Спираль эпох. Книга первая. Тяжёлое пробуждение

Илья Ингвар, 2021

Колёса истории вновь пришли в движение, увлекая за собой всех, вне зависимости от сана и возраста. Земли Валлиона, не до конца оправившиеся от нашествия жестоких Кри, окончательно скинули с себя пелену многовекового оцепенения. Армии Чёрного принца с лёгкостью присоединяют к могучему королевству Корланд всё новые и новые земли. Шестеро героев – провозвестников новой эпохи – снялись с привычных мест. Принц и его невеста движутся навстречу друг другу, не очень довольные предстоящей свадьбой. Воительница с северных гор последовала за ветром и пытается найти своё место в новом для себя мире. Не сильно везучий воришка от отчаяния решился на самое нелепое дело в своей жизни. Деревенская девушка пытается найти того, кто поможет ей спасти отца. Загадочный отшельник снимается с насиженного места, раз за разом задавая себе вопрос, ответ на который способен перевернуть мироздание вверх тормашками. «Как, побери её Тёмные боги, в этот трижды проклятый мир вернулась магия?!»

3. Почти как в сказке

Утро… а было ли это утро? Сложно сказать, какое стояло время суток, когда единственным источником света в этом аду был масляный фонарь. Но это и не важно, верно? В аду нет времени суток и расписания дня. Только страдания, сменяющие другие страдания, и так на веки вечные.

Это пробуждение не отличалось от десятка предыдущих. Каждый раз ей снились кошмары. А когда она просыпалась, кошмар оставался с ней. Она снова и снова возвращалась памятью в тот день, когда в последний раз просыпалась без страха за собственную жизнь. Каждый раз пересматривая те события у себя в голове, она пыталась представить, что было бы, сложись оно иначе. И каждый раз реальность жестоким пинком возвращала её из мира фантазий к правде.

В тот судьбоносный день Кати проснулась с улыбкой на лице. Ей снилась какая-то ерунда, которую теперь отчаянно хотелось вспомнить, чтобы сохранить в памяти и отогнать кошмары настоящего. Мойра, дочка первой её служанки, не пережившей воспаление лёгких позапрошлой зимой, привычно помогла исполнить все утренние ритуалы и подготовить дочку своего господина к завтраку, как когда-то делала её мать. Собрав с её помощью свои чёрные как уголь волосы в несложную, но элегантную причёску, одевшись в лёгкое платье цвета вереска, Кати поспешила навстречу яркому летнему дню. Солнце заливало разбитый во дворе замка садик, где она предпочитала завтракать в ясную тёплую погоду. Воспоминания о том завтраке отозвались целой тирадой в желудке. Тогда она отказалась от свежеиспечённого яблочного пирога, сейчас готова была съесть его даже с пола.

Закончив трапезу, она планировала отправиться на прогулку в город, но её вызвал отец. Он не присоединился к ней за завтраком, встал довольно рано и не выходил из собственного кабинета. Кати давно не была маленькой девочкой — минувшей весной ей исполнилось 18 лет. Но походы в отцовский кабинет всё ещё вызывали тревогу где-то в глубине души. Ещё бы, ведь первые 12 лет жизни это место было связано в основном с нагоняями, что доставались ей за не самое примерное поведение. Подложить кому-нибудь в кровать иголку или бросить булыжник в котёл с супом, сбежать от всех на приключения в город или даже соседний лес — всё это юная Кати практиковала с завидным постоянством. И никто не смел отвесить ей подзатыльник, а отец никогда не занимался рукоприкладством по отношению к детям. Но в какой-то момент нанял ей гувернанток, что занялись воспитанием молодой проказницы.

Дочка лорда не сильно волновалась по дороге в кабинет в тот день. Ничто не могло испортить ей настроение, когда на улице стояла столь прекрасная погода! Она впорхнула в помещение, словно в танце, двигаясь грациозно и намурликивая какую-то прилипчивую мелодию. Оказавшись перед массивным дубовым столом, за ножками которого с десяток лет назад она могла скрыться полностью (чем пару раз и воспользовалась в сомнительных целях), отвесила сидевшему в здоровенном кресле массивному мужчине изящный реверанс.

