Гитлерград

Кирилл Лятс

Действие происходит в 1960 году. Между Третьим Рейхом и Советским Союзом заключено перемирие, по которому за Рейхом остался и Новгород, и Ленинград, переименованный в Гитлерград. Для проведения мирных переговоров в Москву направляется посольство Германии Посольство атаковано. Расследование ведет совместная бригада следователей.

Глава 11

26

Ильич и два его спутника шли по бурелому на звук канонады. Смеркалось. И очень хотелось есть. Обдирали иголки с молодых веточек елок и жевали на ходу. Но это слабо помогало.

Матвей собирал грибы в пилотку и через час их уже оказалось достаточно много, чтобы можно было пожарить. Николай Петрович развел костер и через некоторое время трое окруженцев жарили на палочках матвейские грибы.

— ну, не у тещи, конечно, но есть можно, — похвалил жареху Ильич.

Из обнаруженного рядом родника утолили жажду и решили тут и заночевать, чтобы утром тоже напиться вкусной воды. Нести ее было не в чем.

Наутро они проснулись от тихого гула. Ильич приподнял голову и увидел, что на опушке сидит целая стая тетеревов, птиц 20—30. Он тихонько толкнул спящего Матвея и приложил палец к губам. Потом показал на ветки, лежащие рядом. Матвей кивнул. Оба медленно за ними потянулись и начали плавно привставать.

Вдруг Николай Петрович открыл глаза и громко зевнул. Птицы встрепенулись от богатырского звука и собрались улетать

— Давай, — крикнул Ильич и они с Матвеем запустили палками в стаю. По счастью попали оба и подбили двух тетеревов. С криком ура они бросились за ковыляющей добычей и добили их.

— Ну, Петрович, ты нам чуть всю охоту не сломал, — смеясь сказал Ильич, — надо же так громко зевать. За это будешь птиц ощипывать, — и он бросил тушку тетерева в ноги зевавшему солдату, — а я пойду пока костер разожгу, эх, жаль у нас соли нет.

Через час они уже крутили на вертеле две тушки тетеревов. Одну слопали тут же, вторую решил взять в дорогу — когда еще такая удача выпадет, а сколько идти — не известно.

Через пару часов они вышли к какой-то дороге, по которой, казалось, постоянно кто-то ездил — было намешано много грязи, а в развезенной осенней колее были перемешаны отпечатки гусениц и колес.

Ильич внимательно оглядел дорогу, даже потрогал рукой отдельные вмятинки от гусениц.

— Ну понятно, здесь прошли три немецких бронетранспортера Эсдэ КаЭфЗет 251, видите, у них есть и колеса и гусеницы, поэтому тут все перемешано в колее, но видно, что как минимум три гусеничных колеи пересекаются, то есть их было три, и шли они налево, — он махнул рукой в левую сторону, а вот тут, прямо с краю, посмотрите, сдвоенные такие следы, но не большие, как у машины, а поуже, это, похоже наша дивизионная гаубица М-10 152-го калибра, и она, похоже прошла на ЗиСочке уже несколько дней как, ее след высох совсем. И в противоположном от фрицев направлении. Тут как, либо фрицы уже нашу гаубицу уничтожили, а потом прошли через лес куда-то, либо они независимо друг от друга прошли.

— ну, в любом случае, Ильич, надо идти за нашей гаубицей, иначе наших вообще никогда не догоним, — заметил Николай Петрович.

— прав, Петрович, пошли за нашими. Авось догоним.

Они шли по лесу вдоль дороги еще около часа, как вдруг вдали послышался звук мотора. Ильич прислушался: «Мотоцикл!»

Все трое вооружились крупными ветками, валяющимися под ногами, и притаились в кустарнике.

Действительно, минуты через две из-за поворота выехал мотоцикл с коляской.

— как проедут мимо, выбегаем, я мотоциклиста, ты колясочника, — шепнул Ильич Петровичу. Матвей, ты потом выбежишь и мотоцикл в лес отволочешь.

Так и получилось, когда немцы проехали засаду, Ильич с Петровичем выбежали, пригибаясь и ударили своими дубинами их по шеям, затем схватили их подмышки и выволокли из мотоцикла.

Матвей в это время догнал заскакавший по обочине мотоцикл и заглушил мотор.

