Иммунитет Вселенной (Путь Знахаря)

Константин Владимирович Утолин, 2019

Это философский роман в фантастическо-детективной форме (условно это можно назвать философской фантастикой в форме детектива). Роман посвящен истории молодого инопланетного шамана и знахаря, который волей обстоятельств попал в состав космической исследовательской экспедиции землян, задачей которой было выяснить, почему на некоторых земных базах и исследовательских станциях в ряде секторов изучаемого землянами космоса стали происходить события, на первый взгляд выглядящие совершенно случайными, но при более пристальном рассмотрении (а у землян были на то основания) таковыми уже не кажущиеся.

Глава 7. Среди звезд. Миры окраины — система «Зонтик»

Перед прыжком к следующей цели экспедиции, на Землю согласно регламенту отправили отчеты по Ультару. Мало ли что может случиться с кораблем в новой точке прибытия. А заодно на Земле искины мощнее, ученых больше, да и взгляд у них более отстраненный. Вдруг заметят закономерности, которые эмоционально вовлеченные в события члены экспедиции проморгали.

Сразу после выхода из прыжка вся экспедиция готовилась к посещению следующей планеты — изучались материалы, посланные с располагавшейся там базы. Из них следовало, что на этой планете нет больших материков и суша представлена лишь островными архипелагами. Местные жители — гуманоиды, могут дышать как жабрами, так и легкими, имеют выдерживающие большие давления, веретенообразные туловища, короткие ноги и руки. Они чем — то похожи на смесь пингвина и тюленя (голова тюленя, прикрепленная к туловищу пингвина, лишенному перьев, зато имеющего кожу и жировой слой как у тюленя и шестипалые руки), за что земляне условно прозвали их"пингвиноидами".

Планета попала в список неблагополучных, т. к. у персонала базы возникли странные симптомы. В ходе проведенных экспресс — исследований было выявлено, что на острове, где была расположена база землян, произошла мутация морских и почвенных бактерий, которые, образуя колонии и действуя в синергизме друг с другом, вдруг начали вырабатывать чрезвычайно летучий нейротоксин, способный проходить через фильтры биохимической защиты и устойчивый ко всем известным землянам антидотам. И при этом абсолютно безвредное для планетарных форм жизни. Или те имеют к нему стойкий иммунитет. А вдобавок к этой напасти в районе острова произошел также выброс из — под воды бесцветного и не имеющего запаха газа, который при соединении с воздухом образовал аналог бинарного боеприпаса объемного взрыва, детонирующего от любых высокоэнергетических процессов. Что привело к одновременной гибели двух флаеров с группами исследователей на борту. Выбросы такого газа стали периодическими и, что самое удивительное, пока так и не удалось найти источник их возникновения. То ли это был продукт жизнедеятельности каких — то живущих в воде микроорганизмов, которые принесло сюда течением и с которыми ранее земляне не сталкивались, то ли результат каких — то процессов на дне сродни вулканическим — но никаких сейсмических толчков зафиксировано не было. Однако непредсказуемое появление этого газа в атмосфере сделало крайне затруднительным полеты аппаратов землян и использование ими наземной техники. Теперь вблизи острова можно было безопасно перемещаться только на пожирающих уйму энергии антигравах, полностью загерметизировав корпуса всех машин. Энергостанцию тоже пришлось практически загерметизировать.

Носов, прочитав последний отчет, почесал в затылке и сказал:

— Не нравиться мне все это. Хотя вполне возможно, что мы умудрились поставить базу именно на том единственном на планете острове, где происходят такие вещи, — кивнул он на груду разбросанных по столу бумаг.

Рядом с ним в кабинете еще находились главный биолог, сейсмолог, руководитель химико — физической группы и еще несколько человек.

— Не похоже, Владимир Григорьевич, — задумчиво произнес биолог. — Вчера на общем обсуждении данной ситуации, помните, Гарчев сказал, что перед тем, как поставить базу, были проведены всевозможные исследования и после их обработки было получено разрешение. Так что бактерии начали мутировать и вырабатывать нейротоксин уже после того, как появилась база и начались работы.

— Да знаю я все это, — отмахнулся Носов. — Но может не все смогли проверить. А может и впрямь течение какое пришло с этой дрянью.

— Что касается выбросов газа, то как следует из отчетов, они тоже появились уже после того, как поставили базу, — добавил сейсмолог. — И если они из трещин в дне, то почему нет никаких признаков извержений?

Носов плюхнулся в кресло и сделал несколько поворотов на 90 градусов.

— Получается, что и здесь нам не рады. Просто мистика какая — то, — сказал он. — А я не верю в такие вещи. Должна быть некая скрытая причина и мы обязаны ее выяснить.

Последнюю фразу Носов произнес немного передразнивая Гарчева, который закончил вчера общее собрание примерно такими же словами.

Дмитрий после общего собрания вернулся в свою каюту в состоянии задумчивости. Несколько дней прошло с того момента, как они покинули Ультар. Он улыбнулся, вспомнив, как Катерина внимательно изучала свои исследования по состоянию и изменения параметров его, Дмитрия, организма во время погружения в тонкий мир духов. Как она просто не находила себе места и была дико раздражена, не понимая, как могли происходить подобные перемены в теле и окружающих его и проходящих через него потоках силы. И, в конце концов, сдалась, отправив все материалы на Землю.

Дмитрий достал свой дневник, который решил вести, чтобы записывать все вызванные путешествием мысли и еще раз прочитал написанное вчера вечером:

«Мир под названием Ультар.

Был в новом для меня состоянии, грубо — пустотой без материальной оболочки. Местные жители — духи, пошли на контакт с предосторожностью…»

Далее следовало описание уже известных событий, которые он быстро пробежал глазами и остановился на последней фразе:

«Я помню, что мне сказал голос перед этим путешествием и должен пытаться понять, КАКИЕ ЖЕ ТАКИЕ ОШИБКИ совершили и продолжают совершать земляне в своей экспансии в другие миры. Ответа пока нет».

Дмитрий закрыл дневник, заказал обед и, вспомнив про данное Катерине обещание начать обучение земной культуре, по внутренней связи договорился встретиться с ней в библиотеке.

Обучаться с помощью нейротранслирующих обучающих интенсив — систем (НОИС) было очень легко. Садишься в полупрозрачное кресло, надеваешь на голову что — то похожее на большой круглый колпак с торчащими из него во все стороны усиками и у тебя перед глазами начинают появляться разные образы, а в голове звучат голоса. Позавчера, когда он попробовал этот способ обучения в первый раз, Дмитрий даже испугался, что земляне хотят захватить его сознание, и сразу отключил свое восприятие. Происходящее было очень похоже на некоторые практики атак разума, которые показал ему Мирослав, чтобы научить защищаться от них. И лишь заглянув в Сущность Екатерины и уверившись, что у той и в мыслях не было ничего подобного, он попросил время, чтобы подготовиться и попробовать еще раз. И вчера он смог придумать, как допустить в свой разум эти вносимые извне знания, одновременно контролируя процесс, чтобы не допустить проникновения вместе со знаниями чего — то лишнего. Фактически он создал у себя в голове некую защищенную область разума, из которой он мог наблюдать за процессом усвоения новых знаний и чувствовать, если ему что — то казалось опасным. Тогда он сразу же прерывал восприятие. И уже потом разбирался, что же ему не понравилось. И если захочет, то сможет выучить это уже сам, обычным способом, а не путем прямого посыла этого ему в голову. Тем более, что методами быстрого усвоения знаний и навыков он владел неплохо — не зря Мирослав уделял им особое внимание.

Сквозь шлем Дмитрий сказал, что готов к очередному сеансу и Катя запустила первую часть программы. И сразу же у Дмитрия возникло ощущение того, что он будто вспоминает то, что когда — то знал.

