Северянка

Кира Рамис, 2022

Тяжело живётся Веренике в деревне. Соседки ненавидят, их сыновья заглядываются, да только замуж не берут – храмовник не велит. Для себя, ирод, присмотрел. Так кому же достанется "северный цветок"? Злобному храмовнику или напыщенному богачу? Есть ли варианты спастись? Или придётся покориться судьбе?

Глава 1. Благословите

Пудовый кулак с силой опустился на дубовый стол.

— Джундо, ты второй раз отказываешь в женихе для моей дочери, — кузнец был в ярости. — Чем тебя не устраивает сын купца Стержа? Или, может, я мало молился, храмовник? Мало сделал для твоей обители, мало подношений было? Почему? — лицо кузнеца покраснело.

— Твоя так называемая дочь, — из уст храмовника сочились яд и ненависть, — никогда не обретёт семейного счастья, — он посмотрел на девушку, тихо стоящую за широкой спиной отца.

Она была прекрасна словно редкий цветок. Храмовник сглотнул и вновь перевёл взгляд на разъярённого кузнеца.

— Я всё сказал! Твоей дочери место тут, в храме, она…

— Никогда, слышишь, никогда этому не быть! — кузнец развернулся и направился к выходу. — Вереника, идём.

— Благословите, — девушка подошла к храмовнику и протянула руки. Джундо на мгновение замер, а затем протянул правую ладонь.

Пухлые губы на мгновение коснулись его кожи.

— Иди и помни мои слова, не быть тебе невестой, — прошипел служитель древнего культа.

Девушка дёрнулась, но ничего не ответила, лишь улыбнулась и вышла вслед за отцом.

Джундо подошёл к маленькому окошку, приложил правую ладонь к губам, к тому месту, где свой отпечаток оставили губы Вереники, и, не отводя взгляда от уходящих, замер.

Его душу и тело давно терзали желания. Желание обладать этой непонятно откуда семь лет назад взявшейся девчонкой. Кузнец выловил её из воды в праздник прощения и любви.

Когда он принёс её в деревню, то все подумали, что девочка седая, но оказалось, что её густые волосы были белы, как цветы яблони. Она ничего не помнила о себе, на вид ей было лет тринадцать, худенькая, разговаривала на непонятном языке. Кузнец с женой пожалели девочку и, так как были бездетными, приняли как родную.

В деревне все сторонились странной девчушки. В первое время жители роптали, что её белые волосы принесут всем несчастье и что её нужно прогнать, но заезжий купец, увидев девушку, удивлённо произнёс, что лет десять назад был в стране, где у всех живущих такие белые волосы, чёрные густые брови, длинные ресницы и ярко-зелёные глаза. Все они богаты, но очень надменны, а уж как трясутся над детьми! Оказывается, дети там рождаются редко.

— Вы её украли? — задал купец вопрос, а когда услышал, что её выловили из реки, научили местной речи, но она ничего не помнит, предложил свою помощь. Он собирался через год ехать в ту страну.

Кузнец потратил деньги на артефакт, который запечатлел девушку. Купец уехал и больше не вернулся.

Джундо очнулся от воспоминаний, он слышал, как за окном Вереника зовёт отца.

— Батюшка, подождите меня, — она прибавила шаг, догоняя кузнеца.

Храмовник тихо застонал, засмотревшись на Веренику. Её точёный стан подчёркивало белое платье, перехваченное чёрным пояском. Именно в таких нарядах незамужние девушки приходят в обитель древнего культа, поклоняющегося великим магам.

Мужчина стукнул кулаком по косяку, провёл рукой по блестящей лысине и отошёл в сторону, он больше не мог видеть эту… как же он хотел ругать её последними словами, но не мог, понимая, что влюбился в ту, которая никогда не будет его. Или всё же будет? Тёмные мысли гуляли в его голове.

— Батюшка, ты куда? — Вереника понимала, что даже если повиснет всем телом на отце, то не сможет ему помешать зайти в таверну пропустить кружку эля, а потом ещё одну. Она хоть и вяло, но пыталась воспротивиться его пьянству. — Отец! Тебя купец дожидается в кузне, или ты забыл? Ему коня подковать нужно! Коня! — подпрыгнув, смогла она прокричать в отцовское ухо.

— Сейчас стакан выпью и подкую, — отмахнулся тот от дочери, словно от назойливой мухи. — Смотри-ка, свадьбу играть он не желает. Я найду управу, — мужчина взялся за ручку двери и оглянулся. — Иди домой, нечего тебе возле питейного заведения делать. Ужин приготовь и купцу скажи, что через полчаса буду.

— Будет, как же, — ворчала девушка, медленно бредя к дому.

— Что, Вереника, опять твой непутёвый отец в таверну ушёл? — преградил ей путь местный богач Дорила с друзьями. — Может, тогда и ты нам компанию составишь, раз тебя в жёны никто не берёт? — заржал как конь и было протянул руку к девушке, но тут же отдёрнул, вспомнив, как кузнец уже раз гонялся за ним по деревне и чуть не прибил.

— Дорила, не чуди, а то батюшка в этот раз тебя догонит и точно пришибёт, — засмеялась девушка и быстро пошла в сторону кузни.