Пленных немцев оттащили в лес, туда же спрятали и их транспортное средство.

— ну вот, у нас теперь есть и одежда, и оружие, — сиял Матвей, — о! у них в коляске есть шоколад и галеты, живем!

Мужики связали пленных, потом перекусили немецкими запасами и приступили к допросу.

Немецкий знал только Ильич, и то на начальном школьном уровне. Но этого оказалось достаточно, чтобы понять, что там, откуда они едут, с русскими покончено, и они возвращаются в Новгород, чтобы отдохнуть и получить новое назначение.

— а где наши, спроси, — теребил Матвей

— Wo befinden sich sowjetische Truppen? — Ильич даже встряхнул допрашиваемого немца

Из его сбившейся от страха речи мужики поняли, что наши войска обороняются у деревни Любцы.

— недалеко отсюда, должно быть километров 20, — заметил Петрович, — карту возьми у фрица, пусть покажет.

Они сняли планшет с пленного и развернули карту.

— Wo? Zeig es mir

Немец ткнул на карту в район размещения советских войск, а потом провел пальцем до точки, где находились они.

— Нормально, дня за три дойдем.

— Да может и за день дойдем

— не, Ильич, никак не дойдем за день, это ж надо по лесу идти, через буреломы, канавы, сдохнем от усталости. А с двумя привалами нормально.

— я не предлагаю идти, у нас же транспорт есть. Вы с Матвеем переодеваетесь в фашистскую форму, а меня везете как пленного.

У Матвея загорелись глаза, но он заметил:

— лучше я буду пленным, вон, у меня и гимнастерка цела почти, а ты, Ильич, будешь немцем. Ты ж говоришь по немецки, если фрицы нас остановят, ты выкрутишься.

— отлично, так и сделаем. — Ильич начал снимать с фрицев одежду.

27

Минут через двадцать они уже переоделись, немецкая форма подошла и Ильичу и Николай Петровичу практически идеально.

— а что с фрицами будем делать? — спросил Матвей

— а ничего, пусть ковыляют к своим со связанными ногами. Глядишь, потом и нас пожалеют, если к ним попадем, — сказал Ильич, и кинул на колени одного из немцев плитку шоколада, — и отломи им немного глухаря, чтобы с голоду не померли — фидерзейн, фрицы!

Ильич сел за руль мотоцикла, Петрович пристроился сзади, а Матвей с комфортом разлегся в коляске с нацепленной на всякий случай на рот повязке.

— ты это, если немцы встретятся, руки за спину спрячь, как будто ты арестованный, и не мекай.

Ильич ударил ногой по лапке стартера, и окруженцы рванули в сторону Любец.

Через пару километров они заметили вдали едущий бронетранспортер. Поравнявшись с ним они отдали честь военным, ехавшим по соседству

— у вас есть закурить? — спросил по-немецки водитель бронетранспортера

Илья достал из планшета начатую пачку Зондер Мишунг и показал ее ефрейтору с БТР. Тот нажал на тормоз и двое солдат подошли к мотоциклу. В этот момент Матвей достал из под своей задницы Вальтер и точными выстрелами пристрелил обоих фашистов.

— Отлично, Матвей, переодевайся в ефрейтора, правда вся грудь в крови, но прикроешь чем-нибудь… и садись за бронетранспортер. Водить умеешь?

— разберемся, — ответил Матвей, натягивая немецкую гимнастерку.

Они опорожнили планшеты и заплечные ранцы убитых немцев и закинули их раздетые тела в канаву. Два шмайссера и еще один Вальтер бросили в коляску. Петрович тоже пересел на БТР и они продолжили свой путь.

Ближе к вечеру они услышали пулеметную стрельбу и отдельные артиллеристские залпы.

— Подходим к линии фронта, — заметил Петрович, — теперь главное, чтобы свои не подстрелили.

— Снимайте подштанники! — приказал Ильич

— Чего?

— Снимайте, говорю, привязываем их к шмайссерам, поднимаем над головой как флаг и едем, пусть наши думают, что это немцы сдаются, все равно отсюда не объяснить.

Так они и сделали. Сняли белые подштанники, привязали к дулам автоматов, подняли их над головой и под ржание советских солдат въехали в расположение 52 армии.