А Екатерина в очередной раз порадовалась за то, что земной науке удалось создать такую технологию обучения. Ведь уже через час Дмитрий сможет говорить на всех земных языках, включая интерлингв (общеземной язык) и оперировать многими общими земными понятиями, понимая их смысл. А спустя неделю таких занятий будет знать о земных достижениях и различных учениях, которые были на Земле, включая философские и религиозные направления и основные постулаты земных отраслей знания и наук. В результате накопленные тысячелетиями знания будут освоены в течении максимум 12 — ти полуторачасовых уроков.

Катерине очень хотелось пообщаться с Дмитрием, понять его внутренний мир, отношение к различным вещам, но из — за разных образов мировосприятия сделать это было достаточно трудно, и поэтому содержательного разговора пока не получалось. Вскоре же все должно было измениться.

Он был ей симпатичен. Правда, то, что он — инопланетник, да еще и с необычными способностями, которые она пока не смогла понять, немного настораживало. Но одновременно интриговало. Впрочем, несмотря на все эти нюансы, она точно могла сказать, что знахарь был по — настоящему хорошим, хм, человеком.

Время пролетело незаметно и Дмитрий, закончив первый урок, открыл глаза.

— Вот и все, — сказала ему Катя на интерлингве. — Сейчас вам надо пойти в свою каюту и немного отдохнуть, а завтра можно будет продолжить обучение.

— А можно сегодня? — ответил Дмитрий также на интерлингве. — Я понял ваши языки почти без усилий и ничуть не устал.

— Сегодня? — засмеялась Катерина. — Не ожидала от вас такого рвения. Курс обучения специально разбит на несколько частей., И это не я придумала, а разработчики данной технологии. Поэтому нет, нельзя. Слишком велика нагрузка на мозг, что может привести к нарушениям в его работе.

— Ну, Катенька, — Дмитрий просяще посмотрел ей в глаза. — Эта программа разработана для обычных людей, а я, поверь, справлюсь. Обещаю, что если я почувствую хоть малейшую перегрузку, я сразу же остановлюсь.

— Зачем тебе это? — строго спросила Егорова, также перейдя на «ты». — Обучение и так занимает немного времени — всего несколько дней.

— Насколько я знаю, через несколько дней мы будем уже у другой планеты…

Дмитрий не успел закончить. Катерина поняла, что сейчас будут приведены многочисленные веские доводы и аргументы, и, махнув рукой, кивнула:

— Ну что с тобой поделаешь! Вот уж действительно, охота пуще неволи.

— Огромное тебе спасибо, — Дмитрий так обворожительно улыбнулся, что Катя не удержалась и улыбнулась в ответ.

Через несколько дней, когда основная исследовательская группа приземлилась на ближайшем острове того же архипелага, находившемся в получасе пути на скоростном катере или пяти минутах лета от острова, где находилась база, Дмитрий предложил Гарчеву идею, показавшуюся очень интересной всем членам экспедиции. Лекарь попросил построить из местных материалов плот и выбросить его на нем недалеко от одного из островов, где живут аборигены. Чтобы он как бы приплыл к ним с некоего другого очень далекого от них острова. Эта идея была принята на общем обсуждении единогласно, поскольку только Дмитрий обладал способностями проникать во внутренний мир других существ. Самому же Дмитрию в этой затее не нравилось то, что он вынужден будет обманывать. Это было противно его внутреннему «я», но иного способа сблизиться с аборигенами, побольше узнать про них и их образ жизни и тем самым помочь землянам, не было. Используя оборудование корабля, ему изготовили одежду из местных материалов, а также, имитируя работу местных инструментов, срубили и связали плот. И приготовили из местных растений нечто типа бумаги и чернил, нарисовав с их помощью карту части архипелага, нанеся на нее острова, ближайшие к тому, где жили пингвиноиды и расположенные по пути, которым, согласно заготовленной легенде, плыл Дмитрий. За точку отправления обозначили самый дальний остров, почему то совершенно лишенный разумных жителей. До него, согласно данным с одного из геостационарных спутников наблюдения, никто из живущих на разных островах племен еще ни разу не добирался. А значит, можно было безбоязненно говорить про эти земли все, что угодно. Согласно легенде Дмитрий ищет, есть ли жители на других островах, и рисует карту их расселения по поверхности мира.

Когда все приготовления были завершены, плот с Дмитрием спустили на воду возле ближайшего большого острова, на котором жило крупное племя пингвиноидов. Знахарь вздохнул полной грудью свежий морской воздух и принялся грести, направляясь в сторону еще не появившейся на горизонте суши. Хотя земляне и создали ему морской загар, мозоли на руках и прочие атрибуты человека, проведшего в море многие дни, ему требовалось еще войти в образ морского путешественника. Этот образ должен был появиться и внутри, чтобы было что предъявить какому — нибудь местному шаману, ежели таковой вдруг объявится. А заодно он хотел во время своего плавания максимально ощутить состояние энергетики этой планеты и настрой того, что земляне называли ноосферой. Поэтому Дмитрий попросил высадить его так далеко, чтобы он плыл до острова пингвиноидов суток за трое.

И вот спустя это время он греб к острову, на берегу которого увидел местных жителей. Те, заметив его лодку, оставили свои занятия и молча наблюдали за ее приближением.

— Рады приветствовать тебя, незнакомец, — пронеслось у него в голове.

«Телепатия», — подумал Дмитрий, настроился и также телепатически передал ответное приветствие.

Когда он сошел на берег, толпа несколько расступилась, и навстречу ему вышел, по всей видимости, вождь племени. Дмитрий передал ему мысленно, что он путешественник с дальних островов и очень рад встрече, потому что местные жители — первые разумные существа, которых он встретил с того момента, как он отплыл от своей Родины. Далее он кратко изложил свою легенду и попросил пристанища на несколько дней. А также попросил, если местным жителям известно что — то о других островах, где также живут разумные существа, указать ему туда путь.

Дмитрия удивило, что, как оказалось, общается он не только с вожаком. По пронесшимся у него в голове многочисленным мысле — образам он понял, что их обмен мыслями слышен всем собравшимся на берегу. Эти существа не скрывали друг от друга своих мыслей и чувств!

— Иди за мной, я найду тебе место, — передал вожак, — а потом расскажешь нам, как живут на твоей Родине. И мы подумаем, чем мы сможем тебе помочь.

Дома в деревне, у кого — то больше, у кого — то меньше в размерах, удивили Дмитрия тем, что с виду они были из дерева, но какие — то гладкие, без щелей и выступов, которые образуются при строительстве из бревен, даже если их специально обтесывать. Глава племени показал Дмитрию его временное жилье и попрощался. Знахарь зашел в дом и удивился еще больше. Внутри все было очень уютно. Практически вся мебель была сделана из материала, напоминающего земные кораллы разных цветов, запомнившиеся почему — то Дмитрию во время обучения, и выглядела очень красиво. Здесь был и стол, и изящно изогнутый стул, большая кровать. Матрац на кровати был из переплетенных между собой трав или водорослей. На стенах — различные рисунки и выложенные разными камешками узоры. Сама комната была не больше двадцати метров, но за счет правильной планировки казалась значительно больше. Но основное, что удивило Дмитрия — это то, что прикоснувшись к стене рукой, он ощутил, что дом живой! Он был стволом живого дерева! А значит и вся деревня представляла собой рощу таких деревьев. Интересно, как местные жители научились выращивать подобные чудеса природы?

Дмитрий подошел к столу и только сейчас обратил внимание, что и причудливой формы кувшин, который он принял за статуэтку, и стакан рядом с ним, и вся другая посуда, которая стояла на полочках была сделана тоже из такого же материала, что и мебель. Исключение составляли предметы, которые Дмитрий определил как тарелки. Они были сделаны из дерева.

Знахарь лег на кровать. Ведь для правдивости его истории нужно было сделать вид, что он отдыхает после тяжелого путешествия. Он расслабился и стал настраиваться на общий ментальный фон аборигенов.

Через несколько часов лекарь вышел из своего жилища и пошел прогуляться по деревне, постоянно сталкиваясь с приветливыми взглядами «пингвиноидов». В центре деревни находились большие стеллажи, собранные из местных деревьев. Туда жители складывали только что пойманную рыбу, водоросли и нужные им камни.

