Больше жизни, сильнее смерти

Кира Измайлова, 2017

Некромант повержен, армия мертвецов разбита… И что теперь делать ее командиру, впервые за сотни лет получившему свободу? Конечно, раскинуть гадальные камни и заглянуть в будущее! Итак, что у нас в раскладе? Беглая княжна, колдуны-недоучки, призрак давно почившей красавицы, древнее сокровище, погони и, надо же, любовь! И кто же эта смелая, кто отважится разделить с ним дорогу к далекому дому? Камни молчат… А сердце?

Глава 6

— Север…

— Уйди, не до тебя, — произнес я одними губами, осторожно отводя от лица ветви.

Не знаю, обиделась ли Эсси. Мне в самом деле нельзя было отвлекаться.

Запах усилился, теперь к нему примешивался другой, более слабый, но отчетливый. И тоже очень знакомый.

Темная туша впереди заворочалась. Для волка великовата, да и не может здесь быть никаких волков, я говорил уже. Для медведя… запах не тот.

«Ну ладно, что тянуть!» — подумал я, проломился сквозь последний куст, отделявший меня от опасности, и оказался с нею нос к носу. Нет, вру. Мой нос находился где-то на уровне плеча этой самой опасности.

— Ньорт? — пророкотало сверху.

— Хадрисс?! — Я не успел опомниться, как оказался в могучих объятиях. — Твою мать, поосторожнее! Кости переломаешь!

— Прости, вечно забываю, какие вы хрупкие, — фыркнул он и выпустил меня.

— Ты как тут оказался? — спросил я, пряча нож.

— А ты? Я думал, вас всех положили. — Хадрисс сел наземь и шумно почесался. — А тут чую — запах знакомый, решил, мерещиться начало…

— Мой отряд уцелел, — пояснил я, присаживаясь рядом на корточки. Так я хотя бы мог смотреть старому знакомому в лицо, не задирая голову. — Мы в запасе стояли. Ну и… сам понимаешь, там оставаться было нельзя, я и решил двинуть куда подальше.

— Вот и я тоже, — хмуро ответил он и снова почесался. Потом насторожился: — Это еще что?

— Кто он такой? — прошелестела над ухом Эсси. — Ты его знаешь, Север? Это ведь не человек, правда?

— Угу, — ответил я.

Физиономия Хадрисса менялась на глазах: выдалась вперед нижняя челюсть, глаза утонули под тяжелыми надбровными дугами, заострились уши… Он шевельнул ими, принюхался и довольно ухмыльнулся, показав крупные желтоватые клыки.

— Да ты, никак, собственным духом-хранителем обзавелся! — Слова его звучали немного нечленораздельно, что и немудрено, с такой-то пастью.

— Почти, — ответил я. — Слушай, ты не мог бы принять какой-то один облик, а? От этих твоих частичных превращений свихнуться можно!

— Ладно… — буркнул он.

— Он меня видит? — не отставала Эсси.

— Ты видел что-нибудь? — спросил я Хадрисса.

— У тебя за плечом мотается кто-то. Вроде бы дух, — сказал он уже вполне разборчиво. — Где взял?

— Случайно нашел. А слышать ты что-то слышишь?

— Не, — мотнул Хадрисс лобастой головой. — Вот сейчас я его и не вижу уже почти, так, чувствую едва-едва. А он что, еще и разговаривает?

— Она, — поправил я. — Ну, понятно… Звери привидений видят, люди — нет.

— Похоже на то.

— А… он кто? — опасливо спросила Эсси.

Клянусь, она пряталась у меня за спиной, хотя чего ей-то уж было бояться, ума не приложу.

— Оборотень, — ответил я.

— Ой… Я думала, это сказки…

— Много кто так думал.

Не верьте тем, кто говорит, будто оборотни превращаются в волков лишь в полнолуние. Может, конечно, и такие есть, да только я не встречал. Ну какой из Хадрисса волк? В человеческом обличье он на голову выше меня (а я та еще оглобля) и значительно шире, а уж силища у него вовсе непомерная. Вон, сидит, скалится, до глаз зарос черной курчавой бородой… Впрочем, у него и руки, и грудь — все в густой шерсти.

