Скорая 2024

Константин Мазуренко, 2023

Опыт переосмысления своего настоящего, не претендующий на истину в последней инстанции.Приключенческая история по спасению жизней "утопающих" (фантастика, мистика)…Первые несколько строк не отражают жанр романа. Всего лишь эпиграф к первой главе.

Скорая. А-ля француженка

Половина шестого утра пронзила Глафиру истошным криком, который в этом доме могла услышать только она.

Район спал и смотрел свои обыкновенные сны.

Глафира знала, что так кричат только те люди, терпение которых находится на исходе. Они кричат громко и требовательно, но их никто не слышит. Они скрывают свою боль, потому что им кажется, что она безосновательна и несерьезна, потому что достаточных и видимых причин для такой истошности они не могут предоставить в свое оправдание.

Их громкость стоит на беззвучном режиме. Но они всё-равно истошно кричат и требуют поиска ответов.

Они не выходят к людям со своими проблемами, не орут на показ, они не орут вслух, как те, у которых есть очевидная для всех причина… Эти кричат молча.

И сегодня из видимых на земле Глафира была ближайшей, кому этот крик предназначался и от кого требовал ответа!

Она не могла не встать. Она не могла не пойти! Ценой спокойной жизни, ценой своего существования, она должна была пойти и попытаться спасти того, кто требовал ее помощи!

Только она из всех видимых сегодня могла ответить на этот крик.

Стараясь не разбудить мужа, Глафира встала и безошибочно направилась туда, откуда исходил крик.

Одеваться не было необходимости, она знала, что по пути на крышу никого не встретит. Только накинула пальто и влезла босиком в сапоги.

Времени ни на раздумья, ни на подготовку не было. Это уже была последняя степень отчаяния.

Да-да! У этих криков бывают степени. Понять степень может только профессионал. И до криков бывают еще стадии и этапы. Например, бить кулаком стены, а если это слишком громко и может натолкнуть окружающих на вопросы, то бить кулаками себя, чтобы было беззвучно…

Глафира поднялась на крышу, на край которой облокотилась руками, тяжело дыша, молодая женщина лет 30…

Плана не было, потому что не было времени на подготовку… Мысль отчаянно работала!

«Почему никто не предупредил о ней? Почему никто не знал раньше?

Одежда! Новая, с иголочки! Вернулась…. откуда-то вернулась и сразу мордой об асфальт. Измена? Почему не может выдержать? Вроде ж не девочка…»

Глафира подошла, неуклюже забралась на высокий бордюр крыши и села справа от женщины на край, свесив ноги вниз, в пустоту падения, исполнив тем самым следующее намерение женщины.

Женщина перевела невидящий взгляд с асфальта у подножья дома на непричесанную женщину в пальто и пижаме.

Мозг женщины от неожиданности явления начал цепляться за бытие и работать.

— Почему вы здесь? — спросила женщина.

— Глафира! — протянула руку Глафира, намеренно сделав движение теряющего равновесие человека.

Женщина схватила Глафиру за руку, а потом и за корпус, испугавшись за нее и попытавшись удержать.

Тело женщины ответило легкой дрожью на этот странный, непрошенный контакт.

«Отлично! — подумала Глафира. — Не профи. Первый раз. Еще не готова. Слишком большое потрясение, но еще боится за жизнь!»

— Ольга, — ничего еще не понимая, ответила женщина.

— А я сплю и думаю: и кто ж здесь так истошно кричит? А меня ведь дисквалифицируют из ангелов-то, если я ее не спасу!

— Вы шутите, — криво улыбнулась женщина.

«Улыбка — уже шанс», — зафиксировало сознание.

— Конечно! Разве можно представить, чтобы ангела звали Глафирой! — широко улыбаясь улыбке Ольги, Глафира спрыгнула с бордюра на крышу.

Она никогда не работала с наркоманами и алкоголиками. Это был неподвластный ее разуму контингент. А отчаявшиеся женщины — это нормально! Первая улыбка должна была помочь выкарабкаться им обеим с этой крыши.

— У вас красивое пальто! Вы нездешняя? — Глафира пыталась нащупать путь, по которому стоило попробовать пойти.