Уже темнело, и Дмитрий обратил внимание, что нигде не видел костров. В этот момент к нему подошел вождь и пригласил последовать за ним. Вскоре они оказались рядом с океаном, где уже были почти все жители. И там был свет…

Дмитрий увидел возле берега большую стаю рыб с небольшими рожками, на кончиках которых были маленькие фонарики. Пингвиноиды брали их своими короткими ручками и клали в до краев наполненные водой миски. А рыбы даже и не пытались уплыть, как будто для них это было привычное занятие. Каждый, кто уже взял себе необычный живой светильник, усаживался в большой круг и знахарь догадался, что все собрались послушать его рассказ о жизни на далеких островах, откуда он якобы приплыл.

Он не стал брать себе такой фонарик, а просто уселся рядом с вожаком.

— Всем любопытно, — начал телепатический разговор вожак, которого звали Тифор, — как живут разумные на других, дальних островах. Наши путешественники, кто вернулся из странствий, рассказывали, что бывали на островах, где живут такие же, как мы и их способы жить похожи на наш. Мы даже наладили контакты с одним из таких племен и пусть не часто, но встречаемся и обсуждаем жизнь. Поэтому мы сможем показать тебе пути к ним. Но с таким разумным, как ты, мы сталкиваемся впервые. Похоже, ваш народ идет путем, отличным от нашего. Да и внешне мы отличаемся довольно сильно. Поэтому нам, конечно, очень интересно, как живут там, где ты родился?

Дмитрий на несколько секунд закрыл свой разум и задумался. Он чувствовал, что если начнет придумывать о несуществующем народе, то «пингвиноиды» это сразу почувствуют и ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому он решил рассказывать правду о своем народе, выдав его за тот, который якобы живет на очень далеких островах.

— В отличие от вас, мой народ больше живет на суше, и как вы могли уже заметить, в строении наших тел есть значительные отличия. Развитие человека и его внутренних способностей, вот, пожалуй, один из тех путей, по которым идем мы… Но при этом мы также создаем разного рода приспособления, которые позволяют нам облегчить работу или сделать действия, не доступные нашему телу. А еще мы активно используем огонь.

Весь разговор происходил телепатически, поэтому Дмитрий старался случайно не передать образ планеты, который он видел из космоса. Ведь иначе его сразу же разоблачили бы. После того, как он мысленно показал аборигенам лук со стрелами и как он стреляет, очаг с огнем, на котором готовили пищу и телегу, запряженную лошадью, все присутствующие на берегу весьма оживились и стали обмениваться мыслями и эмоциями, которые не то, чтобы закрыли от него, но делали это так быстро и направленно друг другу, что он просто не успевал разобраться в возникшей чехарде мыслеобразов.

Когда волнение улеглось, он продолжил свое повествование. И в частности, стал рассказывать про то, что знал лучше всего — как у них лечат.

Узнав о том, что он знахарь, трое местных лекарей тут же начали спрашивать о том, как он врачует различные заболевания. И тут опять Дмитрий чуть не попал впросак — ведь местных трав он не знал, и, соответственно, образов для их представления у него не было. Поэтому отвечать пришлось обтекаемо:

— Для того, чтобы понять причину возникновения заболевания и исправить ее, мне приходиться ощущать потоки течения жизненных сил в теле больного, а потом восстанавливать их правильное распределение в теле в соответствии с временем суток и другими ритмами посредством различных трав и настоев из них.

— Феорий, Нанбег и Кеори, я понимаю ваш интерес, — помыслил вождь. — Это действительно очень важная тема, но поговорите со странником позже. Поскольку для большинства интереснее узнать побольше о том, как живет племя нашего гостя в быту.

Дмитрий передал им образы животных, запряженных в повозки, строений, механизмов, те которые мог вспомнить, кузницы… А потом попросил помыслить ему в ответ, как живут сами хозяева острова. И тут выяснилось, почему они столь бурно реагировали на его демонстрацию огня и разных приспособлений. Аборигены не только не пользовались огнем, но даже и не знали о его существовании. Рассказ начал вождь — создаваемые им образы проносились в голове лекаря очень быстро и при этом четко складываясь в общую картину. Оказалось, что «пингвиноиды» — очень древняя раса, когда — то обитавшая на большой суше. Они хранят и передают из поколения в поколение наборы мысленных образов и рисунки, выбитые на больших камнях, повествующие об истории их народа еще со времен до Большой Волны. Когда многие ныне разрозненные племена и народы жили на одном общем материке. А эта самая волна была вызвана несколько тысяч лет назад падением в океан звезды. В результате чего их земля была расколота на множество маленьких частей, расстояние между которыми с годами постоянно увеличивалось. Они не исключали того, что где — то на очень далеких островах остались племена, которые живут на суше и поэтому, увидев Дмитрия, они очень обрадовались, что их догадки подтвердились. В тоже время их племя, для того, чтобы выжить на острове, где не оказалось никаких крупных сухопутных животных, было вынуждено питаться исключительно дарами моря и плодами растений. Места на острове для всех выживших все равно не хватало и их предки научились строить плавающие дома и освоили водную стихию. Ну а поскольку они умеют силой намерения трансформировать свои тела (Дмитрий аж вздрогнул, увидев представленные образы — по понятиям его планеты это был один из высших разделов магии), то со временем у предков его радушных хозяев появились жабры и укоротились руки и ноги. И так как большую часть своей жизни они стали проводить в воде, то постепенно развили самый удобный там способ общения — телепатический. Кроме телепатии они обладают еще и даром суггестии, а также воздействия на физическую сущность других существ. Тут Дмитрий понял, что в земных терминах аборигены этой планеты, занимаясь перестройкой своих тел с помощью мыслей, нашли способ делать это же и с другими живыми организмами — то есть мысленно перестраивать геном! И тем самым, не имея и не используя огня, они научились ВЫРАЩИВАТЬ нужные им формы водорослей, кораллов и растущих на острове немногочисленных пород деревьев, которые и давали им материалы для строительства жилищ и съедобные плоды. Причем большая часть жилищ представляла собой собственно дерево одной специально выведенной породы, видоизмененное нужным каждой семье образом с помощью постоянного воздействия, направленного на него с момента посадки почки в землю. Примерно таким же способом аборигены выращивали измененную в сторону увеличения размеров, вкусности и полезности рыбу, удерживая косяки, или, скорее, в данном случае, своего рода рыбьи стада вблизи от своего острова. Иногда приходящие из океана течения или бури уносили стаи выращенных рыб, и тогда они мысленно приманивали другие и начинали изменять уже их в нужную сторону. И им приходилось регулярно отпугивать приплывающих из морских глубин хищников, которые так и норовили съесть их рыбные стада. А еще они умели договариваться с большими морскими животными типа земных китов, используя их для перевозки по морю грузов до ближайших островов, где жили похожие на них разумные.

В общем, Дмитрий понял, что, выражаясь земными понятиями, аборигены этой планеты создали и развивали биологическую, а не техническую цивилизацию. Но самое интересное заключалось даже не в этом. Аборигены, как смог почувствовать Дмитрий, просто не имели в своем ментальном и эмоциональном внутренних мирах таких присущих землянам и, хотя и гораздо в меньшей степени, жителям родной планеты самого Дмитрия понятий и чувств, как конкуренция, злость, ненависть, зависть и война! И управлялись они тоже очень необычно. Тот, кого он мысленно обозначил для себя как вождя, на самом деле был избран всем племенем как самый удовлетворяющий тем качествам личности, которые нужны были для координации действий всех остальных, причем не во всех случаях, а лишь когда для достижения результата требовались усилия большей части жителей острова. Хотя, казалось бы, что нужно координировать у существ, способных передавать другу другу непосредственно мысли и ощущения? Однако Дмитрий еще со времен ученичества у Мирослава, когда вживался в обитающих на его родной планете коллективных насекомых типа земных муравьев и пчел, понял и ощутил, что много даже прямо общающихся разумов без некоей направляющей их воли и неких гармонизирующих, как сказали бы земляне, фильтров, отсекающих мысли, не имеющие отношения к общему делу. Вот вождь и был наиболее приспособленным обобщать мысли членов племени и направлять их совместное течение. Пока Дмитрий обдумывал это, тот самый «вождь» продолжал свое мысленное повествование:

— Еще очень давно, почти сразу после пришествия Великой Волны, племена, которые живут там, откуда я приплыл, включая и мое, заключили договор, который ограничивает возможность проявления подобных чувств и осуждает тех, кто им поддается. Мы стараемся воспитывать детей так, чтобы у них подобных состояний и побуждений вообще не возникало, — Дмитрий передал аборигенам ощущения чувств злости, ненависти, зависти, соперничества, — но иногда они все равно возникают и приходится с ними бороться. Неужели ни у кого из вас не возникало таких чувств?

