Брошенная-2. Право мести

Каролина Шторм (2025)

«Прожжённое сердце болеть не может». Так говорили о нём, и были правы. Поверженный на колени, он снова встал, чтобы идти вперёд. Вернулся, чтобы отомстить. Каждому, кто отнял частичку его жизни. Всем, кто хотел его сломать. И ей — той единственной, которая выжгла его дотла. Совсем скоро он придёт за ней, чтобы забрать то, что по праву принадлежит ему. Её тело, её душу. Всю её жизнь.

Глава 8

Троцкий наблюдал за Демидом из окна своей комнаты. Со второго этажа веранда и прилегающая территория хорошо просматривались. Псов выгнали за ворота. С ними отправили Степана, служащего у Лии уже два года. До этого за псами смотрел муж. Одно из его любимых увлечений, не совсем понятное Лии. Он и конюшню когда-то держал и любил выезжать на лошади в лес на охоту. Местные пейзажи ему нравились, и Лия считала, что он олицетворял собой тот самый образ деревенского мужика. Если бы не одно но.

Мафиозную сущность никто не отменял. И, оставив отдых и развлечения, Корнилов (муж Лии) уезжал в город, где творил свои далеко не самые чистые и добросовестные дела.

Ей было лучше без него. Корнилов не умел любить жену так, как ей бы хотелось. Денег давал много. Пожалуй, только это и компенсировало её не до конца устроенную жизнь. И Лия, одетая в дорогие наряды, обвешанная украшениями (Корнилов в шутку называл её новогодней ёлкой), чувствовала себя одинокой и брошенной.

— Хорошо, что его теперь нет, — говорила она Троцкому, с которым судьба связала несколько лет назад. — Корнилов получил по заслугам.

— Тебе совсем не жаль супруга? — усмехался Троцкий, заранее зная ответ.

— За что мне его жалеть? Я десять лет терпела его пьянки, его мерзких друзей, любовниц. Просыпалась в страхе после той перестрелки, которую устроили его враги, и всё ждала новой. Даже охрана, которую он приставил ко мне, не помогала чувствовать себя уверенно. Мне никогда не было с ним спокойно, ни одного дня. И о чем жалеть?

— У тебя было много денег, — напомнил Троцкий. — Твой муж исправно платил налоги за твои нервы.

— Троцкий, ты реально оцениваешь моё здоровье этими несчастными бумажками? — Лия решила оскорбиться. — Да Корнилов до конца жизни со мной не расплатится. Одна надежда — что из тюрьмы он живым не выйдет.

— Хорошо, что он тебя не слышит.

— Я говорю об этом только с тобой. А больше никому не доверяю, — сухо напомнила Лия.

— Правильно, — согласился Троцкий, умолчав лишь о том, что и ему с её стороны доверять не стоит. Мало ли что. Все они не без греха. И он, конечно, не исключение. Криминал прочно вошел в его жизнь, растворился в венах. И Троцкий забыл, когда мог жить по-другому. Словно никогда этого не было. Словно он с рождения признанный авторитет дядя Паша.

Последний месяц Троцкий ночевал в доме Лии часто. Он был знаком и с Корниловым, почти что дружил (если дружба в их криминальном мире вообще возможна). Но Лию знал дольше. Когда-то их пути пересеклись. Троцкий ещё не был авторитетом, а она только-только вышла замуж. Но договорились они быстро. И Лия, по сути, спровоцировала знакомство Троцкого со своим мужем. Ей был нужен свой человек, и она его нашла.

А теперь Демид. С ним, в общем, всё ясно. Ветер в голове, шило в жопе. Сплошные нервы, агрессия, неуравновешенность и готовность сорваться в любой момент. Как бешеная собака, набрасывающаяся на каждого, кто осмелился не так взглянуть в его сторону. Проблем с ним может быть очень много. Поэтому надо правильно замотивировать. И ни в коем случае не выпускать из поля зрения. Ну, и свободы много не давать.

Конечно, Гордеев хочет отомстить. Конечно, он не остановится и пойдет до конца. Тем более, терять ему нечего. Именно на это и сделали ставку Лия с Троцким. Теперь осталось убедить Демида в том, что самый действенный путь свалить Летова — это зайти через его ближайших родственников и ударить по ним. Туда, где он совсем не ждет. Чтоб наверняка.

Лия вошла в комнату тихо. Но Троцкий уловил её запах и обернулся. Тулуп Лия сняла. Успела переодеться в домашний спортивный костюм. Такой она ему нравилась. Становилась похожа на обычную женщину. Ей это больше шло. А не тупая надменность и презрительность ко всему.

— Пацан будет всю ночь шастать. Ты бы уложила его спать. А то из-за него и нам не уснуть, — посоветовал Троцкий.

— Я ему не нянька.

— Ошибаешься. Теперь мы оба будем за ним присматривать, чтобы не натворил глупостей. А он может.

Лия знала.

— Ему твоя горничная приглянулась, — между делом сказал Троцкий. — Наверняка, попытается через неё узнать что-нибудь про тебя.

— Во-первых, не она ему, а он ей, — сама мысль о том, что Гордеев может на кого-то запасть (на горничную, блин!) жутко бесила Лию. То, что на него девки вешались, её не волновало. — Во-вторых, эта дурочка Милка ему всё равно ничего не скажет. Она работает всего второй месяц. Что она может знать такого особенного о нас?

— Например, что мы с тобой очень… хорошо дружим.

— Ну и что? Что это даст Гордееву? — Лия даже не обратила внимание на специально расставленные акценты в словах своего напарника.

Троцкий с упреком взглянул на неё. Неужели ты не понимаешь?