Обычно всю эту информацию предоставляют вместе с заявкой на клиента… Обычно есть вся инфа о судьбе и последних событиях, где можно проследить цепочку, найти, просчитать, предположить или угадать триггер. «Но здесь и сейчас случилось что-то непредсказуемое: никакой информации! Если о ней не предупредили, значит, о ней никто и не знал. Как такое вообще возможно?»

— Да, я вернулась сегодня из Парижа…

И взгляд женщины снова остановился, воспоминания нахлынули…

— А я вчера была в городе N и познакомилась с такой потрясающей актрисой, играла Раневскую… Вы любите театр?

— Что?

— Театр, спрашиваю, любите? Она мне контрамарку обещала… А мне пойти не с кем! Может, составите сегодня компанию?

Женщина внимательно оглядела Глафиру с ног до головы и покачала головой: нет!

«Хммм, а зачем с ног до головы-то при вопросе о театре? Чтобы принять решение? Ее что-то не устроило в моем облике! Ну да, я в пижаме. Но ее не устроило что-то другое. Что это значит?»

— Вы не могли бы передать моей подруге несколько слов? — смотря вдаль на город, безучастно проговорила Ольга.

«Подруга, мой внешний вид…»

— Запросто! Передам! — радостно сообразила что к чему Глафира. — Только если вы со мной не можете пойти, не пропадать же билетам!

«А! — отмахнулась Глафира от своего скепсиса. — Логика всё равно у нее сейчас на нуле. Попробую!»

— Дайте свой телефон! Дайте-дайте! Посмотрите, это моя подруга Анфиса.

Глафира нашла в сети фотку Анфисы на той самой шикарной вчерашней машине…

— С ней пойдете? Она только что рассталась со своей девушкой, — сочиняла на ходу Глафира. — Ей очень нужна сейчас чья-то поддержка! Я позвоню ей с вашего, можно? А то я в пижаме, без телефона…

Ольга ничего не понимала, но раз за разом просто кивала в ответ.

— Анфиса, дорогая! Приезжай ко мне срочно! Я тебя с такой девушкой познакомлю. Закачаешься! — восторженно вещала Глафира по телефону, отойдя на пару шагов, якобы рассматривая Ольгу. — Шикарный вкус у девушки! Только что из Парижа. Красавица, которых я в своей жизни видела мало!

Ольга выпрямилась, приподняла подбородок и стала статуей, томно смотрящей вдаль.

Женские штучки: “ кто кого красивее” сработали безотказно!

Глафира начала без умолку сыпать фактами биографии Анфисы, придуманными и не очень. Ольга, слушая вполуха, невольно заинтересовавшись повествованием складно рассказанной истории о подруге, постепенно снова начала улыбаться.

Говорить Глафира умела. Это было ее любимым коньком, слушали бы! Полчаса пролетели незаметно. Никто не говорил о том, почему они здесь и что обеих привело на крышу.

Анфисе Глафира не произнесла слово «крыша», но в радиусе ста метров найти друг друга никогда не составляло труда.

Подъехав к дому, Анфиса, ни секунды не сомневаясь, уверенно добралась до крыши и увидела двух мило общающихся женщин. Со стороны казалось, что две подружки просто встретились поболтать.

— А ничего, что у меня в машине шампанское, а вы тут в шесть утра вдвоем так мило болтаете на холоде и… в пижаме?

— А ты помнишь, помнишь, как мы с тобой в ледяном Балтийском море на спор с какими-то тупыми мужиками пили шампанское, а они водку. И в конечном итоге заболели все и обещали себе больше никогда и ни с кем не спорить!

Потом две подруги еще долго шутили и ржали над какими-то “а помнишь”, а Ольга иногда улыбалась. Через полчаса трое сидели в машине Анфисы и пили шампанское, а потом шли писать и есть бутерброды к Глафире, потому что обе понимали, что еще рано, и нельзя отпускать…

Анфиса знала наверняка, что Глашке влетит от мужа, и еще более отчетливо понимала, что у подруги не было вариантов. Если не спасти того, кто на твоей крыше… лучше даже не задумываться о последствиях!

К восьми утра Глафира с чистой совестью сдала Ольгу Анфисе, чётко осознавая, что теперь подруга справится сама, убрала бардак на кухне и пошла спать. Была суббота, мужу не надо было на работу, он мирно спал и ничего не слышал…

Анфиса повезла Ольгу развлекаться и показывать все прелести столичной жизни этого времени суток.