— Может быть когда — то давно, когда мы были одним с вами народом, — Дмитрий почувствовал, как к мыслям вожака присоединились и другие, — но сейчас я точно могу сказать, что ни в одном из нас никогда не жило ни одного такого чувства. Из поколения в поколение наши дети воспитывались в духе добра и сотрудничества, с желанием помогать друг другу. Кроме того, наши предки в течение многих поколений специально воздействовали на себя и свое потомство, чтобы исправить те повреждения в их Сущностях, которые приводили к возникновению подобных состояний ума. И поныне мы еще при зачатии детей следим, не проявляется ли в его Сущности что — то, что способно в будущем породить отклонения от нашего образа мира. И, если таковые обнаруживаются, что хотя и очень редко, но случается, то мы их исправляем еще в утробе матери. Поэтому наши дети, можно сказать, с молоком матерей усваивают именно такой образ мышления. А по мере взросления и все более полного участия в жизни племени то, что заложено с детства, только укрепляется. И понятие зла нам знакомо только из древних легенд и воспринимается нами как нечто чужеродное, подлежащее искоренению. Каждый член нашего общества самостоятельно выбирает себе занятие, которое ему нравиться. И может поменять, если пожелает. Но если он единственный, кто владеет каким — то нужным для племени навыком, то прежде чем заняться чем — то другим, он должен найти и выучить того, кто его заменит.

— А если всем захочется, ну, например, изучать небо или путешествовать и никто не захочет выращивать и пасти рыбу, как вы поступите в таком случае?

— Я не понимаю тебя, пришелец. Так просто не может быть, потому что еще в утробе матери мы чувствуем, к чему будет предрасположен и приспособлен тот или иной ребенок и поэтому растим его с самого детства, обучая именно тем занятиям, которые будут у него получаться лучше других. Ну а поскольку у нас равно почетны все члены племени, вне зависимости от того, чем они занимаются, то те, кому нравится ловить рыбу — ловят ее для всех, те кому нравится строить — строят, а те, кому нравится пестовать детей — помогают в этом другим. И их никто не заставляет делать именно это. Они сами хотят. Потому что именно это смысл и жизни. Мы учились такому подходу к жизни у природы. Она дарит нам разнообразные растения, полезных рыб и многое другое. И в ней все находится в равновесии. Так почему же мы, наделенные разными способностями и осознающие это, должны жить иначе? Каждый из нас находится на своем месте и равно уважаем за свой труд. Мы словно заполняем пустоты друг друга. Если бы большинство захотело быть созерцателями, наш народ развивался бы этим путем, но остальные вполне смогли бы выращивать рыбу и все необходимое для жизни. При этом они не были бы менее или более уважаемы, чем те, кто предавался бы размышлениям и искал пути в неведомое. Наши предки решили жить так, чтобы брать от природы лучшее и удалять то, что в ней есть плохого, включая агрессию и желание взять от мира больше, чем другие. И мы считаем, что это разумно и правильно.

— А еще мы научились объединять свои сознания и каждый из нас постоянно чувствует все то, что чувствуют все остальные. Если ребенок на другом конце острова упал и ударился о камень, то его боль передается всем нам и мы все посылаем ему нашу поддержку. А если вдруг кто — то влюбился, то мы все ощущаем его радость, — вдруг отчетливо проявилась в голове Дмитрия еще чья — то, помимо вождя, мысль.

Дмитрий ощутил, кому он принадлежит, и повернулся в его сторону.

— А еще мы посылаем мысли и наши пожелания добра в небо, — продолжил один из лекарей племени. — Мы чувствуем, что где — то там, очень далеко тоже есть другие разумные существа и верим, что кто — то из них может оказаться похожим на нас и окажется способен получить наши знания. Так же, как и наши предки получили очень много ответов на свои вопросы откуда то извне нашего мира.

Дмитрий был поражен! Значит, эти существа имели в древности какой — то контакт с другими цивилизациями. Или вообще научились получать доступ к информации из ПервоИсточника всего Сущего. Да, вот тебе и малоразвитая, как считали до сих пор земляне, цивилизация! Было над чем задуматься. И хотя на его родной планете, в общем — то, тоже большинство людей стремились подавлять в себе негативные мысли и эмоции и воспитывать детей в духе сотрудничества и взаимопонимания, но чтоб агрессии, зависти, гордыни просто не было в принципе, даже Дмитрию представить было достаточно сложно. Ему очень захотелось познакомиться с аборигенами поближе. И теперь он был очень рад своей предусмотрительности относительно блокировки части своего разума. Поскольку не сделай он этого — и аборигены в два счета поняли бы, что он из чужого мира. Хотя, возможно, это и никак не повлияло бы на их к нему отношение.

Однако оставался еще один вопрос, который Дмитрий считал необходимым задать прямо сейчас:

— Ну, хорошо, вот вы все являетесь существами сугубо мирными и помогающими друг другу. Ну а если вдруг, например, мой народ, живущий на очень далеких от вас островах или, предположим, обитатели из какого — то из небесных миров, к которым вы обращаете ваши послания, окажутся существами, которые исповедуют принцип «получить как можно больше для себя, силой или обманом подчинив себе всех других», то вы же окажетесь совершенно беззащитны перед ними! Передавая это мысленное послание, Дмитрию пришлось изрядно постараться, потому что даже самих понятий обмана и подчинения у аборигенов среди их набора смыслов и образов действий просто не было. Он передавал прямые образы действий, демонстрирующие разные виды обмана и принуждения. И чувствовал, как аборигены сначала искренне не понимали, как такое вообще возможно, а потом, когда все — таки смогли допустить возможность таких действий, то пришли в ужас. Но спустя уже мгновение вдруг неожиданно успокоились и вновь обрели прежнюю уверенность.

— То, что ты показал нам, воистину печально, — ответил вождь. — И нам жаль, что твой народ еще помнит, что подобное вообще возможно. Раз ваша память еще хранит такие образы, значит ваши предки дольше наших отучались от подобных способов общения и действий. И, судя по тому, что мы ощущаем в тебе, все — таки сделали правильный выбор. Теперь отвечу на твой вопрос — конечно, если бы существа, способные на такие действия, пришли бы к нам так, что мы не смогли бы заранее ощутить надвигающуюся опасность, то поначалу они смогли бы отнять наши дома, пищу и все прочее. Но вряд ли мы не ощутим приближение такой угрозы заранее, а значит, мы попробовали бы воздействовать на разум пришельцев, поменяв их способ видения мира. Но, допустим, у нас бы этого не получилось или мы действительно бы не ощутили приближение такой опасности. Что ж, в таком случае, как мы полагаем, за нас вступилась бы некая сила, гораздо более могучая, чем все мы вместе взятые. Иногда мы чувствуем ее и считаем, что она присуща всему нашему миру, а может и вообще всем мирам. Но проявляется она в полной мере лишь там, где нет ни одного существа, способного действовать так, как показал нам ты в своих мыслях. И именно поэтому мы следим еще с момента зачатия, чтобы в детях формировались лишь позитивные образы мира и мгновенно исправляем течение развития ребенка даже в утробе матери, если он проявляет склонность к возникновению в его Сущности чего — то подобного тому, о чем ты спросил. И мы знаем, что если в наш мир придет кто — то с недобрыми намерениями, то рано или поздно, наш мир отторгнет его. Каким бы тот не казался поначалу сильным, на его силу найдется большая сила. Но мы думаем, что до этого просто не дойдет. Мы живем в мире друг с другом и в ладу с окружающим нас миром — и до тех пор, пока мы сами не нарушим наших принципов, мы будем в безопасности.

