Мертвые кости, живая душа

Ирина Ростова (2024)

После похорон первого парня на деревне Мойра пошла на кладбище и выкопала его труп — потому что он сам об этом ее попросил. Только вот делать этого было нельзя, и теперь ей придется искупить свой грех, которым она обрекла на проклятье их обоих. В поисках прощения она отправляется в путь по родной стране, где мертвые правят живыми, а земля хранит память надёжнее, чем люди. И с теми, кто умер, здесь может оказаться договориться проще, чем с теми, кто ещё жив.

Глава 9

Холодное под ее руками стало льдом, и потом был странный звук, и вой боли, и звук падения чего-то большого, и лязг железа по полу. И снова звук и вой, и еще один — прежде, чем она решилась посмотреть.

Прямо перед ними, у ног Святого, лежало тело, проткнутое словно незримыми мечами в десятке мест, и из тонких, узких ран, покрытых льдистой коркой, даже кровь не сочилась. Следом лежало такое же тело, и его как раз переступал, почти в полете, еще один кочевник.

Мойра почти что зажмурилась снова, но его пронзило до того, как он коснулся ногами пола: снизу на доли мгновений выдвинулись тонкие, острые лезвия, сотканные из покрытых инеем серых копий, и тут же втянулись обратно, заставив налетчика рухнуть на пол в середине прыжка.

Руки Святого, которые Мойра удерживала на весу, были покрыты инеем, тоже, и она видела, как на его ногтях появляются новые следы крови, словно ниоткуда.

— Глядите! Глядите, люди! Святой нас защищает! Должны и мы защитить Святого! А ну, навалимся! Мужики!.. — хозяин гостиницы подхватил обороненную одним из налетчиков секиру, передал кому-то из гостей, сам переложил поудобней в руке свой топор и, когда костяные копья пробили очередного нападающего, переступил через него и кинулся в брешь, увлекая за собой своих работников.

Мойра собралась с силами и кое-как подвинула Святого, чтобы тот мог видеть пространство за прорубленной и заваленной внутрь дверью, и костяные копья пошли вскидываться уже там, подкарауливая врагов в неожиданные моменты. Гости — не все, но некоторые — не удивление, тоже поспешили на помощь. Поднимая оружие поверженных кочевников, они, кто лучше, кто хуже, присоединялись к бою, тесня нападающих со двора прочь.

Мойра уже не чувствовала рук — замерзшие, сведенные судорогой от долгого нахождения в одном положении, они подрагивали, и девушка боялась, что в неурочный момент просто не удержит. Боль быстро становилась невыносимый, злой, и от этого страх, отступивший было, начал подкатывать снова.

— Помогите, — позвала она, надеясь, что кто-то сжалится, кто-то услышит. — Помогите, пожалуйста! Я скоро не удержу одна!..

Сначала ей ответила тишина, но потом какая-то женщина подошла сама и подвела к ним хромающего ребенка, поставив его плечо под одну длань Святого, и сама подняла руки под локоть Мойры, облегчая ее ношу.

— Постоим со Святым против врагов, — тяжело прошептала она, явно борясь с собственным страхом. — В вере наше спасение.

В вере — и в той силе, которой, оказывается, в самом деле обладали Святые. Никогда в жизни Мойра не видела такого, и не слышала о таком, но Святой Гаало, казалось, без устали продолжал отправлять в бой свои десять острых копий, бесконечно орошая кровью свои пальцы, и одного за другим посылая кочевников на встречу с их богами.

Сколько длился этот бой — Мойра не понимала. Ей казалось, что она слишком быстро устает, что она слишком слаба, да и ее товарищи — тоже. Они сменяли друг друга — еще несколько людей, слишком слабых, чтобы сражаться, по очереди вставали в помощь Святому, который продолжал разить врагов, сберегая жизни живых защитников постоялого двора. Продолжал до самого утра — а когда забрезжил рассвет, оставшиеся кочевники, что-то яростно крича друг другу, внезапно побросали все, что унести не могли, взлетели на своих верховых животных и отступили.

Хозяин постоялого двора, могучий и несгибаемый, как кряжистый дуб, вытер со лба пот и кровь, глядя им вслед, а Мойра едва смогла с помощью добрых людей донести Святого Гаало до его стула — настолько ее вымотало напряжение.

А каково было самому Святому? Сколько чудес он совершил за эту ночь? Сколько жизней он отнял, и сколько спас?..

— Слава, слава Святым, слава Святому, — запричитала женщина, что помогала им. — Я уж думала, конец нам пришел! Защитил нас Святой! Слава, Слава Святому!..

Мойра тоже бы кричала и плакала от облегчения и счастья, если бы могла, но сил не было, поэтому она просто сидела, неподвижно, тихо, прямо на полу. Люди один за одним проходили мимо, прикладывались к руке Святого Гаало, лежащей на его коленях, уходили.

— Что, живая, “дочь Мойра”? — спросил хозяин, подходя сначала к девушке.

