

— Нет. — отрезал маг. — Вероятней всего, мне понадобится помощь. Я пока слишком слаб. Жди здесь. — он повернулся к Кадаму. — Веди.

*

Выпавший ночью снег к утру растаял, став придорожной слякотью. Идти пришлось по узкой дороге, колонной по четверо. Полдюжины телег, встреченных ими, вынуждены были съехать на обочину, в ожидании прохождения полутора тысяч варваров, полсотни пражан и двух десятков, из четырёх ушедших в поход, добровольцев Сагрна. К полудню зарядил мелкий дождь.

Впереди второй сотни, в длинном, коричневом плаще с капюшоном, ведя в поводу белого жеребца, шла девушка, изредка бросая сожалеющий взгляд на седло, на котором лежала, привязанная вместе с другим оружием, кольчуга, слишком тяжёлая, чтобы тащить её на себе.

— Заржавеет. — думала она, морща лоб. — Придётся чистить.

Вообще-то, этот процесс её не пугал, скорее наоборот — она, как и её покойный отец, да и большинство воинов, привыкла сама ухаживать за своим снаряжением. Это занятие позволяло отвлечься от грустных мыслей. Но сейчас девушка устала — настроение у неё было отвратительное, и пасмурное небо мало способствовало его улучшению.

Она равнодушно поглядела направо — хозяин каравана и два десятка охраны с любопытством разглядывали шествующих мимо вооружённых людей, одетых в большинстве в звериные шкуры. Они уже догадались, что грабить их не будут, и просто ждали, когда дорога освободиться.

Слева послышался топот конских копыт. Доехав до неё, всадник осадил коня.

— Саффи, поехали. — выкрикнул Додиан. — Бароны прибыли.

— Ты, что ль, новая королева?

Трое, одетых в неплохую броню, сильно похожих друг на друга, мужчин, без какого-либо стеснения рассматривали её. Изучали.

Встреча состоялась в маленькой роще, неподалёку от дороги, так что обе стороны хорошо слышали двигавшееся по ней войско. На приехавших договариваться баронов это произвело впечатление, но по их прищуренным лицам было видно, что они всё ещё сомневаются.

Саффи они не нравились, но с ними пришло почти семьдесят бойцов, и игнорировать такое пополнение она не могла. Оно ожидало решения командиров в шагах ста от места встречи, как и три десятка пражанских всадников, грозной стеной выстроившихся неподалёку и готовых прийти на выручку, в случае если возникнут серьёзные разногласия.

— Тебе следует более уважительно обращаться к нашему предводителю. — заметил Додиан.

Логар с самым свирепым видом потянулся к рукояти меча. Саффи успокаивающе положила ладонь на его предплечье — они заранее оговорили своё поведение в предстоящем разговоре, где девушке отводилась роль мудрого политика, знавшего себе цену, но уважающего противоположную сторону.

— Так ведь она совсем девчонка. — обернувшись к своим спутникам, ища в них поддержки, сказал самый крупный из баронов. — Вы что ж, не могли выбрать себе мужика? — он с вызовом поглядел на Логара.

— Мой народ вправе выбирать вождя из самых достойных. — выдвигаясь вперёд, рыкнул варвар.

— Ну, да? Говорят, она зарезала своего мужа, вашего предыдущего вожака. — усмехнулся из-за спины главного другой барон. — Что, перерезала глотку ему во сне?

— Логар! — зычно остановила Саффи, готового броситься в драку кроберга. — Сдай назад. — тот нехотя развернул коня. — А ты, — она пальцем ткнула в говорившего, — хочешь знать, как я его убила? Тогда слезай с лошади и берись за меч. Я покажу как.

Троица переглянулась в замешательстве. Девушка же, с самым невозмутимым видом, лениво спешилась и обнажила оружие. Не отрывая взгляда от противника, она размяла плечи, проверила ногтем остроту клинка.

— Я жду. — спокойно произнесла королева.

— Но мы приехали договариваться, — растерянно сказал главный, — а не биться.

Саффи закатила глаза, одновременно вкладывая меч в ножны. Мгновенье — и она вскочила обратно в седло.

— Тогда какого дьявола, Зары тебя раздери, ты здесь устроил? Не слышал он обо мне. — девушка намеренно говорила грубо. — Не я, а ты ко мне приехал. Набиваешь себе цену? Цена тебе… — она привстала на стременах, глядя ему за спину, — семьдесят копий. Согласен, добро пожаловать. Нет — давай биться, и тогда твои земли я отдам тому, кто присоединится ко мне. Только так. Решай. Здесь и сейчас.

— Наша доля… — начал сдавать позиции главный.

— Твоя доля, как и у твоих братьев, — оборвала его притязание Саффи, — ведь они твои братья, я правильно поняла? — уточнила королева, — такая же, как и у всех — не больше и не меньше.

— Мы согласны. — хмуро произнёс главный.

— Ваше место за шестой сотней. — приказала Саффи, разворачивая белого скакуна. — Додиан! Под твоё командование.

*

Как же он не любил такие места. В них пахло животным ужасом, болью и мерзостью. Юноше доводилось присутствовать при пытках и это не доставляло ему ни малейшего удовольствия.

В свете чадящих факелов Риз разглядел несколько висящих, прикованных цепями тел, два из которых принадлежали отцу с дочерью. Риз с отвращением поглядел на четырёх бойцов, охранявших пленников подземелья — это были сагрнские добровольцы. Цера сразу догадалась, о чём подумал парень и поспешила пояснить:

— Наши хотели разорвать их лошадьми. Я еле успокоила. Сказала, что их судьбу будешь решать ты. Поэтому, — она указала на охранников, — они здесь. Иначе…

Риз подошёл к Бранде — вид её был ужасен. Голая. Левая сторона лица, плечо и грудь были покрыты страшными волдырями. Волосы на голове почти все сгорели. Запястья «украшали» синяки от оков. Сама она пребывала в забытьи, жалобно постанывая. Ему сразу стало жаль своего не состоявшегося убийцу.