Слушая это, Дмитрий чувствовал, что в мыслях вождя кроется часть отгадки происходящего со станцией землян на этой планете. Но что же это за Сила такая? Сам Дмитрий, как не старался, не ощущал на глубинных уровнях Бытия ничего такого, что выходило бы за границы мира Сущностей его собственной планеты. Да, здешний Узор Сущего был более гармоничным и сбалансированным, но каких — то качественно отличных Переплетений он не обнаружил. Что же тогда порождает эту самую Силу, в которую так верят аборигены? Или она им просто кажется?

Увидев задумчивость Дмитрия, вождь мягко прервал возникшие у других членов племени мысленные вопросы и предложил дать гостю обдумать все, что он узнал. После чего призвал всех соединить разумы. Дмитрий также решил принять участие в этом то ли ритуале, то ли просто ежедневном действе сродни чистке зубов у землян. В любом случае, это было полезно для лучшего понимания внутреннего мира аборигенов. И не пожалел. Когда слияние разумов закончилось, и все жители деревни стали потихоньку расходиться, предварительно отпустив свою светящуюся рыбу обратно в океан. Дмитрий отправился в выделенное ему жилище с четким ощущением, что на этой планете земляне явно чего — то не учли и все происходящее со станцией имеет связь с тем способом жизни и мироощущением, которые были присущи аборигенам этой планеты. Но какова эта связь конкретно, он понять не смог. Когда он пришел к своему дому, там его уже ждал один из местных лекарей.

— Феорий, — представился он. — Было очень приятно с вами познакомится.

— Взаимно, — телепатически ответил Дмитрий.

Тут к ним из темноты подошли еще двое — те, кого вождь назвал Нанбег и Кеори.

— У нас сейчас очень сложный случай, — вклинился в разговор Нанбег, — мы все лекари из разных деревень. Феорию пришлось созвать нас, для того, чтобы общими усилиями попытаться победить болезнь одного из членов племени.

— Это маленький ребенок, — добавил Кеори, — девочка. Вообще то болеют у нас редко. Чаще бывают травмы, но мы можем, например, вырастить ногу, руку, вылечить любой внутренний орган. И потому считаем, что продвинулись в лекарском искусстве достаточно далеко. Но сейчас мы не понимаем, что происходит… Единственные симптомы болезни — это высокая температура и вялость. А все потоки жизненной силы взвихрены и прерывисты. Такое мы видим впервые. И решили спросить у тебя — может ты сталкивался с чем — то похожим?

— Сколько времени это длится? — спросил Дмитрий, лихорадочно соображая, как поступить. Можно, конечно, было отказаться от участия в процессе лечения. А то вдруг он ничем не поможет и это расстроит аборигенов. Но с другой стороны, если он хоть чем — то окажется полезен, то укрепит отношения.

— Уже пять дней, — ответил Феорий. — Я удерживал структуру сил в теле своим воздействием, но так продолжаться всегда не может. А без моего вмешательства у больного словно паралич. И никаких изменений ни в лучшую, ни в худшую сторону.

— Мне надо посмотреть ее, может, что — нибудь и придумаем, — Дмитрий легонько похлопал по спине Кеори.

— Сейчас она уже спит, давайте завтра утром мы зайдем за вами, — обрадовался Феорий.

Получив согласие Дмитрия, лекари разошлись.

Утром лекарский консилиум, включая Дмитрия, собрался в доме больной. Девочка спокойно лежала на кровати с широко раскрытыми глазами. Увидев незнакомца, она чуть привстала и тут же бессильно опустилась назад. Дмитрию предложили присесть на «коралловый» стул, стоящий возле ее кровати.

— Привет, — сказал Дмитрий и улыбнулся. — Феорий, мне понадобится ваша помощь. Мне нужно проникнуть в твою сущность, для того чтобы увидеть присущую вашему народу здоровую картину мира и ощутить строение здорового течения сил по телу, чтобы потом сравнить ее с больной и понять, что в ней нарушено.

— Я согласен, хотя мы уже пробовали восстанавливать верное строение каркаса сил. Но может быть ты сможешь увидеть что — то, что ускользнуло от нашего восприятия, — мысленно ответил Феорий. — Как ты устанавливаешь более тесный контакт Сущностей? Что для этого должен сделать я?

Дмитрий порадовался, что может общаться мысленно и поэтому просто передал Феорию набор образов и ощущений, сопутствующих нужному состоянию. Тот мгновенно все понял и ощутил — и спустя уже незначительное время (благо, местный лекарь тоже великолепно умел управлять своими сознанием и телом) Дмитрий ощутил, как текут потоки сил через все тела Сущности аборигена. И более того, Феорий смог показать ему присущую местным жителям картину мира. И вот Дмитрий уже стал воспринимать мир, как они и смог сделать специально выделенную часть своей Сущности полностью подобной Сущности аборигена. В этом и заключалось едва ли не основное искусство знахаря, которому научил его Мирослав — создавать в своей Сущности часть, способную стать подобной Сущности любого другого существа или природного явления, сохраняя при этом возможность отстраненно воспринимать происходящее там другой частью своей Сущности, сохранявшей свойства, присущие его личности, его Я. Сейчас же ему предстояла задача более сложная — надо было разделить свою Сущность на три части — одна, отражающая свойства здорового аборигена, вторая — подобная свойствам больной девочки и третья, которая сохранит его личные качества. Да, не даром он учился в свое время видеть мир глазами пауков и управлять сразу восемью лапами. Теперь умение распределять внимание, сохраняя при этом его интенсивность, весьма пригодилось. Усилив фокус внимания, направленный на ребенка, поначалу он тоже не понял, что же не так. Но вдруг вспомнилось знание, которое Мирослав передал ему в конце обучения и которое он уже почти забыл, поскольку применять его на практике доселе не было необходимости. Ну а вдруг это как раз тот самый случай, когда именно этот метод и поможет? Дмитрий решил рассмотреть один из участков структуры сил девочки, как бы увеличив его. И сразу же увидел, чем он отличается от той формы, которая должна быть в норме. И понял, почему этих различий не видели местные лекари. Вроде бы все жизненные токи были в порядке, но складывающаяся структура была словно «обрезана» на некоем уровне подобия. Структуры потоков сил всех живых существ имеют одинаковую форму на всех уровнях глубины Бытия. У землян это свойство называлось фрактальностью. У девочки же структура сил начиная с четвертого уровня была словно «размазанной», потерявшей четкость. И сам Дмитрий не смог бы этого заметить, потому что практика просмотра отдельных участков потоков сил как бы «под увеличением» была крайне редкой. Но Мирослав показал ему в последний месяц ученичества книгу, в которой описывался утонченный способ боевой магии, вызывающий именно слом структуры потоков сил на самых глубинных уровнях, не затрагивая при этом поверхностные. Сделать это было крайне сложно, потому что нарушение целостности этой структуры на одном из уровней практически неизбежно влекло за собой проявление этого нарушения и на всех остальных. Однако кто — то из магов древности на родной планете Дмитрия сумел придумать способ, условно говоря, подпитки внешних уровней потоков сил, придавая им видимость стабильности и правильной формы, в то время как глубинные уровни постепенно разрушались. А на внешних оболочках структуры это проявлялось лишь уже тогда, когда разрушения глубинных слоев становились необратимыми. Мирослав сказал тогда, что эта книга досталась ему от его учителя, который смог победить в поединке ее автора. И знание это считается с тех пор утраченным. Он, Мирослав, никогда бы не поведал его и Дмитрию, если бы не было ему видения и подтверждающего предзнаменования о том, что знание это Дмитрию понадобится для благого дела. Вот и пригодилось — аж в другом мире! Но что смогло вызвать подобное нарушение здесь — среди существ, совершенно чуждых агрессии и не использующих свои способности во вред другим? Ну да подумать об этом можно будет и позже, а сейчас надо приступать к лечению. Дмитрий начал осторожно восстанавливать форму структуры сил на глубинных уровнях, и ребенок сразу же весь затрясся и заплакал. Местные Лекари, присутствие Сущностей которых Дмитрий постоянно чувствовал рядом, наблюдая за тем, что он делает, сначала не поняли, зачем он вдруг стал воздействовать на казалось бы абсолютно нормальную структуру потоков сил и ему пришлось на время приостановить воздействие, объяснить и даже показать, в чем проблема. После чего он продолжил лечение, а понявшие суть происходящего лекари аборигенов вышли из транса и стали успокаивать родителей ребенка, уверяя, что волноваться по поводу ее судорог и плача не стоит, потому что это реакция на лечение, с которым они полностью согласны. Дмитрий провозился с больной целый час в масштабе времени, принятом у землян. Практически одновременно с тем, как в буквальном смысле слова «пришел в себя» Дмитрий, открыла глаза и малышка. И сразу же села, а потом и встала. Но родители на всякий случай тут же положили ее обратно в кровать. И сразу предложили Дмитрию в качестве благодарности взять в их доме все, что он захочет. Тот, уже поняв обычаи и мировоззрение этого племени, взял действительно понравившуюся ему мастерски вырезанной из местного камня фигурку небольшой местной зверушки,. Поблагодарив за ответный дар и выслушав еще раз заверения в том, что отныне он стал их родственником, Дмитрий покинул дом бывшей больной в сопровождении местных лекарей. Те, естественно, сразу же попросили рассказать о том, как он сумел догадаться про такое странное нарушение в структуре сил? И Дмитрию пришлось рассказать, что ему в свое время поведал о такой возможности его Учитель, сказав, правда, что сам он ни разу с этим не сталкивался, но на всякий случай считает нужным передать и это знание. После чего местные знахари мысленно принесли благодарность его Учителю за его мудрую предусмотрительность и, пожелав Дмитрию хорошо отдохнуть после столь трудного дела, ушли.