Нужно было подковать коня, да монетку заработать. Её магических способностей хватало на такое несложное дело, она сотни раз видела, как отец ковал. После смерти жены кузнец Кобальт всё чаще стал заглядывать на дно кружки и, если бы не дочка, точно бы спился ещё в первый год, как не стало любимой Надин.

Как ни странно, работы даже у пьющего кузнеца хватало, благосостояние семьи не пошатнулось, но народ всё чаще роптал, что стоит позвать в деревню другого кузнеца.

Да только кто осмелится? Кобальта не зря так звали, был он ростом не обделен, да и в плечах широк, а кулаки его могли камни крошить.

— Добрый день, — поклонилась девушка недовольному мужчине, стоящему с конём возле кузни. — Приходите через час за конём, батюшка минут через десять придёт и подкуёт.

— Твой отец ещё утром обещал, сколько мне сюда ходить?

Вереника понимала, почему приезжий злится, и была с ним полностью согласна.

— Не переживайте, всё будет готово через час.

— Приду, конь будет не подкован, шкуру сдеру, — поугрожал мужчина и ушёл.

— Шкуру он сдерёт, — Вереника погладила коня по спине. — Красавчик. Заждался.

Заведя коня на конюшню, она закрыла дверь за собой, зачем-то осмотрела стойла и, закрыв глаза, взмахнула руками.

Сильные дымчатые руки подняли и зафиксировали ногу коня, вторые начали примерять подковы, одна из них почти подошла, чуть-чуть разогнули, чуть-чуть подпилили и взялись за само копыто, сняли старую подкову, почистили щёткой копыто… Вереника открыла глаза, на лбу выступили бисерины пота: магия всегда отнимала много сил. Она безмерно радовалась, что коню нужно было поменять лишь две подковы.

Когда две новенькие подковы были на месте, девушка валилась с ног от усталости, словно целый стог сена перекидала.

— Хозяева! — с улицы послышался голос. — Подковали? — девушка успела махнуть рукой, и руки-помощники исчезли. — Где твой отец? — недовольно произнёс мужчина, входя на конюшню и оглядываясь.

— Господин, он подковал коня и вновь ушёл по делам, расплатитесь и можете отправляться в путь, — Вереника протянула руку.

— Хм-м… и в самом деле работу сделал, — хозяин коня заплатил, как договаривались, и ушёл.

— Папа, папа, — устало прошептала Вереника, понимая, что ей ужин готовить пора.

— Вереника, Вереника! — громко крича, во дворе появилась девушка. — Там твой отец буянит, иди забирай, а не то мой отец больше его не пустит, — рыжеволосая Крыстя посмотрела на деньги, что держала Вереника в руке. — И захвати монеты, а то кузнец не на шутку разошёлся, два стола расколошматил. Трещины — во! — она развела кулаки в разные стороны.

— Папа, — застонала Вереника и бросилась за любимым Вержиком, что жевал траву в стойле.

Чёрный как смоль конь, завидев хозяйку, заржал и пнул копытом ворота, будто понимал, что снова заставят везти пьяного хозяина.

— Да, я понимаю, что пить очень вредно, но кто, кроме нас? — увещевала друга Вереника, беря в руки сбрую.

— Скоро ты там? Ай, я побежала обратно, — не выдержала Крыстя. — Приходи быстрее.

Кузнец сидел на крылечке таверны, рядом же стоял дородный хозяин этого заведения.

— Пришла! С вас серебряный! — хмуро произнёс он.

— Сколько? — прошептала Вереника и задумалась: может, не отдавать деньги или часть отдать? Тогда отца точно пускать сюда не будут. И тут же сама отмахнулась от этой идеи. Если сейчас не заплатит, то отец сходит домой, вынет из тайника деньги и пойдет дальше пить.

— Два стола разбил.

— Сейчас-то зачем? — она отдала монеты и присела рядом с отцом.

— За тебя заступался, мужики кричали, что ты несчастье приносишь. Про Надин вспоминали и тебя обвиняли, вот он и не стерпел. Мне, конечно, на руку, что он столы ломает, я в накладе не останусь, да только увозить Кобальта отсюда надо. Сгинет от тоски, — произнёс хозяин таверны и зашёл внутрь.

Вереника осмотрелась и порадовалась, что близко народа не оказалось.

— Я совсем немного магии использую, никто и не заметит, — прошептала девушка, помогая подняться отцу. — Какой же ты тяжёлый…

Кобальт открыл глаза, сфокусировался и, увидев дочь, улыбнулся.

— Есть немного… я сам, — его язык заплетался.

— Конечно, сам. Сам ты ногу закинуть не можешь, да если бы не я, спать бы тебе под забором.

— Ты права, — стоило кузнецу очутиться на спине фыркающего Вержика, как мужчина тут же захрапел, и не просто захрапел, а громко, с переливами.

Так они и шли по улице под смех прохожих, храпящий не то конь, не то кузнец и прячущая взгляд странная белокурая девушка, так непохожая на живущих в этой деревне людей.

Вереника, подходя к кузне, почувствовала чей-то взгляд, сверлящий спину, остановила коня и резко развернулась.