Отец на секунду поднял на неё свои тяжёлые серые глаза и, не улыбнувшись, отвёл взгляд. В этот момент Кати поняла, что творится что-то неладное, и лёгкое настроение улетучилось моментально. Лорд Бреннон Гальд, правитель этих земель, с некоторым трудом поднялся из кресла и выпрямился во весь рост. В нём было без малого 2 метра роста, и при всей своей сухости и жилистости он обладал изрядной физической силой, которую познал на себе не один его враг. Кати всегда смотрела на него с обожанием и была твёрдо уверена, что никакая сила в этом мире не способна одолеть этого человека. Что он успешно доказывал на протяжении всей её жизни, ни разу не явив слабину при ней. Даже когда умерла мама… и брат… К её глубокому удивлению, отец заговорил как раз о нём:

— Твой брат не дожил до этого дня, — начал он в несвойственной ему драматичной манере. — Я рассчитывал на него, как на будущего защитника этих земель, когда боги заберут и меня.

От самой мысли о том, что отец мог однажды умереть, грудь Кати сдавила тоска. Защемило в области сердца. Этот разговор ей не нравился:

— Папа, не говори так!

— Не перебивай, дочь! — сказал он резче, чем обычно, но осёкся и сменил тон. — Мы оба знаем, что этим землям нужен защитник. А потому ты выходишь замуж, Кати.

Наверное, никакая другая фраза до сих пор не вызывала в ней столько разнообразных эмоций одновременно. Она разом представила красивую церемонию с платьями, пиром и поцелуями под ветвями священных деревьев, но сразу же и задумалась, а кто же будет её целовать.

— Отец, только не за сына Брока! Мальчишка свинья! Он же пятки свои не сможет защитить, если найдёт их за жиром, не то что наши земли! Отец, умоляю, не…

— Не за него, Кати, — отец оборвал рисковавшую затянуться тираду, и девушка выдохнула. «Ну хоть не этот хряк! Но если не он, то кто?»

Лорд Гальд выдержал паузу и произнёс стальным тоном, не терпящим возражений:

— Кати, скоро ты станешь принцессой.

В сущности, тон, с которым подобную информацию преподносят, не так уж и важен для первой реакции любой девушки. Потому что «ты будешь принцессой» действует не просто как фраза, но скорее как заклинание. В сознании проносятся примерно одни и те же картины — огромный дворец, прекрасный юноша ведёт героиню под венец, просторная, хорошо освещённая зала для танцев, сотни гостей на приёме, где она сияет во всём своём великолепии, притягивая взгляды мужчин и женщин с разных уголков света… Детали могут отличаться, но общая картина будет примерно одинаковой для любой, даже обделённой воображением девушки. А Кати на отсутствие воображения никогда не жаловалась, а потому живо представила всё это великолепие. Однако и умом она тоже не была обделена и на моменте, где её встречает прекрасный принц, задумалась, а кто бы это мог быть. Ведь в непосредственной близости есть лишь одно королевство (в его случае даже ближе, чем Кати и всем её подданным хотелось бы), и в нём есть три принца. Причём двое из них уже были женаты. Продолжив логический ряд, Кати против воли пискнула и зажала рот руками. Кажется, она бы упала, не успей отец вовремя подхватить её за плечи.

— Все договорённости достигнуты. Не позже, чем через месяц, ты станешь женой Эвана Лоди. Младшей принцессой Корланда. Присоединив наши земли к их королевству.

Как ни пыталась Кати вслушиваться в слова отца, у неё не получалось. Перед глазами стоял лишь один образ — чудище в чёрных доспехах, душегуб и маньяк. Чёрный принц. Имя, которым пугали детей (да в общем и взрослых) по всему Валлиону. Палач Броссельхейма, Мясник Суннекса, Принц крестов, Победитель Кри, Избавитель людей, Бич свободных земель… у него было много имён. И за каждым стояло одно и то же — кровь сотен и тысяч убитых им в битвах и после…

— Отец, прошу…

— Не надо просить того, чего я не могу дать! — он вновь говорил громко и резко, быстро отошёл к окну и вытянул руку, показывая куда-то во двор. — Мы с тобой не просто их повелители! Власть не приходит сама по себе, с ней всегда рука об руку ходит ответственность! Ты избегала её все эти годы, но пора тебе принять её! Ты отвечаешь за их жизни, Кати!

