Скорая 2024

Константин Мазуренко, 2023

Опыт переосмысления своего настоящего, не претендующий на истину в последней инстанции.Приключенческая история по спасению жизней "утопающих" (фантастика, мистика)…Первые несколько строк не отражают жанр романа. Всего лишь эпиграф к первой главе.

Скорая помощь. Врач

Если хочешь свалить отсюда побыстрее, твори добрые дела Христа ради, выполнишь свою миссию, и Господь заберет тебя пораньше старческого слабоумия! Хотя… есть вариант, что ты станешь нужным такому количеству людей, что Он оставит тебя здесь на долгие, долгие годы в здравом уме и твердой памяти ради всех этих страждущих, которые будут просить Его даровать тебе многие лета каждый новый год твоей жизни.

***

Сергей брел со смены по вечернему городу и не мог понять, куда ему…

Пить не хотелось! Давно не хотелось. Можно, конечно, сказать, что со вчерашнего дня, но это было бы неправдой…

Вчера, как и позавчера, как и неделю назад, как и всё это последнее время пил по привычке, по традиции: снять стресс, да не откажешь коллегам, но на самом деле уже очень давно не хотелось!

Вика от него ушла, ушла тихо, без истерик, и казалось, что должно было быть больно, но на самом деле стало почему-то наоборот легче…

Домой? Не было смысла, матрас на полу и голые стены… Они с ней так были увлечены помощью тем самым людям, которые через раз желают здравия и многих лет, что на быт почти не оставалось ни времени, ни сил, а то, что нажили ее желаниями, она забрала с собой…

Слякоть и тоска поздне осеннего города наводили смятенную хмурь в душе. Взгляд профессионала выцепил в толпе идущих навстречу женщину, резко сменившую скорость шага и как-то неестественно завалившуюся на скамейку.

Подмечать мелочи в поведении людей было его страстью. Правильно и быстро поставленный диагноз мог существенно увеличить шансы человека не только на выздоровление, но и на жизнь!

Он давно взял за правило не вмешиваться туда, куда не просят, но в этот раз пройти мимо не получалось.

— Меня зовут Сергей. Я врач скорой. Вам нужна помощь? — Сергей склонился над еле слышно постанывающей женщиной.

Банальное: «Вам плохо?» в случае с этой женщиной явно не годилось! Почему? Он даже не смог бы себе объяснить! Просто почувствовал.

Женщина ухмыльнулась, вскинула бровь и подняла на него искрящиеся какой-то странной усмешкой глаза. Прищур выказывал интерес к происходящему.

— Не была уверена, что Вселенная так быстро умеет откликаться на зов. Глафира! — протянула она руку, как-то даже слишком энергично для той, кому только что было плохо.

— Вы серьезно? — засмеялся Сергей.

— Нет. Просто хотела сгладить пафос просьбы о помощи.

— Так помощь все-таки нужна? — старался понять настрой собеседницы опытный врач, который не мог поверить в свою ошибку… «Быстро взяла себя в руки. Такие не любят говорить о своей боли, считая ее проявлением слабости», — мгновенно пронеслось в голове.

— Как вам ответить? — отозвалась женщина. — Физически — скорее нет, чем да… Психологически — предпочла бы с кем-нибудь пообщаться, чтобы не сидеть и не гнобить себя в одиночестве…

— Я знаю кафешку… Она не далеко. Пойдемте? Можете идти?

— Да. Почему нет? — встав, произнесла женщина. — А вы правда врач скорой помощи или это такой плоский вариант заполучить кого-то на одну ночь?

— Вы серьезно считаете, что кто-то может просто так представляться врачом скорой?

Женщине было трудно идти, боль не отпускала, и она взяла Сергея под руку, прижавшись к нему. Тело Сергея ответило легкой дрожью на этот странный, непрошенный контакт.

— Почему нет? — ровным голосом с чуть болезненной хрипотцой ответила спутница. — Все знают, что врачи — самые лучшие любовники. Может, это ваш такой подкат.

— Серьезно? Прям все знают? — ухмыльнулся Сергей.

— Ну, я, например, знаю! — уверенно произнесла женщина.

— Ваш муж — врач?

— Нет! — Женщина покачала головой, как показалось Сергею, с едва заметным сожалением.

— И вы думаете, что так легко сыграть врача скорой?

— Хорошо. Давайте проведем тест, — серьезно начала Глафира. — Скажите, почему у меня по утрам стала появляться горечь во рту? Я-то знаю! А вы?

