Тоннельный синдром. Книга 3: Второй эшелон. Том 2

Ключник Михалыч (2024)

«… где я и — кто? Что случилось и почему, едва придя в себя, я оказался в эпицентре событий, размах которых мне до сих пор непонятен?…» — Именно этими вопросами задаётся наш герой в мире, где правит сила и жестокость. Но его навыки и отблески воспоминаний из прошлого помогают в преодолении многих трудностей. Вопрос только в том, сможет ли один человек заменить целый рубеж обороны? И если да, то как с этим окажется связан А.Р.Г.У.С.?..

Глава 7. Беда не приходит одна

Я догадывался, что мой новый знакомый слегка… Приукрашивал действительность. Ну, знаете, с одной стороны — ему не то, чтобы прям хотелось запугать малознакомого человека перспективами конфронтации с солидными людьми, но всё же как-то намекнуть на значимость их анклава сам Бог велел: и я, случись задумать недоброе, поостерегусь лишний раз, и ему чуть проще общаться. Даже не берусь пытаться вспоминать, откуда что взялось, но в подсознании родилась и окрепла мысль, что человек подсознательно недолюбливает тех, кто ему помогает, и сильнее предрасположен к тому, кому он помог сам.

Конечно, я был уверен, что человеческая натура не во всём и не всегда так плоха — даже наоборот! — сложные времена как бы срывают полумаски, обнажая истинную натуру, и передо мной, иногда шипя от боли, бодро шагал ещё крепкий мужик в возрасте с добрым сердцем и чистой совестью. Но всё равно, в моей голове заботливая рука скульптора-художника из подсознания слепила вполне себе чёткую картину того, что я вскоре увидел…

— Мать вашу, — выдохнул я. — Всё понимаю — разруха, опасность… Но хоть бы маскировку не нарушали!

Передо мной, нахально развалив своё жестяное нутро, лежала варварски вскрытая банка из под тушняка. Гастелло, плавно спланировав вниз, издал радостно-изумлённое"Аррр!"и принялся клевать остатки жирной массы, пропитанной соком. Борис Аркадьевич же в отрицательно-защитном жесте всплеснул руками и взволнованно затараторил:

— Да что Вы, что Вы! У нас никогда таких вольностей никто бы себе не позволил, тем более, чтоб не разделить с товарищами внизу…

Старик был прав — я так ничего и не вспомнил, но уже прекрасно понимал, как в нынешних условиях непросто добыть нормальной еды, а уж чтобы оставить её часть, а не бережно собрать галетами или не закинуть остатки в кашу из крупы, например… Странно это было! Сделав знак проводнику присесть за ближайшим бугорком, я осторожно опустился на корточки и стал изучать тропинку, по которой мы приближались к убежищу. Сначала я ничего не мог разобрать в пыли и мусоре под ногами, но потом глаз зацепился за сильно вдавленную в землю обёртку от батончика — пока земля была влажной, кто-то с силой припечатал обёртку ботинком размера, эдак, сорок четвёртого, если не сорок пятого. Тут же нашлись и другие следы — куча отпечатков, один поверх другого, но иногда рисунки протекторов различались.

Впрочем, это мало чем мне могло помочь — условно, прошедшие тут, могли вынести всю обувь с одного, скажем, склада, поэтому и подсчёт разных отпечатков подошвы не был панацеей.

— Борис, — полушёпотом окликнул я спутника. — Глянь на банку и фантик! Скажи, у вас такие в убежищах могли быть?

— Могли, — уверенно отозвался тот. — Рядом торговый цент, его знатно привалило обломками, но в зоне разгрузки как раз стоял грузовик с бакалеей и, как раз-таки…

— Тогда скажи, где запасной выход из вашего убежища — нам нужно спешить.

Борис Аркадьевич непонимающе захлопал глазами:

— Не вижу связи между состоянием здоровья ребёнка и…

— Связь прямая, — оборвал его я. — Думаю, кто-то из ваших ходоков привёл за собой любителей халявы. Интрига тут только в том, где они разжились припасами — по дороги сюда, или в одном из ваших подвалов. Но следы ведут прямо по ходу нашего движения, так что подозреваю самое плохое.

Конец ознакомительного фрагмента.