Случай из практики. Караванная тропа

Кира Измайлова, 2019

Как известно, история имеет свойство повторяться – в других обстоятельствах и с другими действующими лицами. Вот и тут снова встретились колдунья из рода судебных магов и дракон, и снова их ждут расследования преступлений, совершенных с помощью магии. Только это уже не Флоссия Нарен, а ее дочь Фергия, и не дракон Гарреш, а его племянник Вейриш, и дело происходит не в Арастене, а в знойном Адмаре, где сам климат не благоприятствует спешке и решительным действиям. Но тень губительного для драконов проклятия уже легла на раскаленные пески, а значит, придется Вейришу стряхнуть с себя негу и лень, чтобы попытаться отвести беду от своего племени, а Фергии придется побороться за место под жарким солнцем, чтобы доказать, что женщины умеют колдовать и логически мыслить не хуже мужчин.

Глава 2

Оставив лошадей на попечение одного из слуг, я в сопровождении второго двинулся по базару, раскланиваясь со знакомыми.

Многим, особенно чужестранцам, не нравится этот пестрый круговорот, этот шум и гам, гортанные и слишком высокие крики, цветистая ругань и порой драки… Я, однако, бывал на Севере и готов заявить со всей ответственностью: тамошние рынки отличаются от наших разве что чуть большей сдержанностью нравов. Точно таких же голосистых торговок я встречал в Арастене, а еще мне однажды чуть не намяли бока, приняв золотую монету адмарской чеканки за фальшивую. Я отбился, конечно, но впечатлений мне хватило надолго…

Я миновал невольничьи ряды (ничего интересного там не встретилось, так на что же намекала Аю?) и повернул к причалам, посмотреть на корабли. Мне больше нравилось разглядывать их с высоты полета, спрятавшись в облаках или зайдя против солнца и поражаясь искусству, с каким люди вели эти скорлупки наперекор воле ветра и волн… Но не сегодня. Тем более царил штиль, хотя вчера и позавчера с моря задувал сильный ровный ветер. Теперь корабли могли выйти из тесной гавани разве что на веслах. Ну а те, у которых весла не были предусмотрены конструкцией, — на буксире. Но что им делать в открытом море в штиль? Ждать, пока течение прибьет к берегу, да не к дружелюбному адмарскому, а дальше к югу, где обитают дикие племена, за кусок дерева и какую-нибудь побрякушку готовые съесть чужеземца? Лучше уж переждать затишье в порту.

Вблизи корабли напоминали мне чаек: стремительные, изящные в полете, на берегу они выглядят куда хуже. Да и запах…

С этой мыслью я поспешил миновать невольничью галеру, но тут же остановился, услышав с кормовой надстройки громкое:

— То есть как это — ты не намерен мне платить?

В ответ донеслось что-то неразборчивое, и борец за свои права еще повысил голос:

— Уважаемый! Я пока не знаю, как здесь у вас принято вести дела, но не забывай, что если бы не мои усилия, твоя лоханка так и болталась бы в открытом море! Что? Добрались бы до берега? Ну конечно, ты убедил себя, что эти живые скелеты, которые по недоразумению именуются гребцами, сумели бы совершить невозможное! Твоя галера сидит в воде по самую палубу, трюмы набиты до отказа, и ты еще будешь мне говорить… Что? Да, представь, я разбираюсь в мореходстве! Или ты хочешь сказать, что я… Ах, это было божественное вмешательство! Понятно…

Я остановился и пригляделся против солнца. Мне видна была только коротенькая круглая фигура в большом тарбане — должно быть, хозяин судна — и еще одна, высокая, широкоплечая.

— Что? Прости, я не расслышала! — зазвенело таким знакомым тоном, что я, право, невольно вздрогнул. — Это я тебе должна доплатить? За что, скажи на милость? Ты ведь получил деньги еще на берегу! И, напомню, в плату входили приличная еда и сносное место для ночлега.

— Вот именно, шади^[4] заняла мою каюту, — расслышал я наконец голос капитана, — и я вынужден был делить ложе с помощником!

— О ужас, — насмешливо ответила ему женщина. — Надеюсь, вам обоим понравилось… Потому что мне — нет!