На мгновенье девушка очнулась — боль исказила её черты, но она узнала того, кто был перед ней. Она собралась с силами и плюнула Ризу в лицо и снова безвольно повисла на цепях. Юноша отшатнулся, словно его ударили.

— Снимите её. — приказал он утираясь. — Отнесите в спальню. — и добавил, устало садясь на лавку. — Пожалуйста.

— Ты намерен её лечить? — на ухо, спросила Цера. — Зачем?

Риз был слишком слаб, чтобы злиться, поэтому просто посмотрел ей в глаза и сказал измученным голосом:

— Она моя жена.

— Она же хотела тебя убить? — возмутилась женщина. — А ты…

— Она моя жена. — выделяя каждое слово, повторил Риз, глядя, как трое воинов снимали Бранду со стены. — У меня нет сил с тобой спорить. Просто сделай, как я прошу. Поаккуратней с ней. — обратился он к охране, не забыв добавить. — Пожалуйста.

— Что жена — это я поняла, но ведь не только поэтому?

— Да. Я ей обязан.

***

Женщина, опустив руки, несмело сделала шаг к нему. Маг жестом остановил её.

— Ты, видимо, неправильно меня поняла. — Гелерд мягко улыбнулся. — Я просил не переспать со мной, а соблазнить.

Каштана беспомощно смотрела на него.

— Я не понимаю. — вид у неё был растерянный.

Маг посмотрел в потолок, закусив нижнюю губу. Он знал что хотел, но как донести этой дурёхе свою мысль, пока не мог сообразить.

— Давай сделаем так. — он решил не торопить события. — Будешь просто рядом. Посмотришь — как я, кто я, а там глядишь, мы оба поймём, что мне нужно. Хорошо?

Женщина кивнула.

— Можешь одеться. — Гелерд взглядом показал, на лежавшую на полу, ночную сорочку.

Каштана подобрала одежду. Внезапно одно из дров в печке громко щёлкнуло, и она, испугавшись, выронила рубаху.

— Не бойся. — также мягко сказал маг. — Не надо бояться. И позови сына. Как его, прости, зовут, я запамятовал?

— Ивас, Геля. — женщина торопливо зашнуровывала завязки, словно опасаясь, что мужчина мог передумать.

— Ивас, Ивас. — будто пытаясь запомнить, произнёс маг. — Ну что ж ты замерла, зови своего Иваса. Небось замёрз там.

— Спасибо. — пролепетала она и вышла.

Мальчик сидел на крыльце, поджав под себя ноги и обхватив их руками. Услышав звук открываемой двери, он вскочил.

— Мама. — мальчик бросился её обнимать. — Что он хотел от тебя? — испуганно спросил малыш, с ужасом ожидая страшного ответа.

— Пойдём в дом. — она погладила его по голове. — Спать пора.

— Что он хочет? — продолжал настаивать сын, боясь, что мать от него что-то скрывает. Что-то нехорошее.

— Всё хорошо. — попробовала она его успокоить, целуя в маковку. — Надо поспать.

Войдя в дверь, они замерли, не зная, как быть дальше. Маг жестом поманил к себе мальчика. Тот поднял глаза на мать.

— Иди, — она легонько подтолкнула его в спину. — не бойся.

Ребёнок стороной обошёл, продолжавшегося греться возле печки, сокола и встал перед магом.

— Ивас. — то ли спрашивая, то ли подтверждая произнёс мужчина.

Мальчик кивнул.

— Зови меня Гелерд. Понял? — серьёзно, словно разговаривал со взрослым, спросил он.

Ивас снова кивнул.

— Вот и славно. — маг улыбнулся. — Вы, — он головой указал Каштане, — ляжете на кровати. Я буду спать на лавке. Ты довольна?

— Да. — женщина быстро закивала, подходя к ложу. — Спасибо.

— Это всё слова. — Гелерд усмехнулся. — Посмотрим, можешь ли ты быть благодарной.

*

Его разбудил запах травяного отвара, приготовленный женщиной к завтраку. Спать на лавке было хоть и неудобно, но боевому магу, воспитанному фермером, не привыкать — всё лучше, чем на голой земле, что в походе случалось довольно часто. Он осмотрелся.

Каштана суетилась по хозяйству, потихоньку прибираясь на столе, собирая вчерашние крошки и разливая содержимое котелка по кружкам. Мальчик сидел на кровати, завернувшись в шерстяное одеяло. Тотем мага внимательно наблюдал за обоими.

— Доброе утро. — пожелала женщина, заметив, что он открыл глаза. — Я тут завтрак приготовила.

Гелерд потянулся, вставая, покрутил головой, разминая затёкшую шею. Прошёл к столу, дотронулся до руки Каштаны.

— Спасибо. — он улыбнулся самой непринуждённой улыбкой, словно они провели эту ночь вместе.

Женщина вздрогнула, но руку не убрала. Напротив, накрыла его ладонь своей. На ответную улыбку её не хватило.

— Кушай. — предложила она, пододвигая нарезанный хлеб и колбасу.

Гелерд обернулся к мальчику.

— Ивас, за стол. — тоном отца семейства, позвал он.

Ребёнок робко уселся напротив, пряча головку в плечи. Мать заботливо положила два куска колбасы на ломоть и всучила в худенькую ручонку, одновременно гладя по волосам.

— Ешь, ешь. — уговаривала она сына, продолжая ласкать его. — Запивай, не надо есть всухомятку.