Подобная эскапада застала девушку врасплох, и она не могла вымолвить ни слова поперёк, лишь смотрела полными ужаса глазами на бушевавшего отца. А он распалялся, и лицо его приняло неестественный багровый оттенок.

— У нас нет выбора, дочь! Мы много лет не были интересны Корланду, но только потому, что им было некогда! А теперь, когда Принц покончил с мерзкими Кри, куда, как ты думаешь, он обратит свой взор? Мы лежим прямо по соседству с его новой вотчиной. Да Брок бы сейчас руку отдал за то, чтобы у него была дочка. Будь у него такая возможность, он бы собственноручно отрезал достоинство сынуле и представлял бы его как располневшую на пирогах баронессочку! Будем сопротивляться и не сегодня — завтра Чёрный принц сам пожалует в гости. Только тогда не обижайся, все мы повиснем на его треклятых крестах! А тебя для начала пустят по кругу его солдаты!

Отец понял, что погорячился и вздохнул. Какое-то время он остывал, затем со спокойным лицом сел за стол и, не поднимая взгляда от бумаг, произнёс:

— Этот вопрос решён. Утешай себя мыслью, что спасаешь от смерти своих людей. Собирайся в дорогу, дочь.

— Папа…

— Собирайся в дорогу.

Лорд Гальд взял в руки перо, ясно давая понять, что разговор окончен.

С той самой секунды жизнь Кати превратилась в сплошной кошмар. Она не помнила, как собиралась в дорогу. Не помнила, как с ней собирались и фрейлины — её подруги из менее знатных, но всё же уважаемых семейств. Не помнила причитаний Мойры — только то, что одёрнула её со словами «Я делаю это для своего народа.». Но сама Кати не была уверена, что говорит от сердца и верит в эти слова. Да что там — она не могла с точностью сказать, что это были именно её слова. Дни до отъезда проходили в какой-то другой реальности, словно нарисованной углём на дешёвом холсте. Краски выцвели, радость от пробуждений уступила место страху по ночам и нескольким часам беспокойного сна под самое утро. Однажды она попыталась поговорить с отцом, но он не принял её, сославшись на срочные дела с торговцами.

Сам отъезд больше напоминал похороны. Пускай карета была роскошной, но Кати казалось, что она садится прямиком в расписной и шикарный гроб. Провожавшие её молчали, кто-то в задних рядах, подальше от лорда, плакал.

Агри, статный светловолосый парень лет двадцати пяти, сын простого кузнеца, трудом и талантом заслуживший доверие её отца, был назначен главой её личной стражи. Он легко взобрался на коня, проехал рядом со всей колонной, придирчиво оценивая готовность свиты к путешествию, и дал сигнал к началу движения. Дорога в новую жизнь Кати начиналась.

Большую часть пути предстояло ехать по лесу. Дорога была обжитая, но меньше корней и камней на ней оттого не становилось, и карета то и дело прыгала на препятствиях. Мика всё время строила глазки Агри, хотя тот упорно не замечал этих знаков. Кора и Мойра постоянно о чём-то болтали. Они знали друг друга с детства, хоть и происходили из разных сословий, но за годы в замке успели хорошенько спеться. Кати же просто смотрела в окошко и редко реагировала на неловкие попытки подруг завязать разговор. По ходу пути она ни раз задумывалась, как было бы прекрасно, если бы они не смогли доехать до обители её жениха. Вспоминая истории матери Мойры про удалых разбойников, похищающих прекрасных девушек, беспричинно шарящихся по лесам, чтобы потом сделать их частью своей лихой шайки, Кати невольно представляла себе бравых ребят и девушек с раскрашенными лицами, тормозящих их скорбную процессию и храбро отбивающих её у стражников… Теперь, каждый раз возвращаясь к тем своим мыслям, Кати была готова ударить себя, взять за волосы да хорошенько оттаскать, выбранить и надавать пощёчин.