— Шади!..

— Твоя каюта никак не тянет на капитанскую, — отрезала она. — Тесная, душная, щели толком не проконопачены… Когда галера идет носом к волне, изо всех дыр так и льет! Скажи своим работникам — еще пары штормов эта посудина может и не пережить.

— Это лучшая пакля…

— Это вообще не пакля, — перебила она и наклонилась к капитану. Жаль, я не мог рассмотреть сцену поближе, зрелище должно было быть уморительным. — Не знаю, где ты ее покупал, но послушай человека, который вырос на корабле: тебя обманули. Думаю, расспросы нужно начинать с помощника… Впрочем, это вопрос далеко не первостепенной важности, и мы отвлеклись. Ты, кажется, намекал, будто я тебе что-то должна?

— Да, шади, — набычился толстячок. — На берегу мы договаривались: за проезд до Адмара, за отдельную каюту, за еду и воду, за твой багаж. Потом ты заняла мою каюту вместо пассажирской, съела и выпила больше меня, и… и теперь вообще не желаешь платить!

— Я сейчас на пальцах объясню, почему не желаю. — Женщина показала ему указательный палец. — Отдельная пассажирская каюта похожа на крысоловку, и даже твоя личная немногим лучше. Посмотри на меня, уважаемый! По-твоему, я могла находиться там, не скрючившись в три погибели? А ты, к слову, видел меня, когда мы ударили по рукам, и прекрасно понимал, как именно я буду чувствовать себя в этой душегубке, с моим-то ростом! Тебе хотелось посмеяться надо мной? И как, удалось?.. Это первое.

— Но…

— Второе, — не дала она договорить. — Еда. О, эта пища богов! Если бы они ее отведали, то низвергли бы ваше корыто в пучину вод, а печень кока отдали бы на растерзание морским гадам! Мое счастье, что я приучена не отправляться в дальний путь без собственных припасов, иначе мне пришлось бы ловить летучих рыб и утолять голод их костлявой плотью!

— Шади…

— Про воду даже не упоминай, — сказала незнакомка. — Она протухла еще до того, как я взошла на борт. Кому, спрашивается, ты обязан тем, что на корабле не случилось никакой болезни? Молчишь, уважаемый? Вот и молчи дальше, я дошла только до третьего пункта! Нас еще ждет багаж!

— Он в целости и сохранности! — возопил капитан. По-моему, он уже не чаял избавиться от пассажирки. — И ты получишь его, шади, как только расплатишься!

— Неужели? — Женщина наклонила голову, и на солнце сверкнул ярко-алый платок, лихо повязанный на манер пустынных жителей — бардазинов. Узелок только был неправильный, но в чем именно, я разглядеть не успел. — На этом дырявом тазу нет ни единого сухого места! Промокли все мои вещи, книги… Ты знаешь, что такое книги? Ах да, я же видела у тебя судовую роль и что-то наподобие учетного листа. Прекрасно!

— Но, шади…

— Эти книги стоят дороже, чем вся твоя галера с гребцами вместе! Себя тоже можешь присчитать, за такого работорговцы дорого не дадут…

Капитан жалобно пискнул, явно протестуя против этакой несправедливости, но ему не дали вставить ни слова:

— Я еще раз напоминаю о попутном ветре, который показался тебе случайным, но без которого мы еще долго болтались бы вдоль берега по воле течения! Не желаешь ли возместить мне ущерб и доплатить за работу, выполнять которую я не нанималась? И не говори о взаимозачете! Мои услуги стоят дорого, намного дороже, чем ты можешь себе представить, и даже если я соглашусь на этот обмен, ты все равно остаешься мне должен…

— Но ты сделала это ради собственного удобства, шади, чтобы скорее попасть в порт!

— А сундуки я тоже сама намочила?

Женщина снова встала во весь рост, уперла руки в бока, и этот силуэт, поворот головы, а главное, профиль показались мне настолько знакомыми, что я не удержался и окликнул:

— Госпожа Нарен!