— Напомни, чтобы в следующий раз взял ему молока. — сказал Гелерд, подмигивая Ивасу. — Парню нужно полноценное питание. Хотя… знаешь, что, ходи-ка ты за продуктами сама. — он положил перед ней маленький кошель. — Не мужское это дело. Я мало смыслю, что надо детям, а мне, что приготовишь, то и буду есть. Я неприхотлив.

— Хорошо, Геля. — согласилась Каштана. — Как прикажешь.

— Я не приказываю, а…

Три глухих удара в дверь прервали его. Женщина испуганно вздрогнула, прикрывая собой сына. Скрипнули петли, и на пороге возник Джамир, который первым делом завистливо оглядел фигуру женщины.

— А у колдуна меткий глаз. — подумал наёмник. — Как же он разглядел в грязи эдакий алмаз? Колдун он и есть колдун, Зары его подери. — сам ответил на свой вопрос Джамир. — Но хороша. Когда она ему надоест, надо будет заняться ею.

— Что ты хотел? — равнодушно спросил Гелерд.

— Мы через час выступаем. Ты как, с нами?

Сотнику частенько приходилось задавать этот вопрос магу, и в этом было что-то унизительное. По договору волшебник мог уйти от них в любой момент, кроме битвы. А он был им нужен. Очень. Зачастую победа в бою целиком зависела от его присутствия — защитный купол спасал их жизни, а огненная магия разрушала препятствия на их пути.

И всё же, будучи командиром, он хотел приказывать, а не упрашивать.

— Через час, так через час. — всё так же равнодушно согласился Гелерд. — У меня к тебе просьба.

— Да, маг.

— Эти двое, — он указал на мать с сыном, — едут со мной. Раздобудь пару плащей. И будет лучше, — он заметил тревожный взгляд Каштаны, — если ты их купишь, а не отберёшь.

Наёмник усмехнулся.

— Ты всегда казался мне странным. Ну да дело твоё — будут им плащи. Пойду, — он хмыкнул, — куплю.

— Ты довольна? — спросил Гелерд, когда Джамир вышел. — Тебе ведь очень не хочется получить отобранное? Я угадал?

— Да, спасибо.

— Ну что ты всё спасибо да спасибо. — почти нежно произнёс мужчина. — Принимай как данность. Ведь мы теперь вместе.

— Я постараюсь. — пообещала женщина.

— Вот и хорошо. — улыбнулся Гелерд. — А теперь собирайтесь. И пошустрее. Нас ждёт дорога.

***

На большой, двуспальной кровати, которая должна была стать брачным ложем лежала обнажённая девушка. Верхняя часть тела, словно театральная маска, была разделена на две половины — левая представляла собой красивое, вызывающее желание красавицу, с нежной кожей, упругой грудью и прекрасным лицом. Правая — самое отвратительное зрелище изувеченной плоти, обуглившееся мясо и жуткие волдыри.

Юноша склонился над телом, внимательно изучая неповреждённую часть, будто пытаясь запечатлеть его в своей памяти.

— У тебя остался твой отвар?

— Да. — подтвердил баградский врачеватель, внимательно следя за действиями мага. — То, что ты недопил и ещё немного.

— Напои её всем, что есть. — приказал Риз, не прерывая своего исследования. — И сделай ещё — её будет очень больно.

— Хорошо, мастер Риз.

— А нам что делать? — угрюмо спросила Цера, уже смирившись с упрямством друга, даже не пыталась его отговорить. Единственное, что её беспокоило сейчас, так это состояние самого мага, ослабленное ранением.

— Будете держать её. Только осторожно. Заодно расскажите, что здесь произошло.

Бородач приподнял голову, пребывавшую в забытьи, Бранды, собираясь напоить отваром. Девушка очнулась и застонала — сил кричать у неё не осталось. Она заметалась на постели, отчего ей становилось только больнее. Кадам сел девушке на ноги, руками придавив её бёдра. Цера одной рукой вжала плечо Бранды в кровать, другой грубо ухватив бедняжку за остатки волос, удерживала ей голову, пока знахарь вливал ей в рот настой опиума.

Бранда закашляла, поперхнувшись, но большая часть варева была ею проглочена. Вскоре она затихла настолько, что Риз смог приступить. Он решил начать с бока — такого ему ещё не приходилось делать, и определил для себя попробовать на самом незаметном участке тела.

— Дьяволы! — выругался маг. Руки его тряслись. Он не успел отойти от собственного лечения. — Цера. Дай мне ещё.

Женщина отпустила девушку и послушно вынула из сундучка пробирку. Откупорила и протянула юноше.

— Я не могу оторваться. Лей. — и открыл рот.

Содержимое пробирки перетекло в мага. Риз закрыл глаза, представляя под своими ладонями не страшные ожоги, а нежную, шелковистую кожу. Постепенно, маленькими кусочками, он превращал мёртвые волдыри в живую плоть. Опытный, уважаемый врач города Баград, словно деревенский олух, открыв рот и не веря своим глазам, благоговейно наблюдал за чудом.

— Так я услышу рассказ о произошедшем или нет? — не прерываясь, поинтересовался Риз. — А то столько события, а я не в курсе.

— А тебя это не будет отвлекать? — спросила Цера, которую мало интересовало здоровье больной, зато очень тревожило самочувствие друга.

— Будет. — подтвердил юноша. — Но только это лучше, чем если я отрублюсь. Твоё бухтение не даст мне заснуть. Если, конечно, история интересная.