Оборачивается он, конечно, не волком, а какой-то непонятной зверюгой. В общем, если сейчас Хадрисса поставить на четвереньки, примерно то самое и получится. Да и превращения настоящего не происходит. Просто плоть как-то перераспределяется (каким образом, они и сами не знают), и оборотень опускается на четыре лапы, почти теряет возможность говорить (но не соображать!), зато обретает чудовищную скорость и возможность рвать противника клыками.

А если тот же Хадрисс обернется только наполовину и возьмет в руки меч или хотя бы дубину, я не завидую ни тем, кто попадет под его удар, ни тем, кому удастся подобраться вплотную. Я сам однажды видел, как оборотень цапнул одного такого шустрого за физиономию… Не знаю, в общем, выжил ли тот парень. Без лица это как-то проблематично.

— Далеко идешь? — спросил Хадрисс, поправляя кожаную безрукавку и одергивая короткие штаны. Ничего другого он никогда не носил, с одеждой у оборотней проблемы.

— На север, — ответил я. — Куда ж еще? А ты?

— А я, наверно, на восток подамся, — сказал он, подумав. — Подальше отсюда.

— А почему не домой?

— Ты что? — покосился он на меня. — Какое теперь «домой»… Я ведь всю стаю потерял.

Да, без стаи Хадриссу на родину лучше не соваться. Этак он мигом окажется на положении младшего в родном клане, а он ведь уже не щенок! Нет, не думаю, что ему так уж сложно будет завоевать достойное место, а то и выйти в вожаки, но… нужно ли ему это? Грызться с молодыми и борзыми соперниками, подминать их под себя…

— Всю? — повторил я, только сейчас сообразив. — И Вуррум?

— Я ее добил, — помолчав, произнес Хадрисс. — Ей задние лапы сожгло до кости…

Он жестом показал, откуда и докуда. Ясно, ее было уже не вытащить.

— Она так выла… — добавил вдруг он, а я не нашелся, что сказать.

Сколько помню, они с Вуррум всегда были вместе. Кажется, у них даже родился сын, но о его судьбе я ничего не знал, поэтому поостерегся спрашивать. Хадриссу и так нелегко.

— Мне повезло еще, — сказал он после паузы. Эсси хранила потрясенное молчание. — Только лапу перебило, да шкуру подпалило. Выполз кое-как.

— Помочь лубок наложить?

— Не, — мотнул он головой, — зажило уже. Обернулся пару раз, вот и все.

Верно, я и забыл: на оборотнях все заживает очень быстро, а при превращении — тем более. Вуррум вот не повезло: при ее ожогах для заживления просто не хватило бы массы тела и сил на смену облика.

— Вот, — продолжил Хадрисс, — добрался досюда. А тебя чего в лес занесло? Ты ж человек человеком, шел бы себе по дороге!

— Обстоятельства, — вздохнул я. — Сам знаю, проще всего было бы прокаженным прикинуться, к такому никто не подойдет. Рожу тряпкой замотать, плащ накинуть…

— Э, ты не вздумай! — рыкнул он на меня. — Подойти не подойдут, издалека стрелами утыкают!

— Погоди, но их никогда не трогали, — нахмурился я. — Я же помню, еще когда хозяину не служил, в банде был, нам из города надо было смыться, а никак, нашумели слишком… Ну, мы поймали одного такого, пустили впереди — так нас не то что досматривать не стали, чуть не вприпрыжку побежали ворота распахивать! Тот мужик кочевряжился, конечно, мол, все одно к Великому Нижнему скоро, не стану душегубцам помогать… Только живо убедился, что если откажется, помирать будет долго и больно, куда хуже, чем от своей болячки.

— И кто ж его убеждал? — заинтересовался Хадрисс.

— Да нашелся у нас один умелец, — махнул я рукой. — Ему уж все равно было, проказа там или не проказа: у него гнилая горячка началась — стражники стрелой достали. Он хотел, чтоб хотя бы остальные живыми убрались.

— А-а… В общем, все равно не вздумай, — сказал оборотень. — Теперь сперва стреляют, потом разбираются. Боятся, что этак вот какой-нибудь колдун или кто-нибудь вроде меня переодеться может. Понял?

— Понял, — серьезно ответил я. Жаль, хороший план пропал! — Хадрисс, послушай… Ты ведь в лесу нипочем не заблудишься?

— Еще бы!

— Так, может, проводишь меня до реки? Я думал по ручью спуститься, но…

— Э! Этот ручей в болота уходит, я как раз с той стороны пришел, — перебил он.