28

Понятно, что Ильича с приятелями немедленно арестовали, но на всякий случай, допуская, что история, которую они тут же, по прибытии, всем рассказали, может быть правдой, решили хорошо накормить. Благо только подъехала полевая кухня, Ильичу, Матвею и Николаю Петровичу достался и суп, и каша с тушенкой. И даже по два куска хлеба.

Перебежчики угостили красноармейцев немецкими сигаретами, благо в коляске обнаружился целый блок Зондер Мишунг.

Но порядок есть порядок, и с окруженцами начала работать армейская контрразведка.

Как и предполагали сказочники из СИС, справочка из госпиталя очень пригодилась. Начальник контрразведки тоже лежал в этом госпитале и прекрасно помнил эту медсестру, так что допрос как-то быстро перешел в теплую беседу.

Узнав, что у Евгения высшее образование, но он до сих пор сержантом по причине происхождения, контрразведчик написал рапорт на имя командарма о присвоении Обломову звания старшего лейтенанта.

У Матвея с Петровичем все еще проще и быстрее прошло — в той роте, которая как бы поймала переодетых перебежчиков, нашелся их однополчанин, который их признал и дал соответствующие заверения.

Обломову поручили возглавить 608 артиллерийский полк 165 стрелковой дивизии.

Евгений Ильич явился в распоряжение начдива полковника Василия Ивановича Морозова всего через три дня после благополучного выхода из окружения.

Василий Иванович, вместе с начальником штаба полковником Кулиничем склонились над картой, которую они уже видели каждую ночь во сне, ибо стояли они на одном месте уже почти полгода.

— Товарищ полковник, Старший лейтенант Обломов прибыл в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы, — и подал письмо командарма Яковлева.

— Тэкс, посмотрим, что нам пишет Всеволод Федорович, угу… Обломов Евгений Ильич, старший лейтенант, назначен командиром 608 артиллерийского полка 165 стрелковой дивизии. Да, брат, а ты раньше чем командовал.

— Ничем, товарищ полковник. Но в артиллерийском деле разбираюсь отлично. Отец был артиллеристом в первую мировую и я впитал, так сказать, с молоком

— Отца?! — закончил стоящий рядом начштаба и заржал

— Тэкс, ну что ж, впитал, говоришь, ну, давай тогда, принимай полк, людей у меня там катастрофически не хватает, всех перебило за последние полгода, а пополнение что-то слабо пополняется

— Товарищ полковник, разрешите обратиться

— слушаю

— Разрешите мне взять мужиков, с кем мы из окружения выходили, проверенные бойцы, по ходу дела четырех фрицев уложили и два транспортных средства экспроприировали, я, вон, кстати, на одном прикатил, — Ильич показал на мотоцикл, — а БТР фрицевский контрразведка себе забрала.

— ладно, герой, забирай своих бойцов, раз доверяешь и подойди-ка, — Морозов подвел Евгения к карте боевых действий. — вот тут мы окопались, тут фрицы, видишь ли, до них наши снаряды не долетают, поэтому можем только их атаки отбивать, а сами продвинуться не можем — их стволы по нам легко бьют.

— а что у нас на вооружении из артиллерии?

— четыре М-10 и семь 76-мм пушек

— не густо, — заметил Ильич, — а что из транспортных средств?

— лошади, и один ЗиСок, который на ладан дышит

— мне кажется, что без изменения диспозиции нам виктории не раздобыть, — заговорил Обломов белогвардейскими шаблонами

комдив и начштаба удивленно посмотрели на старшего лейтенанта

— надо ночью передвинуть орудия на километр в сторону немцев и под утро открыть огонь. При этом, я бы предложил и бойцов передвинуть перед артиллерией, чтобы сразу пойти в атаку, — не стушевался Обломов

— ну вот, старлей, давай, действуй. Петров, — Морозов позвал адъютанта, — садись со старшим лейтенантом к его мотоцикл и покажи дорогу до 608го. Я сейчас приказ подпишу и передашь начштаба Калинину. А бойцов твоих мы пришлем, — добавил Морозов, обращаясь уже к Евгению Ильичу.

Через двадцать минут Обломов уже гнал на своем мотоцикле на новое место назначения.