Как говорят, ищущий да обрящет. Ещё говорят, что люди не всегда ведают, чего хотят. Говорят, что люди должны бояться своих желаний. В целом, люди просто много чего говорят. Если хорошенько подумать, на каждую неприятную ситуацию в жизни найдётся поговорка или присказка, как правило, никак не помогающая тем, кто в эту историю угодил. В один из вечеров, аккурат после того, как Агри выслал людей искать место для стоянки, на них напали. Всё началось с криков, потом зазвенела сталь, и в сердце Кати поселилась надежда… которая быстро сменилась ужасом, стоило ей услышать первые вопли раненых. Всё закончилось настолько быстро, что она не успела сообразить, что же ей делать. Их охрану перебили за минуту-другую. Дверь кареты распахнулась, грязные мозолистые руки схватили её за предплечье и грубо выволокли из транспорта. То же случилось и с фрейлинами. Нападавшие не имели ничего общего с образом благородных бандитов, что рисовало её воображение. Угрюмые, жестокие лица, грубое оружие, перепачканное в крови, плохо сидящая на них кожаная броня… Один не в меру ретивый похититель повалил наземь Кору и принялся задирать ей юбки, но в голову ему тут же прилетело страшного вида оружие, похожее на птичий клюв на палке. Череп несостоявшегося насильника лопнул подобно переспелому крыжовнику, и кровь с мозгами забрызгали Кору. К счастью, та потеряла сознание несколько секунд назад. Кати вырвало. Она отвернула взгляд от подруги и наткнулась им на стеклянные глаза одного из стражников, привалившегося к дереву и, очевидно, посвятившего последние мгновения жизни не мыслям о любимой женщине, как это происходило в любимых историях Кати, а попыткам затолкать свой кишечник обратно в брюхо. Девушку снова вырвало, на этот раз к ней присоединилась и Мойра. Лишь Мика неведомым образом стойко держалась, не давая похитителям наслаждения поржать над «раскисшими ледями». Хозяин страшного «клюва» пинком скинул тело убитого им товарища с Коры и громким, низким голосом с заметной хрипотцой пролаял:

— Я сказал вам, собакам, к бабам не лезть! Кто ещё попробует, так быстро не отделается, шваль подзаборная!

По крайней мере, Кати казалось, что именно это он и сказал. Сознание приличной девушки уловило общий смысл слов, а самые яркие эпитеты заменило на менее яркие. «Клюв», как про себя назвала его Кати, выглядел получше остальных. Он единственный из всего этого сброда носил кольчугу и, кажется, единственный знал, как пользоваться мылом. Кати долго гадала, как же эти отбросы могли победить гвардию её отца. Единственный ответ, который она для себя нашла, это «просто числом».

Всех четырёх девушек и раненого Агри взяли под руки и поволокли через лес невесть куда. Переобуться в сапожки им не дали, а каретные тапки не пережили и первой сотни метров. Ноги стирались о камни, кустарник больно царапал лицо и тело, но хуже всего был страх неизвестного и рявкающие команды похитителей, в грубой форме призывавших девушек пошевеливаться. Каждая из них рыдала, даже стойкая Мика, оттого разбирать, куда наступаешь, было сложнее, а руки их держали похитители. Наконец они проломились через чащу до чего-то, что напоминало давно брошенную дорогу. На ней их ждали лошади и телега, оказавшаяся транспортом для девушек и раненого Агри. Тот окончательно ослаб от потери крови, и его бросили в телегу словно мешок с брюквой. Как только отправились в дальнейший путь, Мойра разорвала подол и перевязала страшную рану на плече бывшего командира охраны несостоявшейся принцессы. Охраны, которая сейчас лежала мёртвой в лесу. Кати снова разрыдалась. Её примеру последовали и подруги. Мика держала голову Агри, когда тот начал метаться в бреду. Странно, но когда его лба коснулась Кати, он немного успокоился. На секунду ей показалось, что Мика смотрит на неё с ревностью, но телега резко затормозила, и Кати не успела придать этой ситуации значения. В тот час только начинало светать, а потому девушка не сразу поняла, что видит не плотно стоящие деревья, а частокол. Дорога упиралась в какое-то заброшенное поселение или вроде того. На месте, где предполагались ворота, стояла парочка молодцов ничем особенно не отличавшихся от основной массы их похитителей. Навстречу им выехал высокий широкоплечий мужчина с вытянутым лицом и неестественно длинным носом. Посмотрев на Кати, потом на остальных «пассажиров» их слегка уценённой кареты, он скривил страшно недовольную физиономию, зачем-то накинул на голову капюшон и обратился к Клюву:

— Я, кажется, просил привезти мне одну девушку, а не целый бордель на выбор, — странный голос его был отчётливо слышен даже на расстоянии, хотя казалось, что говорит он тихо. Он не рявкал как другие похитители и даже мог связать больше двух слов в предложении без смысловых ошибок, но из всех, кого она встретила за время похищения, он не понравился ей больше других.