— Ну вот видишь! Я в лесу ни на что не гожусь!

— Ладно, — сказал Хадрисс, подумав. — Провожу. Все едино торопиться некуда, а так хоть рожа знакомая…

— Только вот что, — остановил я. — Со мной двое людей и конь. Если ты сожрешь людей, я огорчусь, но не сильно, но если тронешь коня — обижусь всерьез. Ты меня знаешь.

Хадрисс громко фыркнул и засмеялся, блестя зубами.

— Охота была! — проговорил он. — Я позавчера оленя задрал. Тощий, правда, но даже я целиком не осилил. Там осталось еще. По такой погоде мясо вроде не сильно испортилось, сгодится.

— Спаситель, — искренне сказал я. Вот, значит, чем еще тут пахло! — Бери своего оленя и пошли. И еще — меня теперь Севером называют.

— Да хоть Югом, — отмахнулся он, копошась в кустах. — Веди, где там твой обоз?

— Пойдем. Меч только подберу…

Когда мы выломились из кустов, Злата ахнула и обеими руками вцепилась в Золота. Спасибо, в обморок не грохнулась. Парень же подался вперед, закрывая девушку собой, и зашарил рукой по бедру — похоже, оружие искал. Правда, у него, кроме того ножа, что я ему дал, ничего не было, но как раз про него Золот вспомнил не в первую очередь. Поведение его показалось мне любопытным: это ребятам вроде меня все равно, что под рукой, а благородные первым делом за меч хватаются (или шпагу, неважно, какое оружие нынче в ходу). Хм, может, он и не вовсе безродный?..

Достойнее всего повел себя Везунчик: он только фыркнул и попятился, настороженно прядая ушами. Впрочем, что ему оборотень после нашего с Эсси общества!

В общем, я всех их понимал: Хадрисс выглядел очень внушительно. Не всякий день встретишь в лесу полуодетого громилу, с ног до головы заросшего буйным волосом, босого, да еще с половиной оленьей туши на плече! Туша была местами обглодана, но я на такие мелочи не обращал внимания и считал, что остальным тоже лучше не приглядываться.

— Не поверите! — сказал я. — В этакой глуши знакомого встретил! Это Хадрисс, он… гм…

— Лесник я, — пророкотал тот, сгружая свою ношу аккурат под носом у Золота.

— Точно, лесник, — поддержал я. — Это Злата, это Золот, вон там Везунчик. Повезло нам, мальчики и девочки, Хадрисс проводит нас до Фойры!

Радости на их лицах не наблюдалось. Эсси тихо хихикнула: кажется, она уже перестала бояться оборотня, а может, ей просто нравилось смотреть, как перекосилось от испуга хорошенькое личико Златы.

— Уж не заплутаете со мной, — поддержал он. — Эк вас занесло! Ну да ничего, там подальше оленья тропа есть, по ней и пойдем. Там и коню в самый раз будет, чего по бурелому-то лазить… Север, развел бы ты костер, что ли? Похоже, твои ребятишки вот-вот от голода помирать начнут!

— Золот, живо хворосту собери, да посуше! — скомандовал я. Пришлось повторить дважды, прежде чем парень опамятовался и отцепил от себя руки Златы.

— Командир! — с уважением сказал Хадрисс, позаимствовал у меня нож и принялся разделывать тушу. Ясно было, что сегодня мы уже никуда не пойдем: пока костер наладим, пока мясо зажарим, уже и на ночлег пора будет останавливаться. Ну, надеюсь, с таким проводником мы наверстаем упущенное… Впрочем, куда нам торопиться? — Фух, до чего ж тут весна гнилая, льет и льет, льет и льет… Ненавижу в луже ночевать! Да, Север, а чего ты парня за хворостом погнал? Вон у вас целая куча!

— Это, я так полагаю, не хворост, а лежанка, — взглянув на гору лапника, решил я. — Для сиятельной княжны. Ты смотри, шустрый малый, сколько нарезать успел!

— Угу, и навалил кучей, — фыркнул он. — Ты это, пока я тут по хозяйству, шалаш устрой, что ли? Смотри, с девки ручьем льет!

— И когда это я еще и нянькой заделаться успел? — проворчал я, но взялся за дело.

Шалаш на двоих — дело несложное, я управился как раз к тому моменту, как вернулся совершенно мокрый Золот с охапкой хвороста, а Хадрисс закончил резать оленину.