— Ну, у этого может быть десятки причин, от… — начал, не задумываясь, Сергей обычную лекцию для обычного пациента…

— А почему у меня крылья чешутся? Как будто новые прорезаются! Но ведь и старые еще очень хороши!

— Так, Глафира! — вдруг осознал Сергей, что его дурачат… — или как вас там?

— А пусть будет Глафира! Прикольно и необычно! У вас есть знакомые Глаши? Вот и у меня нет! Пусть будет Глафира!

Женщина была обычной. Не обыкновенной, а именно обычной. Обычные стереотипные джинсы, куртка в обтяг, очерчивающая и обвисший живот, и то, что ниже спины… Обычная стрижка, обычное отсутствие макияжа, присущее обычным женщинам, которым не для кого за собой следить!

Но ее прищур и странно свободное желание пообщаться, а не подстроиться под врача, чтобы получить качественную помощь, не подстроиться под мужика, чтобы затащить в свои сети, притягивали и включали желание разобраться: что не так?

Всё просто и естественно, никакой игры, будто встретились два давних друга…

— А если бы и на одну ночь? — остановившись и повернувшись к спутнице, решил спросить Сергей, чтобы хоть как-то попытаться прояснить ситуацию… (Секса не то, чтобы вообще не хотелось, но при таком стрессе и при таком количестве пьянок в перерывах между работой его отсутствие как-то не особо и заботило.)

— Не думаю, что вас это так сильно заботит! — глядя прямо в глаза, посмотрела на него в упор Глафира, будто озвучивая его мысли.

«Это кто кому тут доктор?» — пронеслось у Сергея в голове, и он не нашелся, как продолжить разговор после такого своего вопроса и такого ее ответа, и они молча пошли дальше.

— Это кафе? — спросила она через пару десятков метров задумчивого и ушедшего в себя Сергея.

— Это! — подтвердил он.

— Согласна на чашку кофе, но заплатить за себя не смогу. Вышла из дома без денег… Это критично? Надо было сразу сказать?

— На чашку кофе я наскребу! — немного неприязненно ответил Сергей.

Открывая дверь и пропуская спутницу, Сергей пытался просчитать пациентку: «На фиг она вообще мне сдалась? Обыкновуха! Не за что вообще зацепиться! Не за странное же имя цепляться?»

— Вас тут знают! — прервала его мысли Глафира.

— С чего вы решили? — опешил Сергей.

— Бармен вам кивнул, — улыбнувшись, она села на все же галантно придвинутый Сергеем для нее стул. Воспитание в профессорской семье давало о себе знать даже в таких ситуациях, когда в хороших манерах не было никакого смысла..

«Она тоже мастер подмечать детали?»

— Кто вы по профессии? — сообразил о чем спросить Сергей.

— Можно сказать, домохозяйка, можно сказать, что-то другое… но я пока не готова озвучить…

— Вы хотели о чем-то поговорить!

— Действительно! Но, может, вы сначала закажете кофе?

«Банально развести на чашку кофе? Тупо как-то…» — думал Сергей, заказывая кофе.

— Да, у меня есть проблема, которую я пытаюсь решить… Как говорилось в каком-то советском мультике: у меня есть мысль, и я ее думаю…. Не знаю, знаете ли вы этот мультфильм, у нас большая разница в возрасте…

— Да бросьте! Не такая уж и большая…

— А вы сами оцените взглядом врача!

— Ну, лет эдак… — озадаченно задумался Сергей.

— Ну? — улыбнулась в ответ Глафира.

— Мне 35… разница 15?

— Точно! И это много! А вы говорите: почему на одну ночь не годится? С такими, как я, одной не обойтись! Ладно, шучу… так вот, мысль… Готовы?

Кофе принесли, Сергей кивнул в ответ.

— Если мы рождаемся и умираем в одиночестве, и ни родители, ни дети, ни тем более супруги нам в этих переходах не помогают, то тогда зачем здесь тусить не в одинарь? Чё-та пыжиться, чё-та кому-то там доказывать, под кого-то подстраиваться! Всё равно: всё пыль, всё тлен! А если думать только о себе? Как тогда выжило человечество? Из-за таких чудиков, как вы, каждый день вытаскивающих с того света по десятку человек? Зачем? Всё равно умрут! Смысл видите? Не надоело?