— Интереснее некуда. — ухмыльнулась женщина. — Твой тесть, та ещё лиса. Говорила же я — не нравиться мне всё это. Что ты думаешь — эта сволочь отправила в наш лагерь бочки с вином, в которое подмешал сонное зелье. Хорошо, что один из «сапожников» — так Цера называла пражанских всадников, — не удержался и попробовал раньше других. Торопыга. Хвала Льдам, что мне хватило ума сгонять в лагерь, пока ты со своей, — она с неприязнью поглядела на Бранду, — целовался-миловался, ну и притащила почти всех аккурат в разгар веселья, когда ты выпускал своего жеребца погулять. Ладно, — женщина увидела, как помрачнел при этих словах Риз, — не буду больше бередить твои сердечные раны. Ну вот, половина обложила город, а с остальными мы и заявились на пирушку, когда Гордон протрубил.

Риз закончил с боком и занялся грудью. Здесь было сложнее. Предстояло непросто восстановить кожу, но и полностью вернуть ей форму. Это требовало больших жизненных затрат, и он молча указал Цере на волшебный ящик. Женщина уже примирилась с неизбежным и безропотно открыла новую порцию.

— Наших успели слегка помять, — продолжила она, закончив поить мага и убирая пустую пробирку обратно, — но мы прибыли вовремя. Всыпали им изрядно, и во дворе, и тут, в зале. Ну дальше знаешь — ты получил арбалетный болт в ногу, а она, — Цера кивнула на Бранду, — светильник в морду. — и заметив, неприятно скривившуюся при этих словах, физиономию Риза, добавила: — Ну, извини. Мне, знаешь ли, было недосуг разбираться — жена она тебе или твой убийца. Той штукой, которая была у неё в руках, обычно убивают, а не любят. Хотя вы, маги, народ со странностями.

Риз проигнорировал издёвку, и закончив с грудью, перешёл на плечо, с которым быстро завершил. Предстояло самое сложное — восстановить лицо, более всего пострадавшее от огня. Он решил передохнуть.

— Уважаемый. — в голосе баградского врача звучало почти раболепное почтение перед талантом юного мага. — Я понимаю, конечно, что всё это магия, но хотя бы частично…

— Ты хочешь уметь также? — закончил за него просьбу Риз. — Давай мы вернёмся к этому немного позже. Думаю, это возможно. Цера, дай ещё.

Его речь изменилась, последние слога он начинал немного растягивать, что свидетельствовало о наступавшем опьянении.

— Последняя. — протянула женщина пробирку юноше. — Я так понимаю, нам предстоит здесь задержаться? Ты же не уйдёшь отсюда, пока её не вылечишь? Так сказать, медовый месяц. Ладно, с ней понятно, а вот что ты намерен делать с её отцом? Имей в виду, наши не успокоятся, пока его не повесят. У него, кстати, были весьма грандиозные планы. Не хочешь узнать, какие?

— Да я и так догадываюсь. Хотел договориться с имперцами и самому стать королём Севера, так? — заплетающимся языком предположил Риз. — Другой причины я не вижу.

— Я не знаю, как ты это делаешь, маг, но, лопни мой мочевой пузырь, ты прав. Только мы это смогли узнать, лишь хорошенько поджарив ему бок. Позволь узнать — откуда тебе это стало известно?

— Ты, кажется, забыла, что я Хранитель, а хранитель знает всё. — не вдаваясь в подробности своих размышлений, решив умолчать о них, слукавил Риз. — И помолчи. Сейчас я буду делать лицо. А ты Кадам… перестань пялиться на мою жену.

Глава 7. С чего бы?

— Скажи мне, любезный, могу ли я видеть хозяина заведения?

За последних два месяца здесь мало что изменилось. Тоже нежное журчание маленького фонтана, шелест шёлка, запах благовоний. Маленький квартет из гайчака, дотара, нея и лютни, спрятанного за полупрозрачной ширмой, ласкал слух и настраивал на получение наслаждений. Тоже вино, тот же диван в главной зале. Только встречал его не лысый толстяк Матиа, а другой, тоже лысый и более толстый персонаж, с противной, услужливой, дежурной улыбкой.

— Господин, я и есть хозяин заведения, назначенный благодетельным Магистром Лотосом, да продлит Азаар его годы, взамен прежнего. Вы, уважаемый, вполне можете положиться на меня. Моё заведение предоставит…

— Подожди. — нетерпеливо перебил сальное словоизлияние посетитель. — Что сталось с Матиа?

Толстяк напрягся, продолжая улыбаться. Он затравленно оглянулся, видимо, чего-то опасаясь, и замер, не решаясь поведать о судьбе предшественника.

— Я жду ответа. — повелительным тоном потребовал гость.

Хозяин смекнул, что явившийся, не простой визитёр, пришедший за плотскими удовольствиями, а важная шишка, выбросить которого из борделя нельзя. Он изобразил на лице мучительную борьбу и поспешил сдаться настойчивости посетителя.

— Произошло несчастие. — промямлил толстяк. — Мне очень жаль, господин.

— Несчастие? — клиент оживился. — Любопытно. Расскажи-ка мне подробности, любезный.

— Но, господин, может, лучше…

— Разве здесь не предлагают лучшие удовольствия в Массале? — выкладывая на столик небольшой кошель, спросил мило улыбаясь посетитель. — Или я ошибся?

— Но… — продолжал юлить хозяин. — Может, лучше девушку?

— Ну ты посмотри на меня. — развёл руки визитёр. — Где я и где девушки? Хотя, говорят, у вас здесь есть одна, способная расшевелить мёртвого. Может, её? Кажется, её зовут Гюльзар.

Толстяк вздрогнул.

— Вот из-за неё-то и произошло несчастие. — заговорщически произнёс он, неотрывно глядя на кошель. Жадность явно побеждала опасения откровенности. — Достопочтенный Матиа, да простит его Азаар, убил бедняжку Гюльзар, после чего и сам повесился. Видимо, не выдержал мук совести. Прямо во дворе и… — он обвёл пальцем вокруг толстой шеи.