Она развернулась, нашла меня взглядом в толпе и перегнулась через фальшборт. Судя по всему, перед лицом капитана оказался ее… гм… тыл, обтянутый мужскими штанами, потому что он поспешил отвернуться, прикрыл лицо и принялся делать жесты, призванные отогнать злых духов. Сам, однако, вовсю пялился на женщину сквозь щелочку между пальцев.

— Вы угадали, — сказала она, смерив меня взглядом, — но я не возьму в толк, откуда вы меня знаете? Я вас прежде точно не встречала!

Я присмотрелся лучше и опешил: это действительно была госпожа Нарен, вот только… не та! Лицо очень похоже, но черты немного отличаются. Глаза больше… и веселее, что ли? Губы очерчены чуть мягче, не складываются в презрительную гримасу или жесткую линию. Подбородок такой же упрямый, но с задорной ямочкой. Прическа похожа, но надо лбом из-под платка выбиваются вьющиеся черные пряди. Фигура такая же: по-мужски широкие плечи, изрядный рост, только в данном случае природа все-таки расщедрилась не только на прямые углы, но и на небольшие округлости. И в целом…

Это была копия Флоссии Нарен, только моложе. Вывод мог быть только один.

— Я знал вашу матушку, — выговорил я.

— Не вижу в этом ничего удивительного, — заверила она. — Кто ее только не знал… Если вас не затруднит, обождите буквально полчаса — я заберу свой багаж и с удовольствием предамся воспоминаниям о маме! Особенно если вы покажете, где здесь продают ойф… То, чем поили на этой посудине, можно заливать преступникам в глотки вместо расплавленного свинца! Это не ойф, а надругательство над благородным напитком!

— Госпожа, а что все-таки случилось? — перебил я. Мне сделалось до того интересно, что я даже поднялся по сходням, сделав слуге знак ждать на причале.

— Сущая ерунда. Не сошлись в вопросах оплаты, но спор наш вряд ли затянется надолго, — сверкнула она улыбкой и вновь повернулась к капитану.

Тот, заметив меня, умоляюще сложил руки у сердца. Надеялся, бедолага, что я выручу его… Впрочем, это ведь несложно!

«Соглашайся, — показал я ему жестами, — я заплачу после».

Мне можно верить на слово, это все знали, и капитан широко улыбнулся.

Рано он обрадовался.

— Прекрасный рыцарь, — сказала мне госпожа Нарен-младшая, обернувшись через плечо, — я ценю ваше участие, но извольте не встревать. Это невежливо, в конце концов!

— Я вовсе не…

— Вы — да, — отрезала она. — Вы сигналили этому проходимцу. Очевидно, намекали, чтобы он согласился на мои условия, а вы разберетесь позже… Увы, так дело не пойдет. Ваше знакомство с моей мамой не дает вам права вмешиваться в мои личные торгово-денежные отношения с этим отпрыском народа жуликов и обманщиков!

— Как вы догадались, что я подавал знаки? — только и смог я спросить. — Вы же стояли спиной!

— О, очень просто, — ответила она без тени улыбки. — У всех магов на затылке, на спине, даже на пояснице и ниже есть особые чувствительные точки. Как иначе, по-вашему, нам следить за тылом? Зеркало с собой носить, что ли?

Должно быть, лицо мое приобрело настолько красноречивое выражение, что она не выдержала и расхохоталась:

— Я вашу тень на палубе вижу! И немного — отражение в побрякушках на груди этого ничтожного водохлеба, смеющего именовать себя мореходом!

Она помолчала и добавила:

— Даже если бы я ничего не увидела, всё равно бы догадалась. Он смотрит на вас, как на местное божество, следовательно, вы располагаете властью и, главное, средствами. Из любопытства вы вполне можете уладить дело, чтобы потом вернуть этому проходимцу скромную сумму, которую он буквально выдирает когтями из глотки одинокой беззащитной чужестранки!

— Беззащитной, значит? — уточнил я. — Вы точно дочь госпожи Флоссии Нарен?

— Нет, прикидываюсь, чтобы ввести вас в заблуждение, — фыркнула она и вновь обратилась к капитану. — Я могу наконец получить мой багаж, о любезнейший из водоплавающих?

— Да, шади, — произнес он, покосившись на меня. Надеюсь, я подмигивал не слишком заметно и госпожа Нарен-младшая этого не увидела. — Конечно, шади. Прикажешь позвать носильщиков?