Глафира попала в самую точку. Очень хотелось уже закончить всю эту бодягу и свалить туда, где уже всё совсем по-другому! Он почти нарывался! Лез в самые опасные и сложные случаи! Нет, не в надежде заразиться и помереть, а так: вдруг зацепит шрапнелью и сразу насмерть!

Но каждый раз словно по тем самым молитвам страждущих, о которых была речь в эпиграфе, его проносило безболезненно мимо, без царапинки!

— Я не знаю, Глаш! Я устал! — почему-то обмяк Сергей и разрешил себе открыться. — Я безумно устал от этой гонки, от этих капризных больных и их родственников, которые решают, что я Господь Бог и должен их спасать. А я, Глаш, не Он! Я не умею всех! Я умею только тех, кому Он даёт ещё один шанс… Ну, или тех, за кого, по всей видимости, Его просят…

Лицо Сергея невольно отразило всю гамму его страданий, он погрузился в них и замолчал.

— Ты знаешь, — через несколько минут вывела ситуацию из оцепенения Глафира, — я видела в своей жизни гинеколога, которая жаловалась, что переболела всеми болезнями пациенток. Знаешь, почему с ней так было?

— Почему? — совсем безучастно, только чтобы не показаться бестактным человеку, на которого только что вылил свою боль, откликнулся Сергей.

— Потому что она решила, что она может всё! А ты ещё жив! Знаешь, почему?

— Почему? — ухмыльнулся Сергей.

— Потому что ты не решаешь, кому здесь остаться, а кому уходить! Не берешь на себя ношу этого решения! Просто честно делаешь свою работу!

— Но я устал уже! — болезненно поморщился Сергей.

— Ты устал не от работы! Ты устал от непонимания! Тебе стало казаться это всё бессмысленным. Ты знаешь, предельно ясно знаешь, что, спасая старушку, ты только даришь ей несколько дней или месяцев. Но это не то знание, которое помогает жить! На самом деле ты даришь их сердцам возможность благодарить! Пусть не Бога, пусть человека, доктора, но благодарить, а не ненавидеть! Хотя бы одного! — грустно вздохнула Глафира. — И это для них как луч света в темном царстве!

— Вот реально к каждому я за этим приезжаю?! Ты бредишь! — усмехнулся Сергей.

— Нет, это один из вариантов… Скорая — это всегда переломный момент, распутье, выбор пути: по какой дорожке душа направится дальше! К тем, кому пора, скорая не успевает, она не нужна. Скорая — это еще один шанс. Через тебя дается людям шанс изменить свою жизнь и здесь, и там…

— А ты? — смутившись от таких сравнений и дифирамбов, спросил Сергей.

— Что я?

— О чем ты хотела поговорить? Какая помощь нужна тебе?

— Ты мне уже помог! Поговорив с тобой, я ответила себе на свои вопросы!

— То есть?

— Помогая кому-то, ты всегда помогаешь себе. Люди говорят, что у Бога нет рук, кроме человеческих. Они хотят сказать, что Богу нужны наши добрые дела? Реально? Бог ни в чем не нуждается! Наши добрые дела нужны только нам самим!

— То есть я, по твоим словам, волен помогать людям, а могу и не лечить!

— Конечно, можешь! Это твой личный выбор. Но не выполнив своего предназначения, ты уйдешь отсюда неполным! И шальная шрапнель по собственному желанию нарушит узор ковра Жизни, который сочиняет и ткёт совсем другой!

«Откуда она знает про шрапнель?» — пронеслось в голове Сергея.

— Дебильная советская фраза: «Незаменимых нет»! — продолжала говорить Глафира. — Все люди не взаимозаменяемы. Ты приезжаешь только к тем пациентам, которым только ты можешь помочь, и никто другой. Этим и прекрасен узор этой Жизни!

Никогда не видел машинную вышивку? Всё красиво, но у машин иногда случаются сбои, и на этом месте получается длинная нить одного цвета или нескольких цветов, а потом узор продолжается… Так же и с теми, кто решает закончить жить раньше срока. Узор сбоит. И судьбы тех, кто рядом, идут на излом. А от тебя слишком много жизней зависит… Да, их, возможно, спасет кто-то другой, но их еще надо вплести в эту жизнь другого… А кого-то этот другой спасти не сможет, проглядев детали, которые замечать умеешь только ты… И так каждый раз в каждом конкретном случае.