— А как, по-твоему, я должен был определить, которая из них нужная? На ней не написано.

— Можно подумать, ты сумел бы прочитать, будь это так, — «Капюшон» указал кивком в сторону их телеги. — А этого ты тоже прихватил на случай, если я с полом ошибся при описании?

Очевидно, он намекал на Агри.

— Этот ими командовал. Кто знает, может, они не единственные, кто должен был девок охранять. Как придёт в себя, мы его допросим. Убить всегда успеем.

Капюшон лишь фыркнул, в унисон хозяину фыркнул и конь.

— Ладно, тащите их в лагерь и заприте в погребе, как договаривались. Скоро прибудет наша группа, она их заберёт.

Клюв напрягся и, не скрывая недовольства, произнёс:

— Я думал, ваши уже тут. Мы с ними тут как на костре сидим. Не забывай, чьи это владения!

— Я и не забываю! — отрезал Капюшон. — А ты не забывай, кто тебе платит и сколько! Сказано посидеть немного, значит сиди и жди!

Если Клюв и имел дальнейшие аргументы, он предпочёл оставить их при себе и завершить диспут. Телега въехала в «лагерь» и проехала по прямой дороге мимо стройных рядов потрёпанных временем и запустением деревянных бараков. У каких-то обвалилась крыша, у некоторых наблюдалась нехватка стены, отдельные здания полностью рухнули. Но кто бы это место ни строил, он явно очень любил порядок и геометрию. Все бараки имели одинаковую форму и располагались на равном расстоянии друг от друга по обе стороны от центральной дороги, выстраиваясь в прямые линии. Финальной целью этой части путешествия стало здание в самом центре «лагеря»: по сути, тот же барак, но поосновательнее и без явных признаков обветшания. С левого боку от него располагался закрытый деревянными створками спуск под землю. Вероятно, там когда-то был погреб, но теперь его переоборудовали в темницу. Вырубленные в земле ступени спускались на полтора человеческих роста в подземное помещение, половину которого перегораживала импровизированная решётка из прикопанных в землю связанных брёвен. Недостаточно, чтобы удержать отряд целеустремлённых свободолюбивых солдат, но вполне достаточно для четырёх девушек и раненого гвардейца.

Кора, или Коралина Капум, снова плакала. Удивительно, сколько слёз помещается в одного маленького человечка. Она была самой миниатюрной и смуглой из всех четырёх девушек и пела красивее остальных, но сейчас её прекрасный голос выдавал лишь всхлипы. Сама Кати в какой-то момент просто устала рыдать — глаза как будто пересохли, слёзы давались через боль. Мойра, или… Мойра, полнотелая розовощёкая девица, куда-то растеряла обыкновенный огонёк, что придавал шарма её серым глазам, и тупо пялилась в стену, чуть вздрагивая при каждом резком звуке, но не сводя глаз с одного ей известного объекта наблюдения. Мика, или Микелина Авала, светловолосая девица, что в обычной жизни больше всего любила играть недосягаемую барышню родом откуда-то с небесных сфер, баюкала не приходящего в сознание Агри.

Кати не смогла бы с уверенностью сказать, которое по счёту своё пробуждение она наблюдала эту картину. Несколько раз им приносили еду, если так можно назвать ужасно пересоленную тюрю неизвестной природы, вкус и запах которой соревновались в отвратности, не желая уступать друг другу. Девушек караулили три смены. Толстый и Тонкий — первые, кто заступил на «караул», их можно было терпеть, если вести себя тихо. Беззубый и Вонючий — самые ужасные из всех, их смены Кати ждала со страхом. Но их сменяли Старый и Молодой — эта парочка была самой терпимой, и Кати научилась радоваться их появлению. Они вообще не интересовались девушками, если те не делали резких движений, а просто всё время что-то пили и играли в странную игру с кубиками («резались в кости», как пояснила Мойра) на бочке. Для удобства игры они же приносили с собой вторую масляную лампу, и в помещении становилось ещё светлее. Кроме того, они выгодно отличались от остальных тем, что не пялились на девушек, когда те ходили в отхожее место, представлявшее собой прикрытую парой досочек яму в одном из углов их «темницы». Сейчас как раз была их смена, и надо было постараться сделать все дела именно в неё. Кати сама себе не верила, когда думала о таком, но необычные обстоятельства требовали необычных решений.