— Любую информацию можно использовать против другого человека, — напомнил он. — Сейчас мы сообщники. Но когда наше дело удастся, снова станем конкурентами. Демид не забудет так просто всё то, что мы с Варшавиным с ним сделали.

— Ну и пусть расправляется с Варшавиным.

— Пусть. Его мне не жаль. Он, если хочешь знать, мне тоже задолжал. Так что я буду рад от него избавиться… потом. И от Гордеева тоже.

Они столкнулись взглядами. Троцкий смотрел настороженно. Ему хотелось понять, насколько ситуация вышла из-под контроля. До встречи с Гордеевым Лия была хладнокровна и адекватна. Ей было легко управлять. Но с его появлением начала сходить с ума. Определенно старые чувства пробудились. И это было очень и очень плохо.

Ресницы Лии дрогнули. Глаза полыхнули огнем, в котором угадывался испуг. То, чего Троцкий ждал. То, что подтверждало его гипотезу. И то, что выводило из равновесия, так как могло серьезно помешать его планам.

— Ты хочешь избавиться от Демида? — голос её, обычно уверенный, дрогнул тоже, выдав волнение за судьбу этого придурка.

— Хочу, — Троцкий не собирался её жалеть. — И ты в этом поможешь.

— Но… Паш, мы так не договаривались.

— По-другому не выйдет, Лия. Как только с Летовым будет покончено, и наш пацан получит власть, у него окончательно съедет крыша. И удержать его можно будет только одним способом.

Лия мотала головой. Отступала вглубь комнаты, словно пытаясь сбежать от этой внезапно открывшейся правды. Она — можно сказать, боевая подруга, прошедшая с Троцким не одну войну за деньги и власть, выгрызающая зубами себе место под солнцем, она задрожала от мысли, что какой-то там её бывший должен будет сойти с дистанции.

Троцкого это ужасно бесило. Он презирал сантименты.

— Паш, я не хочу пачкать руки его кровью. Нам же не обязательно это делать, — всё ещё пыталась отговорить его Лия.

— Нам — нет. Это сделают за нас умелые люди, — поставив точку, Троцкий подошел к двери, повернул в замке ключ и вытащил его из скважины. — А теперь — спать.

— Я лучше пойду к себе.

Меньше всего сейчас Лии хотелось оставаться наедине с «лучшим другом», подкидывающим такие сюрпризы.

Но у Троцкого появились свои планы. Он так долго служил разным отморозкам, что теперь, когда половина их разлетелась по тюрьмам и по за границам, ему захотелось хотя бы немного расслабиться и отдохнуть. А что может быть лучше, чем отдых в компании женщины?

— Гордеев никуда не денется, — напомнил он Лии. — Территория охраняется. В случае побега его пристрелят, можешь не беспокоиться.

— Спасибо, утешил.

— Да плевать на него, Лия, — он редко называл её по имени. Только тогда, когда хотел от неё большего, чем просто дружбы. — Он не сунется дальше юбки твоей горничной. Пусть мальчик потешит самолюбие этой ночью. У него так долго было воздержание.

— Как и у тебя, — она нашла в себе силы усмехнуться и посмотреть на него с издевкой. — Троцкий, ты думаешь, мне от тебя что-то надо?

Глядя на то, как он медленно раздевался, ей становилось не по себе. Она никогда не хотела с ним близости. Никогда. С мужем — тоже. Вообще ни с одним мужчиной, кроме того, что сейчас метался на территории её дома в поисках нужных ему улик. Но он, увы, был недосягаем.

— Ты просто представь, что на моем месте он, — посоветовал Троцкий. — И станет приятнее.

— Неужели ты стерпишь это? — Лия вздрогнула. Прикосновение холодных влажных губ к шее было сродни поцелую лягушки.

— А мне плевать, — Троцкий остался невозмутим. — Я не собираюсь заглядывать тебе в душу.

«Тебе она не нужна, моя душа, — зло подумала Лия. — Никому из вас она не нужна. Только тело».

Перестав сопротивляться, она позволила Троцкому раздеть себя и опустить на постель.

А Демид не мог надышаться холодным ночным воздухом. И, закрыв глаза, мечтал о том дне, когда он сядет вот такой же ночью за руль нового «лексуса» (похожего на тот, что у него был) и помчится в неизвестном направлении. Не важно, куда едешь, главное — это настроение и чувство полной свободы.

Мимо прошелестела листва, и еле уловимый запах лимона и яблок попал в ноздри. Демид открыл глаза, увидел перед собой девушку. Ту самую горничную Милу. Она несла поднос с фруктами, очевидно, на выброс.

— Подожди, — Демид взял с подноса дольку лимона. — Почему так поздно не спишь?

— Заканчиваю уборку, — Мила захлопала ресницами. Забавно она это делала, подумал Демид. Вроде разыгрывает из себя застенчивую девочку. Но в глазах пляшут такие искры, которые выдают в ней гораздо более опытную дамочку. Чутье и насмотренность его не могут обмануть. Таких, как Мила, он видел немало.

— Принеси вина. Или, если найдешь, коньяк, — Демиду не хотелось спать. Хотелось развлекаться. И… надо же попытаться вытянуть из неё информацию.

— Я не могу без разрешения хозяйки, — залепетала девушка.

— Можешь. Я теперь её гость, так что имею право распоряжаться. И думаю, ты мне не откажешь, — отправив дольку лимона в рот, Демид начал медленно жевать, не сводя глаз с Милы.

Она покраснела.

— Хорошо. Я сделаю то, что вы просите.

Щедрая улыбка стала ей наградой. Мила расцвела в ответ.

— Пять минут я буду ждать тебя здесь, — сообщил Демид. — И если ты не придешь вовремя, сам пойду тебя искать. И, будь уверена, найду.