Дмитрий действительно немного устал и поэтому вернулся в отведенный ему дом и некоторое время поспал. А когда проснулся и пошел прогуляться, то почувствовал, что весть о том, что странник вылечил ребенка, уже облетела всю деревню. И он стал знаменитым — все проходящие мимо аборигены кивали и благодарили его так, словно он вылечил их собственных детей.

Остаток дня Дмитрий общаясь и вживаясь в местный быт — нырял вместе с ловцами рыбы, добывал плоды и таскал камни для отделки домов. И спустя некоторое время ему показалось, что он понял, почему на базу землян на этой планете обрушились разные напасти. Видимо, весь этот мир в целом, как одно большое живое существо, ощущал некую скрытую в землянах угрозу для своего образа жизни. В принципе, уже с этим ощущением можно было смело возвращаться, но ему дали три дня и поэтому он решил попытаться найти более явные подтверждения возникшей гипотезы. Потому как какую конкретно угрозу в присутствии землян ощущал живой мир этой планеты как единое целое, он пока так и не понял.

Вечером этого дня его пригласил к себе вождь. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все местные лекари. И больше никого. Более того, войдя, Дмитрий ощутил, что его мысленную сферу словно накрыло пологом — он перестал ощущать фон от жителей деревни. Значит, вождь и местные знахари хотели поговорить лично и закрыли место проведения встречи для доступа чужих мыслей. Что же их к этому побудило?

Первым заговорил вождь:

— Наши лекари обсудили то, что они увидели у девочки. И это нас насторожило.

— Да, болезнь странная. И если бы мне мой наставник в свое время не рассказал, что в древних книгах о подобном упоминалось, я бы сам тоже не догадался, что надо смотреть и как лечить, — ответил Дмитрий.

— Дело не только в этом, — вступил в разговор Феорий, — Эта девочка одна из самых чувствительных среди всех виденных мною соплеменников. Она может ощущать не только мысли отдельных живых существ, но и чувствовать то, что мы называем надмыслями, возникающими у сообществ живых. У тебя на родине тоже наверняка известно, что стая птиц или рыб больше некоторой численности начинает обладать свойствами, которыми не обладает ни одна из входящих в стаю особей. И свойства эти порой очень похожи на разум. Так вот заболевшая девочка могла слышать и видеть и эти мысли тоже. А поскольку среди нас нет никого, кто мог бы осознанно или даже случайно пожелать причинить вред соплеменнику, и тем более ребенку, то значит ее болезнь вызвана чем — то, что она ощутила среди мыслей какого — то из таких сообществ других живых существ. Но никогда раньше никто из стайных животных не хотел причинять нам сознательный вред. Да, конечно, в воде есть опасные и для нас крупные хищники, порой к тому же устойчивые к внушению, и мы с ними периодически сталкиваемся. Но они тоже не имеют своей целью сознательное причинение вреда — они просто хотят есть. И ни разу такие столкновения не приводили к подобной болезни. Да и девочка с ними никогда не встречалась. А это значит, что где — то в нашем мире появилось что — то, готовое осознанно причинять вред другим живым существам. И это нас настораживает. Может быть ты смог почувствовать что — то глубже, когда лечил ее и сможешь указать нам источник опасности?

Сидящие рядом Нанбег и Кеори согласно закивали, одновременно передав образы волнения и просьбы помочь. Дмитрий же, делая в открытой части своего «Я» вид, что вспоминает все необычное, встретившееся ему при изучении внутреннего мира больной, в закрытой части своей Сущности лихорадочно обдумывая свой ответ. Ясно было, что единственным внешним, чужеродным фактором воздействия на ноосферу этой планеты было присутствие земной базы. Но земляне тщательно избегали не только прямых контактов, но и даже случайных демонстраций аборигенам себя или своей техники. Что же в этом случае, могло послужить фактором, вызвавшим возмущения здешней структуры тонких сил, пусть и возникшие только на самых глубинных уровнях этого мира? Ответа не было. И говорить про присутствие на их планете пришельцев из другого мира тоже было нельзя. Придется отделаться ничего не значащими мыслями. И Дмитрий ответил:

— Я сейчас постарался вспомнить все, что увидел, но не нашел ничего, что указывало бы на причину или источник болезни. Так что и я не смогу ответить.

— Что ж, мы попробуем собрать сход лекарей и вождей всех доступных нам островов. Может совместными усилиями получится увидеть источник искажений потоков сил, который оставил отпечаток на этой девочке, — подвел итог вождь.

— Но это тревожный признак, — синхронно помыслили Феорий и Нанбег. И Нанбег продолжил:

— Мы привыкли полагать, что Изначальный Творец добр. Естественно, нам так удобнее. Поскольку иначе становится совсем уж страшно — если всемогущее существо настроено по отношению к нам не добро. Проблема же вся в том, что мы привыкли полагать, что все, что не является для нас добром, является, конечно же, злом. А между тем все может быть гораздо сложнее. Вот, например, мне после этого случая и сказанного сейчас вождем относительно свойств, появляющихся у стай, пришла мысль — а что, если мы в своем спокойствии перестали удовлетворять каким — то законам развития нашей стаи? А вдруг Изначальное Устроение «выдергивает» разумные Сущности из Великого Ничто, «проявляя» и воплощая их в телах лишь затем, чтобы «украсить» какой — то из непрерывных праздников своей, более великой, жизни? А потом легко оставляет их умирать в том мире, где отмечался именно этот праздник. А мы перестали веселить Творца?

— Ну, это уж слишком мрачный образ мира, — ответил Кеори. — И в нем нет равновесия между порядком и отклонениями от него.