Девушка вновь было вернулась воспоминаниями в счастливую пору до отъезда, но не успела дойти мыслями и до завтрака, как из пелены сладостных с горчинкой отчаяния грёз её вывел шум наверху. Раньше такого не было, а значит что-то изменилось. Видимо, дружки Капюшона за ними всё-таки приехали. Притупившийся было ужас снова сдавил грудь, и Кати поняла, что вот-вот найдёт в себе силы на новые слёзы. Девушки не сговариваясь собрались вокруг Мики. Интересно, что Кора перестала плакать, но, кажется, от страха она просто забыла, как это делается, потому что дышала она тоже через раз. Их «охранники» тоже услышали шум и даже отвлеклись от игры. Старый кивком головы указал Молодому на закрытые створки. Парень нехотя поднялся с табурета и направился к ступенькам.

Створки распахнулись, когда Молодой был ещё на полпути наверх. Судя по скупому количеству света, пролившегося на их подземную обитель с «верхнего мира», был либо поздний вечер, либо раннее утро. Дальнейшее напоминало какую-то абсурдную постановку бродячего театра. На лестницу влетел Беззубый, почему-то поддерживая собственные штаны и, споткнувшись, полетел перпендикулярно лестнице прямо на пол, сделав не очень изящное и не совсем полное сальто в воздухе. За ним в помещение ворвался лысый бородач в кольчуге и с топором, огрызнулся и нырнул с лестницы туда же, приземлившись Беззубому на грудную клетку и, кажется, проломив её. Голова Вонючего появилась отдельно от тела, однако, в отличие от двух предыдущих «гостей», предпочла воспользоваться преимуществами лестницы и скатилась с неё, задев по дороге ногу Молодого. К его чести, парень не растерялся и продолжил бежать наверх, но чей-то сапог, появившийся из створок, отвесил «охраннику» пинка с такой силой, что Молодой перелетел почти через все ступени и приземлился на голову. Что-то очень противно хрустнуло, и тело парня мешком сползло с оставшейся части лестницы.

— Сынку! — завопил Старый и одним прыжком преодолел расстояние до тела напарника. Осознав, что парень смотрит куда-то наверх стеклянными глазами, старик заревел и бросился на убийцу — длинноволосого солдата с щетиной, державшего в руках меч и щит. Последний он метнул в противника, но тот отбил его древком топора и попытался достать щиколотку врага резким ударом, как будто косил траву. Однако Длинноволосый был готов к такому повороту событий и рыбкой нырнул прямо на противника, увлекая того с собой с лестницы. Парочка долетела до трупа Молодого, и всего через пару мгновений после приземления Длинноволосый невесть откуда взявшимся в его руке ножом вскрыл горло старика. Отец и сын остались лежать друг на друге. Кажется, Мойре снова стало плохо, но Кати не могла оторвать взгляда от ужасного действа, развернувшегося по ту сторону решётки. Лысый наконец-то поднялся и протёр большие пальцы о грязную одежду Беззубого… которого теперь можно было звать ещё и безглазым. Очевидно, это заметила и Кора, потому что она тут же снова вспомнила, как плакать.

Длинноволосый подошёл к Лысому, мельком кинул взгляд на Беззубого, ничуть не поражённый увиденным, и кивком указал подбиравшему топор товарищу на лестницу. Оба вернулись к телам отца и сына, оттащили их с прохода, Длинноволосый подошёл к решётке и осмотрел её с явным неодобрением.

— Кор, пойди пособи, — ровным как водная гладь в безветренную погоду голосом подозвал он напарника.