«Еще на две недели заработала дозу дофамина, треть денег надо отдать Анфисе… А! Протяну как-нибудь на минимуме… Олегу все равно на меня почти все равно, главное, чтобы не буянил! — думала Глафира, засыпая… — Странная история, надо послать Анфиску узнать, как эта Ольга оказалась здесь без присмотра… Хотя Анфиска от любопытства первая добежит и сама всё потом доложит…»

Днем, когда по сто лет назад заведенному порядку Олег ушел гулять с детьми, Анфиса позвонила. Она, конечно, знала этот давно заведенный распорядок…

— Она сбежала из областной психиатрички, — рассказывала Анфиса полученную от вышестоящих информацию. — Оглушила новенькую санитарку, переоделась в ее одежду, соблазнила охранника и вместе с ним под видом санитарки укатила из больнички. Из наших никто не хватился, потому что она не собиралась… От слова вообще.

По пути на твою крышу развела охранника на всю его кредитку и купила себе этот костюм. Наврала ему с три короба и отвязалась от него, пообещав прийти завтра.

Что она делала на твоей крыше — никто не знает. Там нет никаких зацепок к ее биографии и прошлому. Простое стечение обстоятельств…

— Анфис, — глаза Глафиры всё расширялись и расширялись по мере того, как она осознавала происходящее, наконец достигли своих пределов и так и застыли. — Ты же понимаешь, что не бывает простых стечений обстоятельств!

— Да ладно тебе! Психичка! Никто не мог предположить! Никто не мог ни прочухать, ни спрогнозировать, ни узнать заранее…

— Ее привели на мою крышу. Психбольниц поблизости у меня нет… Ночью, сама пришла — ага! Я должна была сделать выбор: идти или нет… Ее привели ко мне!

— Думаешь, проверка? — удивилась Анфиса.

— Думаю, подстава! — уверенно произнесла Глафира.

— Да ладно! — не могла поверить Анфиса, не предполагая, что такое вообще возможно в их деятельности! — Кто?

— Надо советоваться… — вынесла вердикт происходящему Глафира.

— Ты же не можешь выйти из дома в одиночку дальше детской площадки… Это ведь табу Олега. Я всё узнаю, я поговорю. Жди! Не боись! Прорвёмся! — Анфиса отключилась.

Ровно через час с иголочки одетый Иннокентий — обворожительный мужчина лет 40 стоял на пороге квартиры Глафиры с бумагами о разводе и торжественно вещал:

— Ввиду особых обстоятельств и беспрецедентного спасения человека без подготовки тебе скостили срок, ты можешь сама развестись.

— Мудака в топку! — завопила Анфиса из-за спины Иннокентия, сжав кулаки и подпрыгнув!

— Надо детям сказать, — улыбаясь, спокойно забирая бумаги из рук Иннокентия, произнесла Глафира.

— Не парься! Новая приемная семья на подходе! Знал ведь мужик, чем тебя привязать! Сволочь!

— Ой, Анфис, они были прикольными детьми! Сразу без памперсов и коликов, сразу говорить могли. Они были мне друзьями! Они скрашивали мою серую жизнь! Надо лично сказать!

— Ок, как скажешь! Но давай я соберу их для тебя в другом месте, — не унималась Анфиса, — а отсюда валим, чтобы даже не встречаться с этой твоей ошибкой молодости! Отработала! Теперь считается, что никто не прошел мимо тебя! Ты одна из 12, кому это удалось!

Глафира слушала болтающую без умолку подругу и осматривала дом: её здесь ничего не держало… Все дети были приемными, Олега оповестят!

Она была его шансом, как скорая помощь Сергея, она была его развилкой, чтобы принять правильное решение. Но он тогда прошел мимо, и потом, когда его вернули, он не воспользовался шансом, ее шансом, она пожертвовала десятком лет своей жизни, чтобы он изменился, но он не захотел…

И теперь, когда по решению вышестоящих, ее освободили от него, это уже была не ее головная боль, что с ним будет и как…

Она была свободна! Теперь можно было отправлять заявки на клиентов и спасать их, спасать и спасать, зарабатывая очки и меняя свою жизнь так, как мечталось…