— Мой слуга позовет, — опередил я очередную тираду и жестом велел ему подойти.

— Удачного плавания, — улыбнулась она капитану и, по-моему, что-то начертила каблуком на палубе. — Два шторма. Не больше.

Он изменился в лице, что-то заговорил, но госпожа Нарен уже шествовала вниз по сходням, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за нею.

— Вы его прокляли? — негромко спросил я, когда мы очутились на твердой земле.

— Как вы могли такое обо мне подумать? — делано возмутилась она. — Что за нелепые намеки и странные подозрения?

— Вы что-то сделали, — сказал я. — Не знаю, что именно, но почувствовал — магией потянуло. Странной, незнакомой. Не припоминаю подобного у вашей матушки.

— Это вы недостаточно близко с ней знакомы, — заверила женщина. — К тому же мама не очень-то любит работать на публику… ну, за редким исключением.

— А вы, значит, любите?

— Это мой образ жизни… И скажите своему слуге, чтобы он велел поаккуратнее обращаться с большим сундуком! — перебила она сама себя. — Иначе я сама скажу и не уверена, что мои слова понравятся этому несчастному!

— Он вас не поймет, — посмеиваясь, произнес я и указал слуге на сундук, который с огромной натугой волочил на спине могучий чернокожий носильщик. — Мы же на арастенском говорим. Капитан его знает, а эти…

— Во-первых, — с достоинством произнесла она, — кто вам сказал, что я не знаю местных наречий? Было бы крайне глупо с моей стороны отправляться в далекое странствие, не зная языка и даже не захватив с собой надежного толмача… Ну а поскольку я не люблю таскать с собой лишний багаж… я о толмаче, разумеется, не коситесь так на сундуки, в них лишь самое необходимое! Так вот, проще самой выучить язык, чем полагаться невесть на кого. Во-вторых, милейший, почему вы думаете, что я не сумею объясниться жестами?

— Гхм… — это всё, что мне удалось выдавить в ответ на ее тираду. — Так что с галерой? Вы ее прокляли или нет?

— Была охота силы тратить… Просто больше двух средних штормов это корыто и впрямь не выдержит. Может, если этот жадный тип перепугается, то хоть велит щели законопатить, как думаете? Самого-то, если потонет, не особенно жалко, а вот гребцы… — Она вздохнула. — Не выплывут.

Я молча кивнул. Какое уж тут выплыть, если прикован к скамье…

— А теперь давайте знакомиться по-настоящему, — перебила госпожа Нарен мои мысли. — Спорим, я угадаю, кто вы?

— Да неужели? — невольно улыбнулся я.

— Так поспорим? — повторила она.

— На что?

— На желание, конечно же!

— Исполнимое, — дополнил я, чувствуя какой-то подвох.

— Ну… исполнимость желаний зависит от желания исполняющего, уж простите за грубую игру слов, — широко улыбнулась она, и в темно-карих, почти черных, цвета крепкого ойфа глазах сверкнули золотистые искры.

Как я мог принять ее за мать? У старшей госпожи Нарен внутри горело совершенно иное пламя, не настолько ровное и яркое. И, к слову, вряд ли более сильное…

— Ну что, по рукам? — перебила она мои мысли.

— Пожалуй, — согласился я, протянул руку и почувствовал не по-женски сильное пожатие. — Кто же я такой, по-вашему?

— Ваше имя — Вейриш, вы дракон и племянник Гарреша, — весело ответила она, оценила выражение моего лица и добавила: — И, думаю, вы женаты на Аю, если она еще жива. Должна быть жива, она ведь немногим старше меня, а рядом с драконами люди живут дольше, верно?

— Тише вы! — шикнул я и взял ее под руку. — Как вы это… Вы знали, что я живу в Адмаре, и нарочно приплыли сюда? Дядя меня выдал?

— Нет. Я никогда не видела вашего дядю. Просто… это как сложить два и два.

— Неужели?

— Честное слово! Я с детства слышала рассказы о драконах. Мама точно вас описала, у нее отменная память на детали. Жаль, рисовать не умеет — пригодилось бы! Зато меня заставила выучиться… Так вот, она знала от Гарреша, что вы увезли Аю куда-то на юг.