— Да ты что? — изумился посетитель. — С чего бы?

— Вот чего не знаю. — пожал плечами хозяин. — Кто говорит — и за ревности, якобы был в неё влюблён, кто говорит, что вовсе и не он убил, а его повесили, заметая следы. Не знаю. И вообще, — он замахал руками, — это не моё дело. Может, всё-таки девушку?

— Потом, потом. — в нетерпении отмахнулся посетитель. Его глаза горели, словно перед ним кружилась в соблазняющем вихре обнажённая танцовщица. Весь вид его говорил о сильном возбуждении. Разговор об убийстве распалял гостя сильнее, чем порошок страсти, подсыпанный в вино. — Где это произошло? Я желаю видеть.

— Вот здесь он и повесился.

Крупный, высокий, с длинными, кривыми ветками чинар, в окружении кустарникого самшита казался уродом-великаном, призванным природой оберегать отдыхающих под ним от жарких, знойных лучей. Правда, сейчас он не смог бы этого сделать — почти вся листва с него опала и лежала ковром у его подножья, обнажая серо-зелёную, в трещинах, кору.

— Вот эта ветка. — угодливо рассказывал подробности толстяк, думая, что доставляет удовольствие клиенту. — А если уважаемый желает чего-то эдакого, то ему стоит лишь намекнуть, и к следующему разу, я прикуплю для его удовлетворения рабыню. Сами понимаете — жаль для этих целей отдавать хорошо обученную девушку. Да и разговоры пойдут ненужные. О цене мы договоримся.

— Спасибо, любезный. — Гелерда передёрнуло от такого предложения, но он и виду не подал. — Не стоит пока. Лучше скажи, что стало с телом этой, как её, Гюльзар?

— Так он её и закопал здесь же, под тем кустом. — указал рукой лысый хозяин на небольшой бугорок.

*

Четверо рабов, отложив лопаты, вытащили наверх, завёрнутое в ковёр тело. Приведший их десятник, знаком подозвал троих девиц, взятых из борделя и хорошо знавших покойную.

— Это она? — спросил он, когда рабы развернули саван.

Девицы, кутаясь в платки, со страхом и отвращением посмотрели в сторону трупа. В разложившейся плоти вряд ли можно было достоверно признать даже хорошо знакомого человека, но они дружно закивали, подтверждая, лишь бы их поскорее отпустили, избавив от малоприятного зрелища.

— Грузите на носилки. — брезгливо морщась, приказал десятник рабам. — Несите на пустырь и там сожгите. А что до тебя, — он обернулся к дрожащему от страха лысому толстяку, — не дай бог, кто узнает. — и поднёс увесистый кулак к его носу. — Ты меня понял?

Толстяк втянул голову в плечи, с ужасом примеряя на себя судьбу бедного Матиа.

*

— Это она?

— Да, мой господин. Девки опознали её. Мы сожгли тело, как ты велел.

— Это всё? Ничего необычного?

— Да, господин. Сожгли и развеяли прах.

— А эти, будут молчать или их стоит отправить вслед за Матиа?

— Да они обделались от страха. Прости, господин. — десятник осёкся. — Вырвалось.

— Ничего. Я много лет провёл с наёмниками и привык к грязи. Тебе меня не смутить. Но упаси тебя Азаар, выражаться подобным образом при Гелионе. Не порть мне мальчика.

— Да, господин. Так что делать с хозяином борделя и его девками?

— Пусть живут. Пока.

*

— Я очень не хочу тебя убивать. Но назови хоть одну причину, по которой я не должен этого делать.

Прикованное к стене цепями тело принадлежало сильному мужчине, который с нескрываемой ненавистью смотрел на мага. Даже сейчас, провисев в оковах больше суток, избитый, с опалённым боком, он, освободясь, вполне был способен сломать шею хлипкому юнцу, исковеркавшему его жизнь и жизнь его дочери.

— Ха. — сквозь боль и злобу усмехнулся Гордон. — Давай я лучше назову сотню причин меня убить, зятёк. Я с удовольствием придушил бы тебя, да руки скованны. Будь ты проклят, колдун. Ты и твоя сестрица. Пусть покарает тебя Азаар за то, что вы сделали с моей дочерью. Убийца.

Риз, памятуя о неприятности, произошедшей несколько часов назад, когда Бранда плевком «поприветствовала» своего мужа, стоял в стороне от пленника. Юноша не испытывал к нему ни малейшей жалости. При других обстоятельствах он запросто мог отдать своего врага на растерзание кробергам, в назидание другим, тем паче, что тот вполне заслуживал смерти. Но он был отцом Бранды и Риз не мог его убить.

— В том, что случилось с твоей дочерью больше твоей вины, чем моей. Не заставь ты её попробовать убить меня, с ней ничего этого не произошло бы. Я этого не хотел и очень сожалею, что так случилось.

— Плевать я хотел на твои сожаления. — сквозь зубы прорычал Гордон. — Что мне с ними делать, на её ожоги намазывать? Зачем ты здесь? Я твоим уже во всём признался. — он бросил взгляд на свой обожжённый бок. — Давай уже, вздёрни меня, и дело с концом. Оставлять меня в живых резону нет — дочь я тебе не прощу. А разговаривать нам боле не о чем.

— У меня другое мнение на этот счёт. Думаю, разговаривать как раз есть о чём. Жить хочешь?