Посмотрев внимательно на женщину, Сергей заметил что-то такое неуловимое, что, на мгновение показалось, не смог бы забыть теперь никогда, и в тот же миг понимая, что никогда этого не сможет вспомнить потом!

Слишком какая-то обычная: не выделить из толпы, не оглядываясь, пройти мимо, но чем-то уже такая родная, что хотелось зажмуриться и, забрав себе в охапку, быть всегда рядом.

Заметив желание собеседницы распрощаться, Сергей забеспокоился:

— Глафира, вы ведь не исчезните в никуда? Мы можем встретиться еще раз?

— А зачем? — открыто, широко улыбаясь, без тени наигранности, честно и искренне не понимая, спросила Глафира.

— Дружба?

— Вы верите в дружбу между мужчиной и женщиной?

— Любовь? — с перепугу, лишь бы как-то остановить, ляпнул Сергей.

— Я думаю, что у вас должна быть жена, которая ушла от вас не по причине того, что не любит вас, а из-за вашего пьянства. Просто устала… Но если она ушла без заламывания рук и истерик, то вариантов только два: или она реально больше не хочет иметь ничего общего с вами, или она просто устала от алкоголя. Позвоните и попробуйте вернуть… Она или спокойно пошлет вас, или вернется, если вы перестанете пить…

— Почему вы так решили?

— В вашей профессии многие пьют, я знаю, слишком тяжелая работа, слишком. Не каждому под силу. Таких, как вы, на всё человечество не очень много, поверьте! И если вы сегодня и здесь со мной, значит, она вас уже не ждет.

— Может, ее вообще нет и не было?

— У вас ведь след от кольца на пальце… При этом вы слишком умны, чтобы жениться на дуре, значит, просто не смогла остановить вас и устала, а детей нет, значит, ничто не удержало рядом!

— Вы психолог? — осенило Сергея.

— В каком-то смысле…

— А может, все-таки настоящее имя?

— Глафира, — спокойно улыбнулась собеседница.

— Реально?

— Да. Хотя… у вас есть визитка? Или давайте я запишу ваш телефон! Вдруг позвоню…

Глафира достала из кармана клочок бумаги и записала большими буквами: Сергей — врач. Он продиктовал номер.

— Я пойду! Мне, правда, пора. Муж, дети! Спасибо, что побыли со мной… Вы не ошиблись, мне очень нужна была ваша помощь! Честно!

Глафира встала, протянула руку на прощание. Он встал, пожал, и она молча пошла к выходу.

«Блин! Ясновидящая, что ли?! — подумал, ухмыльнувшись, Сергей, глядя уходящей вслед. — Осталось только спросить: сколько мне осталось!»

Глафира остановилась, оглянулась и посмотрела ему в глаза.

— Много, еще очень много! — Сергею показалось, что он услышал в своей голове ее голос.

Глафира улыбнулась и скрылась за дверью кафе…

Сергей сел, тряхнув головой, будто пытаясь сбросить с себя наваждение. Ее чашка кофе оказалась нетронутой.

***

Дома ждал рассерженный муж и, конечно, дети. (Глафира никогда не врала…)

— Опять? — не дав ей даже снять обувь, окрикнул он. — Ты же обещала! Обещала до совершеннолетия младшего не делать этого!

«Хорошо, что не дошло до бешенства! Видимо, успела!» — ухмыльнулась про себя Глафира.

— Ну родной! Ну не удержалась, ну прости! Он был такой грустный и такой несчастный, а такой хороший человек! Правда, дети?!

— Да, пап! Прости маму, прости! Мы же справились с ужином! Значит, всё хорошо!

Глафира подмигнула младшему и пошла, улыбаясь, накрывать на стол…

А почти за полночь на каком-то непонятном ТВ-канале для тех, конечно, кто умел на него настраиваться, показывали, как врач скорой помощи по имени Сергей на своей кухне пил чай со своей Викторией и долго-долго с ней разговаривал, почти всю ночь, только не было слышно о чем, помехи и всё такое…

***

Утром в доме Сергея раздался звонок, и встревоженный мужской голос спросил:

— Сергей?

— Да.

— Вчера вечером в кафе мимо меня прошла женщина и кинула на пол бумажку, взглянув на меня украдкой, я подумал, что она выкинула чек. А когда уходил, увидел, что там было написано: Сергей, врач и номер телефона. Не знаю зачем, поднял. А ночью жене стало плохо, врачи не могут поставить диагноз. И я вспомнил и подумал: может это судьба? Звоню вам в отчаянии…