— Как знать, как знать. Да и верно ли мы понимаем это самое Равновесие Мира, — не уступал Нанбег. — Кстати, а что думает по этому поводу наш гость? Ведь он же тоже, как я понял, удивлен такой странной формой болезни.

— Честно говоря, мне нечего ответить помимо того, что я уже поведал, — промыслил Дмитрий. — Наверное, вам всем и впрямь надо попытаться соединить разумы самых чувствительных и умных жителей всех близлежащих островов. И быть может в результате возникнет коллективный разум, как у стай животных. Который поймет, в чем проблема, а кто — то из составляющих его частных разумов сможет ухватить, ощутить суть этого ответа. Другого способа и я не вижу.

— Ладно, поздно уже и пора отдохнуть, — взял на себя инициативу вождь и полувопросительно — полуутвердительно обратился к Дмитрию. — Как мы все чувствуем, ты собираешься вскоре отплыть дальше?

— Да, дня через два.

— Что ж, подумай и скажи мне завтра, что из припасов и снастей необходимо тебе, чтобы мы успели это изготовить. Также мы поможем тебе нарисовать пути к тем островам, где живут племена, с которыми мы общаемся. Кроме того, мы постараемся призвать одного из китов (так для простоты именовал Дмитрий образ того существа, который использовал вождь) и он поможет доплыть до ближайшего населенного острова. И все члены нашего племени будут желать тебе успеха на твоем пути.

На следующее утро Дмитрий, собрав охапку дров и пригласив вождя, сказал, что в ответ на его любезное предложение помочь ему собрать припасов в дорогу он хочет научить его племя тому, что может оказаться полезно в быту, а может быть, даже покажет племени новую, ранее не ведомую им стихию. Уходя с корабля, знахарь на всякий случай прихватил с собой лупу, выполненную корабельными умельцами из одного из сортов местного прозрачного минерала типа кварца. И вот сейчас она пришлась как нельзя кстати. Когда Дмитрию удалось развести костер, вокруг собралось уже много местных жителей. Он попросил принести большую рыбу, и когда это было сделано, насадил ее на длинную тонкую палку и зажарил. После чего откусил от нее кусок и предложил попробовать вождю и всем остальным.

Это была первая жареная рыба, которую попробовали аборигены. И ее вкус им понравился. Поев рыбы, все разошлись. Остались нескольких жителей, плававших на другие населенные острова. Они мысленно стали показывать Дмитрию, как они туда плавали. А он наносил их описания на свою карту. А спустя примерно час по земному времени Дмитрий прощался с гостеприимными хозяевами острова. Уже садясь в плот, он решил, что ничего особо страшного не случится, если подарить аборигенам лупу. Тем более, что, как он знал, и сами земляне в планах имели контакты с аборигенами и передачу им некоторых из своих знаний и нарушили эти планы лишь возникшие кризисные ситуации. Да и никакого вреда для местных жителей в этом своем действии Дмитрий не чувствовал даже в отдаленном будущем. И поэтому, когда помощники из числа местных путешественников уже сталкивали плот на воду и начали крепить его специальной сбруей к действительно приплывшему к берег местному аналогу кита, он спрыгнул обратно и, достав из сумки лупу, вручил ее вождю. Тот в ответ обнял его своими короткими ручками, и Дмитрий ощутил, как его разум буквально окутали волны теплых и светлых эмоций благодарности, излучаемых всеми членами племени разом. Вернувшись на плот, он получил от одного из членов племени, умеющих общаться с китами, инструкции по тому, как договариваться (не приказывать, а именно договариваться) с этим животным и попробовал их применить. Сознание кита оказалось достаточно понятным и уже со второй попытки Дмитрий понял принципы общения с ним. И морской великан повлек его плот прочь от острова. Дмитрий стоял на корме и махал рукой стоящим на берегу жителям деревни. А те смотрели на уплывающего вдаль странника и благодарили мир за то, что он прислал им столь интересного и полезного гостя. И желали ему счастливого пути. Слышать их мысли Дмитрий перестал лишь спустя час после того, как остров пропал из виду. А еще спустя десять минут над ним уже завис планетарный катер землян. Перебравшись на него, Дмитрий договорился с китом, чтобы тот продолжал свой путь. На плоту осталась карта, которую найдут жители того острова, к которому приплывет кит. Ну а то, что на плоту никого не окажется — так мало ли что могло случиться в море. При этом Дмитрий надеялся, что находка побудит членов этого племени задуматься о том, чтобы начать предпринимать путешествия. И глядя на стремительно исчезающий из виду в окне панорамного обзора плот, он думал, что в будущем местные жители уже сами дорисуют начатую им карту их мира.

После прилета на корабль и тщательного карантинного осмотра его сразу же пригласил к себе в кабинет Гарчев. Когда Дмитрий пришел, там уже собрались все главные сотрудники экспедиции. Которые, едва он перешагнул порог, буквально засыпали его вопросами. Дмитрий попросил всех сначала выслушать его доклад и лишь потом, если вопросы еще останутся, задать их снова. Рассказав о всех событиях на острове и о возникшем у него предположении, он закончил свое выступление словами:

— В общем, это все, что мне удалось узнать и ощутить.

— Но это же невероятно! — сказал Носов. — Если все обстоит так, получается, что весь этот мир просто отторгает нас, как будто мы монстры какие — то. Или источник заразы.

— Лучше я объяснить не смогу. Потому что сам не понял, в чем конкретно состоят, условно говоря, претензии, этого мира к вашей базе и ее деятельности.

— Ну хорошо, отдыхай, а через два часа зайди к нашим аналитикам — попробуешь вместе с ними смоделировать параметры наших воздействий, которые могли вызвать подобные реакции ноосферы планеты, — сказал Гарчев и закрыл совещание.

Вечером того же дня, когда «Пересвет» опять готовился к очередному «прыжку», Дмитрий зашел в лабораторию к физикам, которые давно уже хотели залучить его с целью изучения того, какие поля он использует, когда, как они выразились, «колдует». И вот, наконец, у Дмитрия появилось время дать им такую возможность. Хотя он и не представлял, как станет колдовать, не имея никакой конкретной ситуации, где его ворожба имела бы реальную причину. И тем не менее пошел, поскольку обещал появиться. Жутко обрадовавшийся Владимир Григорьевич сразу же посадил его в стоящий у дальней от входа стены ложемент и предложил совершить какие — нибудь, как он выразился, дистантные манипуляции с быстро установленной одним из сотрудников лаборатории в особом боксе стеклянной запаянной ампулой с водой.

Дмитрий удивленно посмотрел на ученого и сказал:

— Вы же знаете — я не делаю ничего магического без необходимости. Для того, чтобы совершать подобные воздействия на мир, нужна необходимость. Например, если человек болен, я его лечу, если на предыдущей планете была угроза нашей безопасности и напряженность для местных обитаталей — духов, то я тоже имел право использовать свои способности. В конце концов, даже когда бойцы вашего отряда физической защиты пусть и не совсем в серьез, но нападают на меня в тренировочном зале, я тоже получаю право действовать. А вот просто так, без причины — это против моих принципов. Я же говорил уже — так действуют только маги хаоса. Последнего из которых на моей родине, кстати, беспощадно уничтожили более двух веков назад по вашему летоисчислению.

Носов всплеснул руками:

— Но я же не прошу Вас делать ничего вредного или разрушительного!

— Вы не понимаете! Стоит позволить себе хоть один раз сделать что — то просто так, исключительно по своей прихоти — и ты уже приоткрыл дверь, как говорилось в одном вашем старинном фильме, на темную сторону силы.

— Хорошо, ну а если я скажу, что без того, чтобы хоть раз получить результаты исследования того, как Вы воздействуете на бездушную материю, я буду переживать, что вредно скажется на моем здоровье — это будет достаточным мотивом?

— Вся материя одухотворена, только по — разному. Что же до достаточности такого мотива, то я так не думаю. Если у Вас что — то заболит, то я помогу лечить, но делать какие — то магические воздействия на мир без достаточного основания, только из — за Вашего, при всем уважении, любопытства, не стану.