Госпожа Нарен шагала широко, вровень со мной, а на ходу ухитрялась поддавать камешки носками кованых сапог, слишком тяжелых для нашей жары.

— И вот я прибываю в этот порт… можно было выбрать и другой корабль, и другое место, но я, знаете ли, очень торопилась, а ничего получше не подвернулось. И вдруг какой-то незнакомец, по виду мой ровесник, причем явно не местный — уж простите, Вейриш, но русые волосы и зеленые глаза для них не характерны, — определенно узнает меня в лицо и называет по фамилии! Мы с мамой очень похожи внешне… и что, по-вашему, после этого сложно сделать вывод?

— И правда, не сложно, — согласился я. — Видимо, у вас это семейное.

— Еще бы, — серьезно ответила она, остановилась и снова протянула мне свободную руку. — Я-то не представилась… Независимый судебный маг Фергия Нарен в поисках временного пристанища — к вашим услугам!

— Что это означает? — осторожно спросил я.

— Независимый судебный маг? Вы не знаете? Я вам сейчас объясню!

— Нет! Об этом я осведомлен даже слишком хорошо… — Я невольно потер то место, в которое когда-то воткнулась арбалетная стрела с заклятием на острие. — Я о поисках пристанища. Вас что, из дома выгнали?

— Один-один, — пресерьезно сказала Фергия. — Ну… почти. Меня не выгнали, я была вынуждена исчезнуть как можно скорее в самом неизвестном из неизвестных направлений. Надеюсь, мне удалось достаточно хорошо запутать след…

— Что же вы такое натворили? — не удержался я от вопроса.

— Это слишком страшно, — искренне ответила она. — Я не могу поведать вам о подобном, чтобы не подвергнуть опасности вас, ваших близких и всё южное побережье. Просто поверьте: мне лучше не показываться дома в ближайшие… лет сто. Впрочем, я и не собиралась там оставаться: Арастен слишком тесен для нас с мамой! Кроме того, есть ведь другие судебные маги, и было бы некрасиво отбирать у них скромный заработок, не правда ли?

— Да неужели… Кто-то выжил и даже держит практику?

— Не может же мама заниматься всякой ерундой, — фыркнула Фергия, поправила красный платок и показала неприличный жест торговцу, который свистнул ей вслед.

Зря, жест был арастенским, и торговец вряд ли его понял. Хотя, может, на том и строился расчет?

— К тому же скучно там, — продолжила она. — Всё одно и то же, и у соседей… На Севере получше, но там меня станут искать в первую очередь.

— То есть вы полагаете, что вас станут разыскивать? — уточнил я.

— Не сразу, — туманно ответила Фергия. — Но рано или поздно начнут. Так или иначе, на Севере и без меня ведьм хватает, а ремесло моё не востребовано. На востоке еще скучнее, чем в Арастене, а значит, мне оставались запад и юг. Поэтому я и отправилась на первом попавшемся корабле куда глаза глядят и ветер несет!

— Вас так могло на Западный архипелаг занести, — любезно заметил я.

— О, это в планах, — заверила она и улыбнулась еще шире. — Я бы и рада улетучиться именно в том направлении, но не подвернулось ни одного подходящего судна, а ждать было некогда. С другой стороны, посудите сами, как удивительно свела нас судьба посреди шумного порта!

— Аю подсказала… — пробормотал я и ужаснулся. Так она вот эту встречу имела в виду?! Не могла предупредить?..

— Еще лучше. — Фергия огляделась и добавила: — Вы меня чрезвычайно обяжете, Вейриш, если покажете, где здесь селят, кормят и… да, моют. Пахнет от меня отнюдь не розами, а я все-таки молодая женщина, а не грузчик!

— Думаю, — сказал я, понимая, что загоняю себя в ловушку, — Аю смертельно обидится, если я не приглашу вас в наше скромное жилище.

— Замечательно! — искренне сказала она.

«На это я и рассчитывала», — читалось в ее глазах.

Примечания

4

Обращение к незамужней женщине (прим. авт.).