— Да. Наверное. Кажется, — с трудом ответила она, поднимая на него взгляд. — Мы отбились, получается?

— Да. С помощью чудес Святого Гаало, — хохотнул хозяин. — Я, право, надеялся, что они не нападут. Тут неспокойно было уже несколько дней в округе, но у нас тут всегда людно, а скотины мало. Думал, может, и обойдется. А вот, не обошлось бы, не случись тут Святого. Хоть я, признаюсь, и не видал, чтоб Святые такие вещи выделывали. Это ж настоящие чудеса! не хуже исцеления, а вот исцеление, говорят, только хор Святых вместе и творит.

— Вот мы туда и идем, — вставила та женщина, что помогала Мойре. — С унучеком туда и идем. Болезный он у меня. А, может, Святой Гаало сам вылечить-то может?

— Та ты ж спроси, дура-баба, — добродушно сказал хозяин и сам, легко шагнув, преклонил колена перед Святым. — Спасибо, Святой Гаало, век твоей помощи не забуду, и какого потомка в твою честь, значит, назову, — он поднял голову на табличку, нахмурился. — Эй, девка, поди ты сюда-ка. Кажись, почил наш Святой-то.

Мойра дернулась в ужасе, ее окатило такой волной мрака и глухого отчаяния, что в глазах потемнело, и в мыслях тоже. Казалось бы, всего ничего они вместе и пробыли, но опасности и страхи намертво привязали девушку к древнему Святому, и потерять его было больно физически — словно третий раз она теряла Альдо.

Она рванула к Святому, почти отталкивая хозяина, откуда только силы взялись, и уставилась, с дрожащими веками и губами, на тусклую табличку.

Она была пуста, и голова Святого, безвольно склоненная набок, показывала, что ошибки тут быть не может.

— Святенький Гаальчик, — Мойра бухнулась на колени, ткнулась головой в его руку и колени, покрытые бархатом, и глухо выдохнула. — На кого же ты меня покинул? Как же я теперь дойду? Ты ж мне обещал, что дойдем до Святого Престола вместе! И я обещала. Что доведу тебя. А теперь что?..

— Святой… помре? — уточнила женщина, которая уже было подошла к ним, чтобы в самом деле спросить про исцеление. — Батюшки! Батюшки! Что ж такое то, Святой нас спас и сам почил? Отдал за нас свою силушку, свою жизнюшку!..

Люди кругом зашумели, волнуясь, обсуждая. Кто-то измышлял уже, как и куда нести мощи, кто-то всхлипывал пуще Мойры, кто-то начал молиться. Сама Мойра никак не могла собрать себя, снова и снова переживая все моменты своего пути, и вторая, мученическая смерть Альдо, который отвлек от нее крестьян, смешивалась для нее со смертью заботливого Святого. Хозяин, оберегая ее, даже отогнал остальных подальше, признавая ее право на прощание и скорбь без суеты, а потом кто-то коснулся ее лба твердым и упрямым, требовательным движением.

Мойра встрепенулась, поднимая заплаканное, гневное лицо, но тут же замерла в удивлении и сомнении. Это был Святой Гаало — в полной тишине, тут же воцарившейся вокруг, он выпрямил неловко шею и еще раз постучал Мойру по лбу.

Она тут же метнулась взглядом на табличку, но там, ниже его помутневшего имени, ничего толком нельзя было разобрать. Буквы смешивались в неясную вязь, в которой было больше “с” и “ш”, чем всего остального.

— Святенький Гаальчик? — с прерывистым всхлипом спросила она. — Ты с нами еще, Святенький Гаальчик?

Снова череда бесконечно перемежающихся “с” и “ш”, с проблесками других букв.

— Что там?! Что там, родимые?

— Да что творится-то?

— Чудо творится, — оборвал всех хозяин постоялого двора. — Тихо вы.

Слова начали складываться из разрозненных букв, медленно, куда медленней, чем раньше.

“Дойду с тобой я”, — сказал Святой Гаало. — “Бо обещал тебе.”

— Святенький Гаальчик, — Мойра обхватила его колени, чувствуя в этот момент такой прилив счастья и надежды, что хватило бы, чтобы осветить целый мир. — Мы дойдем вместе, как собирались! Ты войдешь в хор Святых, а я испрошу прощения, и все будет хорошо, так ведь?

“Молись и надейся, дочь Мойра, бо невелик твой грех”, — он постучал Мойру по лбу, и она, засмущавшись с чего-то выпустила его. — “Иссякли силы мои, слаб я. Последнее чудо было явлено, и более не будет”.

— Я с вами на телеге кого-никого из мужичков отправлю, — пообещал хозяин. — Только благодаря Святому мы в живых-то и остались.

— Спасибо, — Мойра с благодарностью посмотрела на него, думая, что, может, живые и не так уж плохи. Вот хозяин, например, оказался очень даже ничего, а та женщина и сама ей помогла в ужасном ночном бою, и других заставила.

Хотя мертвые, что Альдо, что Святой Гаало, все еще казались ей как-то надежней.