— Ну, какая же может быть причина то, чтобы вы, Дмитрий, все — таки согласились? Я так просто не сдамся!

— Хорошо, если сможете придумать хоть одну действительно убедительную причину, зовите.

С этими словами Дмитрий встал и, пожелав профессору успехов в размышлениях, отправился обратно в свою каюту. Но дойти до нее не успел — в коммуникаторе пискнул сигнал вызова и возникший на экране Носов озабоченно произнес:

— Дмитрий, кажется, мне искать ничего не придется — у нас есть культура вирусов с одной планеты, запаянная в герметическую ампулу. Так вот, у биологов в лаборатории то ли манипулятор дал сбой, то ли оператор отвлекся… Короче, ампула треснула в боксе и в медико — биологическом отсеке объявлена биологическая тревога третьей степени. Так вот интересно, сможешь ли ты продемонстрировать свои способности на этой ампуле до того, как медики применят свои процедуры? Тем более, что мы совместно с Екатериной как раз недавно развернули именно в этой лаборатории комплекс для измерений психофизических параметров разного рода организмов с исследуемых планет.

— Надеюсь, Владимир Григорьевич, Вы не специально это сделали?

— Дмитрий, у нас все ж таки особая экспедиция, а не детский сад, и я бы не стал рисковать благополучием всего экипажа ради своего любопытства.

— Хорошо, я сейчас попробую.

Дмитрий рассредоточил сознание и часть его расширившейся сферы восприятия сразу же нашла то место на корабле, где был повышенный эмоциональный фон и напряжение в событийных потоках. Присутствия в произошедшем чьего бы то ни было умысла не ощущалось, а значит он мог действовать, поскольку ситуация и впрямь была неприятной. Перенеся фокус своего внимания на место происшествия, Дмитрий увидел как сотрудники лаборатории загерметизировали и вакуумировали бокс с треснувшей ампулой и на всякий случай покинули помещение, в котором тот находился. Дмитрий нащупал треснувшую ампулу и ощутил, как получив незначительный приток кислорода микробы начали оживать и размножаться. Пока, правда, трещина была мала и зараза еще не успела попасть в сам бокс. Да и неизвестно, смогли бы микробы продолжать жить в вакууме. Но раз уж так случилось, он может порадовать Носова не просто тем, что уничтожит колонию этих вирусов, а сделает это как — нибудь необычно — чтобы и проблему решить, и магию показать во всей ее красе.

И спустя примерно секунд пятнадцать удивленные сотрудники лаборатории через стекло изолированного отсека и на экранах следящих мониторов наблюдали, как в ампуле, которая при этом не треснула и поверхность которой сохраняла, согласно замерам дистанционных лазерных датчиков, все ту же температуру, что и в начале опыта, верхняя половина воды с культурой бактерий вдруг сразу вскипела, а нижняя превратилась в лед. Стремительно ворвавшиеся в лабораторию Носов и Катя Егорова с удивлением наблюдали показания многочисленных измерительных приборов. Ну а довольный произведенным эффектом Дмитрий, находившийся почти в полукилометре от места событий, решил позволить себе небольшую вольность — в конце концов, в этом не было какой — либо корысти, зла или гордыни — и спустя примерно еще минуту, дав ученым достаточно времени для сбора данных, он, выражаясь их языком, дематериализовал ампулу.

— Ну ни хрена себе! — воскликнул один из сотрудников, тут же смолкший под яростным взглядом начальника лаборатории. А Носов, включив коммуникатор на частоте Дмитрия, не скрывая эмоций, изрек:

— Да Вы, батенька, ходячее открытие. М — да… Не знаю, как и сказать… С одной стороны, нехорошо, конечно, сожалеть, что Вас нельзя изучать без вашего на то согласия и ведома… Но черт возьми, как много это могло бы дать науке!

— Успокойтесь, профессор, — ответил Дмитрий, продолжив путь к своей каюте. — Я же не отказываюсь сотрудничать. Просто могут быть такие опыты, которые я делать не стану — скажем, даже и не просите как — то воздействовать на живые существа, кроме как с целью лечения. Но и это Вы можете частично зафиксировать во время моих тренировок с бойцами Павлова, которых я потихоньку учу самым безобидным, если так можно выразиться, способам боевого воздействия на потоки сил в теле противника и противодействия этому. Так что Вы зря так переживаете. Просто не все сразу. Ну так это и хорошо — у вас будут время и возможность осмыслить полученные данные и сформулировать вопросы ко мне. А у меня будет время сопоставить свою систему описания того, что я знаю и умею, с принятой в вашей науке. А то изучить то ваши понятия я изучил, но далеко еще не все из них, а тем более их совокупности смог сопоставить с элементами той картины мира, которая есть у меня.

— Убедили, убедили… Сдаюсь! Просто больно уж то, что Вы проделали только что, удивительно! Я многое повидал в своей жизни, но так зримо, явно и при этом просто, я бы даже сказал, изящно, мне никто еще возможностей мысленного управления материей не демонстрировал! Кстати, а у меня в связи с этим уже есть первый вопрос.

— Слушаю Вас, профессор.

— А вы все чего уши повернули, как локаторы? — неожиданно произнес Носов, обращаясь к сотрудникам. — Давайте, обрабатывайте полученные данные.

И, уже выходя из медико — биологического отсека и направляясь обратно к себе, идя по коридору, обращаясь снова к Дмитрию, продолжил:

— Дмитрий, может вы согласитесь вернуться ко мне и обсудить кое — что. Уж больно убедительной получилась, хм, демонстрация. Ну а поскольку повторить ее вы добровольно не согласитесь, а подобных проблем, Бог даст, больше не будет, то не откажите уж старику в любезности. Заодно я Вас чаем угощу — у меня, смею вас заверить, лучший чай и лучший способ заварки на всем этом корабле!

И Дмитрию ничего не осталось, кроме как сдаться. И спустя примерно семь минут он вслед за Носовым входил в специально отгороженную часть помещения физико — химической лаборатории, где за стеной из специального поляризационного стекла и находился кабинет ее руководителя и по совместительству научного руководителя всей экспедиции. Владимир Григорьевич сразу же включил некий хитрого вида агрегат, ничем внешне не похожий на чайник. Заметив любопытство гостя, Носов подмигнул и заговорщическим тоном произнес:

— Моя собственная разработка — универсальный перегонно — фильтровальный аппарат. Делает все — от чая до вина и даже коньяка. Главное — правильно подобрать ингредиенты и программу. В этом то и заключается искусство. Ну да вы сейчас сами убедитесь. Чай уже загружен, процесс пошел, через десять минут можно будет дегустировать. Вы с чем будете пить — баранки, печенье, мед, варенье? Есть отличный мармелад.

— Пожалуй, я не откажусь от мармелада.

— Вот и славно. А пока я буду накрывать на стол, ответьте на вопрос.

— Хорошо.

Обсуждение, на котором ему задали множество вопросов и сам Носов, и пришедшая поезднее Екатерина, прервал лишь сигнал интеркома. Это был Гарчев, который вызывал всех главных специалистов корабля на совещание в связи с полученными с Земли новыми вводными. Носов и Егорова поднялись и выйдя вместе с ними, он пошел к себе в каюту и стал по свежей памяти делать записи в дневник.

Произошедшее обсуждение вынесено в Специальное Приложение, названное «Дневник Дмитрия», в котором все записи разнесены для ясности по тем главам, в которых они возникли.

От воспоминаний его оторвал прозвеневший вызов. Дав разрешение на контакт, он увидел в развернувшемся виоме Носова, все еще желавшего, судя по всему, продолжить свой «допрос». Тот спросил, где Дмитрий будет спустя час — полтора. И, получив ответ, что, скорее всего, или в каюте или в спортзале, отключился. А Дмитрий задумался, что ему лучше сделать — сделать еще записи в дневник или переодеться и пойти потренироваться.