— Конечно. — оживился пленник. — Очень даже. И желательно без цепей, чтоб можно было приди к тебе ночь и придушить во сне. А ещё лучше, поджарить на вертеле, как свинью, чтоб на своей шкуре испытал, что чувствует моя…

— И ты бы смог после меня излечить? — зло выдвинув нижнюю челюсть, перебил его отповедь Риз. — Убийц и мучителей, вроде тебя, хватает с избытком. А вот тех, кто способен спасать и лечить я редко встречал. И как правило, они жили в нищете и безвестности. Убивать куда проще и прибыльнее. Так ведь? Ты хотел убить всех моих людей. А это больше полутора тысяч душ. Зачем? Ведь никто у тебя власть не отбирал, лишнего не требовал. Нет, ты захотел большего и рискнул. Результат — сам в цепях, а дочь наполовину сожжена. Оно того стоило? И после я же и виноват?

— Ты ничем не лучше меня. — прошипел Гордон. — Ты ведёшь их на бойню. Империя раздавит вас как клопов. И ради чего? Ради того, чтобы твоя сестра надела корону?

— Меня ведёт цель — тебя жадность. Ты прав, нам больше не о чем разговаривать. Я своё предложение сделал. Думай, хочешь ли ты жить или нет. — Риз развернулся и направился к двери. На пороге он остановился. — А твоя дочь жива. Жива и здорова. Я её вылечил. Прощай. — и вышел.

Он уже поднимался по лестнице, когда его ушей достиг душераздирающий крик Гордона.

— Повтори! Повтори, проклятый колдун, что ты сказал!

— Так, давай-ка начистоту, мой мальчик. Что происходит? — решительно потребовала Цера, когда они поднялись наверх и вошли в главный зал замка, ещё хранившего следы вчерашнего побоища. Кровь уже успели замыть, но сломанная мебель была свалена в углу, дожидаясь своей очереди быть использованной в виде дров. — И не вздумай отмахиваться, будто это твоё личное, семейное дело. Я твоей сестре это говорила и тебе скажу — у вас нет своих дел. Вы себе не принадлежите. И я должна всё знать. Мне же придётся как-то объяснять своим, почему ты готов простить своего убийцу и предателя. Кроберги такого не прощают. И будь ты трижды магом и Хранителем — это ничего не меняет. Им и так пришлось признать вождём девчонку, да и вдобавок терпеть над собой меня, как соратника Хранителя. Но если и дальше так дело пойдёт, то я за них не ручаюсь, и тогда… Да спасут нас Льды.

Риз молчал, представляя, как в тесноте зала, куда набилось сотни под две пирующих, протрубил рог, и на его друзей и соратников набросились, ждавшие сигнала воины Гордона.

— Много наших? — спросил юноша, не смея поднять глаза на Церу.

— Я же сказала — помяли немного. В такой давке не больно-то и поорудуешь мечом. Да и я предупредила, чтобы были начеку. Наши, хвала Хранителю, ещё не разучились биться поодиночке. Так, пара ножевых, да с десяток зубов, а вот местным досталось изрядно. С дюжину забили насмерть. На пиру убивать гостей… Пусть скажут спасибо, падлюки, что не переубивали всех. Как поняли, что снаружи нас ещё тысяча, так и побросали свои железяки, но я этого уже не видела. У меня, знаешь ли, были другие заботы. Кое-кто в это время истекал кровью у меня на руках.

— Спасибо. — выдавил из себя Риз. — Ты спасла мне жизнь.

— Ну, нам ли считаться. — женщина положила ладонь ему на плечо. — Только хочу спросить тебя, на правах матери, какого лишая, ты не стал драконом, когда она в тебя выстрелила? И что значит эта дурацкая фраза — я ей обязан? С чего бы?

— Когда мы остались наедине, — вздохнул юноша, — ну, ты понимаешь, я вдруг ощутил такое, как бы это объяснить, свободу что ли. Словно и нет никакого дракона. Словно я простой человек. Мне было легко и радостно. У меня уже была женщина, — пустился в откровенность Риз, — но тогда ничего такого со мной не было, а тут. И самое главное — я сам смог спрятать глубоко в себя и мага, и дракона. Понимаешь — сам. Благодаря ей. Я захотел полюбить. — у него на глазах навернулись слёзы. — И получил арбалетный болт в ногу.

Он запрокинул голову вверх, пытаясь удержать, предательски рвущуюся наружу влагу. Цера обняла его, прижала к себе, гладя по волосам, одновременно осматривая зал — как бы кто не увидел слабость Хранителя.

— Полно, малыш. Женщины бывают коварны. Видимо ты прав, что хочешь её простить. Может, так для тебя будет легче.

— Наверно, у каждого из них, — Риз совсем размяк, — была причина предать меня. У отца, у Урсена, Гелерда и Бранды с её отцом. Но отчего так больно? И почему свои проблемы они решали за мой счёт? Цера, ответь.

Что она могла ему ответить, сама никого не пускавшая, до недавнего времени, в свою жизнь. Суровая и сильная женщина слабо годилась в утешительницы.

— Соберись, маг, у нас много дел. — единственное, что могла она сказать, юноше, мучаемому сомнениями. — Тебя, ждут наверху. Но вначале я должна показать тебя нашим.

*

— Отъедем?

Ночью изрядно подморозило, и дорога стала твёрдой. Идти по ней войску стало намного легче, несмотря на холод, к которому варвары были приучены. Они даже поделились с пражанами частью своей одежды, хранившейся в обозе. Не привыкшие к зимним походам «сапожники», мёрзли в своих доспехах, под которые нельзя было поддеть сколько-нибудь тёплый костюм. Между кробергами и кавалеристами Пражана быстро наладились довольно дружеские отношения, поскольку им не доводилось встречаться в открытом противостоянии и крови меж ними не было. Мастер Додиан постоянно находился при королеве, что тоже способствовало этому.

А вот появление братьев Леона, Патра и Роя, приведших с собой семьдесят воинов, было встречено прохладно. Да и те, не стремились сойтись с остальными, держась особняком, заняв указанное им место за шестой сотней.

