Папа Лев

Ирина Севастопольская, 2020

Эта книга заговорит с твоим сердцем. Если ты напрочь успел позабыть о собственных крыльях, она подскажет, где ты их видел в последний раз. И если ты давно потерял себя в лабиринтах чужих судеб и жизней, эта книга поможет найти дорогу и станет хорошим спутником на твоём пути. А если ты благополучно стёр память о том, как в детстве уверенно ложился в твою ладонь тяжёлый деревянный меч, она обязательно напомнит тебе. Ничего не бойся. Самое интересное произойдёт не тогда, когда эта книга заговорит с твоим сердцем. А когда твоё сердце начнёт отвечать.

Herr Mannelig

«Герр Маннелиг» (швед. Herr Mannelig) — средневековая скандинавская народная баллада. Она рассказывает о женщине-тролле, которая была влюблена в рыцаря Маннелига и желала стать человеком. По распространённой в Скандинавии легенде, тролль мог стать человеком, если другой человек полюбит его. Однако, несмотря на все обещанные троллихой волшебные дары, герр Маннелиг отверг её любовь, особенно подчёркивая, что троллиха не является христианкой.

https://ru.wikipedia.org

Ты живёшь глубоко под землёй.

В тебе восемь метров роста и при свете солнца ты обращаешься в камень, поэтому солнце ты любишь не очень, хотя всю жизнь мечтаешь прогуляться на рассвете по морской гальке на берегу. Охотишься на лесное зверьё ночью, ешь сырое мясо днём: тугие волокна, хрустящие косточки.

Способ стать человеком есть, но тебе он очень не нравится. Кроме того, ты сильно подозреваешь, что обратно в родную пещеру, в темноту и холод, вернуться не удастся.

А потом ты решаешься, думаешь, ну что тут такого, можно ведь всю жизнь прожить так, пещерным троллем, и никогда того самого морского рассвета не увидеть. Цветов на лугу не собирать. По брусчатке разных городов не походить. Песен с людьми вместе у их костра не попеть. Дети, опять же, думаешь ты, вот бы мне маленькую такую девчушку с розовыми пятками и упрямым характером, да не на поесть, а чтобы своя и тёплая. Чтобы сказки ей на ночь читать и песни петь. Чтобы ночь была ночью, думаешь ты, а день днём, чтобы весь этот дурной мир встал уже на своё место, или я на своё место в этом мире встала, кто его знает, просто чтобы было уже так, чтобы жить хотелось.

Жить, а не доживать.

И ты ловишь его, синий щит и стальные латы, рано утром на лесной тропинке. Очень рано утром, солнце ещё не касается верхушек зелёных деревьев. Встаёшь на его дороге, страшная и большая, смотришь, как с него мигом слетает сон.

Ничего, говоришь, от тебя мне не надо, не бойся. Просто ужасно надоело так жить, во тьме, холоде и сырости, может, можно поменять, а? Я отдам тебе самое ценное, что у меня есть, говоришь ты. Самое дорогое, ну вот из того, что мы, тролли, считаем дорогим. Двенадцать коней, которые никогда не знали, что такое — быть несвободными. Двенадцать мельниц, красная медь, тусклое серебро, они мне хорошо служили все эти годы, не жаль, нет. А ещё меч, с трудом продолжаешь ты, потому что меч — это, пожалуй, твоё самое дорогое. Он волшебный, этот меч, не знает, что такое вернуться в ножны, не достигнув своей цели, столько лет был мне верным другом, но, если всё начинать с самого начала, с чистого листа, с морского солнечного побережья рано утром, надо уметь отдавать любимые и дорогие вещи. И не вещи тоже, пожалуй, говоришь ты, и закрываешь рот.

Ждёшь ответа, стоишь на тропинке, между рыцарем и его дорогой, тебя трясёт, но это не от холода, холода ты не чувствуешь. Чувствуешь только время — время, и его молчание.

Долгое. Очень долгое.

— Ничего мне от тебя не нужно, — говорит рыцарь. — Не моей ты веры, ступай с миром.

Нет у тебя того, что мне нужно, это значит не то, ты мне предложила, тролль.

Не нужно мне мельниц, коней, и оружие у меня своё, может, оно не такое волшебное, как твоё, но его мне отец подарил, и я без него никуда. И рубашки не нужно, есть у меня рубашки, а кончатся — я смогу себе их сам купить, для чего мне жениться ради этого на тролле? Куда мне девать тебя потом, восемь метров чудовища? А родные что скажут? Совсем с ума съехал, Маннелиг, на тролле женился, и так всю жизнь был с придурью, а тут вообще — того. В поход тебя не возьмёшь, в дом мой ты не поместишься, в деревне всех перепугаешь. Зачем мне вот это?

Едет дальше по тропинке рыцарь, вздыхает тайком. Вот бы ты мне, тролль, предложила другое что-нибудь. Вставать раньше меня каждое утро и варить мне кофе, например, терпеть не могу утром вставать, всё мутное и раздражает, ничего не понимаю — ровно до первой обжигающей ладони чашки чёрного и крепкого. Или бродить вместе по морскому берегу, всю жизнь хочу, а никак не выберусь, то одно, то другое, да и бестолково оно как-то кажется со стороны. Или ребёнка бы мне родила, крепкую здоровую девчонку-хохотушку, и не боялась бы ничего, особенно меня, когда я в плохом настроении, а то все боятся и разбегаются, говорят, тяжёлый я становлюсь, что пещерный тролль, тяжёлый и жадный до людского тепла, сколько ни корми меня в такое время им, говорят они, всё как в чёрную бездонную пропасть, а вот ты бы не испугалась, заварила бы мне чаю и посидела рядом на тёплом камне. Этого вот бы пообещала…

Того, что мне нужно.

Уходит в горы пещерный тролль, тяжёлая поступь, каменные слёзы. Не будет у меня морской воды на рассвете, песен у костра, тёплых детских ладоней. Будут у меня низкие холодные своды пещеры, ночная охота в тёмных лесах, людской ужас и горячее мясо на ужин, завтрак и обед. Тишина подземелий. Крики пойманных зверьков. И больше ничего у меня не будет.

Доживать, а не жить.

Едет по дороге рыцарь. Сидит тролль у входа в свою пещеру, НИ-КУ-ДА не торопится.

Поднимается всё выше и выше над горами солнце.