— Запаливай, — сказал он мне. — А я пойду помоюсь и кости подальше выкину.

Я видел, что на одной оленьей ноге осталось предостаточно мяса, и понимал, что это означает: Хадрисс собирался перекусить подальше от остальных. Он мог есть обычную человеческую пищу, но мясо предпочитал употреблять сырым.

Ну, это не мое дело, а его еще стоит поблагодарить за проявленную душевную чуткость: не уверен, что Злата не полезла бы с визгом на дерево, примись Хадрисс с хрустом грызть хрящики…

— Он вроде совсем не злой, — произнесла Эсси, до сего момента хранившая молчание.

— Оборотни вовсе не обязательно тупые чудовища, — ответил я, прикрывая ладонями слабый огонек. Ага, вроде занялось!

— А откуда ты его знаешь?

— Воевали вместе.

— С кем воевали?

Я покосился на нее через плечо и ответил правду:

— С людьми.

— Погоди! — Эсси придвинулась ближе и заглянула мне в глаза. — Но ты ведь тоже человек! Странный, но не настолько, как Хадрисс! О чем же ты говоришь?

— Пойду коня напою, — сказал я громко, взял Везунчика под уздцы и повел прочь. — Золот, за огнем смотри! Погаснет — сам разжигать будешь!

— Ты не хочешь, чтобы они слышали? — спросила Эсси.

— Потрясающая догадка. Тебе бы в прорицательницы податься, цены б не было.

— Не смейся! Я ведь ничего не знаю о том, что тут творилось все эти годы…

Я промолчал и не произнес ни слова до тех пор, пока мы не добрались до ручья.

— Эсси, — сказал я наконец. — В твое время о смертознаях слыхали?

— Конечно, — ответила она удивленно. — Они с дальнего юга, их много было, и с ними все время воевали. Я даже могу вспомнить, с кем именно и когда. Ну, у нас их не бывало, только вербовщики часто появлялись, искали солдат, но никто не хотел идти. Говорили, в армиях смертознаев не только люди, там чудовища всякие и… — Она осеклась. — Север…

— Ну, продолжай, — подбодрил я, — ты все верно рассказываешь.

— Там были такие, как Хадрисс? — тихо спросила она. — И… ты тоже? Тоже пошел в такую армию?

Я кивнул.

— Но зачем?! — воскликнула она.

— Так получилось, — уклончиво ответил я. — Я был… так, серединка на половинку. То ли простой бандит, то ли наемник. А смертознай платил отменно. Попробовал бы не платить, у него бы половина войска разбежалась от его же собственных мертвяков!

— То есть?..

— Ну, мертвецов ходячих, — пояснил я. — Я ими командовал, кстати, потому что небрезгливый уродился. А Хадрисс… По правде, не знаю, чего его туда понесло. То ли на родине места не нашлось, то ли славы захотел, то ли повоевать всласть решил… Он никогда толком не рассказывал. Но вот — пришел, стал служить. А уйти… Уйти, Эсси, было не так-то просто.

— Потому что смертознаи — колдуны, — сказала она полувопросительно.

— И поэтому тоже.

— Они клятву брали? Или заколдовывали?

— По-разному. Неважно… Я не слишком хорошо знаю, что творилось в твое время, — солгал я, — могу сказать только, что случилось теперь. Перебили смертознаев, и никакое колдовство им не помогло. У противника ведь тоже колдуны были, да и войско собрали большое… Наш с Хадриссом хозяин оказался последним, он в сражении погиб. Ну а мы, кто уцелел, попрятались. Сама понимаешь…

— Если кто-то узнает, чьей ты армии солдат, тебя убьют, — серьезно сказала она. — И Хадрисса убьют.

— Его в первую очередь, — спокойно произнес я. — Он же оборотень. Их и так-то всегда боялись, а уж смертознаева слугу тут же прикончат. Ты же его видела, ему не так просто за обычного человека сойти, вот и прячется по лесам…

— Да и ты на обычного человека, — передразнила Эсси, — не очень похож! Что лицом, что речью!

— Я родом из других краев, — терпеливо напомнил я. — Но ты права, мне тоже лучше не показываться. Пересижу где-нибудь, пока все не затихнет… Наверно, пару лет точно выждать придется: у хозяина было много нечисти, и вся она разбежалась, как он концы отдал. Долго еще ловить будут!