Выходит, это уже второе её похищение за несколько последних дней. И это тоже никак не похоже на её детские фантазии. У этих двоих лица тоже не были раскрашены. Она в свою очередь не принимала никакого деятельного участия ни в одном из актов наглого воровства. И уж точно она не могла себе представить, что кто-то похитит её у похитителей. «Как принц крадёт возлюбленную у дракона, только дракон без глаз и без зубов.» Эта мысль показалась Кати настолько смешной, что она принялась тихо хихикать. В это время оба мужчины схватились за прутья и дёрнули. Решётка подалась с первого раза, и они с лёгкостью вытащили её нижний конец из плохо прикопанных бороздок, немного попыхтели поворачивая в сторону и в итоге, пусть и неловко, но всё же расположили её так, чтобы девушки могли свободно выйти. Первой сообразила Кора — она выскочила как пчёлкой ужаленная и побежала в сторону лестницы, но на полпути наверх остановилась в нерешительности. За ней двинулась Мойра, медленно, всё ещё смотря куда-то за пределы известного людям пространства. Мика робко выдавила из себя «Помогите поднять», и Лысый взвалил на плечи лихорадочного Агри, кивнул Длинноволосому и понёс горе-гвардейца в сторону лестницы. Оставалась только Кати, но она ничего не могла с собой поделать — смех и не думал останавливаться, и к тому моменту, как Мика начала подниматься вслед за Лысым, Кати уже сидела на сыром «полу» в «пещере дракона» и во весь голос хохотала.

— Блеск, одна из них блажная! — уже менее ровным, но всё ещё довольно-таки спокойным голосом сказал Длинноволосый, взял её за руку и резко потянул, не давая шанса остаться на земле. Надо отметить, что этот тянул не так грубо, как первые похитители, когда вытаскивали её из кареты. Кажется, смех сменился-таки слезами, но уверенно утверждать это Кати бы не взялась. Она послушно шла за ведшим её за руку Длинноволосым, но посреди лестницы резко остановилась.

— Погоди, нельзя же туда! Их там много! Как вы их вдвоём?

Впервые на лице Длинноволосого отразились какие-то эмоции. Он посмотрел на неё со смесью жалости и раздражения. До Кати наконец дошла мысль, что их может быть и не двое, и ей вдруг стало ужасно стыдно за свой конфуз. Она хотела как-то оправдаться, но Длинноволосый резко потянул наверх, уже не так нежно как в прошлый раз, и пришлось следовать за ним. Девушка поняла, что боится нового похитителя ничуть не меньше, чем старых. Выбравшись на воздух, Кати вдруг осознала, каким же он может быть вкусным. После вони их темницы она готова была целые сутки ничего не делать, просто наслаждаться свежим ветерком. Правда, к нему примешивался ставший уже знакомым запах крови, а Мойру, судя по звукам, снова выворачивало, но Кати дала себе твёрдый зарок не смотреть на лежачие тела. «Смотри только на тех, кто стоит.» Вокруг суетились воины в кольчугах, видимо, выискивая тех из похитителей (ну, первых похитителей), которые попытались скрыться. Кати не сильно разбиралась в войне и солдатах, но даже её скудных знаний хватало, чтобы понять — новые похитители одеты и вооружены не в пример лучше старых. Большая часть из них носила кольчуги или проклёпанную кожаную броню. У кого-то она была подбита мехом. Оружие выглядело ухоженным, хотя у многих оно и было заляпано кровью. На него Кати тоже решила не смотреть. Лицами вторые похитители мало чем отличались от первых — всё те же угрюмые бородатые физиономии, разве что значительно менее грязные. Кати наконец-то обратила внимание на то, что всех их объединяло. У большинства из них где-то на одежде был выгравирован, вышит или нарисован чёрный лев. Знак Чёрного принца. По спине Кати пробежали мурашки. Жених явился ей на выручку.

— Вы солдаты Принца, да? — подала голос выскочка Кора. Кати сама собиралась спросить это у своих спасителей, но не успела набраться решимости. Лысый — его борода оказалась рыжей, с зарождающейся проседью, а глаза напоминали о липовом чае — и Длинноволосый — с волосами цвета угля как у самой Кати и глазами василькового цвета — переглянулись, усмехнулись и в унисон ответили «Ага!». Видимо, парочка всё делала вместе. «Интересно, живут они тоже вместе?» Кати почувствовала неуместное в такой ситуации раздражение и постаралась его подавить. Не пристало леди выказывать неподобающие эмоции, да ещё и при солдатах, которые приехали её спасать.