Саффи нестерпимо захотелось свободы, и с молчаливого согласия соратников, она позволила себе немного размяться, гоня белогривого скакуна в стороне от дороги. В попутчики девушка выбрала Гамалу. Ну и Роксану с Вороном.

— Это можно. Только из меня наездник плохой, мне за тобой не угнаться.

— Зато собеседник хороший. — улыбнувшись, заметила девушка. — Этого вполне достаточно.

— Ну тогда погнали.

Гнала по сути только Саффи, пуская в галоп наследство Эйры. Подарок Додиана Гамала оставил в обозе, а мохнатая лошадка не могла, да и не желала с ней соревноваться в скорости, как и серый зверь. Ворон тоже предпочёл общество бывшего шамана, усевшись на крупе его тихохода. Девушке периодически приходилось возвращаться, гарцуя вокруг спутника, дразня и дружески подначивая, на что бывший шаман по большей части молчал, ожидая, когда она решится на серьёзный разговор.

— Ну что ты как тюлень по песку, еле тащишься, Гамала? Неужели не хочется пуститься вскачь, обгоняя ветер. Тебе же подарили прекрасного коня, которого, между прочим, необходимо объезжать, чтобы он привык к тебе. Зачем ты держишь его в обозе?

Её щёки порозовели, золотые кудри полосами выбились из-под шапки, развеваясь, будто стяги, мочки ушей, никогда не знавшие серёжек, стали красными. От её коня шла испарина, а из его ноздрей валил пар. Сам скакун, то понукаемый, то предоставляемый самому себе, в нетерпении мотал головой и бил копытами, требуя от наездницы пустить его в галоп.

— Ты, часом, не влюблена?

— С чего бы? — изумилась девушка подобному предположению. — Откуда взялось такое мнение?

— Ещё вчера ты шла по дороге с унылым лицом, словно кругом вонючее коровье дерьмо, а сегодня мчишься невесть куда, будто осой ужалена под хвост. А что с тобой будет завтра?

— Ты бредишь, друг мой. — фыркнула Саффи. — Это ты небось истосковался по своей ненаглядной.

— Неужели ты меня вызвала ради возможности сказать несколько колкостей? — скучающим тоном спросил мужчина. — Я думал, у нас будет важная беседа.

Девушка поджала губы. Она уже собралась пришпорить коня, но Гамала, воспользовался близостью к ней, ухватил его за узду. Недовольно глянув, умное животное всё же сообразило, что людям необходимо поговорить и замерло в ожидании.

— Спрашивай уже. — предлагая начать разговор, ради которого она его и позвала. — Хватит тянуть тюленя за причинное место.

— Я действительно хотела поговорить, — девушка замялась, не зная, как начать, — но…

— Спрашивай. — улыбаясь, разрешил Гамала, уже догадываясь, о чём пойдёт речь. — Смелей.

— Что у вас с Церой? — выдохнула девушка.

— А, вот ты о чём. — улыбка расплылась по лицу мужчины. — Я-то думал что-то серьёзное.

— Вообще-то, да.

— Ну я и говорю, влюбилась.

— Да-ну, тебя. — обиделась девушка, вновь собираясь уехать. — Я думала ты мне…

— Ладно, ладно, прости, не обижайся. И давай-ка спешимся. А то мне несподручно каждый раз ловить поводья твоего коня. Так разговора не получится.

Они оба слезли с коней и вели их в поводу. Роксана заняла место рядом с Саффи. Верхом ехал лишь Ворон. Мужчина ждал.

— Ты мне друг? — девушка никак не могла решиться.

— Слушай, ты ведь взрослый человек. К чему эти увёртки?

— В том-то и дело, что я не могу понять — то ли мне девять лет, то ли вдвое больше. Ты же знаешь эту историю, как я стала взрослой. Вот и не могу определить — повзрослела ли я.

— Ну, нашла помощника. Самому хотелось бы в себе разобраться, а ты хочешь, чтобы я залез в чужую душу и навёл там порядок. Не лучше спросить брата?

— Не хочу с ним говорить об этом. Он продолжает считать меня маленькой.

— А это не так?

— Нет! — резко бросила Саффи, но тут же поправилась. — Не знаю. Может он и прав, конечно. Всё так запуталось.

— А ты хочешь, чтобы было всё просто?

— Можно подумать, что ты не хочешь?

— Хочу, но так не бывает. И здесь никто тебе не поможет, ни я, ни Цера. Даже твой брат.

— Что же делать? — в голосе Саффи появилось отчаяние.

— Прими всё как данность. Загляни в себя и ответь — зачем ты всё это делаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты же приняла решение, объявить себя королевой, взяв ответственность за других. Ты убивала за это, рисковала жизнью, своей и чужой. Шла пёс знает куда, лишь бы по праву занять место наверху. Что тобой двигало? Ответь себе на этот вопрос, и может тогда ты поймёшь — взрослое это решение или мелкое желание малолетней девочки. Да, в тебе течёт кровь вождей, но может за этим стоит ещё что-то?

— Да, ты прав. — после паузы призналась Саффи. — Я хотела отомстить.

— Нам? — спросил Гамала, наклонив голову набок и с любопытством рассматривая собеседницу.

— Нет, Империи.

— Ну-ка, давай с самого начала. Думаю, всё гораздо сложней, чем видеться со стороны.

***

Дождь лил, не переставая, всю ночь и всё утро. К полудню тучи расступились и выглянуло долгожданное солнце. Количество пленных уменьшилось — троих, мужчину и женщину с ребёнком, выкупил, с их согласия, староста деревни, в надежде, что за год они смогут отработать выкуп, вкалывая на его ферме и получить свободу.