— А что потом? — спросила она.

— Всегда хотел посмотреть мир, — честно ответил я. — Потому и из дому ушел. Но как-то не заладилось, я все больше какие-то логова да дороги видел. Может, теперь что получится…

— Это хорошо, — серьезно сказала Эсси. — Я тоже хочу побывать в чужих краях. Я ведь никогда не покидала Ольсию! Удивительно, Север… Вот уж не думала, что моя мечта может сбыться вот так!

— И тебя нисколько не беспокоит, что я служил смертознаю, зловредному колдуну? — поинтересовался я.

— Если ты наемник, для тебя нормально служить тому, кто больше заплатил, — хладнокровно ответила она. — Ты ведь сам не колдун? Нет? Ну вот! Да и все равно бояться мне нечего, я уже умерла, если ты не забыл.

— То-то ты от Хадрисса шарахалась!

— Ну, — смутилась Эсси, — я не ожидала такого… Но он в чем-то даже симпатичный, разве нет?

— Ага, — ответил я и не стал рассказывать о том, каков оборотень в бою. Незачем юным девушкам о таком слушать. — Пойдем-ка обратно, пока те двое костер не проворонили…

Как ни странно, Золот вполне справлялся с ролью кострового. Видно, ему доводилось и под дождем поддерживать огонь. Может, на охоте бывал? Или в походе? Кто его разберет! С виду-то мальчишка мальчишкой…

Расспрашивать его, впрочем, я не собирался. Тем более тут и Хадрисс подошел. Встряхнулся как собака и уселся у костра.

— Вообще-то бабам положено готовить, — сообщил он, поглядев на Злату. Та только съежилась под двумя плащами. — Но тут, вижу, случай не тот. Испортит хорошую еду! Дай-ка, Север, я сам… Сколько помню, у тебя все время горелые подметки получались!

Он врал напропалую: я никогда ничего при нем не готовил, и уж тем более нам не доводилось вечерять у одного костра. Однако не могу не отметить, ложь оказалась удачной: уже и Злата перестала дрожать, и Золот вьюном вился вокруг громадного Хадрисса — то подай, это принеси… хорошо, у меня соли немного было, таскал с собой по старой привычке. Мертвяки сильно ее не любят отчего-то. Если совсем уж наглый привяжется, можно ему в гадкую рожу сыпануть. Ненадолго, но отстанет.

Не знаю, отчего так, да и сам хозяин, по-моему, не знал. Это у его предков надо было спрашивать, но где теперь те предки… Надеюсь, сидят во владениях Великого Нижнего у холодной золы давно прогоревшего костра!

Я же занялся Везунчиком: чистить его было нечем, разве что пучком прошлогодней травы обтереть, но и то ладно. Сбруя вся мокрая, и не просушишь ведь толком, а попону хоть выжимай! И как его завтра седлать? Хотя если верхом все равно никто не едет, можно и обойтись. А седло вон Хадрисс на плечо закинет. Он такого веса и не заметит…

Я воровато оглянулся, вынул припрятанный сухарь и сунул Везунчику. Тот живо схрупал угощение и ласково фыркнул мне в лицо, негодяй.

Дождь понемногу перестал.

«Если повезет, завтра развиднеется», — подумал я, поглядев на далекое серое небо над верхушками голых деревьев.

Ан нет, не совсем голых, они уже подернулись зеленоватой дымкой, теперь я отчетливо это видел!

— Хорошо! — сказал я вслух, почесал в затылке и выудил из волос какой-то сучок. Зацепился, наверно, когда я по кустам лазил… Да, точно, я тогда чуть половину кожи с черепа не содрал!

Судя по всему, на голове у меня творилось невесть что, так что я распутал ремешок, вытряхнул из волос (не особенно чистых, кстати; пойти, что ли, макнуться в ручей?) мусор, кое-как пригладил их пятерней и собрался снова связать в хвост, как вдруг почувствовал прикосновение к левому локтю.

Это оказалась Злата, выбравшаяся из убежища.

— Возьми, — сказала она тихо и протянула мне костяной гребешок. И где только прятала! — Как он служил мне, так пусть теперь служит тебе, и…

— Ну… — начал я, собираясь поблагодарить, и уже протянул руку, но тут же получил по пальцам.

Конец ознакомительного фрагмента.