— Смотри-ка, наблюдательная. Как думаешь, эта? — сказал Длинноволосый и кивнул в сторону Коры. Его дружок пожал плечами, оглядел всех четверых и философски заметил:

— Посмотрим.

Длинноволосый усмехнулся ещё раз и обратился к девушкам:

— Идём. Нечего торчать посреди боя.

Кора и Мойра вновь пошли первыми, Мика двинулась за ними, не отставая от Лысого, а Кати поняла, что глядит на второго спасителя. Снова задумалась и замешкалась.

— Слушай, блажная, сама идти можешь или тебя понести?

Девушка готова была вспыхнуть от возмущения! Простой солдафон так обращается к леди.

— Да где тебя учили с девушками общаться, в хлеву?! — думала произнести Кати, но почему-то издала только звук, больше всего похожий на «А». Униженная и сгорающая от стыда, она просто двинулась вслед за подругами, к площадке перед основным входом в главное здание. По пути девушка лихорадочно соображала, достаточно ли этот звук был похож на «Да» и уместно ли вообще отвечать «Да» на подобный вопрос.

Добравшись до места скопления большинства солдат, она наконец-то увидела Его. Высокий, но довольно-таки субтильный молодой человек, с хмурым, но спокойным взглядом, чуть щурящийся, сидящий на коне с идеально прямой осанкой, осматривал поле боя, а затем переключил внимание на подходящих девушек. Скользнув взглядом по первой троице и удивлённо приподняв бровь при виде Агри, он надолго остановил взгляд своих серо-зелёных глаз на Кати. «Узнал.» Эта мысль очень порадовала будущую принцессу — жених знал, как она выглядит. «Не красавец, но и не урод. И никакого садизма во взгляде.» В отличие от остальных, он не носил броню, а был одет в шикарный дорожный костюм из дорогой на вид шерсти и лёгкий летний плащ голубого цвета — второго из двух, присутствующих в его геральдике. Видимо, истории про боевые подвиги самого принца, как это часто бывает, ему приписывала молва, в то время как сам он предпочитал не подставляться под удары. Если бы Кати попросили описать его одним словом, она бы сказала «Благоразумный». Он вежливо кивнул дамам, и Кати приготовилась отвесить реверанс будущему супругу. Впервые за долгое время её отпустил страх.

— Наслаждаешься видами, Нилмер? — раздался у неё из-за плеча голос Длинноволосого. В этот раз она не сразу поняла, кто говорит, ведь звучала его речь значительно дружелюбнее обычного. Зародившееся было удивление смыло волной чистого шока, когда всадник в голубом плаще ответил:

— Не хочу отнимать у тебя всё веселье, Эван. Я бы их всех поубивал, но ты становишься вредным, если долго не машешь мечом.

Все присутствующие, кроме пятёрки спасённых страдальцев, засмеялись. «Эван? Но это же означает…» Кати и не знала, что может открыть глаза настолько широко. Эван Лоди, возможно, самый известный человек Валлиона, по совместительству её длинноволосый спаситель, прошёл мимо Кати и снова обратился ко всаднику:

— Которая из них, Нил?

Всадник кивком указал на Кати, и принц окинул её снисходительным взглядом.

— Блеск. Блажная. Так и думал, — он вздохнул. — Ну хоть не блюющая. Слушай, Нил, а если она не совсем в себе, можно доплату у папаши попросить?

— Эван, как не стыдно? Такие разговоры при дамах! К тому же, папаша со свадьбой станет твоим вассалом, так что это ты сам у себя просить будешь, — оба усмехнулись, и Принц продолжил уже серьёзным, командным голосом, обращаясь к подбежавшему солдату:

— Докладывай, Сыч!

— Большая часть живой силы мертва, один ушёл, судя по виду главный. Сокол и Кречет отправились за ним. Остальной транспорт захватили. Из наших потеряли Сапога, Коготь в плохом состоянии, но пока держится. Пинцет колдует над ним.

— Отнесите этого защитничка к Пинцету, — Принц кивком указал на Агри. — Пусть и над ним поколдует как время будет. Хочу узнать, какого хрена такая погань мою невесту у них украсть умудрилась! И веди меня к пленным — пора им вопросы позадавать, — жених улыбнулся такой улыбкой, что страх, покинувший было Кати, накатил новой волной.