Наёмники таким сделкам были только рады. Следить за полоном сложно, да и в дальней дороге многие норовили помереть. Опять же таки кормить не надо, и хоть южнее за них можно было получить втрое, пленников в большинстве случаев продавали за гроши.

Каштане и её сыну это не грозило — теперь они принадлежали Гелерду. Многие из полоняников, бывшие соседи и товарищи по несчастью, сейчас с ненавистью поглядывали, на сидевших на сером ослике, путников. Ещё вчера они были рады, что маг выбрал не их, а сегодня откровенно завидовали счастливчикам, втихомолку выдвигая самые грязные версии такой удачи. Изредка до слуха женщины доносились мерзкие слова, относящиеся к ней, но она старалась не обращать внимания.

— Привет, красавица! — рядом неожиданно возник Джамир, с неизменно похотливой улыбкой. — Как путешествие?

Он явно запал на Каштану, но демонстрировать это в открытую не смел. Женщина была рабыней мага, и претендовать на неё чревато неприятностями. Но надежд, что ему рано или поздно перепадёт, не оставлял и готовил почву заранее.

— Спасибо, господин, всё хорошо. — осторожно поблагодарила за заботу женщина.

— Не обижают? — Джамир кивнул в сторону колонны. — А то я их знаю — небось глотку готовы тебе перегрызть, лишь бы махнуться с тобой местами. Кстати, где твой ненаглядный?

Уши Каштаны при этих словах покраснели, будто между ней и магом действительно что-то было. Она опустила глаза, а мальчик с ненавистью посмотрел на сотника.

— Ух, экий у тебя взгляд. — добродушно улыбнулся наёмник, миролюбиво показывая ладони. — Не убивай меня, о великий воин. Я готов просить пощады и прощения у твоей достойной матушки, тем паче, что она такая красавица. — он закатил глаза, довольный сделанным женщине комплиментом.

— Он отправился в обоз, господин. — отвечая на вопрос и обрывая славословие мужчины, объяснила отсутствие хозяина Каштана. — Если он тебе нужен, то следует его искать там.

— Вот спасибо, милая женщина, — решил пока не перебарщивать Джамир, сообразив, что его аккуратно отшивают, — твоя помощь в поиске нашего мага неоценима. — сотник приложил руку к сердцу, делая самый серьёзный вид. — Благодарю тебя.

Он тронул коня в указанную сторону. Маг ему был не нужен, но в обозе следовало разобраться с маркитанткой, нагло обчищавшая карманы его солдат, втюхивая коричневый гашиш по заоблачным ценам. В конце концов, это может стать проблемой, поэтому стоит с ней договориться сейчас, пока монеты в кошелях его бойцов весело звенят, потому как когда они кончатся, будет поздно.

Его остановил громкий треск, ломающихся досок и истошный женский крик, возвестившей о какой-то трагедии. Он поспешил вернуться.

Мост сломался прямо посередине — сгнившие доски не выдержали нагрузки в виде ослика, с сидящим на нём мальчике. Река, пересыхавшая летом до размеров ручья, от осенних дождей широко разлилась, а её течение стало бурным. Оба рухнули вниз, в самый центр потока, моментально унёсших их прочь.

— Ивас! — Джамир едва успел перехватить женщину, решившуюся броситься следом за сыном, голова которого ещё виднелась над поверхностью воды. — Ивас!

— Стой, дура, его уже не спасти! — кричал наёмник, вырывающейся из его объятий Каштане. — Только себя погубишь.

Но женщина не слушала — её глаза не могли оторваться от уменьшающейся с каждым мгновением точки, которая была головкой её ребёнка. Она, обезумев, пыталась освободиться, но силы, подточенные отчаянием, оставили её, и она повисла на Джамире.

Внезапно на берегу появился всадник, в его руках рождался огненный шар. Раздался свист, и огромная ветка, свисавшая над речкой, отрезанная огнём от ствола, упала в воду в тот момент, когда мальчик, размахивая руками, проплывал мимо. Слетевший с плеча мага сокол, немилосердно ухватил малыша за волосы и помог доплыть до ветки, норовившей ускользнуть.

Тем временем сам всадник бесстрашно бросился в бурный поток. Боевой конь, послушный воле наездника, устремился к теряющему силы тонущему мальчишке.

И в тот миг, когда слабая ладошка безвольно разжалась, отпуская спасительную ветку, и голова Иваса исчезла под водой, увлекая за собой птицу, сильная рука вырвала его за шиворот на поверхность и перебросила поперёк седла. Намокший сокол успел перебраться по руке всадника, и нахохлившись, уселся на плече.

— Спасибо, дядя Гелерд. — пролепетал Ивас, когда маг передавал, вырвавшейся из объятий сотника, Каштане её дитя.

— Сынок. — рыдала счастливая мать, трясущимися руками прижимая ребёнка к себе, целуя бледное лицо, дрожащего от холода и пережитого, мальчика. Ей не верилось, что кошмар закончился и её малыш в безопасности. В своей радости она даже забыла поблагодарить человека, спасшего его.

— Что встали, ротозеи, быстро чинить мост. — заорал Джамир, досадуя, что остался непричастен к спасению. — Зары вас раздери.

— Не надо. — спешиваясь, остановил его маг, передавая ему поводья. — Гони всех через мост — я подержу. Только быстро. — и направился к берегу.

— Слышали? А ну! — сотник и остальные наёмники, оставшиеся на этом берегу, пинками и древками копий погнали пленников к переправе. — Шевелитесь, вам, оборванцам везёт — сегодня вы пойдёте по магу.

Толпа, гонимая по мосту, с ужасом смотрела под ноги, где виднелось бледное синее свечение защитного купола.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Командующий тысячей в древнеперсидском войске.